Архи полемическое в партийно принципиальном
- ещё о возможности выхода из топи отчуждения и сети безвременья »»» ... - вставая на другой путь »»» ...
В ноябре 1905 года на страницах газеты «Новая жизнь» появилась известная статья В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература». Согласно его задумке, литература должна была стать «частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса».
Рассмотрим этот небольшой программный текст, - одновременно, в связи и по контрасту с тем, что по теме партийности говорилось в предыдущих блоках серии заметок на полях к циклу _Тяжбы о Сути Времени_ (см. по ссылкам в подзаголовке, а также - пост _ключевое-3_ на первой странице блога).
В статье обозначены социально-политические силы, испытывая сопротивление которых, революционная деятельность социал-демократической партии собственно и подчиняется принципу партийности как на литературном направлении, так и на других направлениях своего осуществления. Этими силами были, с одной стороны, реакционный консерватизм государственной власти, с другой стороны, анархический либерализм буржуазных слоев общества.
Заострим внимание на двух принципиальных и, в то же время, полемических моментах той альтернативы, которая закладывалась в партийном подходе Ленина. И, далее, коротко, обозначим те существенные коррективы, которые были внесены Историей за прошедшие с тех пор 100 с лишним лет и которые следует иметь в виду, намереваясь руководствоваться этим подходом в дальнейшем.
Сначала - что касается метафоры, которая уподобляет партийную литературу "колесику и винтику" в социал-демократическом механизме, работающем на общепролетарское дело.
Представляя таким образом контр-альтернативу литературы, в которой частные интересы беспартийных литераторов-сверхчеловеков, буржуазных дельцов и карьеристов ставятся выше интересов общественного большинства, Ленин поясняет свою нелитературную метафору следующим образом.«Всякое сравнение хромает», говорит немецкая пословица. Хромает и мое сравнение литературы с винтиком, живого движения с механизмом. Найдутся даже, пожалуй, истеричные интеллигенты, которые поднимут вопль по поводу такого сравнения, принижающего, омертвляющего, «бюрократизирующего» свободную идейную борьбу, свободу критики, свободу литературного творчества и т. д., и т. д. По существу дела, подобные вопли были бы только выражением буржуазно-интеллигентского индивидуализма. Спору нет, литературное дело менее всего поддается механическому равнению, нивелированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простору мысли и фантазии, форме и содержанию.
Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы. Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами - все это должно стать партийно-подотчетным. За всей этой работой должен следить организованный социалистический пролетариат, всю ее контролировать, во всю эту работу, без единого исключения, вносить живую струю живого пролетарского дела, отнимая, таким образом, всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает.
То есть речь не о том, чтобы превратить литературу в агитпроп-конвейер, но о том, чтобы спасти её от превращения в торгашеский конвейер по производству пошлости и регресса.
Но здесь же присутствует второй полемический момент, связанный с партийным контролем, который в отношении литературы осуществляется организованным социалистическим пролетариатом.
Упреждая критические замечания о правомерности решения вопросов науки, философии, эстетики большинством голосов, Ленин, со своей стороны, замечает следующее.Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то.
Партия есть добровольный союз, который неминуемо бы распался, сначала идейно, а потом и материально, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Для определения же грани между партийным и антипартийным служит партийная программа, служат тактические резолюции партии и её устав, служит, наконец, весь опыт международной социал-демократии, международных добровольных союзов пролетариата, постоянно включавшего в свои партии отдельные элементы или течения, не совсем последовательные, не совсем чисто марксистские, не совсем правильные, но также постоянно предпринимавшего периодические «очищения» своей партии.
Так будет и у нас, господа сторонники буржуазной «свободы критики», внутри партии: теперь партия у нас сразу становится массовой, теперь мы переживаем крутой переход к открытой организации, теперь к нам войдут неминуемо многие непоследовательные (с марксистской точки зрения) люди, может быть, даже некоторые христиане, может быть, даже некоторые мистики. У нас крепкие желудки, мы твердокаменные марксисты. Мы переварим этих непоследовательных людей. Свобода мысли и свобода критики внутри партии никогда не заставят нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы, называемые партиями.
Глядя из дня сегодняшнего, можно констатировать, что отмеченные полемические моменты в программном выдвижении принципа партийной литературы остаются полемическими. Хотя теперь - в существенно ином смысле, нежели в смысле контроверз индивидуального/общественного и художественного/технического. Всё это, конечно, актуально и сегодня, но возможно ли говорить о разрешении этих противоречий теми же средствами, что и 100 лет назад, в нынешней ситуации? В ситуации, где коллективные субъекты, именующиеся "политическими партиями", по самому своему качеству, становятся концентрированным отрицанием действительной партийности и партийных принципов, являющихся условием возможности формирования таких субъектов. И где использование художественных ли, концептуальных и любых других средств выражения смысла в публичном пространстве уже по умолчанию измеряется технологической эффективностью (в конвейерном производстве, которое, в отсутствие какой-либо, не то что партийной, идейности, становится производством идиотизма).
И здесь, собственно, о существенных коррективах Истории, которые следует учесть при попытках реактивировать партийный подход применительно к общественно-политической организации, художественному творчеству и другим сферам социально-культурной деятельности.
Во-первых, уже нет той ситуации, где интеллигенция, стоящая на позициях революционной (социал-демократической) партийности и решительно отмежевавшаяся от анархически-либеральной интеллигенции, призвана просвещать широкие слои трудящегося народа, в своей массе неграмотного, но именно в силу этого, массово же тянущегося к знаниям. А вместо - и супротив - этого, есть ситуация, где чванливая образованщина, в своей массе абсолютно чуждая всякой партийности - даже там, где притязает на самые пла(з)менно партийные позиции, - культуртрегерствует, самовыражаясь перед массами "квалифицированных" потребителей контента. И "улавливает души", собирая вокруг себя сектообразно-токсичные группки тех, кто желает самовыразиться за счёт троллинга в адрес сограждан.
Соответственно, во-вторых - и в главных, ибо это один из максимально горьких уроков советского прошлого, - превратное понимание свободы проявляется не только в форме индивидуалистического анархизма (о чём в статье Ленина), но и в формах коллективистской партократии. Более того, при отказе от всего, что связано с принципами и институтами советской системы, обе эти превратности (индивидуалистическая и коллективистская) соединились, образовав жёсткий механизм формирования корпорато-кратической системы - с клановыми стаями "на верху" и стадами, потребляющими "гос.услуги" этих стай, "внизу".
Наконец, в-третьих, то, что, отчасти, могло бы рассматриваться как нечто схожее с ситуацией столетней давности, но, по сути, является повторением трагедии в виде фарса. А именно - потуги рос.гос.властной корпорации изобразить то, что в статье Ленина именуется азиатской цензурой (которая, на пару с европейской буржуазностью, испакостила литературное дело в Росси того периода), но что на деле предстаёт в виде некой гибридной азаиопской смеси. Например, принятые недавно законы - об ответственности за оскорбление гос.органов и распространение ложной информации, - посредством коих законотворческих актов рос.гос.власть, по сути, троллит саму себя, в то же время, провоцируя на троллинг в свой адрес - тех, кто настроен по отношению к ней критически, и на фейки - тех, кто топит за неё.
Все отмеченные проблемы, очевидно, сподвигают к более сложным формулам принципа партийности.
Но ценностно-мировоззренческая и политико-идеологическая топика, в принципе, проста и, по существу, схожа с той топикой, которой партия нового типа руководствовалась 100 лет назад (разумеется, в условиях беспощадной внутрипартийной борьбы). Эта топика образуется контр-позициями
- консерватизма / либерализма - в ценностно-мировоззренческой плоскости,
- правого / левого - в плоскости политико-идеологической.
И всем вменяемым должно уже быть ясно, что принцип партийности следует утверждать и претворять в жизнь в лево-консервативном направлении. А именно так:
- горизонталь левого народовластия - против корпорато-кратической вертикали либерал.фашистского толка,
- консервативная вертикаль - против, с одной стороны, сетевых горизонталей лево-либеральных провокаторов, с другой стороны, охранительских под(д)елок (как гос.властных, так и около- или про- властных), за фасадном которых либерал.фашизм продолжает своё ублюдство в особо крупных.
В заключение - вновь слово основателю партии нового типа, под руководством которой было построено государство нового типа, ставшее сверхдержавной семьёй народов.За работу же, товарищи! Перед нами трудная и новая, но великая и благодарная задача...
Нет, не надо вот этого вот "аплодисменты, переходящие в бурные овации, все встают". Не надо. Ибо это уже из тех парт.мероприятий, которые про отказ от решения трудной и новой, но великой и благодарной сверх-задачи.
В ноябре 1905 года на страницах газеты «Новая жизнь» появилась известная статья В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература». Согласно его задумке, литература должна была стать «частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса».
Рассмотрим этот небольшой программный текст, - одновременно, в связи и по контрасту с тем, что по теме партийности говорилось в предыдущих блоках серии заметок на полях к циклу _Тяжбы о Сути Времени_ (см. по ссылкам в подзаголовке, а также - пост _ключевое-3_ на первой странице блога).
В статье обозначены социально-политические силы, испытывая сопротивление которых, революционная деятельность социал-демократической партии собственно и подчиняется принципу партийности как на литературном направлении, так и на других направлениях своего осуществления. Этими силами были, с одной стороны, реакционный консерватизм государственной власти, с другой стороны, анархический либерализм буржуазных слоев общества.
Заострим внимание на двух принципиальных и, в то же время, полемических моментах той альтернативы, которая закладывалась в партийном подходе Ленина. И, далее, коротко, обозначим те существенные коррективы, которые были внесены Историей за прошедшие с тех пор 100 с лишним лет и которые следует иметь в виду, намереваясь руководствоваться этим подходом в дальнейшем.
Сначала - что касается метафоры, которая уподобляет партийную литературу "колесику и винтику" в социал-демократическом механизме, работающем на общепролетарское дело.
Представляя таким образом контр-альтернативу литературы, в которой частные интересы беспартийных литераторов-сверхчеловеков, буржуазных дельцов и карьеристов ставятся выше интересов общественного большинства, Ленин поясняет свою нелитературную метафору следующим образом.«Всякое сравнение хромает», говорит немецкая пословица. Хромает и мое сравнение литературы с винтиком, живого движения с механизмом. Найдутся даже, пожалуй, истеричные интеллигенты, которые поднимут вопль по поводу такого сравнения, принижающего, омертвляющего, «бюрократизирующего» свободную идейную борьбу, свободу критики, свободу литературного творчества и т. д., и т. д. По существу дела, подобные вопли были бы только выражением буржуазно-интеллигентского индивидуализма. Спору нет, литературное дело менее всего поддается механическому равнению, нивелированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простору мысли и фантазии, форме и содержанию.
Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы. Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами - все это должно стать партийно-подотчетным. За всей этой работой должен следить организованный социалистический пролетариат, всю ее контролировать, во всю эту работу, без единого исключения, вносить живую струю живого пролетарского дела, отнимая, таким образом, всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает.
То есть речь не о том, чтобы превратить литературу в агитпроп-конвейер, но о том, чтобы спасти её от превращения в торгашеский конвейер по производству пошлости и регресса.
Но здесь же присутствует второй полемический момент, связанный с партийным контролем, который в отношении литературы осуществляется организованным социалистическим пролетариатом.
Упреждая критические замечания о правомерности решения вопросов науки, философии, эстетики большинством голосов, Ленин, со своей стороны, замечает следующее.Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то.
Партия есть добровольный союз, который неминуемо бы распался, сначала идейно, а потом и материально, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Для определения же грани между партийным и антипартийным служит партийная программа, служат тактические резолюции партии и её устав, служит, наконец, весь опыт международной социал-демократии, международных добровольных союзов пролетариата, постоянно включавшего в свои партии отдельные элементы или течения, не совсем последовательные, не совсем чисто марксистские, не совсем правильные, но также постоянно предпринимавшего периодические «очищения» своей партии.
Так будет и у нас, господа сторонники буржуазной «свободы критики», внутри партии: теперь партия у нас сразу становится массовой, теперь мы переживаем крутой переход к открытой организации, теперь к нам войдут неминуемо многие непоследовательные (с марксистской точки зрения) люди, может быть, даже некоторые христиане, может быть, даже некоторые мистики. У нас крепкие желудки, мы твердокаменные марксисты. Мы переварим этих непоследовательных людей. Свобода мысли и свобода критики внутри партии никогда не заставят нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы, называемые партиями.
Глядя из дня сегодняшнего, можно констатировать, что отмеченные полемические моменты в программном выдвижении принципа партийной литературы остаются полемическими. Хотя теперь - в существенно ином смысле, нежели в смысле контроверз индивидуального/общественного и художественного/технического. Всё это, конечно, актуально и сегодня, но возможно ли говорить о разрешении этих противоречий теми же средствами, что и 100 лет назад, в нынешней ситуации? В ситуации, где коллективные субъекты, именующиеся "политическими партиями", по самому своему качеству, становятся концентрированным отрицанием действительной партийности и партийных принципов, являющихся условием возможности формирования таких субъектов. И где использование художественных ли, концептуальных и любых других средств выражения смысла в публичном пространстве уже по умолчанию измеряется технологической эффективностью (в конвейерном производстве, которое, в отсутствие какой-либо, не то что партийной, идейности, становится производством идиотизма).
И здесь, собственно, о существенных коррективах Истории, которые следует учесть при попытках реактивировать партийный подход применительно к общественно-политической организации, художественному творчеству и другим сферам социально-культурной деятельности.
Во-первых, уже нет той ситуации, где интеллигенция, стоящая на позициях революционной (социал-демократической) партийности и решительно отмежевавшаяся от анархически-либеральной интеллигенции, призвана просвещать широкие слои трудящегося народа, в своей массе неграмотного, но именно в силу этого, массово же тянущегося к знаниям. А вместо - и супротив - этого, есть ситуация, где чванливая образованщина, в своей массе абсолютно чуждая всякой партийности - даже там, где притязает на самые пла(з)менно партийные позиции, - культуртрегерствует, самовыражаясь перед массами "квалифицированных" потребителей контента. И "улавливает души", собирая вокруг себя сектообразно-токсичные группки тех, кто желает самовыразиться за счёт троллинга в адрес сограждан.
Соответственно, во-вторых - и в главных, ибо это один из максимально горьких уроков советского прошлого, - превратное понимание свободы проявляется не только в форме индивидуалистического анархизма (о чём в статье Ленина), но и в формах коллективистской партократии. Более того, при отказе от всего, что связано с принципами и институтами советской системы, обе эти превратности (индивидуалистическая и коллективистская) соединились, образовав жёсткий механизм формирования корпорато-кратической системы - с клановыми стаями "на верху" и стадами, потребляющими "гос.услуги" этих стай, "внизу".
Наконец, в-третьих, то, что, отчасти, могло бы рассматриваться как нечто схожее с ситуацией столетней давности, но, по сути, является повторением трагедии в виде фарса. А именно - потуги рос.гос.властной корпорации изобразить то, что в статье Ленина именуется азиатской цензурой (которая, на пару с европейской буржуазностью, испакостила литературное дело в Росси того периода), но что на деле предстаёт в виде некой гибридной азаиопской смеси. Например, принятые недавно законы - об ответственности за оскорбление гос.органов и распространение ложной информации, - посредством коих законотворческих актов рос.гос.власть, по сути, троллит саму себя, в то же время, провоцируя на троллинг в свой адрес - тех, кто настроен по отношению к ней критически, и на фейки - тех, кто топит за неё.
Все отмеченные проблемы, очевидно, сподвигают к более сложным формулам принципа партийности.
Но ценностно-мировоззренческая и политико-идеологическая топика, в принципе, проста и, по существу, схожа с той топикой, которой партия нового типа руководствовалась 100 лет назад (разумеется, в условиях беспощадной внутрипартийной борьбы). Эта топика образуется контр-позициями
- консерватизма / либерализма - в ценностно-мировоззренческой плоскости,
- правого / левого - в плоскости политико-идеологической.
И всем вменяемым должно уже быть ясно, что принцип партийности следует утверждать и претворять в жизнь в лево-консервативном направлении. А именно так:
- горизонталь левого народовластия - против корпорато-кратической вертикали либерал.фашистского толка,
- консервативная вертикаль - против, с одной стороны, сетевых горизонталей лево-либеральных провокаторов, с другой стороны, охранительских под(д)елок (как гос.властных, так и около- или про- властных), за фасадном которых либерал.фашизм продолжает своё ублюдство в особо крупных.
В заключение - вновь слово основателю партии нового типа, под руководством которой было построено государство нового типа, ставшее сверхдержавной семьёй народов.За работу же, товарищи! Перед нами трудная и новая, но великая и благодарная задача...
Нет, не надо вот этого вот "аплодисменты, переходящие в бурные овации, все встают". Не надо. Ибо это уже из тех парт.мероприятий, которые про отказ от решения трудной и новой, но великой и благодарной сверх-задачи.