К возможности нового нарратива: инструменты и потенциалы (окончание)
/ начало /
Итак, нарратив как возможность обретения единомыслия в перспективе миро-проектного обращения к Высшим Смыслам. И возможность формирования самого нарратива - как проблема, встающая на этом пути. Проблема, встающая неизбежно, ввиду того что содержание большого миро-проектного повествования может становиться общезначимым в рамках данного общества при уже имеющемся между его гражданами единомыслии. Ситуация же такова, что сознание и отношения граждан находятся в состоянии отчуждения, и главным образом это выражается в демарше от самой возможности мыслить.
Ключевым в решении этой проблемы является внимание к концептам - как инструментам формирования нарратива. Посредством концептов осуществляется взаимоувязывание в единую систему идей и представлений, их соотнесение с реальностью и происходящими в ней общественно-историческими процессами. Однако в отчужденной социально-культурной среде возникает проблема смысловой децентрации этих концептуальных комплексов, что связно с широким распространением деконструктивистских технологий. Посредством где-то целенаправленно внедряемого, где-то стихийно возникающего функционирования этих технологий в социальной коммуникации, разрушается смысловое единство, на котором держится самая возможность формирования нарратива. Теряется связь концептуальных конструкций с самим бытием человека, а человек в своём бытии теряет качество миро-проектирующего субъекта-носителя нарративных форм и содержания.
Ключевым в рефлексии на эти процессы является происходящее в них превращение форм. Бытие, в котором укоренено всякое смыслообразование, отождествляется с формами выражения смысла, а также замещается средствами жизнеобеспечения и прочими явлениями, вторичными по отношению к этому бытию. Присутствующее в человеческом бытии живое духовное начало, собственно, удерживающее при смыслообразующем истоке наши отношения и коммуникацию, мировосприятие и самоидентификации, подменяется статичными, мертвенными формами экспонирования. Круг в отношениях единомыслие/нарратив замыкается, низводя содержание смыслового единства до одномерного примитива, чтобы затем растворить его в безмерности сложных, но совершенно бессмысленных игровых комбинаций.
Эти механизмы лежат в основе разрушения советско-коммунистического миро-проекта и запущенных в результате этого разрушения регрессивных процессов на постсоветском пространстве и в мире. В связи с проблемой нарратива, причиной этих процессов является превращение авангардного содержания марксистско-ленинского учения в классику. Однако идейно-концептуальный и концептуально-методологический потенциал этого учения препятствует тому, чтобы авангардное начало советско-коммунистической традиции было окончательно умерщвлено. Поэтому, возможность нового нарратива сопряжена с тем, чтобы это начало заняло подобающее ему место идеи, овладевающей массами и устремляющей человечество к Высшим Смыслам.
Каков же путь реализации этой возможности в нынешней ситуации?
3. Нарратив как предчувствие
Работая над этим материалом, думал его в целом так и озаглавить: _нарратив как предчувствие_. Дескать, вот, при имеющихся вызовах, один из которых связан с трудностями уже в самом оперировании инструментами формирования нарратива, тем паче в воздухе веет чем-то, смутно указывающим направление этого формирования. И тем настойчивей нарастает ощущение запроса на формы и содержание, из которых должен быть сформирован новый нарратив.
И всё-таки, если сообразовываться со всеми теми проблемно-тематическими узлами, которые были зафиксированы и рассмотрены в предыдущих частях данного наброска (см. по ссылке в подзаголовке данного поста), точнее будет говорить именно о _возможности_ нарратива. Ещё точнее - об _обращении к_ этой возможности, к тем инструментам и потенциалам, которые обеспечивают её реализацию.
Предчувствие же нарратива выступает тогда как тематический момент в обращении к возможности нарратива в целом. Однако особая значимость этого тематического момента заключается в том, что в качестве такого момента предчувствие как раз и должно быть взаимоувязано с темой недобитости авангардного начала в советско-коммунистическом проекте!
Вот, в общих чертах, рефлексивный и проективный контур этого концептуального взаимоувязывания.
Сначала - отрывки двух стихотворений.
В одном из них говорится об историческом вызове и его смертоносном существе. В другом явлено авангардное начало и то, как из него рождается ответ, в котором проступает жизнетворческое существо нового нарратива, оформляющего этот ответ.... Что там думать, что там ждать:
Дунуть, плюнуть - наплевать:
Наплевать да растоптать:
Веселиться, пить да жрать.
Гомилетика, каноника -
Раздувай-дува-дувай, моя гармоника!
Дьякон пляшет -
- Дьякон, дьякон -
Рясой машет -
- Дьякон, дьякон -
Что такое, дьякон, смерть?
- «Что такое? То и это:
Носом - в лужу, пяткой - в твердь...»
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Раскидалась в ветре, - пляшет -
Полевая жердь: -
Веткой хлюпающей машет
Прямо в твердь.
Бирюзовою волною
Нежит твердь.
Над страной моей родною
Встала Смерть.
Андрей Белый. Веселье на Руси
1906
... Гимнастерка в дырьях и заплатах,
Вошь дотла проела полотно,
Но бурлит в бутылочных гранатах
Взрывчатое смертное вино...
Офицера, скачущего в поле,
Напоит и с лошади сшибет,
Гайдамак его напьется вволю -
Так, что и костей не соберет.
Эти дни, на рельсах, под уклоны
(Пролетают... пролетели... нет...)
С громом, как товарные вагоны,
Мечутся - за выстрелами вслед.
И на фронт, кострами озаренный,
Пролетают... Пролетели... Нет...
Песнями набитые вагоны,
Ветром взмыленные эскадроны,
Эскадрильи бешеных планет.
Катится дорогой непрорытой
В разбираемую бурей новь
Кровь, насквозь пропахнувшая житом,
И пропитанная сажей кровь...
А навстречу - только дождь постылый,
Только пулей жгущие кусты,
Только ветер небывалой силы,
Ночи небывалой черноты.
В нас стреляли -
И не дострелили;
Били нас -
И не могли добить!
Эти дни,
Пройденные навылет,
Азбукою должно заучить.
Эдуард Багрицкий. Фронт
1923 Вызов смертоносного "дунуть, плюнуть - наплевать" и ответ революционного прорыва в разбираемую бурей новь... Эти стихотворения, сопоставляя их именно как выражение таких вызова и ответа, Кургинян разбирал в своём докладе летом 2013 г. в Александровском (см. видео). И вот, каким образом в этом разборе нить, закреплённая в рефлексии на судьбоносные события вековой давности, протягивается к нынешней ситуации и проектным возможностям прорыва из её морока, аналогичного вызовам того времени... а в чём-то и более мощного - по своим смертоносным тенденциям.
Эдуард Багрицкий написал это замечательное стихотворение в 1923 году. Я цитирую его по многим причинам. И для того, чтобы читатель мог увидеть в исторической и метафизической трещине, отделяющей это стихотворение от стихотворения Белого, нечто, именуемое Исторической судьбой.
Вот он приговорил - Белый. Он всё талантливо написал, но он написал смерть. А Багрицкий пишет:
Эти дни, на рельсах, под уклоны
(Пролетают... пролетели... нет...)
С громом, как товарные вагоны,
Мечутся - за выстрелами вслед.
И для того чтобы на уровне образности доказать, что нарративы антипатетичны. Вошь проела гимнастерку, да? И, наконец, для того чтобы доразвить метафору недобитости, соединив ее с концепцией смены нарратива. Ведь Багрицкий прямо говорит: «Били нас - и не могли добить». Те, кого не могли добить, и есть недобитое. Оно ведь носит не жалкий, а трагический, антипатетический, нарративный характер, не правда ли? Вынырнуло тогда откуда-то это духовное, нечесаное, немытое, не поймешь какое и начало всё невесть как заново оформлять. Согласись, читатель, что есть между умствованиями Тойнби и прозрениями поэтов определенная связь.
А еще Багрицкий говорит, что недобитки должны «азбукой заучить» то, что с ними случилось. Что это за азбука? Какая азбука? И азбука ли?
Я мог бы назвать это азбукой идентичности. Мне кажется, что Багрицкий как раз и говорит об азбуке идентичности. Что ее надо заучить для того, чтобы по ней начать разговаривать. Честное слово, я не хочу сравнивать по масштабу, накалу, трагизму самое мелкое событие в духе тех, которые описал Багрицкий, - и путь «Сути времени». Пусть «Суть времени» еще попробует заслужить такое стихотворение. И сделать так, чтобы поэты были, которые такое могут писать. А такие поэты будут, если большой нарратив и впрямь оформится заново.
А пока что «Суть времени» заслужила... что начало с трудом улавливаться нечто. И это нечто не смрадный запах исторического конца - этот запах бьет в ноздри. С трудом улавливается запах этого самого нового нарратива.
А еще «Суть времени» заслужила объявление себе войны. Я имею в виду политическую войну. «Сути времени» объявлена полноценная политическая война. Причем противник ведет эту войну с таким размахом, что, право слово, начинаешь подумывать: «А может, и впрямь вместе с «Сутью» выныривает новый нарратив, и противнику надо любой ценой помешать этому?».
Может, это и впрямь война с нарративом?...
Новый большой нарратив, или В чем исторический шанс Движения «Суть времени»
(выдержки из выступления на III летней школе «Сути времени» в Александровском)
Суть времени. №47 от 25 сентября 2013 г.
Не будем здесь отвлекаться на шквал инсинуаций, который поступил в ответ на эти и аналогичные по своему содержанию свидетельства лидера движения "Сути времени". Всё это тоже представляет интерес, - а именно, как подтверждение сказанного в этом докладе о реакции на веяние зарождающегося нарратива. Однако, в проблемно-тематическом средоточии данного наброска - возможность самого нарратива, самые энергии его зарождения! И вот, что в этом ключе является более достойным внимания, нежели болезненные реакции, возникающие при болезненно же обострённом улавливании нарративных флюид.
В недавнем 102-м выпуске в/п "Смысл игры" (послужившем импульсом к написанию этого материала), Кургинян, противопоставляя тойнбианский смысл понятия "нарратив" постмодернистским трактовкам этого понятия, говорит о нарративе как социальной группе (см. фрагмент видео). Той группе, в которой зарождается контр-элита, новый социально-политический субъект, несущий новый исторический миро-проект.
Хотелось бы обратить внимание на это отождествление социальной группы, строго говоря, являющейся _носителем_ нарратива, с самим нарративом, который является большим повествованием о мире, человеке, обществе в связи с идеями их исторического развития. Ведь и Тойнби говорил о "нарративной истории" - как об историософском повествовании, задающем контекст интерпретации историографически свидетельствуемых событий (см. справочный материал). Преимущественно в таком ключе понятие нарратива рассматривается и в рамках данного наброска.
И всё-таки, "связь между умствованиями Тойнби и прозрениями поэтов", которая обозначена в вышеприведенном фрагменте публикации доклада, определенным образом позволяет прояснить то, что подразумевает отождествление нарратива и его носителя в недавнем выступлении Кургиняна. И, проясняя, высветить чрезвычайно важный смысл этого отождествления.
Во-первых, в тойнбианской трактовке присутствует принципиальное отмежевание от представлений, в которых историческое событие фундировано объективной закономерностью (см. там же). В этом смысле, здесь, в принципе, надо сразу дистанцироваться от классической научной схемы, в которой субъект противостоит исторической действительности как безмолвному объекту и выстраивает нарратив как субъективный мостик сообщения с ней. Необходима совершенно иная концептуальная оптика представления о субъекте и его историческом бытии. Более того, уже и самые попытки _представлять_ здесь не вполне релевантны (к слову об "экспонатах", - см. предыдущий пост, нулевой пункт с постановкой проблемы).
Речь о том, чтобы _предельно_ соотнестись со всем тем, чего требует для своего понимания самое существо исторической временности. Соответственно, здесь будет чрезвычайно уместен тот подход, который намечен в опыте осмысления экстатического характера временности у Хайдеггера (см. подробнее - наметки к такому подходу):
необходимость временить в такт судьбоносно-предназначенному, для того чтобы, проникновенно внимая року так настроенного временения, действительно постичь изрекаемую в нём Суть исторического Времени. Суть же самого постижения имеет характер мгновенно-очной решимости.
Тогда, во-вторых, возвращаясь к докладу Кургиняна, значимо то, что он, комментируя строки Багрицкого, говорит об азбуке идентичности, которую надо заучить, для того чтобы по ней начать разговаривать. Поскольку речь об исторически-субъектной идентичности, которой должна быть присуща решимость внятия судьбоносно-предназначенному, постольку начало этого разговора должно наполнять и речевую энергию, и энергию всех деятельностных актов и отношений коллективного субъекта-идентификанта. Всё то, что составляет реализуемый этим субъектом миро-проект, есть творческое действо говорения-делания (см. в новогоднем авто-реферировании материалов блога фрагмент - о способности сказать-сделать как _преображающем воздействии словом_).
Наконец, коротко, в-третьих, что также уместно вспомнить в связи с определением нарратива как социальной группы, - это древнее, но аналогичное по сути, употребление словоформы язык для обозначения народа. И здесь же кстати вспомнить наименование язык - душа народа.
Отсюда - миро-проектное действо формирования нарратива как способность, помня всё то, что запечатлено в исторической Судьбе твоего народа, заступать в его метаисторическое Предназначение.
Удерживающее этой памяти и решимость этого заступания суть проявления той духовной мощи, которой является любовь. Эта мощь питает возможность сделать слова и дела буквами, из которых будет сложен новый нарратив!Следующий блок »»» ... + дополнение к данному блоку »»» ...
Итак, нарратив как возможность обретения единомыслия в перспективе миро-проектного обращения к Высшим Смыслам. И возможность формирования самого нарратива - как проблема, встающая на этом пути. Проблема, встающая неизбежно, ввиду того что содержание большого миро-проектного повествования может становиться общезначимым в рамках данного общества при уже имеющемся между его гражданами единомыслии. Ситуация же такова, что сознание и отношения граждан находятся в состоянии отчуждения, и главным образом это выражается в демарше от самой возможности мыслить.
Ключевым в решении этой проблемы является внимание к концептам - как инструментам формирования нарратива. Посредством концептов осуществляется взаимоувязывание в единую систему идей и представлений, их соотнесение с реальностью и происходящими в ней общественно-историческими процессами. Однако в отчужденной социально-культурной среде возникает проблема смысловой децентрации этих концептуальных комплексов, что связно с широким распространением деконструктивистских технологий. Посредством где-то целенаправленно внедряемого, где-то стихийно возникающего функционирования этих технологий в социальной коммуникации, разрушается смысловое единство, на котором держится самая возможность формирования нарратива. Теряется связь концептуальных конструкций с самим бытием человека, а человек в своём бытии теряет качество миро-проектирующего субъекта-носителя нарративных форм и содержания.
Ключевым в рефлексии на эти процессы является происходящее в них превращение форм. Бытие, в котором укоренено всякое смыслообразование, отождествляется с формами выражения смысла, а также замещается средствами жизнеобеспечения и прочими явлениями, вторичными по отношению к этому бытию. Присутствующее в человеческом бытии живое духовное начало, собственно, удерживающее при смыслообразующем истоке наши отношения и коммуникацию, мировосприятие и самоидентификации, подменяется статичными, мертвенными формами экспонирования. Круг в отношениях единомыслие/нарратив замыкается, низводя содержание смыслового единства до одномерного примитива, чтобы затем растворить его в безмерности сложных, но совершенно бессмысленных игровых комбинаций.
Эти механизмы лежат в основе разрушения советско-коммунистического миро-проекта и запущенных в результате этого разрушения регрессивных процессов на постсоветском пространстве и в мире. В связи с проблемой нарратива, причиной этих процессов является превращение авангардного содержания марксистско-ленинского учения в классику. Однако идейно-концептуальный и концептуально-методологический потенциал этого учения препятствует тому, чтобы авангардное начало советско-коммунистической традиции было окончательно умерщвлено. Поэтому, возможность нового нарратива сопряжена с тем, чтобы это начало заняло подобающее ему место идеи, овладевающей массами и устремляющей человечество к Высшим Смыслам.
Каков же путь реализации этой возможности в нынешней ситуации?
3. Нарратив как предчувствие
Работая над этим материалом, думал его в целом так и озаглавить: _нарратив как предчувствие_. Дескать, вот, при имеющихся вызовах, один из которых связан с трудностями уже в самом оперировании инструментами формирования нарратива, тем паче в воздухе веет чем-то, смутно указывающим направление этого формирования. И тем настойчивей нарастает ощущение запроса на формы и содержание, из которых должен быть сформирован новый нарратив.
И всё-таки, если сообразовываться со всеми теми проблемно-тематическими узлами, которые были зафиксированы и рассмотрены в предыдущих частях данного наброска (см. по ссылке в подзаголовке данного поста), точнее будет говорить именно о _возможности_ нарратива. Ещё точнее - об _обращении к_ этой возможности, к тем инструментам и потенциалам, которые обеспечивают её реализацию.
Предчувствие же нарратива выступает тогда как тематический момент в обращении к возможности нарратива в целом. Однако особая значимость этого тематического момента заключается в том, что в качестве такого момента предчувствие как раз и должно быть взаимоувязано с темой недобитости авангардного начала в советско-коммунистическом проекте!
Вот, в общих чертах, рефлексивный и проективный контур этого концептуального взаимоувязывания.
Сначала - отрывки двух стихотворений.
В одном из них говорится об историческом вызове и его смертоносном существе. В другом явлено авангардное начало и то, как из него рождается ответ, в котором проступает жизнетворческое существо нового нарратива, оформляющего этот ответ.... Что там думать, что там ждать:
Дунуть, плюнуть - наплевать:
Наплевать да растоптать:
Веселиться, пить да жрать.
Гомилетика, каноника -
Раздувай-дува-дувай, моя гармоника!
Дьякон пляшет -
- Дьякон, дьякон -
Рясой машет -
- Дьякон, дьякон -
Что такое, дьякон, смерть?
- «Что такое? То и это:
Носом - в лужу, пяткой - в твердь...»
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Раскидалась в ветре, - пляшет -
Полевая жердь: -
Веткой хлюпающей машет
Прямо в твердь.
Бирюзовою волною
Нежит твердь.
Над страной моей родною
Встала Смерть.
Андрей Белый. Веселье на Руси
1906
... Гимнастерка в дырьях и заплатах,
Вошь дотла проела полотно,
Но бурлит в бутылочных гранатах
Взрывчатое смертное вино...
Офицера, скачущего в поле,
Напоит и с лошади сшибет,
Гайдамак его напьется вволю -
Так, что и костей не соберет.
Эти дни, на рельсах, под уклоны
(Пролетают... пролетели... нет...)
С громом, как товарные вагоны,
Мечутся - за выстрелами вслед.
И на фронт, кострами озаренный,
Пролетают... Пролетели... Нет...
Песнями набитые вагоны,
Ветром взмыленные эскадроны,
Эскадрильи бешеных планет.
Катится дорогой непрорытой
В разбираемую бурей новь
Кровь, насквозь пропахнувшая житом,
И пропитанная сажей кровь...
А навстречу - только дождь постылый,
Только пулей жгущие кусты,
Только ветер небывалой силы,
Ночи небывалой черноты.
В нас стреляли -
И не дострелили;
Били нас -
И не могли добить!
Эти дни,
Пройденные навылет,
Азбукою должно заучить.
Эдуард Багрицкий. Фронт
1923 Вызов смертоносного "дунуть, плюнуть - наплевать" и ответ революционного прорыва в разбираемую бурей новь... Эти стихотворения, сопоставляя их именно как выражение таких вызова и ответа, Кургинян разбирал в своём докладе летом 2013 г. в Александровском (см. видео). И вот, каким образом в этом разборе нить, закреплённая в рефлексии на судьбоносные события вековой давности, протягивается к нынешней ситуации и проектным возможностям прорыва из её морока, аналогичного вызовам того времени... а в чём-то и более мощного - по своим смертоносным тенденциям.
Эдуард Багрицкий написал это замечательное стихотворение в 1923 году. Я цитирую его по многим причинам. И для того, чтобы читатель мог увидеть в исторической и метафизической трещине, отделяющей это стихотворение от стихотворения Белого, нечто, именуемое Исторической судьбой.
Вот он приговорил - Белый. Он всё талантливо написал, но он написал смерть. А Багрицкий пишет:
Эти дни, на рельсах, под уклоны
(Пролетают... пролетели... нет...)
С громом, как товарные вагоны,
Мечутся - за выстрелами вслед.
И для того чтобы на уровне образности доказать, что нарративы антипатетичны. Вошь проела гимнастерку, да? И, наконец, для того чтобы доразвить метафору недобитости, соединив ее с концепцией смены нарратива. Ведь Багрицкий прямо говорит: «Били нас - и не могли добить». Те, кого не могли добить, и есть недобитое. Оно ведь носит не жалкий, а трагический, антипатетический, нарративный характер, не правда ли? Вынырнуло тогда откуда-то это духовное, нечесаное, немытое, не поймешь какое и начало всё невесть как заново оформлять. Согласись, читатель, что есть между умствованиями Тойнби и прозрениями поэтов определенная связь.
А еще Багрицкий говорит, что недобитки должны «азбукой заучить» то, что с ними случилось. Что это за азбука? Какая азбука? И азбука ли?
Я мог бы назвать это азбукой идентичности. Мне кажется, что Багрицкий как раз и говорит об азбуке идентичности. Что ее надо заучить для того, чтобы по ней начать разговаривать. Честное слово, я не хочу сравнивать по масштабу, накалу, трагизму самое мелкое событие в духе тех, которые описал Багрицкий, - и путь «Сути времени». Пусть «Суть времени» еще попробует заслужить такое стихотворение. И сделать так, чтобы поэты были, которые такое могут писать. А такие поэты будут, если большой нарратив и впрямь оформится заново.
А пока что «Суть времени» заслужила... что начало с трудом улавливаться нечто. И это нечто не смрадный запах исторического конца - этот запах бьет в ноздри. С трудом улавливается запах этого самого нового нарратива.
А еще «Суть времени» заслужила объявление себе войны. Я имею в виду политическую войну. «Сути времени» объявлена полноценная политическая война. Причем противник ведет эту войну с таким размахом, что, право слово, начинаешь подумывать: «А может, и впрямь вместе с «Сутью» выныривает новый нарратив, и противнику надо любой ценой помешать этому?».
Может, это и впрямь война с нарративом?...
Новый большой нарратив, или В чем исторический шанс Движения «Суть времени»
(выдержки из выступления на III летней школе «Сути времени» в Александровском)
Суть времени. №47 от 25 сентября 2013 г.
Не будем здесь отвлекаться на шквал инсинуаций, который поступил в ответ на эти и аналогичные по своему содержанию свидетельства лидера движения "Сути времени". Всё это тоже представляет интерес, - а именно, как подтверждение сказанного в этом докладе о реакции на веяние зарождающегося нарратива. Однако, в проблемно-тематическом средоточии данного наброска - возможность самого нарратива, самые энергии его зарождения! И вот, что в этом ключе является более достойным внимания, нежели болезненные реакции, возникающие при болезненно же обострённом улавливании нарративных флюид.
В недавнем 102-м выпуске в/п "Смысл игры" (послужившем импульсом к написанию этого материала), Кургинян, противопоставляя тойнбианский смысл понятия "нарратив" постмодернистским трактовкам этого понятия, говорит о нарративе как социальной группе (см. фрагмент видео). Той группе, в которой зарождается контр-элита, новый социально-политический субъект, несущий новый исторический миро-проект.
Хотелось бы обратить внимание на это отождествление социальной группы, строго говоря, являющейся _носителем_ нарратива, с самим нарративом, который является большим повествованием о мире, человеке, обществе в связи с идеями их исторического развития. Ведь и Тойнби говорил о "нарративной истории" - как об историософском повествовании, задающем контекст интерпретации историографически свидетельствуемых событий (см. справочный материал). Преимущественно в таком ключе понятие нарратива рассматривается и в рамках данного наброска.
И всё-таки, "связь между умствованиями Тойнби и прозрениями поэтов", которая обозначена в вышеприведенном фрагменте публикации доклада, определенным образом позволяет прояснить то, что подразумевает отождествление нарратива и его носителя в недавнем выступлении Кургиняна. И, проясняя, высветить чрезвычайно важный смысл этого отождествления.
Во-первых, в тойнбианской трактовке присутствует принципиальное отмежевание от представлений, в которых историческое событие фундировано объективной закономерностью (см. там же). В этом смысле, здесь, в принципе, надо сразу дистанцироваться от классической научной схемы, в которой субъект противостоит исторической действительности как безмолвному объекту и выстраивает нарратив как субъективный мостик сообщения с ней. Необходима совершенно иная концептуальная оптика представления о субъекте и его историческом бытии. Более того, уже и самые попытки _представлять_ здесь не вполне релевантны (к слову об "экспонатах", - см. предыдущий пост, нулевой пункт с постановкой проблемы).
Речь о том, чтобы _предельно_ соотнестись со всем тем, чего требует для своего понимания самое существо исторической временности. Соответственно, здесь будет чрезвычайно уместен тот подход, который намечен в опыте осмысления экстатического характера временности у Хайдеггера (см. подробнее - наметки к такому подходу):
необходимость временить в такт судьбоносно-предназначенному, для того чтобы, проникновенно внимая року так настроенного временения, действительно постичь изрекаемую в нём Суть исторического Времени. Суть же самого постижения имеет характер мгновенно-очной решимости.
Тогда, во-вторых, возвращаясь к докладу Кургиняна, значимо то, что он, комментируя строки Багрицкого, говорит об азбуке идентичности, которую надо заучить, для того чтобы по ней начать разговаривать. Поскольку речь об исторически-субъектной идентичности, которой должна быть присуща решимость внятия судьбоносно-предназначенному, постольку начало этого разговора должно наполнять и речевую энергию, и энергию всех деятельностных актов и отношений коллективного субъекта-идентификанта. Всё то, что составляет реализуемый этим субъектом миро-проект, есть творческое действо говорения-делания (см. в новогоднем авто-реферировании материалов блога фрагмент - о способности сказать-сделать как _преображающем воздействии словом_).
Наконец, коротко, в-третьих, что также уместно вспомнить в связи с определением нарратива как социальной группы, - это древнее, но аналогичное по сути, употребление словоформы язык для обозначения народа. И здесь же кстати вспомнить наименование язык - душа народа.
Отсюда - миро-проектное действо формирования нарратива как способность, помня всё то, что запечатлено в исторической Судьбе твоего народа, заступать в его метаисторическое Предназначение.
Удерживающее этой памяти и решимость этого заступания суть проявления той духовной мощи, которой является любовь. Эта мощь питает возможность сделать слова и дела буквами, из которых будет сложен новый нарратив!Следующий блок »»» ... + дополнение к данному блоку »»» ...