Отстоять Хайдеггера. Приложения-5
/ предыдущее /
Всех - с Днём знаний !
Материалы этого и следующего постов, подготовленные к 127-летию Хайдеггера (26 сентября с.г.), решил выложить сегодня. Ибо время не ждёт! Чему, собственно, учит нас школа мысли этого великого философа!
Итак, вызов, которым диктуется задача _отстоять Хайдеггера_, предстаёт в виде череды волн фашизации философа, представляющей его как "нациста" и "антисемита" (см. в 1-й части цикла - о наиболее мощных в этой череде волнах, коррелирующих с мировыми политическими турбулентностями). Импульсом к нынешней волне стала публикация дневниковых записей Хайдеггера, принадлежащих периоду 30-х-40-х годов ХХ века и долгое время пролежавших под спудом в соответствии с волей самого автора. Будучи обозначены как "Чёрные тетради" по цвету переплёта, эти записи предъявлены миру как "чёрное автосвидетельство", в котором будто бы сам философ выражает свою "фашистскую идентичность".
Вновь возвращаясь к этой теме, предварительно зафиксируем суть этого вызова, как она высвечена в рамках данного цикла и, особенно, в Приложениях к нему. И, далее, рассмотрим, как эта суть высвечивается в процессе развития ситуации (собственно, основная тематика данного поста).
Сначала, коротко, по "нацизму" и "антисемитизму".
Что касается первого, суть в том, что короткий период сотрудничества Хайдеггера с НСДАП (1933-1934 гг.) связан с его достаточно топорной попыткой воплотить философский опыт на практике, положив этот опыт в основу социально-политической программы. В качестве такой программы философом был выдвинут специфический, как можно сказать, "университето-центричный" национал-социализм. При этом, пытаясь реализовать этот проект и действуя на свой страх и риск в ситуации, где культурная элита (включая университетскую её часть) заняла выжидательную позицию, Хайдеггер не преследовал никаких конъюнктурных целей, руководствуясь исключительно гражданско-патриотическими побуждениями. Не принимая расистскую версию национал-социализма Гитлера, философ не смог предусмотреть всех чудовищных последствий её реализации. Собственно в этом можно усмотреть меру ответственности Хайдеггера.
Что же касается "антисемитизма", здесь самая суть состоит в недопустимости выводов об этнически ориентированной фобии, возведённой-де в метафизический масштаб (см. пример игнорирования этой сути в одной дискуссии). Такого рода выводы делаются за Хайдеггера. Ибо, строго говоря, речь может идти об описании некоторых негативных черт определенного культурно-цивилизационного начала (в данном случае, присутствующего в идентичности еврейского народа) и прослеживании культурно-исторического распространения этих черт на другие народы в глобальном мировом масштабе. Здесь нет ненависти и не даётся повода к подозрению в ней. Ибо констатация негативных черт, которые, вместе с чертами позитивными, имеются у каждого народа, в силу этого, ещё не выражает ненависти к народу-носителю этих черт как таковому. А констатация распространения этих черт на культурно-исторический опыт других народов тем более не означает ненависти к источнику, но, скорее, указывает на задачу обратиться к своей идентичности как источнику и носителю своих черт и их воплощения в своём историческом бытии.
Ведь если, например, говорится о западной идентичности как носителе фаустианского начала, тоже становящегося источником глобальных мировых проблем, это не означает тотальной ненависти к этой идентичности и намерения уничтожить её обладателей, но становится импульсом к воплощению в опыте идентичностной альтернативы на основе своих ценностей и культурных кодов (см. по теме).
Тем не менее, с публикацией "Чёрных тетрадей" (далее сокращенно: ЧТ) все эти нюансы затушевываются и волна фашизации Хайдеггера нарастает.
Обрисованное вначале позиционирование ЧТ в публичном пространстве ("чёрное автосвидетельство") создаёт ситуацию, в которой эти тексты способны "перечеркнуть" самое возможность увидеть в политико-историческом и историософско-метафизическом слагаемых творческой биографии и наследия Хайдеггера какое-либо гуманистическое содержание. А если такая возможность и сохранится, в любом случае, содержание этих слагаемых и присутствие в них гуманистических зёрен маргинализируются, став предметом "арьергардных" рефлексий. В интеллектуальной и, в целом, публичной среде возникнет маркер для разделения "прогрессивно мыслящих vs. плетущихся в хвосте".
Но с этими демаркациями как раз и вызываются к жизни именно те "чудовища", против которых выдвигается прогрессивно мыслимое "всё хорошее" (ключевая тематика предыдущего Приложения, - см. по ссылке в подзаголовке). И насколько упорно это выдвижение оттесняет в хвост всё то, что, дескать, "тенью на плетень" ложится на чаемый позитив, настолько упорнее и неотвратимее с тылу настигает то, чему этот позитив противопоставляется.
Такой вот специфический рецидив фаустианской самоуверенности (см. там же). При такой динамике, всё действительно маргинальное и радеющее об антигуманистических чудовищах просто таки одаривается возможностью реванша. И при этом получает "бонус" в лице великого философа, который провозглашается идейным знаменем борьбы "правдивых за-всё-плоховцев" против "лживых за-всё-хорошевцев".
Такова суть вызова. То, что в сложившейся ситуации может и должно составить возможность ответа на этот вызов, это - интерпретационно-конфликтологическая стратегия. Каждый из субъектов, выступающих стороной полемики, должен отдавать себе отчёт о герменевтической ситуации своего взаимодействия с оппонентом и осуществлять противо-ход по отношению к коммуникативным действиям, механически воспроизводящим, как нечто "само собой разумеющееся", неочевидное или крайне спорное содержание. Причём, такой противоход осуществляется как по отношению к действиям оппонента, так и к своим собственным действиям. Такая стратегия призвана упредить превращение коммуникативной ситуации в некий, происходящий сам по себе процесс, в котором истина свидетельствуется без воздействия участников коммуникации (см. во 2-й части Приложений: герменевтическая рефлексия contra дурные рефлексы; а также в следующем Приложении).
Без претензий на абсолютную безупречность, опыт реализации такой стратегии предпринят в рамках данного цикла. Продолжая движение в этом русле и обращаясь к новым проявлениям выше-очерченного вызова, напомним ещё некоторые моменты этого опыта.
Это проведённый во 2-й части цикла разбор статьи о ЧТ за авторством крупного отечественного хайдеггероведа Н.В. Мотрошиловой (см. вначале параграфа 2.1.). В ходе разбора были обнаружены фундаментальные аберрации в прочтении фразы (в ЧТ) о прекращении двухтысячелетнего сооружения метафизики через приведение всего к полному уничтожению. Вопреки тому, _только и возможному в контексте мышления Хайдеггера_ (!), смыслу, который подразумевает нигилистическое действо воли к воле в ситуации исчерпания классически метафизического мышления (см. там же по ссылке, дальше, параграф 2.2., обстоятельный разбор), в этой фразе был увиден призыв к "всеобщему уничтожению человеческого рода". Этот призыв Мотрошилова связывает с "социопатией" как чертой личности немецкого философа и как "убедительным примером слабости этого, в принципе, оригинального ума перед хорошо им самим описываемой властью стереотипов в духе «das Man»".
Предпринятая по этому поводу проблематизация показала, что сами эти "диагнозы", самая формирующая их интенция, не свободны от таких конститутивных черт бытия das-Man-публичности, как любопытство, болтовня и двусмысленность (см. там же, опять 2.1.).
В свете этих моментов, интерес представляет новая статья за тем же авторством, вышедшая летом этого года в журнале "Вопросы философии". В этой статье изложены результаты критической рефлексии о публичных обсуждениях ЧТ в период лета-осени 2015 г., главным образом, в западно-европейских (преимущественно немецких) СМИ. Вот, что наиболее существенного сообщается по этим результатам.
Характерная черта уже состоявшихся публичных обсуждений - их двойственность. С одной стороны, признают, что в разговоре о «Черных тетрадях», как и о наследии Хайдеггера в целом, требуется вникать во множество сложнейших высокопрофессиональных проблем и как бы предполагается, что они во всей их сложности вряд ли доступны пониманию широкой публики. Более того, охотно допускают (и это сущая правда), что участники публичных дебатов в подавляющем большинстве не читали ни одной строчки из сочинений Хайдеггера, включая «Черные тетради». С другой стороны, действительная, тем более содержательная вовлеченность публики, особенно немецкой, в современные споры о Хайдеггере со временем не просто преувеличивается, а как бы мистифицируется, даже, я бы сказала, спиритуализируется.
Н.В. Мотрошилова. И снова о «Черных тетрадях» Мартина Хайдеггера
(к дебатам лета - осени 2015 г.) // Вопросы философии. 2016, №7.
Как говорится, что и требовалось доказать (см. выше о сути вызова).
Далее, на материале газеты "Die Welt", в статье приводится пример "спиритуализации", имеющей вид "психоаналитической мыльной оперы с двумя действующими лицами - «иконоборческим» духом Хайдеггера и немецким духом", которые предстают как "отражающиеся друг в друге коллективные сущности (Kollectivwesen), реагирующие на темы, которые относятся к прошлому".
Автор соглашается с метафорой "иконоборчества" (о чём речь пойдёт дальше), но протестует против массмедийных игр:
«разрушение» прежних философских икон Хайдеггером действительно имело место, а в «Черных тетрадях» оно приняло ещё больший размах, особенно применительно к философии всего Нового времени как эпохи, по сути перечёркиваемой философом, и отвергаемого им её духовного, идейного наследия. Эта тема также предполагает новую профессиональную работу философов.
Но против чего, считаю, надо возразить уже сейчас, так это против изображения отношения к идеям Хайдеггера как некоего всеобщего помешательства. Ибо тут не было ни «всеобщего» отношения, ни «помешательства»: профессиональное хайдеггероведение никогда не утрачивало критической дистанции применительно к немалому числу хайдеггеровских идей, мыслей, концепций, особенно к глубочайшим политическим, социальным заблуждениям и злоключениям их автора, а также к строю самой личности Хайдеггера, к его наихарактернейшим жизненным, можно сказать, повседневным ориентациям.
Н.В. Мотрошилова. Там же.
В среде хайдеггероведов всеобщего помешательства нет, а в публичной сфере оно нагнетается. Но об этом позже.
Пока, что касается борьбы с "иконами" Нового времени, перечёркивания и отвержения духа и идеалов этой эпохи. Следует заметить, что к жупелам "нацизма" и "антисемитизма" добавляется "контрмодернизм". Здесь надо вернуться к материалам первой статьи проф. Мотрошиловой, где достаточно подробно разбираются основные концепты ЧТ и приводится множество выдержек из этих текстов.
Центральным концептом ЧТ является Machenschaft. В статье он характеризуется как "емкое, многослойное, суммирующее, объемлющее" понятие. Здесь соединяется технократизм и плутократизм, соответственно, в индустриальном и политическом измерениях общественно-исторического развития.
Хотелось бы сразу обозначить позицию, которая представляется наиболее аутентичной в осмыслении этого концептуально-тематического комплекса. Означенные измерения, будучи представленными в таком сочетании и в связи с такими свойствами, образуют историософско-метафизический смысл того процесса, в котором фаустианская ставка на ничто (суть буржуазного Модерна, - о чём см. предыдущее Приложение по ссылке в подзаголовке данного поста) прослеживается в её дальнейшем (контр-)историческом воплощении в виде состояния после модерна.
Теперь ключевые выдержки.
Чрезвычайно важно: среди хайдеггеровских характеристик Нового времени понятие «Machenschaft(en)» играет решающую роль, в том числе «организуя» вокруг себя другие (рассматриваемые далее) понятия. Новое время в описании Хайдеггера в целом предстает как «Zeitalter der Machenschaft» (эпоха, эра «Machenschaft»). Более того, в эту эпоху, по Хайдеггеру, имеет место неуклонное возрастание и без того огромной власти Machenschaft. В конечном счете его растущая неодолимая сила по существу обеспечивает всевластие Machenschaft(en). В формулировках Хайдеггера на эту тему Machenschaft(en) превращается чуть ли не в действующее лицо, которое «стремится» (!) «закабалить» все, что есть и что происходит в мире, сделать планетарной свою «расчетливость» (Berechnung). Следствиями всевластия Machenschaft являются в изображении Хайдеггера «Vermenschung des Menschen in das Tier» (превращение человека в животное), «Vernutzungder Erde» (истощение земли), «Verrechnung der Welt» (просчет по отношению к миру) <...> Как можно заметить, широко применяются Хайдеггером слова с приставкой «Ver-», означающие деградацию чего-либо - вплоть до полной гибели. В конечном же счете, т.е. в общефилософском итоге, все сказанное означает, в стилистике Хайдеггера, опустошающее уничтожение (Verwüstung-) всякой возможности включить измерение бытия в высоком смысле (Seyns) в человеческую деятельность.
Н.В. Мотрошилова. «Черные тетради» М. Хайдеггера: по следам публикации // Вопросы философии. 2015, №4
(см. т.ж. фрагмент о концепте Machenschaft в первом варианте статьи на сайте Института философии РАН).
Конечно, тут требуется немало обстоятельных изысканий и сопоставлений, но, всё-таки, нельзя не увидеть определенную конгениальность критических заметок Хайдеггера и марксистско-ленинского анализа капиталистического мира, движущегося от национально-государственной фазы к фазе империалистической.
И особенно явной эта конгениальность становится в связи с постимпериалистической фазой, характеризуемой как мутакапитализм, в который погружается сегодняшний постмодернизирующийся мир (см. в этом фрагменте ключевые выдержки из статьи С.Е.Кургиняна "Право на кислород"; там же - ссылка на текст статьи).
В этой связи, интерес представляет то, как в ЧТ национальные начала осмысливаются в связи с историософско-метафизическим смыслом глобальной политической игры (цит. по первой статье Н.В. Мотрошиловой).
«Англичане уже три столетия назад простились со всяким сущностным началом. И тем, чем они больше не располагают, немцы не будут располагать еще и в следующие столетия (достается и немцам! - Н.М.). Из этой промежуточной пустоты возникает война, которая не есть существенная борьба, потому что она ведется из-за Ничто, [соразмерного] Ничтожному. Эта война проистекает из забвения бытия со стороны пришедшего к своему концу нововременного человека. Всякая цель, которая ему дана, не достигает самогó существенного. А американцы берут состояние ничтожности (Nichtigkeit) как обещание для своего будущего, так как они все приводят к ничто (zernichten) в видимости “счастья” Всех. В американизме нигилизм достигает апогея <...>
Почему мы узнали так поздно, что Англия - вне западного (abensländischen) поведения и может оказаться в таковом состоянии? Потому что мы только в будущем поймем, что Англия [тогда] начала учреждать нововременной мир, когда Новое время, и по самой его сущности, устремилось к развязыванию Machenschaft (в форме) совокупного кризиса земли. Но мысль о взаимопонимании с Англией в смысле распределения “привилегий” империализма не касается сущности исторического процесса, в коем Англия, теперь внутри американизма и большевизма и, следовательно, также и мирового еврейства (Weltjudentum), будет до конца вести свою игру. Вопрос о роли мирового еврейства - это не расистский, а метафизический вопрос о том виде человеческого (Menschentümlichkeit), который может быть разрешен в тесной связи с вопросом о выведении корней всего сущего из бытия (Sein), что и есть всемирно-историческая “задача”».
(См. фрагмент в первом варианте статьи на сайте ИФ РАН).
Да, вне контекста задаваемого темой Machenschaft'а, всё это предстало бы в виде крайне примитивных конспирологии и антиглобализма. А так, конечно, возникает (должно возникать) множество вопросов. И это вопросы для вдумчивого, обстоятельного осмысления.
Например, не совсем ясен фрагмент, в котором поясняется НЕрасистский характер вопроса о роли мирового еврейства: _метафизический вопрос о том виде человеческого (Menschentümlichkeit), который может быть разрешен в_. Вот, дальше - о том, в связи с чем может быть разрешён этот вопрос, - понятно... Только вот, имея в виду не очень ясную формулировку, надо подчеркнуть, именно вопрос разрешается, а не "вид человеческого". Это так, между прочим, чтобы упредить возможные инсинуации на тему "решения еврейского вопроса". Так вот, что касается "выведения корней всего сущего из бытия", понятно. Ибо это основополагающее в деле бытийно-исторической мысли: _поиск пути из забвения бытия к возможности его мыслить - сквозь тернии, учиняемые Machenschaft'ом_.
Но вот, с приведённым в скобках понятием Menschen-tümlichkeit не совсем ясно. С помощью этого конструкта фиксируется начальное в человеке как таковом. То есть речь о бытии родовой сущности человека - в отличие от национально-цивилизационных начал народов. Тогда, во внимании к контексту, можно предположить, что речь как раз о том, о чём мы говорили выше, разъясняя неуместность "антисемитских" трактовок.
Из еврейского начала, посредством начал западных (английского, американского, а также немецкого), извлекаются черты овеществляющей приземленности и расчётливости, чтобы сооружать глобальный Machenschaft и посредством него утверждать власть сущего как только сущего, предавая забвению самый факт забвения бытия. И тем самым утверждать Ничто, давая фюзису поглотить самое мета мета-физики, самое _что_ предельных оснований существования и мышления (об этом, подробнее, см. в 9-м блоке цикла _К возможности нового нарратива_).
Что же касается темы "большевизма" в ЧТ, наверно, ненавистники "жидо-большевицкой" компоненты в советско-коммунистическом проекте найдут здесь нечто "конгениальное" своим фобиям. Серьёзный же подход, акцентирующийся на глобальной политической игре внутри национальных начал и их культурно-исторических форм, такой подход, применительно к первым десятилетиям советского периода, мог бы соотнести свидетельства ЧТ с некоторыми моментами спец.истории Коминтерна (см. в этом фрагменте ключевые выдержки из статьи А.Е.Кудиновой "Пятьдесят на пятьдесят"; там же - ссылка на текст статьи).
Теперь, во внимании к "контр-модернистскому иконоборчеству" как ещё одному слагаемому вызова, ответом на который является задача _отстоять Хайдеггера_, ещё раз отметим то, что составляет суть этого вызова.
В принципе, понимание этой сути вполне отчётливо формулируется и в новой статье Мотрошиловой:
перед хайдеггероведами стоит (как предварительная обобщающая, не полностью новая, однако глубоко обновленная) задача - сбить весьма вредную, считаю, волну ложной сенсационности, перехлестов, некомпетентности, несправедливости в современных суждениях и писаниях обо всем наследии Хайдеггера.
Н.В. Мотрошилова. И снова о «Черных тетрадях» Мартина Хайдеггера (к дебатам лета - осени 2015 г.).
Однако проблема в том, что, как бы не отмежёвывались представители академического и прочего хайдеггероведения от массмедийной игры, тем не менее, смешивая целостный подход к наследию Хайдеггера с фашизирующими жупелами, они идут на поводу этой игры и потворствуют её деструктивному распространению и влиянию. Не проявляется ли и в этом техно- и плуто- кратическая суть Machenschaft'а?...
Во внимании к этому вопросу, можно заметить. Коль скоро наиболее компетентные из хайдеггероведов всё-таки признают, что "в разговоре о «Черных тетрадях», как и о наследии Хайдеггера в целом, требуется вникать во множество сложнейших высокопрофессиональных проблем" (там же, выдержка приводилась выше), ближайшей и насущнейшей из этих проблем должна быть признана трудность в уразумении одного обстоятельства. Это обстоятельство, в принципе, будучи не сложным для своего уразумения, увы, оказывается чрезвычайно трудновыполнимым в плане следования ему в конкретной исследовательской практике.
Сколь бы критически заострёнными ни были публичные или приватные оценки Хайдеггером определенных периодов исторического развития мысли и культуры, эти оценки принципиально не могу содержать в себе ниспровергающего намерения. Просто потому, что все эти периоды суть части того целого, каким является бытийно-историческая Судьба. Неотъемлемо принадлежа этому целому, все эпохальные свершения здесь равным образом значимы для осмысления. Значимы как ответы, в которых, в той или иной мере, способно высветиться или быть оттенено предназначающее бытийно-исторической Судьбы - то, в чём мы, как субъекты общественно-исторического процесса, усматриваем (должны усматривать) его смысл и исходя из чего полагаем (должны полагать) его цели.
Поэтому, философские тексты Хайдеггера, как публичные по своей адресации, так и изложенные в виде личных записей, в принципе, не могут посягать на то, чтобы что-либо тотально отрицать в философской и культурной классике. Вся, сколь угодно острая, критика подчинена здесь ревизии классической метафизики как мышления из Первого начала, - с тем чтобы выйти к мышлению из Другого начала, как новому горизонту исторического развития философской и, в целом, культурной традиции.
Обстоятельное и всестороннее осмысление этих принципиальных моментов, по преимуществу, и составляет данный цикл, все его основные части. А здесь, в материалах Приложений к этому циклу, ориентированных на несколько периферийные аспекты философского проекта и наследия Хайдеггера, хотелось бы заострить внимание на одном, упомянутом выше, моменте, представленном в новой статье Мотрошиловой как предмет, по отношению к которому профессиональное хайдеггероведение должно хранить критическую дистанцию.
Среди такого рода предметов был назван строй личности Хайдеггера с присущими этому строю наихарактернейшими жизненными, повседневными ориентациями (там же). И здесь вырисовывается новое направление нашей проблематизации. Это личностное измерение наследия и творческой биографии немецкого философа.
Об этом в следующем блоке Приложений »»» ...
Всех - с Днём знаний !
Материалы этого и следующего постов, подготовленные к 127-летию Хайдеггера (26 сентября с.г.), решил выложить сегодня. Ибо время не ждёт! Чему, собственно, учит нас школа мысли этого великого философа!
Итак, вызов, которым диктуется задача _отстоять Хайдеггера_, предстаёт в виде череды волн фашизации философа, представляющей его как "нациста" и "антисемита" (см. в 1-й части цикла - о наиболее мощных в этой череде волнах, коррелирующих с мировыми политическими турбулентностями). Импульсом к нынешней волне стала публикация дневниковых записей Хайдеггера, принадлежащих периоду 30-х-40-х годов ХХ века и долгое время пролежавших под спудом в соответствии с волей самого автора. Будучи обозначены как "Чёрные тетради" по цвету переплёта, эти записи предъявлены миру как "чёрное автосвидетельство", в котором будто бы сам философ выражает свою "фашистскую идентичность".
Вновь возвращаясь к этой теме, предварительно зафиксируем суть этого вызова, как она высвечена в рамках данного цикла и, особенно, в Приложениях к нему. И, далее, рассмотрим, как эта суть высвечивается в процессе развития ситуации (собственно, основная тематика данного поста).
Сначала, коротко, по "нацизму" и "антисемитизму".
Что касается первого, суть в том, что короткий период сотрудничества Хайдеггера с НСДАП (1933-1934 гг.) связан с его достаточно топорной попыткой воплотить философский опыт на практике, положив этот опыт в основу социально-политической программы. В качестве такой программы философом был выдвинут специфический, как можно сказать, "университето-центричный" национал-социализм. При этом, пытаясь реализовать этот проект и действуя на свой страх и риск в ситуации, где культурная элита (включая университетскую её часть) заняла выжидательную позицию, Хайдеггер не преследовал никаких конъюнктурных целей, руководствуясь исключительно гражданско-патриотическими побуждениями. Не принимая расистскую версию национал-социализма Гитлера, философ не смог предусмотреть всех чудовищных последствий её реализации. Собственно в этом можно усмотреть меру ответственности Хайдеггера.
Что же касается "антисемитизма", здесь самая суть состоит в недопустимости выводов об этнически ориентированной фобии, возведённой-де в метафизический масштаб (см. пример игнорирования этой сути в одной дискуссии). Такого рода выводы делаются за Хайдеггера. Ибо, строго говоря, речь может идти об описании некоторых негативных черт определенного культурно-цивилизационного начала (в данном случае, присутствующего в идентичности еврейского народа) и прослеживании культурно-исторического распространения этих черт на другие народы в глобальном мировом масштабе. Здесь нет ненависти и не даётся повода к подозрению в ней. Ибо констатация негативных черт, которые, вместе с чертами позитивными, имеются у каждого народа, в силу этого, ещё не выражает ненависти к народу-носителю этих черт как таковому. А констатация распространения этих черт на культурно-исторический опыт других народов тем более не означает ненависти к источнику, но, скорее, указывает на задачу обратиться к своей идентичности как источнику и носителю своих черт и их воплощения в своём историческом бытии.
Ведь если, например, говорится о западной идентичности как носителе фаустианского начала, тоже становящегося источником глобальных мировых проблем, это не означает тотальной ненависти к этой идентичности и намерения уничтожить её обладателей, но становится импульсом к воплощению в опыте идентичностной альтернативы на основе своих ценностей и культурных кодов (см. по теме).
Тем не менее, с публикацией "Чёрных тетрадей" (далее сокращенно: ЧТ) все эти нюансы затушевываются и волна фашизации Хайдеггера нарастает.
Обрисованное вначале позиционирование ЧТ в публичном пространстве ("чёрное автосвидетельство") создаёт ситуацию, в которой эти тексты способны "перечеркнуть" самое возможность увидеть в политико-историческом и историософско-метафизическом слагаемых творческой биографии и наследия Хайдеггера какое-либо гуманистическое содержание. А если такая возможность и сохранится, в любом случае, содержание этих слагаемых и присутствие в них гуманистических зёрен маргинализируются, став предметом "арьергардных" рефлексий. В интеллектуальной и, в целом, публичной среде возникнет маркер для разделения "прогрессивно мыслящих vs. плетущихся в хвосте".
Но с этими демаркациями как раз и вызываются к жизни именно те "чудовища", против которых выдвигается прогрессивно мыслимое "всё хорошее" (ключевая тематика предыдущего Приложения, - см. по ссылке в подзаголовке). И насколько упорно это выдвижение оттесняет в хвост всё то, что, дескать, "тенью на плетень" ложится на чаемый позитив, настолько упорнее и неотвратимее с тылу настигает то, чему этот позитив противопоставляется.
Такой вот специфический рецидив фаустианской самоуверенности (см. там же). При такой динамике, всё действительно маргинальное и радеющее об антигуманистических чудовищах просто таки одаривается возможностью реванша. И при этом получает "бонус" в лице великого философа, который провозглашается идейным знаменем борьбы "правдивых за-всё-плоховцев" против "лживых за-всё-хорошевцев".
Такова суть вызова. То, что в сложившейся ситуации может и должно составить возможность ответа на этот вызов, это - интерпретационно-конфликтологическая стратегия. Каждый из субъектов, выступающих стороной полемики, должен отдавать себе отчёт о герменевтической ситуации своего взаимодействия с оппонентом и осуществлять противо-ход по отношению к коммуникативным действиям, механически воспроизводящим, как нечто "само собой разумеющееся", неочевидное или крайне спорное содержание. Причём, такой противоход осуществляется как по отношению к действиям оппонента, так и к своим собственным действиям. Такая стратегия призвана упредить превращение коммуникативной ситуации в некий, происходящий сам по себе процесс, в котором истина свидетельствуется без воздействия участников коммуникации (см. во 2-й части Приложений: герменевтическая рефлексия contra дурные рефлексы; а также в следующем Приложении).
Без претензий на абсолютную безупречность, опыт реализации такой стратегии предпринят в рамках данного цикла. Продолжая движение в этом русле и обращаясь к новым проявлениям выше-очерченного вызова, напомним ещё некоторые моменты этого опыта.
Это проведённый во 2-й части цикла разбор статьи о ЧТ за авторством крупного отечественного хайдеггероведа Н.В. Мотрошиловой (см. вначале параграфа 2.1.). В ходе разбора были обнаружены фундаментальные аберрации в прочтении фразы (в ЧТ) о прекращении двухтысячелетнего сооружения метафизики через приведение всего к полному уничтожению. Вопреки тому, _только и возможному в контексте мышления Хайдеггера_ (!), смыслу, который подразумевает нигилистическое действо воли к воле в ситуации исчерпания классически метафизического мышления (см. там же по ссылке, дальше, параграф 2.2., обстоятельный разбор), в этой фразе был увиден призыв к "всеобщему уничтожению человеческого рода". Этот призыв Мотрошилова связывает с "социопатией" как чертой личности немецкого философа и как "убедительным примером слабости этого, в принципе, оригинального ума перед хорошо им самим описываемой властью стереотипов в духе «das Man»".
Предпринятая по этому поводу проблематизация показала, что сами эти "диагнозы", самая формирующая их интенция, не свободны от таких конститутивных черт бытия das-Man-публичности, как любопытство, болтовня и двусмысленность (см. там же, опять 2.1.).
В свете этих моментов, интерес представляет новая статья за тем же авторством, вышедшая летом этого года в журнале "Вопросы философии". В этой статье изложены результаты критической рефлексии о публичных обсуждениях ЧТ в период лета-осени 2015 г., главным образом, в западно-европейских (преимущественно немецких) СМИ. Вот, что наиболее существенного сообщается по этим результатам.
Характерная черта уже состоявшихся публичных обсуждений - их двойственность. С одной стороны, признают, что в разговоре о «Черных тетрадях», как и о наследии Хайдеггера в целом, требуется вникать во множество сложнейших высокопрофессиональных проблем и как бы предполагается, что они во всей их сложности вряд ли доступны пониманию широкой публики. Более того, охотно допускают (и это сущая правда), что участники публичных дебатов в подавляющем большинстве не читали ни одной строчки из сочинений Хайдеггера, включая «Черные тетради». С другой стороны, действительная, тем более содержательная вовлеченность публики, особенно немецкой, в современные споры о Хайдеггере со временем не просто преувеличивается, а как бы мистифицируется, даже, я бы сказала, спиритуализируется.
Н.В. Мотрошилова. И снова о «Черных тетрадях» Мартина Хайдеггера
(к дебатам лета - осени 2015 г.) // Вопросы философии. 2016, №7.
Как говорится, что и требовалось доказать (см. выше о сути вызова).
Далее, на материале газеты "Die Welt", в статье приводится пример "спиритуализации", имеющей вид "психоаналитической мыльной оперы с двумя действующими лицами - «иконоборческим» духом Хайдеггера и немецким духом", которые предстают как "отражающиеся друг в друге коллективные сущности (Kollectivwesen), реагирующие на темы, которые относятся к прошлому".
Автор соглашается с метафорой "иконоборчества" (о чём речь пойдёт дальше), но протестует против массмедийных игр:
«разрушение» прежних философских икон Хайдеггером действительно имело место, а в «Черных тетрадях» оно приняло ещё больший размах, особенно применительно к философии всего Нового времени как эпохи, по сути перечёркиваемой философом, и отвергаемого им её духовного, идейного наследия. Эта тема также предполагает новую профессиональную работу философов.
Но против чего, считаю, надо возразить уже сейчас, так это против изображения отношения к идеям Хайдеггера как некоего всеобщего помешательства. Ибо тут не было ни «всеобщего» отношения, ни «помешательства»: профессиональное хайдеггероведение никогда не утрачивало критической дистанции применительно к немалому числу хайдеггеровских идей, мыслей, концепций, особенно к глубочайшим политическим, социальным заблуждениям и злоключениям их автора, а также к строю самой личности Хайдеггера, к его наихарактернейшим жизненным, можно сказать, повседневным ориентациям.
Н.В. Мотрошилова. Там же.
В среде хайдеггероведов всеобщего помешательства нет, а в публичной сфере оно нагнетается. Но об этом позже.
Пока, что касается борьбы с "иконами" Нового времени, перечёркивания и отвержения духа и идеалов этой эпохи. Следует заметить, что к жупелам "нацизма" и "антисемитизма" добавляется "контрмодернизм". Здесь надо вернуться к материалам первой статьи проф. Мотрошиловой, где достаточно подробно разбираются основные концепты ЧТ и приводится множество выдержек из этих текстов.
Центральным концептом ЧТ является Machenschaft. В статье он характеризуется как "емкое, многослойное, суммирующее, объемлющее" понятие. Здесь соединяется технократизм и плутократизм, соответственно, в индустриальном и политическом измерениях общественно-исторического развития.
Хотелось бы сразу обозначить позицию, которая представляется наиболее аутентичной в осмыслении этого концептуально-тематического комплекса. Означенные измерения, будучи представленными в таком сочетании и в связи с такими свойствами, образуют историософско-метафизический смысл того процесса, в котором фаустианская ставка на ничто (суть буржуазного Модерна, - о чём см. предыдущее Приложение по ссылке в подзаголовке данного поста) прослеживается в её дальнейшем (контр-)историческом воплощении в виде состояния после модерна.
Теперь ключевые выдержки.
Чрезвычайно важно: среди хайдеггеровских характеристик Нового времени понятие «Machenschaft(en)» играет решающую роль, в том числе «организуя» вокруг себя другие (рассматриваемые далее) понятия. Новое время в описании Хайдеггера в целом предстает как «Zeitalter der Machenschaft» (эпоха, эра «Machenschaft»). Более того, в эту эпоху, по Хайдеггеру, имеет место неуклонное возрастание и без того огромной власти Machenschaft. В конечном счете его растущая неодолимая сила по существу обеспечивает всевластие Machenschaft(en). В формулировках Хайдеггера на эту тему Machenschaft(en) превращается чуть ли не в действующее лицо, которое «стремится» (!) «закабалить» все, что есть и что происходит в мире, сделать планетарной свою «расчетливость» (Berechnung). Следствиями всевластия Machenschaft являются в изображении Хайдеггера «Vermenschung des Menschen in das Tier» (превращение человека в животное), «Vernutzungder Erde» (истощение земли), «Verrechnung der Welt» (просчет по отношению к миру) <...> Как можно заметить, широко применяются Хайдеггером слова с приставкой «Ver-», означающие деградацию чего-либо - вплоть до полной гибели. В конечном же счете, т.е. в общефилософском итоге, все сказанное означает, в стилистике Хайдеггера, опустошающее уничтожение (Verwüstung-) всякой возможности включить измерение бытия в высоком смысле (Seyns) в человеческую деятельность.
Н.В. Мотрошилова. «Черные тетради» М. Хайдеггера: по следам публикации // Вопросы философии. 2015, №4
(см. т.ж. фрагмент о концепте Machenschaft в первом варианте статьи на сайте Института философии РАН).
Конечно, тут требуется немало обстоятельных изысканий и сопоставлений, но, всё-таки, нельзя не увидеть определенную конгениальность критических заметок Хайдеггера и марксистско-ленинского анализа капиталистического мира, движущегося от национально-государственной фазы к фазе империалистической.
И особенно явной эта конгениальность становится в связи с постимпериалистической фазой, характеризуемой как мутакапитализм, в который погружается сегодняшний постмодернизирующийся мир (см. в этом фрагменте ключевые выдержки из статьи С.Е.Кургиняна "Право на кислород"; там же - ссылка на текст статьи).
В этой связи, интерес представляет то, как в ЧТ национальные начала осмысливаются в связи с историософско-метафизическим смыслом глобальной политической игры (цит. по первой статье Н.В. Мотрошиловой).
«Англичане уже три столетия назад простились со всяким сущностным началом. И тем, чем они больше не располагают, немцы не будут располагать еще и в следующие столетия (достается и немцам! - Н.М.). Из этой промежуточной пустоты возникает война, которая не есть существенная борьба, потому что она ведется из-за Ничто, [соразмерного] Ничтожному. Эта война проистекает из забвения бытия со стороны пришедшего к своему концу нововременного человека. Всякая цель, которая ему дана, не достигает самогó существенного. А американцы берут состояние ничтожности (Nichtigkeit) как обещание для своего будущего, так как они все приводят к ничто (zernichten) в видимости “счастья” Всех. В американизме нигилизм достигает апогея <...>
Почему мы узнали так поздно, что Англия - вне западного (abensländischen) поведения и может оказаться в таковом состоянии? Потому что мы только в будущем поймем, что Англия [тогда] начала учреждать нововременной мир, когда Новое время, и по самой его сущности, устремилось к развязыванию Machenschaft (в форме) совокупного кризиса земли. Но мысль о взаимопонимании с Англией в смысле распределения “привилегий” империализма не касается сущности исторического процесса, в коем Англия, теперь внутри американизма и большевизма и, следовательно, также и мирового еврейства (Weltjudentum), будет до конца вести свою игру. Вопрос о роли мирового еврейства - это не расистский, а метафизический вопрос о том виде человеческого (Menschentümlichkeit), который может быть разрешен в тесной связи с вопросом о выведении корней всего сущего из бытия (Sein), что и есть всемирно-историческая “задача”».
(См. фрагмент в первом варианте статьи на сайте ИФ РАН).
Да, вне контекста задаваемого темой Machenschaft'а, всё это предстало бы в виде крайне примитивных конспирологии и антиглобализма. А так, конечно, возникает (должно возникать) множество вопросов. И это вопросы для вдумчивого, обстоятельного осмысления.
Например, не совсем ясен фрагмент, в котором поясняется НЕрасистский характер вопроса о роли мирового еврейства: _метафизический вопрос о том виде человеческого (Menschentümlichkeit), который может быть разрешен в_. Вот, дальше - о том, в связи с чем может быть разрешён этот вопрос, - понятно... Только вот, имея в виду не очень ясную формулировку, надо подчеркнуть, именно вопрос разрешается, а не "вид человеческого". Это так, между прочим, чтобы упредить возможные инсинуации на тему "решения еврейского вопроса". Так вот, что касается "выведения корней всего сущего из бытия", понятно. Ибо это основополагающее в деле бытийно-исторической мысли: _поиск пути из забвения бытия к возможности его мыслить - сквозь тернии, учиняемые Machenschaft'ом_.
Но вот, с приведённым в скобках понятием Menschen-tümlichkeit не совсем ясно. С помощью этого конструкта фиксируется начальное в человеке как таковом. То есть речь о бытии родовой сущности человека - в отличие от национально-цивилизационных начал народов. Тогда, во внимании к контексту, можно предположить, что речь как раз о том, о чём мы говорили выше, разъясняя неуместность "антисемитских" трактовок.
Из еврейского начала, посредством начал западных (английского, американского, а также немецкого), извлекаются черты овеществляющей приземленности и расчётливости, чтобы сооружать глобальный Machenschaft и посредством него утверждать власть сущего как только сущего, предавая забвению самый факт забвения бытия. И тем самым утверждать Ничто, давая фюзису поглотить самое мета мета-физики, самое _что_ предельных оснований существования и мышления (об этом, подробнее, см. в 9-м блоке цикла _К возможности нового нарратива_).
Что же касается темы "большевизма" в ЧТ, наверно, ненавистники "жидо-большевицкой" компоненты в советско-коммунистическом проекте найдут здесь нечто "конгениальное" своим фобиям. Серьёзный же подход, акцентирующийся на глобальной политической игре внутри национальных начал и их культурно-исторических форм, такой подход, применительно к первым десятилетиям советского периода, мог бы соотнести свидетельства ЧТ с некоторыми моментами спец.истории Коминтерна (см. в этом фрагменте ключевые выдержки из статьи А.Е.Кудиновой "Пятьдесят на пятьдесят"; там же - ссылка на текст статьи).
Теперь, во внимании к "контр-модернистскому иконоборчеству" как ещё одному слагаемому вызова, ответом на который является задача _отстоять Хайдеггера_, ещё раз отметим то, что составляет суть этого вызова.
В принципе, понимание этой сути вполне отчётливо формулируется и в новой статье Мотрошиловой:
перед хайдеггероведами стоит (как предварительная обобщающая, не полностью новая, однако глубоко обновленная) задача - сбить весьма вредную, считаю, волну ложной сенсационности, перехлестов, некомпетентности, несправедливости в современных суждениях и писаниях обо всем наследии Хайдеггера.
Н.В. Мотрошилова. И снова о «Черных тетрадях» Мартина Хайдеггера (к дебатам лета - осени 2015 г.).
Однако проблема в том, что, как бы не отмежёвывались представители академического и прочего хайдеггероведения от массмедийной игры, тем не менее, смешивая целостный подход к наследию Хайдеггера с фашизирующими жупелами, они идут на поводу этой игры и потворствуют её деструктивному распространению и влиянию. Не проявляется ли и в этом техно- и плуто- кратическая суть Machenschaft'а?...
Во внимании к этому вопросу, можно заметить. Коль скоро наиболее компетентные из хайдеггероведов всё-таки признают, что "в разговоре о «Черных тетрадях», как и о наследии Хайдеггера в целом, требуется вникать во множество сложнейших высокопрофессиональных проблем" (там же, выдержка приводилась выше), ближайшей и насущнейшей из этих проблем должна быть признана трудность в уразумении одного обстоятельства. Это обстоятельство, в принципе, будучи не сложным для своего уразумения, увы, оказывается чрезвычайно трудновыполнимым в плане следования ему в конкретной исследовательской практике.
Сколь бы критически заострёнными ни были публичные или приватные оценки Хайдеггером определенных периодов исторического развития мысли и культуры, эти оценки принципиально не могу содержать в себе ниспровергающего намерения. Просто потому, что все эти периоды суть части того целого, каким является бытийно-историческая Судьба. Неотъемлемо принадлежа этому целому, все эпохальные свершения здесь равным образом значимы для осмысления. Значимы как ответы, в которых, в той или иной мере, способно высветиться или быть оттенено предназначающее бытийно-исторической Судьбы - то, в чём мы, как субъекты общественно-исторического процесса, усматриваем (должны усматривать) его смысл и исходя из чего полагаем (должны полагать) его цели.
Поэтому, философские тексты Хайдеггера, как публичные по своей адресации, так и изложенные в виде личных записей, в принципе, не могут посягать на то, чтобы что-либо тотально отрицать в философской и культурной классике. Вся, сколь угодно острая, критика подчинена здесь ревизии классической метафизики как мышления из Первого начала, - с тем чтобы выйти к мышлению из Другого начала, как новому горизонту исторического развития философской и, в целом, культурной традиции.
Обстоятельное и всестороннее осмысление этих принципиальных моментов, по преимуществу, и составляет данный цикл, все его основные части. А здесь, в материалах Приложений к этому циклу, ориентированных на несколько периферийные аспекты философского проекта и наследия Хайдеггера, хотелось бы заострить внимание на одном, упомянутом выше, моменте, представленном в новой статье Мотрошиловой как предмет, по отношению к которому профессиональное хайдеггероведение должно хранить критическую дистанцию.
Среди такого рода предметов был назван строй личности Хайдеггера с присущими этому строю наихарактернейшими жизненными, повседневными ориентациями (там же). И здесь вырисовывается новое направление нашей проблематизации. Это личностное измерение наследия и творческой биографии немецкого философа.
Об этом в следующем блоке Приложений »»» ...