Тяжба усредняющего и сосредотачивающего
- продолжая осмысливающее проникновение в архиполемический эпицентр »»» ...
Итак, общественно-политическая суть вызова текущей ситуации заключается в следующем. Уйдя от состояния потребительской прорвы, в которое общество вовлекалось прежним государственно-политическим курсом на "благоденствие и процветание в содружестве цивилизованных стран", и двигаясь теперь курсом равнения на консервативно-модернизационную середину, приходим к прорве потребления "благородных" образов себя. И, подживляясь патриотизированным масскультом, продолжаем прежний бег на месте в состоянии сна на бегу.
Экзистенциально-метафизическая возможность ответа на вызов состоит в том, чтобы быть на стороне человечности. И при этом отдавать себе отчёт в том, что отвоёвывается эта возможность в самом эпицентре столкновения двух метафизически предельных и метафизически предельным же образом антагонистичных начал:
- Беспредельности Бытия, которая собственно вызывает к способности быть Человеком и историческому осуществлению его высшего Призвания;
- Бездны Небытия, которая питает расчеловечивающие импульсы прорвы.
Развивая тему и продолжая каверзное вопрошание (намеченное в предыдущем материале - см. по ссылке в подзаголовке), зайдём с этого момента недавней дискуссии в т/п "Воскресный вечер с В. Соловьевым" от 22.03.2017.
В чём сейчас умные западные аналитики находят неэффективность санкций против нас? В том, что они были объявлены - и сейчас официально называются - <как> "санкции против России". Не против элиты, которая принимала решения. Не против всех, кто ответствен за наш курс, о которых говорил Николай <Злобин>. А против России. И умные аналитики пишут, что это только сплотило народ. Мы поняли, что, как дворовая команда, - извините за грубость, не как мафия, которая к дону приходит, говорит: "Дон, наш бизнес падает, ушёл бы ты", и пришёл бы кто-то другой, - нет, у нас дворовая логика. Нашего обидели, нас вместе всех обидели - мы только крепче встанем, фиг вы нас возьмёте!
П.Р. Фёдоров, см. фрагмент видео.
Очень верная мысль. Особенно - в сочетании с замечанием, что России, в её отношениях с Украиной, не следует наступать на те же грабли, на какие Запад наступает в своих отношениях с самой Россией.
И вот, когда предлагается санкции ввести <России - против Украины>, - не против тех, кто принимал решения: против СБУ, против лидеров СБУ, против правительства, против руководства, а против обычных людей, - мы бьём мимо цели. И мы поступим так же, как поступили те, кто санкции против нас назвали "антироссийскими санкциями".
Там же.
Так вот, мысль верная. И глубокая! "Дворовая логика" - это культурно-цивилизационные коды в действии. Наблюдаясь в рамках нашего культурно-исторического опыта как нечто предельно простое в своём проявлении, этот нематериальный актив не берётся в расчёт западными глобал.геймерами. Либо их расчёт был на то, что задаваемые их хозяевами правила игры уже настолько прочно вошли в отношения людей на "отреформированном" постсоветском пространстве, что возможными попытками активации их глубинных кодов можно уже пренебречь.
Однако, как бы то ни было, крупные западные "the masters of the game" ещё в конце 2014-го года засвидетельствовали свои просчёты. И поаплодировали продемонстрированным Россией "непредсказуемым, внезапным шагам вне привычной канвы развития событий" (см., подробнее, параграф 3.1. цикла _Любить, чтобы понять_). Как могли бы они поаплодировать и реализации нынешних инициатив, в которых линейность (тривиальность) санкционных решений Запада в отношение России была бы тупо (тривиально) воспроизводена ею самой в отношение Украины.
А это значит, что, безотносительно к сценариям и раскладам в спец.играх политических элит, остаётся один каверзный вопрос. Тот вопрос, в котором действенность нематериальных активов, заключенных в идентичностно-кодовом содержании исторического Русского мира, затрагивается в связи с возможностью
противодействия той чрезвычайно коварной диверсии Запада, которая состоит в навязывании российским обществу и гос.власти духовно-экзистенциального суицида, как собственноручного уничтожения своей идентичности и её культурно-цивилизационных кодов
(см. там же, дальше, § 3.2., или, подробнее, вначале 1-й части цикла).
То есть каверзность вопроса заключается в том, что самоубиваться можно и всем миром (см. в тему). Причём - даже тогда, когда общественные отношения, вроде бы, начинают прочно скрепляться благородным этосом, что родом из детства. И в том-то и дело, что _вроде бы_...
Здесь вновь заявляет о своей актуальности проблема мировоззренческого несовершеннолетия. Метафизическое существо этой проблемы ёмко схватывается в концептуальной модели, которую составляет контр-позиция детство-1 vs. детство-2 (см. по теме: начало здесь и развитие здесь).
1-й элемент этой связки заключает в себе призыв быть как дети, подразумевающий наличие двух планов уподобления: естественного и духовного (см. в тему), - когда, представляя, что такое суть дети в сравнение со взрослыми, в аналогичной мере, взрослый человек, осмысливая и совершая свой жизненный путь, должен сознавать свое несовершенство в сравнение со своим высшим призванием, которое заключено в духовном первородстве человечества. Это осознание он должен распространить
на свой народ, в ценностях и культурных кодах которого представлено всё то универсальное, что заключено в культурно-историческом опыте человечества;
на общество, которым представлен народ на текущем этапе проживания своей исторической Судьбы;
на государство, которое должно стать для этого общества средством в реализации всемирно-исторического Предназначения народа.
2-й элемент - бегство от всего судьбоносно-предназначенного в историческом бытии человечества и народа, - когда инфантильные метания от любови до ненависти к традиционно-институциональным формам и заключенному в них аксиологически-метафизическому содержанию находят своё "умиротворяющее" завершение либо в эгоистическом празднике непослушания, либо в супер-эгоическом патернализме (см. в начальной части материала по ссылке в подзаголовке данного поста - о бисексуально-амбивалентной конструкции эдипова комплекса, и далее - о п(о)рочной связке пост-модернистского постава лжи с поставом контр-модернистского лже-оппонирования).
Кстати, в тему детства-2.
В общем и целом, мне понравилось, как мы отметили очередную годовщину воссоединения с Крымом.
Народные гулянья, салют, праздничные передачи по ТВ. Ну, и не без сочной ругани в Интернете между «либералами» и «патриотами» по поводу того, «отжим» ли это был или справедливость, наш или не наш.
Причем обе стороны явно получали удовольствие от процесса. Этот процесс взаимного презрения и порицания сильно напоминает притчу из Евангелия: <Лк. 18:10-14>
С той только, пожалуй, разницей, что никакого мытаря в нашем ТВ-храме, как правило, нет, а есть два фарисея - один «либеральный», второй «турбопатриотический».
Первый неустанно радуется тому, что он - не как эти 86% путиноидов, быдла и ватников, а настоящий представитель прогрессивного цивилизованного человечества: «Путина ненавижу, права ЛГБТ уважаю».
Второй в восторге от себя на фоне первого, так как он не то, что этот геелюб и еврогеец, национал-предатель и подпиндосник, а опора государства и спасение его от либерального блока.
И в общем, несмотря на то, что польза от самоидентификации отрицанием («Я - это не это») несомненна, от такой праздничной атмосферы хочется выйти и отметить в одиночестве, как Штирлиц у камина.
Мой закон о Донбассе: Роман Носиков про то, как правильно отмечать Крымнаш.
И вот, что касается "отметить в одиночестве" как альтернативы "самоидентификации отрицанием". Здесь, подходя к культурно-историческому опыту максимально широко (праздничные и будние ситуации, и вся целокупность пластов этого опыта, составляющих его форм и содержаний, структур и процессов), и в то же время нацеливаясь на нечто конкретно-сущностное в этом опыте, отметим самое ключевое в плане максимально концентрированного выражения метафизически предельного антагонизма между беспредельностями Бытия и Бездны, соответственно, человечностью и отчуждающей от неё прорвой (о чём в предыдущем материале), соответственно же, детством-1 и детством-2.
В плане соответствующей демаркации, зафиксируем конкретный жизненно-практический топос, в котором происходит столкновение всех этих начал.
Для этого, обратимся к опыту, представленному в серии материалов по теме _живые и мёртвые_ цикла _К возможности нового нарратива_. Конкретнее - к тому, что там говорилось об интенционально-экзистенциальной структуре бытия человеком: уединение и решение как элементы интенциональной структуризации отношений и взаимодействия, формирующих коллективный субъект.
(Имея в виду значимость темы и её центральное положение во множестве материалов данного блога, приведём наиболее ключевые по этой теме материалы:
- в 15-м блоке цикла, на основе разбора пьесы Ж.-П. Сартра "За закрытыми дверями", заключительный фрагмент _к выполнению требования находить источники проблем/решений в самих себе_;
- развитие темы в 17-м блоке - фрагмент с тремя ключевыми выдержками из рассказа Ф.М. Достоевского "Бобок";
- плюс - развёрнутая реплика в хвост - начальный фрагмент _ключевое в разборе дискуссии_ на "Радио Свобода").
Собственно демаркационный ключ:
▲ способность каждого из участников деятельности коллективного субъекта сочетать в едином акте уединенность для внятия смыслу конкретной ситуации и действенность решения в реализации этого смысла;
▼ разрушение этого единства через распределение его элементов между отдельными участниками деятельности, и сопутствующее исчезновение внятия и действенности из уединения и решения, соответственно.
Слова из вышеприведённой выдержки, говоря о праздничной ситуации, адресуют к будничным, но совсем не обыденным, имеющим судьбоносную значимость, решениям. Которые связаны всё с той же конфликтной ситуацией на Украине (о чём и вначале нашего материала). И в целом, эти слова обрисовывают всё то же двусмысленное состояние, в котором равнение на консервативно-модернизационную середину в государственно-политическом курсе создаёт патовую ситуацию на внешне-политическом поле и инфантилизирующий регресс на поле внутри-политическом. И в этом - катастрофически двусмысленном - состоянии отчётливо просматриваются структурные черты решимости и уединенности в их обособленном друг от друга выполнении в опыте, ввиду их обоюдного отчуждения от смысла ситуации.
И что особенно показательно в справедливых свидетельствах о праздничных и будничных проявлениях этого отчуждения, это намерение самого автора: не найдя никаких альтернатив отчужденческим решениям, имеющим вид самоутверждения через моральное подавление политических оппонентов (кстати, по теме - в связи с эдиповой конструкцией), - уединиться, при этом, идентифицируясь с героическим персонажем советского кинематографа.
Повторим и подчеркнём, что, хотя речь идёт о праздничной ситуации, оптика нашего рассмотрения схватывает целостное существо проблемы, прослеживая в явлениях этой ситуации трагически судьбоносный нерв будней. Стало быть, именно здесь как раз и содержится очередной повод для каверзного вопрошания. Которое доискивается метафизической сути общественно значимых проблем, не взирая на (квази)идеологическую конъюнктуру и нюансы сиюминутного политеса.
Вопрос в следующем. Какова структурообразующая динамика, формирующая обоюдно-отчужденную связку, в которой наличие решения достигается за счёт отрицания, а возможная позитивность, остаётся лишь возможностью, пребывая в сфере приватного уединения, обособленного от решений? Спрашивая таким образом об этой двусложной связке, акцент хотелось бы сделать на том её элементе, в котором присутствует отрицательно основанное решение. Ибо о другом элементе итак достаточно много сегодня говорится - как о безучастии, желании отсидеться и прочее про "сибаритство" и "тунеядство". Ведь в том-то и вопрос - где та грань, которая, в этом много-говорении, а также, возможно, в ещё большем умалчивающем подразумевании, отделяет действительно справедливые свидетельства от всё того же самоутверждения через моральное подавление?
Зафиксировав таким образом ключевое в предпринятой проблематизации, ещё раз обратимся к концептуальной модели детство-1 vs. детство-2. Причём - именно к тому опыту, в котором эта модель была воспроизведена в ходе рефлексии на опыт переживания беспредельности (и ещё раз ссылка на первый из материалов по этой теме в блоге - теперь конкретный фрагмент с выдержками из книги "Военный лётчик" А. де Сент-Экзюпери и очерка "О коммунизме и марксизме-70" С.Е. Кургиняна).
И давайте не будем сетовать на инфантильность. Потому что, между прочим, инфантильность инфантильности рознь. Если человек бережет детство с тем, чтобы не оказаться в мертвой взрослости, лишенной всего, что я выше перечислил<,> в силу оторванности от внутренней беспредельности, то в каком-то смысле он прав. Его правота сопряжена с огромными потерями и в итоге может обернуться полной несостоятельностью, проигрышем судьбы и жизни и даже безумием. Но все эти крайне негативные последствия порождены справедливым отказом человека от взрослости, лишенной того, что было обещано.
С. Кургинян. О коммунизме и марксизме - 70 // Суть времени. №214 от 8 февраля 2017 г.
В качестве примера, в том же очерке рассматривается монолог главной героини пьесы "Антигона" французского драматурга и сценариста Ж. Ануя. И по ходу рассмотрения Кургинян обращает внимание на чрезвычайно символичные купюры, которые были осуществлены в сценической редакции пьесы.
«<...> Как вы все мне противны с вашим счастьем! С вашей жизнью, которую надо любить, какой бы она ни была. Вы, словно собаки, облизываете всё, что найдете. Вот оно, жалкое, будничное счастье, надо только не быть слишком требовательным! А я хочу всего, и сразу, и пусть мое счастье будет полным, иначе мне не надо его совсем! Я вот не хочу быть скромной и довольствоваться подачкой, брошенной мне в награду за послушание. Я... хочу, чтобы мое счастье было таким же прекрасным, каким я видела его в своих детских мечтах, - или пусть я умру».
В начале 70-х годов XX века я поставил эту пьесу Ануя в театре, который тогда еще был студенческим. И текст пьесы я помню до сих пор наизусть. Но хочется же проверить себя на точность.
Захожу в интернет. Натыкаюсь на текст, на котором написано «Жан Ануй. Антигона (сценическая редакция В. Агеева)». В тексте вычеркнуто всё, что я процитировал. Проверьте. В тексте сразу после слов «Я хочу узнать, как должна поступить, чтобы жить» Антигона говорит о том, что должна похоронить брата. Всё, что я привел (а на самом деле, монолог Антигоны в сцене с Креоном намного длиннее) просто вымарано. <...>
Весь мир знает, что данный монолог Антигоны является для Ануя ключевым и что нельзя ставить Ануя, вычеркнув этот монолог. Любые купюры возможны, но не эта, либо прекрати говорить о том, что поставил пьесу Ануя. Но для постсоветской современности, частью которой был организатор совершенно недопустимой купюры, монолог Антигоны чудовищно крамолен. Потому что эта постсоветская российская современность в своем, так сказать, мейнстримном варианте вся базируется на том варианте счастья, который проклинает Антигона Ануя. И коли так, то я все-таки доведу до конца разбор этого монолога.
Противник Антигоны Креон развивает свою концепцию капитулянтского счастья, основанного на отказе от «внутренней беспредельности», упрекает Антигону в том, что она во время произнесения приведенных мною выше крамольных слов слишком похожа на своего отца Эдипа.
«Ну-ну, продолжай! - говорит Креон Антигоне. - Ты говоришь, как твой отец!»
Антигона отвечает: «Да, как мой отец! Мы из тех, кто идет до конца. До самого конца, когда не остается и тени надежды, пусть даже подавляемой надежды. Мы из тех, кто перешагивает через вашу надежду, через вашу драгоценную надежду, через вашу гнусную надежду, когда она становится у нас на пути!»
Ослепивший себя Эдип, по мнению его дочери Антигоны, сделал это (еще раз подчеркну, что это - интерпретация Ануя), чтобы (цитирую):
«Не видеть ваших физиономий, этих жалких лиц претендентов на счастье! <...> Что-то безобразное притаилось в уголках ваших глаз и ваших губ...»
Пытаясь понять, чем является это безобразное, Антигона вдруг находит нужное слово и говорит: «Это кухня. У всех у вас лица кухарей!»
Чуть позже она кричит Креону: «Ты приказываешь мне, кухарь? По-твоему, ты можешь мне что-то приказывать?»
А еще чуть позже кричит: «Ну же, кухарь, быстрей! Зови своих стражников!»
Могло ли это не быть вымарано в постсоветском мейнстримном сценарии, притом что мейнстримом была не просто «кухня», а Кухня как стержень создаваемого постсоветского бытия? Понятно, что не могло. Ну так оно и было вымарано!
После чего воцарилась Кухня.
И если выбирать придется между цеплянием за настоящее детство, полное мечтаний и предвкушений чего-то великого, и Кухней, то всё, сопричастное духу, выберет детство.
Но именно как детство-1, из которого не выходят, но в которое не входят заново, предварительно убрав оттуда всё, сопричастное духу.
А именно таким является детство-2.
С. Кургинян. Там же.
Кухарство, притаившееся в уголках глаз и губ... подобно лёгкой усмешке, сопровождающей выражение "почтительности" в двусмысленных взаимоотношениях "солнечных людей" из сна главного героя "Волшебной горы" Т. Манна (см., подробнее, о доброжелательно-презрительной гуманности). Это бюргерская посредственность, расположившаяся в пасторальном антураже античности. И, заручившись в этом своём расположении бесчеловечной силой наидревнейших начал, она теснит и сживает со свету вечную юность духа. Который, будучи чутким в распознании лицемерия, стоящего за благочестивыми и благообразными личинами, оказывается бессилен перед мощью мертвенного веяния, сквозящего из под этих личин.
Развивая проблематизацию в своём ключе, заметим следующее.
Сегодня становятся схоластически бестолковыми вопросы о том, что сильнее: дерзновение юности или всеискушенность древности, искренность порыва или твёрдость здравомыслия и т.п. Ибо оттого и каверзность нашего, предпринимаемого здесь, вопрошания, что оно стремится быть чутким к таким превращениям, при которых творческие чаяния и поиски вечно юной новизны, в какой-то момент, проникаются чаяниями вечного возвращения того же само, в конце концов, получая лишь (бес)предельно от-чаивающее веяние Бездны (см. в тему: Т. Манн о трагическом опыте Ф. Ницше). Есть уверенность, что чуткость к такого рода превращениям несомненно сказывается в проникновенном различении черт кухарства.
С этими замечаниями, от художественно-символических образов обратимся вновь к реалиям текущей общественно-политической жизни.
В Докладе "Наш путь" С.Е. Кургинян, затрагивая экзистенциальные, психологические, социальные корни организационно-практических проблем возглавляемого им движения Суть времени, приводит модель одного своего оппонента, которую тот предложил ему в плане критической рефлексии о возможных сценариях развития этого движения. В этой модели проводится классификация участников движения как "ребятишек посложнее" и "ребятишек попроще". Суть классификации в том, что, в равной мере стремясь к активному гражданско-политическому участию, люди руководствуются разными по сложности языками: кто посложнее - языком притчи, кто попроще - языком проповеди.
Ребятишками я называю тех, кто еще достаточно молод и активен для того, чтобы искать не просто смысл, а смысл, преобразующий реальность. И не просто искать этот смысл, а преобразовывать реальность.
Вы сумели стать ориентиром для ребятишек посложнее, то есть для тех, кто ищет всерьез. И готов к созидательной сложности.
Но есть же и те, кто попроще. Они продираться сквозь ваши притчи не будут. Не будут проходить суфийские испытания, основанные на том, что пробившийся через притчу к смыслу умеет думать, а умеющему думать можно еще что-то вручать. Ребятишкам попроще нужна другая подача информации. Та, которую, условно, дает не притча, а проповедь.
Что такое в нашем мире такая подача информации? Это нарезка, фрагментация. Бери готовое - и думай так-то.
С. Кургинян. Наш путь (продолжение-3). Доклад на зимней сессии Школы высших смыслов
Александровское, январь 2015 года // Суть времени. №111 от 22 января 2015 г.
Попутно отметим момент, явно перекликающийся с вышеописанным феноменом кухарства. Вот эта фрагментирующая нарезка информации, обращающаяся с ней как повар с картошкой. Готовые ингредиенты под рукой, а посему
Что пользы в вечность воспарять мечтою!
Что знаем мы, то можно взять рукою.
И тогда
Великое свершится - лишь бы смело
Рук тысячью одна душа владела!
(см. разбор "Фауста" И. Гёте: заключительный фрагмент _исполнение плана Мефистофеля_).
Упрощенческий активизм а-ля "кружок очумелые ручки" - как движение по пути наименьшего сопротивления с намерением найти на этом пути возможность ввериться "смело владеющему" субъекту. В действительности же, самими слепыми актами, реализующими это намерение, фрагментирующе-нарезающей вивисекции подвергается то, что образует коллективную субъектность.
Ибо самое то, что движет волей к смыслу - как заступающая решимость, призванная ситуационно раз-решаться в синтезах, в которых уединеняющие акты совестного свидетельства смысла сопрягаются с реализующими этот смысл актами совместных решений, - сама эта субъекто-образующая динамика оказывается пред-решена в направлении, строго противоположном смыслу. А именно - в направлении идиотизма диктуемого волей к власти (см. фрагмент очерка "О коммунизме и марксизме-66").
И вот, в чём проявляется экзистенциальная динамика, пред-решающаяся этим отчужденным образом.
действует принцип двухколесного велосипеда - чтобы не упасть, надо ехать. Но велосипед - это движение вперед. То есть притча.
А есть еще юла. Она тоже устойчива, пока крутится. Но она вращается на месте. Юла - это проповедь. Ваша ставка на притчу и вытекающий из освоения притч принцип отбора, подготовки, обучения и полноценной деятельности, безусловно, заслуживает уважения. И не будем даже говорить о том, что она порождает большой отсев, ибо не все могут пройти через испытание притчами. Зададимся другим вопросом - как именно вы добьетесь адекватного прочтения притч. Потому что притчи опасны тем, что в них вообще можно вкладывать совсем не то содержание, которое вы вкладываете.
Добавьте к этому зуд деятельности. Вы предлагаете путь притч - они на него становятся и спрашивают: «А делать-то что?» И начинается отдельная история. Добавьте к этому возможность неверного прочтения ваших притч. И всё же не это главное. Главное то, что притчи могут принять за проповедь. Их могут начать читать как проповедь. И тут же прекратится «велосипед» и начнется «юла», причем особенная.
Знаете, что такое кубарь? Это когда кнутом раскручивают волчок, поддерживая скорость его вращения и заставляя волчок двигаться в нужном направлении. Помните, у Достоевского Лиза говорит Алексею: «Вы умеете кубари спускать? - Умею. - Вот это он, как кубарь: завертеть его и спустить и стегать, стегать, стегать кнутиком: выйду за него замуж, всю жизнь буду спускать». Это она говорит про будущего мужа.
Итак, кубарь - это волчок, который можно, подстегивая кнутом, направлять в нужную сторону. Представьте себе, что к вам после первой волны, ориентированной на притчи, приходит вторая волна, состоящая всегда или почти всегда из людей, падких на лозунги, на нарезки, на то, что я называю «проповедями». Как ни странно, ваши ребятишки в массе этого пока чураются. Но начнется рост движения - и свойственная вашим ребятишкам замечательная самоорганизованность начнет дополняться полной управляемостью. То есть кубарством. Тогда можно лозунгами за полгода всё куда угодно перенаправить. И вскоре представители вашей второй волны поволокут за собой первую волну куда угодно. Например, в прямо противоположном направлении. Это же так просто.
С. Кургинян. Наш путь. Там же.
Здесь, плавно завершая предпринятую проблематизацию, небольшое отступление.
Понятно, что под "волнами" подразумевается следующая динамика. Достижения участников 1-й волны делают движение заметным и привлекающим новых людей, среди которых, однако, оказываются те, кто привык приходить на всё готовое. И увеличение массы такого рода контингента во 2-й волне создаёт понижательную динамику в плане организационно-практических качеств деятельности всего движения в целом.
Это понятно. Однако, исходя из своего опыта участия в движении Суть времени, мог бы заметить, что и состав 1-й волны тоже далеко не изобилует "ребятишками", стремящимися пробиваться через сложный язык притчи к смыслу. Да и те, кто обладает такими качествами, зачастую, как-то "экономят" на возможности проявить их в дискуссии (ещё раз см. по теме самоутверждения через моральное подавление - на примере обсуждения пресловутого "казуса Хайдеггера").
Однако же, это отнюдь не к тому, чтобы присоединяться к критикам СВ. Даже - к таким доброжелательным, как собеседник лидера движения, обрисовавший ему эту динамическую модель с "волнами ребятишек" в развитии организации. Более того, отвечая на разного рода критику данного движения, я постоянно указываю одно достаточно простое и вполне очевидное обстоятельство. А именно то, что все - и кто посложнее, и кто попроще, а также, кто помобильнее, кто поинертнее, кто принимает максимально активное участие в деятельности, кто, преимущественно, наблюдает с периферии, - все несут в своих сознании, бытии и отношениях глубокие следы регресса и деградации, ввиду чудовищно длительного пребывания страны в состоянии безвременья, беспроектности, безмыслия и проч. И общественно-политическое движение, которое берёт на себя миссию выведения страны из этого состояния, тем паче, неизбежно, во всей полноте и максимальной концентрации, сталкивается со всеми наполняющими это состояние недугами в организационно-практической и идейно-концептуальной сферах своей деятельности (см. подробнее).
И тем паче отрадным должен быть признан заметный рост по части усложнения качества работы с идейно-концептуальным содержанием (=освоение языка притч) у участников движения СВ. В чём можно убедиться почитав сочинения в рубрике Размышления читателей в одноименной газете (см. архив и свежие выпуски на сайте информ-агентства Красная весна). Разумеется, к этим текстам, равно как и к более качественным исследовательским материалам, составляющим основную часть газеты, не следует подходить исключительно с академическими мерками. Просто потому, что академический формат предполагает сложившуюся парадигму, а в данном случае имеет место проект, нацеленный на формирование парадигмы нового типа, которая востребована на новом витке общественно-исторического развития. Эту разницу надо как следует прочувствовать! И тогда многое может проясниться по части бестолковости и бессмысленности чисто критического восприятия инициатив, акций и, в целом, почина, подчиненных целеполаганию такого масштаба (см. в тему - о пере-направлении острия ответственности на себя).
Впрочем, понятна и та железобетонная закономерность, в соответствии с которой, чем больше коллективный субъект берёт на себя ответственности, тем больше на него и шишек со всех сторон.
Итак, акцентируя внимание на проблеме организационно-практических качеств деятельности и на том, что эта проблема, как отмечено в данном отступлении, является общей на всех уровнях и во всех сферах общественно-политической жизни современной России. И обращая внимание на то, как эта проблема связана с проведённой в этом материале проблематизацией действенности глубинных культурно-цивилизационных кодов - в ключе модели детство-1 vs. детство-2. Так вот, сосредотачивая таким образом внимание и отмечая в этом опыте ключевые моменты для будущих проблематизаций, отметим то, что высвечено этим опытом как взыскуемый позитивный элемент. Это - тема новизны. Ситуационно уникальной и парадигмально универсальной новизны, которая от всех нас востребует для нашей с ней встречи масштабного проектного приуготовления.
В качестве внутреннего препятствия на этом пути были высвечены феномены кухарства и кубарства... или, точнее, они оттенили собой позитивные возможности движения по этому пути. И это, можно сказать, то теневое место, откуда приходит детство-2. То есть именно в этих феноменах аккумулирована структурообразующая динамика, формирующая обоюдно-отчужденную связку отрицательно основанного решения и обособленного от решений уединения (ключевой вопрос нашей проблематизации).
А по сути, мы имеем дело с одним феноменом, проявляющимся в двух аспектах:
- в идейно-концептуальном - в виде тяги к нарезанно-фрагментарному упрощению информации и средств её коммуникативной передачи (кухарство),
- в организационно-практическом - в виде желания быть ведо́мым посредством раскручивающе-подстёгивающих импульсов (кубарство).
А это в свою очередь позволяет зафиксировать
- кухарство - как превращённый аналог уединяющего внятия, соответственно, как невнятие смыслу,
- кубарство - как превращённый аналог решения, соответственно, как нереализацию смысла.
По сути, те же явления описываются в экзистенциально-аналитической концепции В. Франкла - в виде калейдоскопизма (аналог кухарства) и потенциализма (аналог кубарства), как специфических жизненных установок, посредством которых человек замыкает свои мировосприятие и мотивацию на имманентную сферу своего бытия, превращая эту сферу в препятствие для поиска и реализации смысла жизни (см. по теме).
Однако, поскольку центральное место в концепции Франкла занимает индивидуальный жизненный путь личности, постольку в понимании той новизны, которую несёт этот смысл, здесь акцентируется ситуационно уникальное содержание этого пути. В нашем же случае, во внимании к ситуационной уникальности акцентируются отношения личностей внутри макро-коллективного субъекта (что, в принципе, не чуждо концепции Франкла - о чём см. здесь). И через эти отношения в наш концептуально-тематический комплекс входит универсальная новизна, связанная с задачей создания новой парадигмы.
Встреча исторической новизны во всей означенной целокупности её аспектов приуготавливается в языке ответственности (см. против языка сервиса; плюс - против зловещей новизны, о которой см. в свежем 75-м очерке цикла "О коммунизме и марксизме"). Обретаемая в этом приуготовлении возможность ответствования создаст мощный коллективный противо-ход к бессмысленному активизму и бездеятельному интеллектуализму. Скрепляя отношения единомыслием и, благодаря этому, делая притчей во языцех возвышенные устремления, энергия ответствования воплотит то, что постигнуто на языке притч.
Итак, общественно-политическая суть вызова текущей ситуации заключается в следующем. Уйдя от состояния потребительской прорвы, в которое общество вовлекалось прежним государственно-политическим курсом на "благоденствие и процветание в содружестве цивилизованных стран", и двигаясь теперь курсом равнения на консервативно-модернизационную середину, приходим к прорве потребления "благородных" образов себя. И, подживляясь патриотизированным масскультом, продолжаем прежний бег на месте в состоянии сна на бегу.
Экзистенциально-метафизическая возможность ответа на вызов состоит в том, чтобы быть на стороне человечности. И при этом отдавать себе отчёт в том, что отвоёвывается эта возможность в самом эпицентре столкновения двух метафизически предельных и метафизически предельным же образом антагонистичных начал:
- Беспредельности Бытия, которая собственно вызывает к способности быть Человеком и историческому осуществлению его высшего Призвания;
- Бездны Небытия, которая питает расчеловечивающие импульсы прорвы.
Развивая тему и продолжая каверзное вопрошание (намеченное в предыдущем материале - см. по ссылке в подзаголовке), зайдём с этого момента недавней дискуссии в т/п "Воскресный вечер с В. Соловьевым" от 22.03.2017.
В чём сейчас умные западные аналитики находят неэффективность санкций против нас? В том, что они были объявлены - и сейчас официально называются - <как> "санкции против России". Не против элиты, которая принимала решения. Не против всех, кто ответствен за наш курс, о которых говорил Николай <Злобин>. А против России. И умные аналитики пишут, что это только сплотило народ. Мы поняли, что, как дворовая команда, - извините за грубость, не как мафия, которая к дону приходит, говорит: "Дон, наш бизнес падает, ушёл бы ты", и пришёл бы кто-то другой, - нет, у нас дворовая логика. Нашего обидели, нас вместе всех обидели - мы только крепче встанем, фиг вы нас возьмёте!
П.Р. Фёдоров, см. фрагмент видео.
Очень верная мысль. Особенно - в сочетании с замечанием, что России, в её отношениях с Украиной, не следует наступать на те же грабли, на какие Запад наступает в своих отношениях с самой Россией.
И вот, когда предлагается санкции ввести <России - против Украины>, - не против тех, кто принимал решения: против СБУ, против лидеров СБУ, против правительства, против руководства, а против обычных людей, - мы бьём мимо цели. И мы поступим так же, как поступили те, кто санкции против нас назвали "антироссийскими санкциями".
Там же.
Так вот, мысль верная. И глубокая! "Дворовая логика" - это культурно-цивилизационные коды в действии. Наблюдаясь в рамках нашего культурно-исторического опыта как нечто предельно простое в своём проявлении, этот нематериальный актив не берётся в расчёт западными глобал.геймерами. Либо их расчёт был на то, что задаваемые их хозяевами правила игры уже настолько прочно вошли в отношения людей на "отреформированном" постсоветском пространстве, что возможными попытками активации их глубинных кодов можно уже пренебречь.
Однако, как бы то ни было, крупные западные "the masters of the game" ещё в конце 2014-го года засвидетельствовали свои просчёты. И поаплодировали продемонстрированным Россией "непредсказуемым, внезапным шагам вне привычной канвы развития событий" (см., подробнее, параграф 3.1. цикла _Любить, чтобы понять_). Как могли бы они поаплодировать и реализации нынешних инициатив, в которых линейность (тривиальность) санкционных решений Запада в отношение России была бы тупо (тривиально) воспроизводена ею самой в отношение Украины.
А это значит, что, безотносительно к сценариям и раскладам в спец.играх политических элит, остаётся один каверзный вопрос. Тот вопрос, в котором действенность нематериальных активов, заключенных в идентичностно-кодовом содержании исторического Русского мира, затрагивается в связи с возможностью
противодействия той чрезвычайно коварной диверсии Запада, которая состоит в навязывании российским обществу и гос.власти духовно-экзистенциального суицида, как собственноручного уничтожения своей идентичности и её культурно-цивилизационных кодов
(см. там же, дальше, § 3.2., или, подробнее, вначале 1-й части цикла).
То есть каверзность вопроса заключается в том, что самоубиваться можно и всем миром (см. в тему). Причём - даже тогда, когда общественные отношения, вроде бы, начинают прочно скрепляться благородным этосом, что родом из детства. И в том-то и дело, что _вроде бы_...
Здесь вновь заявляет о своей актуальности проблема мировоззренческого несовершеннолетия. Метафизическое существо этой проблемы ёмко схватывается в концептуальной модели, которую составляет контр-позиция детство-1 vs. детство-2 (см. по теме: начало здесь и развитие здесь).
1-й элемент этой связки заключает в себе призыв быть как дети, подразумевающий наличие двух планов уподобления: естественного и духовного (см. в тему), - когда, представляя, что такое суть дети в сравнение со взрослыми, в аналогичной мере, взрослый человек, осмысливая и совершая свой жизненный путь, должен сознавать свое несовершенство в сравнение со своим высшим призванием, которое заключено в духовном первородстве человечества. Это осознание он должен распространить
на свой народ, в ценностях и культурных кодах которого представлено всё то универсальное, что заключено в культурно-историческом опыте человечества;
на общество, которым представлен народ на текущем этапе проживания своей исторической Судьбы;
на государство, которое должно стать для этого общества средством в реализации всемирно-исторического Предназначения народа.
2-й элемент - бегство от всего судьбоносно-предназначенного в историческом бытии человечества и народа, - когда инфантильные метания от любови до ненависти к традиционно-институциональным формам и заключенному в них аксиологически-метафизическому содержанию находят своё "умиротворяющее" завершение либо в эгоистическом празднике непослушания, либо в супер-эгоическом патернализме (см. в начальной части материала по ссылке в подзаголовке данного поста - о бисексуально-амбивалентной конструкции эдипова комплекса, и далее - о п(о)рочной связке пост-модернистского постава лжи с поставом контр-модернистского лже-оппонирования).
Кстати, в тему детства-2.
В общем и целом, мне понравилось, как мы отметили очередную годовщину воссоединения с Крымом.
Народные гулянья, салют, праздничные передачи по ТВ. Ну, и не без сочной ругани в Интернете между «либералами» и «патриотами» по поводу того, «отжим» ли это был или справедливость, наш или не наш.
Причем обе стороны явно получали удовольствие от процесса. Этот процесс взаимного презрения и порицания сильно напоминает притчу из Евангелия: <Лк. 18:10-14>
С той только, пожалуй, разницей, что никакого мытаря в нашем ТВ-храме, как правило, нет, а есть два фарисея - один «либеральный», второй «турбопатриотический».
Первый неустанно радуется тому, что он - не как эти 86% путиноидов, быдла и ватников, а настоящий представитель прогрессивного цивилизованного человечества: «Путина ненавижу, права ЛГБТ уважаю».
Второй в восторге от себя на фоне первого, так как он не то, что этот геелюб и еврогеец, национал-предатель и подпиндосник, а опора государства и спасение его от либерального блока.
И в общем, несмотря на то, что польза от самоидентификации отрицанием («Я - это не это») несомненна, от такой праздничной атмосферы хочется выйти и отметить в одиночестве, как Штирлиц у камина.
Мой закон о Донбассе: Роман Носиков про то, как правильно отмечать Крымнаш.
И вот, что касается "отметить в одиночестве" как альтернативы "самоидентификации отрицанием". Здесь, подходя к культурно-историческому опыту максимально широко (праздничные и будние ситуации, и вся целокупность пластов этого опыта, составляющих его форм и содержаний, структур и процессов), и в то же время нацеливаясь на нечто конкретно-сущностное в этом опыте, отметим самое ключевое в плане максимально концентрированного выражения метафизически предельного антагонизма между беспредельностями Бытия и Бездны, соответственно, человечностью и отчуждающей от неё прорвой (о чём в предыдущем материале), соответственно же, детством-1 и детством-2.
В плане соответствующей демаркации, зафиксируем конкретный жизненно-практический топос, в котором происходит столкновение всех этих начал.
Для этого, обратимся к опыту, представленному в серии материалов по теме _живые и мёртвые_ цикла _К возможности нового нарратива_. Конкретнее - к тому, что там говорилось об интенционально-экзистенциальной структуре бытия человеком: уединение и решение как элементы интенциональной структуризации отношений и взаимодействия, формирующих коллективный субъект.
(Имея в виду значимость темы и её центральное положение во множестве материалов данного блога, приведём наиболее ключевые по этой теме материалы:
- в 15-м блоке цикла, на основе разбора пьесы Ж.-П. Сартра "За закрытыми дверями", заключительный фрагмент _к выполнению требования находить источники проблем/решений в самих себе_;
- развитие темы в 17-м блоке - фрагмент с тремя ключевыми выдержками из рассказа Ф.М. Достоевского "Бобок";
- плюс - развёрнутая реплика в хвост - начальный фрагмент _ключевое в разборе дискуссии_ на "Радио Свобода").
Собственно демаркационный ключ:
▲ способность каждого из участников деятельности коллективного субъекта сочетать в едином акте уединенность для внятия смыслу конкретной ситуации и действенность решения в реализации этого смысла;
▼ разрушение этого единства через распределение его элементов между отдельными участниками деятельности, и сопутствующее исчезновение внятия и действенности из уединения и решения, соответственно.
Слова из вышеприведённой выдержки, говоря о праздничной ситуации, адресуют к будничным, но совсем не обыденным, имеющим судьбоносную значимость, решениям. Которые связаны всё с той же конфликтной ситуацией на Украине (о чём и вначале нашего материала). И в целом, эти слова обрисовывают всё то же двусмысленное состояние, в котором равнение на консервативно-модернизационную середину в государственно-политическом курсе создаёт патовую ситуацию на внешне-политическом поле и инфантилизирующий регресс на поле внутри-политическом. И в этом - катастрофически двусмысленном - состоянии отчётливо просматриваются структурные черты решимости и уединенности в их обособленном друг от друга выполнении в опыте, ввиду их обоюдного отчуждения от смысла ситуации.
И что особенно показательно в справедливых свидетельствах о праздничных и будничных проявлениях этого отчуждения, это намерение самого автора: не найдя никаких альтернатив отчужденческим решениям, имеющим вид самоутверждения через моральное подавление политических оппонентов (кстати, по теме - в связи с эдиповой конструкцией), - уединиться, при этом, идентифицируясь с героическим персонажем советского кинематографа.
Повторим и подчеркнём, что, хотя речь идёт о праздничной ситуации, оптика нашего рассмотрения схватывает целостное существо проблемы, прослеживая в явлениях этой ситуации трагически судьбоносный нерв будней. Стало быть, именно здесь как раз и содержится очередной повод для каверзного вопрошания. Которое доискивается метафизической сути общественно значимых проблем, не взирая на (квази)идеологическую конъюнктуру и нюансы сиюминутного политеса.
Вопрос в следующем. Какова структурообразующая динамика, формирующая обоюдно-отчужденную связку, в которой наличие решения достигается за счёт отрицания, а возможная позитивность, остаётся лишь возможностью, пребывая в сфере приватного уединения, обособленного от решений? Спрашивая таким образом об этой двусложной связке, акцент хотелось бы сделать на том её элементе, в котором присутствует отрицательно основанное решение. Ибо о другом элементе итак достаточно много сегодня говорится - как о безучастии, желании отсидеться и прочее про "сибаритство" и "тунеядство". Ведь в том-то и вопрос - где та грань, которая, в этом много-говорении, а также, возможно, в ещё большем умалчивающем подразумевании, отделяет действительно справедливые свидетельства от всё того же самоутверждения через моральное подавление?
Зафиксировав таким образом ключевое в предпринятой проблематизации, ещё раз обратимся к концептуальной модели детство-1 vs. детство-2. Причём - именно к тому опыту, в котором эта модель была воспроизведена в ходе рефлексии на опыт переживания беспредельности (и ещё раз ссылка на первый из материалов по этой теме в блоге - теперь конкретный фрагмент с выдержками из книги "Военный лётчик" А. де Сент-Экзюпери и очерка "О коммунизме и марксизме-70" С.Е. Кургиняна).
И давайте не будем сетовать на инфантильность. Потому что, между прочим, инфантильность инфантильности рознь. Если человек бережет детство с тем, чтобы не оказаться в мертвой взрослости, лишенной всего, что я выше перечислил<,> в силу оторванности от внутренней беспредельности, то в каком-то смысле он прав. Его правота сопряжена с огромными потерями и в итоге может обернуться полной несостоятельностью, проигрышем судьбы и жизни и даже безумием. Но все эти крайне негативные последствия порождены справедливым отказом человека от взрослости, лишенной того, что было обещано.
С. Кургинян. О коммунизме и марксизме - 70 // Суть времени. №214 от 8 февраля 2017 г.
В качестве примера, в том же очерке рассматривается монолог главной героини пьесы "Антигона" французского драматурга и сценариста Ж. Ануя. И по ходу рассмотрения Кургинян обращает внимание на чрезвычайно символичные купюры, которые были осуществлены в сценической редакции пьесы.
«<...> Как вы все мне противны с вашим счастьем! С вашей жизнью, которую надо любить, какой бы она ни была. Вы, словно собаки, облизываете всё, что найдете. Вот оно, жалкое, будничное счастье, надо только не быть слишком требовательным! А я хочу всего, и сразу, и пусть мое счастье будет полным, иначе мне не надо его совсем! Я вот не хочу быть скромной и довольствоваться подачкой, брошенной мне в награду за послушание. Я... хочу, чтобы мое счастье было таким же прекрасным, каким я видела его в своих детских мечтах, - или пусть я умру».
В начале 70-х годов XX века я поставил эту пьесу Ануя в театре, который тогда еще был студенческим. И текст пьесы я помню до сих пор наизусть. Но хочется же проверить себя на точность.
Захожу в интернет. Натыкаюсь на текст, на котором написано «Жан Ануй. Антигона (сценическая редакция В. Агеева)». В тексте вычеркнуто всё, что я процитировал. Проверьте. В тексте сразу после слов «Я хочу узнать, как должна поступить, чтобы жить» Антигона говорит о том, что должна похоронить брата. Всё, что я привел (а на самом деле, монолог Антигоны в сцене с Креоном намного длиннее) просто вымарано. <...>
Весь мир знает, что данный монолог Антигоны является для Ануя ключевым и что нельзя ставить Ануя, вычеркнув этот монолог. Любые купюры возможны, но не эта, либо прекрати говорить о том, что поставил пьесу Ануя. Но для постсоветской современности, частью которой был организатор совершенно недопустимой купюры, монолог Антигоны чудовищно крамолен. Потому что эта постсоветская российская современность в своем, так сказать, мейнстримном варианте вся базируется на том варианте счастья, который проклинает Антигона Ануя. И коли так, то я все-таки доведу до конца разбор этого монолога.
Противник Антигоны Креон развивает свою концепцию капитулянтского счастья, основанного на отказе от «внутренней беспредельности», упрекает Антигону в том, что она во время произнесения приведенных мною выше крамольных слов слишком похожа на своего отца Эдипа.
«Ну-ну, продолжай! - говорит Креон Антигоне. - Ты говоришь, как твой отец!»
Антигона отвечает: «Да, как мой отец! Мы из тех, кто идет до конца. До самого конца, когда не остается и тени надежды, пусть даже подавляемой надежды. Мы из тех, кто перешагивает через вашу надежду, через вашу драгоценную надежду, через вашу гнусную надежду, когда она становится у нас на пути!»
Ослепивший себя Эдип, по мнению его дочери Антигоны, сделал это (еще раз подчеркну, что это - интерпретация Ануя), чтобы (цитирую):
«Не видеть ваших физиономий, этих жалких лиц претендентов на счастье! <...> Что-то безобразное притаилось в уголках ваших глаз и ваших губ...»
Пытаясь понять, чем является это безобразное, Антигона вдруг находит нужное слово и говорит: «Это кухня. У всех у вас лица кухарей!»
Чуть позже она кричит Креону: «Ты приказываешь мне, кухарь? По-твоему, ты можешь мне что-то приказывать?»
А еще чуть позже кричит: «Ну же, кухарь, быстрей! Зови своих стражников!»
Могло ли это не быть вымарано в постсоветском мейнстримном сценарии, притом что мейнстримом была не просто «кухня», а Кухня как стержень создаваемого постсоветского бытия? Понятно, что не могло. Ну так оно и было вымарано!
После чего воцарилась Кухня.
И если выбирать придется между цеплянием за настоящее детство, полное мечтаний и предвкушений чего-то великого, и Кухней, то всё, сопричастное духу, выберет детство.
Но именно как детство-1, из которого не выходят, но в которое не входят заново, предварительно убрав оттуда всё, сопричастное духу.
А именно таким является детство-2.
С. Кургинян. Там же.
Кухарство, притаившееся в уголках глаз и губ... подобно лёгкой усмешке, сопровождающей выражение "почтительности" в двусмысленных взаимоотношениях "солнечных людей" из сна главного героя "Волшебной горы" Т. Манна (см., подробнее, о доброжелательно-презрительной гуманности). Это бюргерская посредственность, расположившаяся в пасторальном антураже античности. И, заручившись в этом своём расположении бесчеловечной силой наидревнейших начал, она теснит и сживает со свету вечную юность духа. Который, будучи чутким в распознании лицемерия, стоящего за благочестивыми и благообразными личинами, оказывается бессилен перед мощью мертвенного веяния, сквозящего из под этих личин.
Развивая проблематизацию в своём ключе, заметим следующее.
Сегодня становятся схоластически бестолковыми вопросы о том, что сильнее: дерзновение юности или всеискушенность древности, искренность порыва или твёрдость здравомыслия и т.п. Ибо оттого и каверзность нашего, предпринимаемого здесь, вопрошания, что оно стремится быть чутким к таким превращениям, при которых творческие чаяния и поиски вечно юной новизны, в какой-то момент, проникаются чаяниями вечного возвращения того же само, в конце концов, получая лишь (бес)предельно от-чаивающее веяние Бездны (см. в тему: Т. Манн о трагическом опыте Ф. Ницше). Есть уверенность, что чуткость к такого рода превращениям несомненно сказывается в проникновенном различении черт кухарства.
С этими замечаниями, от художественно-символических образов обратимся вновь к реалиям текущей общественно-политической жизни.
В Докладе "Наш путь" С.Е. Кургинян, затрагивая экзистенциальные, психологические, социальные корни организационно-практических проблем возглавляемого им движения Суть времени, приводит модель одного своего оппонента, которую тот предложил ему в плане критической рефлексии о возможных сценариях развития этого движения. В этой модели проводится классификация участников движения как "ребятишек посложнее" и "ребятишек попроще". Суть классификации в том, что, в равной мере стремясь к активному гражданско-политическому участию, люди руководствуются разными по сложности языками: кто посложнее - языком притчи, кто попроще - языком проповеди.
Ребятишками я называю тех, кто еще достаточно молод и активен для того, чтобы искать не просто смысл, а смысл, преобразующий реальность. И не просто искать этот смысл, а преобразовывать реальность.
Вы сумели стать ориентиром для ребятишек посложнее, то есть для тех, кто ищет всерьез. И готов к созидательной сложности.
Но есть же и те, кто попроще. Они продираться сквозь ваши притчи не будут. Не будут проходить суфийские испытания, основанные на том, что пробившийся через притчу к смыслу умеет думать, а умеющему думать можно еще что-то вручать. Ребятишкам попроще нужна другая подача информации. Та, которую, условно, дает не притча, а проповедь.
Что такое в нашем мире такая подача информации? Это нарезка, фрагментация. Бери готовое - и думай так-то.
С. Кургинян. Наш путь (продолжение-3). Доклад на зимней сессии Школы высших смыслов
Александровское, январь 2015 года // Суть времени. №111 от 22 января 2015 г.
Попутно отметим момент, явно перекликающийся с вышеописанным феноменом кухарства. Вот эта фрагментирующая нарезка информации, обращающаяся с ней как повар с картошкой. Готовые ингредиенты под рукой, а посему
Что пользы в вечность воспарять мечтою!
Что знаем мы, то можно взять рукою.
И тогда
Великое свершится - лишь бы смело
Рук тысячью одна душа владела!
(см. разбор "Фауста" И. Гёте: заключительный фрагмент _исполнение плана Мефистофеля_).
Упрощенческий активизм а-ля "кружок очумелые ручки" - как движение по пути наименьшего сопротивления с намерением найти на этом пути возможность ввериться "смело владеющему" субъекту. В действительности же, самими слепыми актами, реализующими это намерение, фрагментирующе-нарезающей вивисекции подвергается то, что образует коллективную субъектность.
Ибо самое то, что движет волей к смыслу - как заступающая решимость, призванная ситуационно раз-решаться в синтезах, в которых уединеняющие акты совестного свидетельства смысла сопрягаются с реализующими этот смысл актами совместных решений, - сама эта субъекто-образующая динамика оказывается пред-решена в направлении, строго противоположном смыслу. А именно - в направлении идиотизма диктуемого волей к власти (см. фрагмент очерка "О коммунизме и марксизме-66").
И вот, в чём проявляется экзистенциальная динамика, пред-решающаяся этим отчужденным образом.
действует принцип двухколесного велосипеда - чтобы не упасть, надо ехать. Но велосипед - это движение вперед. То есть притча.
А есть еще юла. Она тоже устойчива, пока крутится. Но она вращается на месте. Юла - это проповедь. Ваша ставка на притчу и вытекающий из освоения притч принцип отбора, подготовки, обучения и полноценной деятельности, безусловно, заслуживает уважения. И не будем даже говорить о том, что она порождает большой отсев, ибо не все могут пройти через испытание притчами. Зададимся другим вопросом - как именно вы добьетесь адекватного прочтения притч. Потому что притчи опасны тем, что в них вообще можно вкладывать совсем не то содержание, которое вы вкладываете.
Добавьте к этому зуд деятельности. Вы предлагаете путь притч - они на него становятся и спрашивают: «А делать-то что?» И начинается отдельная история. Добавьте к этому возможность неверного прочтения ваших притч. И всё же не это главное. Главное то, что притчи могут принять за проповедь. Их могут начать читать как проповедь. И тут же прекратится «велосипед» и начнется «юла», причем особенная.
Знаете, что такое кубарь? Это когда кнутом раскручивают волчок, поддерживая скорость его вращения и заставляя волчок двигаться в нужном направлении. Помните, у Достоевского Лиза говорит Алексею: «Вы умеете кубари спускать? - Умею. - Вот это он, как кубарь: завертеть его и спустить и стегать, стегать, стегать кнутиком: выйду за него замуж, всю жизнь буду спускать». Это она говорит про будущего мужа.
Итак, кубарь - это волчок, который можно, подстегивая кнутом, направлять в нужную сторону. Представьте себе, что к вам после первой волны, ориентированной на притчи, приходит вторая волна, состоящая всегда или почти всегда из людей, падких на лозунги, на нарезки, на то, что я называю «проповедями». Как ни странно, ваши ребятишки в массе этого пока чураются. Но начнется рост движения - и свойственная вашим ребятишкам замечательная самоорганизованность начнет дополняться полной управляемостью. То есть кубарством. Тогда можно лозунгами за полгода всё куда угодно перенаправить. И вскоре представители вашей второй волны поволокут за собой первую волну куда угодно. Например, в прямо противоположном направлении. Это же так просто.
С. Кургинян. Наш путь. Там же.
Здесь, плавно завершая предпринятую проблематизацию, небольшое отступление.
Понятно, что под "волнами" подразумевается следующая динамика. Достижения участников 1-й волны делают движение заметным и привлекающим новых людей, среди которых, однако, оказываются те, кто привык приходить на всё готовое. И увеличение массы такого рода контингента во 2-й волне создаёт понижательную динамику в плане организационно-практических качеств деятельности всего движения в целом.
Это понятно. Однако, исходя из своего опыта участия в движении Суть времени, мог бы заметить, что и состав 1-й волны тоже далеко не изобилует "ребятишками", стремящимися пробиваться через сложный язык притчи к смыслу. Да и те, кто обладает такими качествами, зачастую, как-то "экономят" на возможности проявить их в дискуссии (ещё раз см. по теме самоутверждения через моральное подавление - на примере обсуждения пресловутого "казуса Хайдеггера").
Однако же, это отнюдь не к тому, чтобы присоединяться к критикам СВ. Даже - к таким доброжелательным, как собеседник лидера движения, обрисовавший ему эту динамическую модель с "волнами ребятишек" в развитии организации. Более того, отвечая на разного рода критику данного движения, я постоянно указываю одно достаточно простое и вполне очевидное обстоятельство. А именно то, что все - и кто посложнее, и кто попроще, а также, кто помобильнее, кто поинертнее, кто принимает максимально активное участие в деятельности, кто, преимущественно, наблюдает с периферии, - все несут в своих сознании, бытии и отношениях глубокие следы регресса и деградации, ввиду чудовищно длительного пребывания страны в состоянии безвременья, беспроектности, безмыслия и проч. И общественно-политическое движение, которое берёт на себя миссию выведения страны из этого состояния, тем паче, неизбежно, во всей полноте и максимальной концентрации, сталкивается со всеми наполняющими это состояние недугами в организационно-практической и идейно-концептуальной сферах своей деятельности (см. подробнее).
И тем паче отрадным должен быть признан заметный рост по части усложнения качества работы с идейно-концептуальным содержанием (=освоение языка притч) у участников движения СВ. В чём можно убедиться почитав сочинения в рубрике Размышления читателей в одноименной газете (см. архив и свежие выпуски на сайте информ-агентства Красная весна). Разумеется, к этим текстам, равно как и к более качественным исследовательским материалам, составляющим основную часть газеты, не следует подходить исключительно с академическими мерками. Просто потому, что академический формат предполагает сложившуюся парадигму, а в данном случае имеет место проект, нацеленный на формирование парадигмы нового типа, которая востребована на новом витке общественно-исторического развития. Эту разницу надо как следует прочувствовать! И тогда многое может проясниться по части бестолковости и бессмысленности чисто критического восприятия инициатив, акций и, в целом, почина, подчиненных целеполаганию такого масштаба (см. в тему - о пере-направлении острия ответственности на себя).
Впрочем, понятна и та железобетонная закономерность, в соответствии с которой, чем больше коллективный субъект берёт на себя ответственности, тем больше на него и шишек со всех сторон.
Итак, акцентируя внимание на проблеме организационно-практических качеств деятельности и на том, что эта проблема, как отмечено в данном отступлении, является общей на всех уровнях и во всех сферах общественно-политической жизни современной России. И обращая внимание на то, как эта проблема связана с проведённой в этом материале проблематизацией действенности глубинных культурно-цивилизационных кодов - в ключе модели детство-1 vs. детство-2. Так вот, сосредотачивая таким образом внимание и отмечая в этом опыте ключевые моменты для будущих проблематизаций, отметим то, что высвечено этим опытом как взыскуемый позитивный элемент. Это - тема новизны. Ситуационно уникальной и парадигмально универсальной новизны, которая от всех нас востребует для нашей с ней встречи масштабного проектного приуготовления.
В качестве внутреннего препятствия на этом пути были высвечены феномены кухарства и кубарства... или, точнее, они оттенили собой позитивные возможности движения по этому пути. И это, можно сказать, то теневое место, откуда приходит детство-2. То есть именно в этих феноменах аккумулирована структурообразующая динамика, формирующая обоюдно-отчужденную связку отрицательно основанного решения и обособленного от решений уединения (ключевой вопрос нашей проблематизации).
А по сути, мы имеем дело с одним феноменом, проявляющимся в двух аспектах:
- в идейно-концептуальном - в виде тяги к нарезанно-фрагментарному упрощению информации и средств её коммуникативной передачи (кухарство),
- в организационно-практическом - в виде желания быть ведо́мым посредством раскручивающе-подстёгивающих импульсов (кубарство).
А это в свою очередь позволяет зафиксировать
- кухарство - как превращённый аналог уединяющего внятия, соответственно, как невнятие смыслу,
- кубарство - как превращённый аналог решения, соответственно, как нереализацию смысла.
По сути, те же явления описываются в экзистенциально-аналитической концепции В. Франкла - в виде калейдоскопизма (аналог кухарства) и потенциализма (аналог кубарства), как специфических жизненных установок, посредством которых человек замыкает свои мировосприятие и мотивацию на имманентную сферу своего бытия, превращая эту сферу в препятствие для поиска и реализации смысла жизни (см. по теме).
Однако, поскольку центральное место в концепции Франкла занимает индивидуальный жизненный путь личности, постольку в понимании той новизны, которую несёт этот смысл, здесь акцентируется ситуационно уникальное содержание этого пути. В нашем же случае, во внимании к ситуационной уникальности акцентируются отношения личностей внутри макро-коллективного субъекта (что, в принципе, не чуждо концепции Франкла - о чём см. здесь). И через эти отношения в наш концептуально-тематический комплекс входит универсальная новизна, связанная с задачей создания новой парадигмы.
Встреча исторической новизны во всей означенной целокупности её аспектов приуготавливается в языке ответственности (см. против языка сервиса; плюс - против зловещей новизны, о которой см. в свежем 75-м очерке цикла "О коммунизме и марксизме"). Обретаемая в этом приуготовлении возможность ответствования создаст мощный коллективный противо-ход к бессмысленному активизму и бездеятельному интеллектуализму. Скрепляя отношения единомыслием и, благодаря этому, делая притчей во языцех возвышенные устремления, энергия ответствования воплотит то, что постигнуто на языке притч.