Коммуникативный анархизм в свете диалектической казуистики
Сподобится ли мой перегретый сумасшедшим июлем разум написать третью - заключительную - часть июльских антитезисов, время покажет. А пока, вот, нечто тоже в ключе этого диалектического цикла.инфо.повод взят у miss-tramell - в Ты идеологически слаб:Если каждые два дня ты не веришь в то, что Россия ввела на Украину войска, то ты просто идеологически слаб в аргументации.
Так считает главный копипастер ЖЖ, блогер с двумя буквами Г в названии Игорь Бигдан.
Мне эта фраза очень понравилась. Она идеально описывает поведение бойцов информационного фронта Украины. ...
1. Значит, вот этот тезис, подразумевающий, что если ты не принимаешь "самоочевидности" определенных утверждений, то ты "идеологически слаб в аргументации".
На первый взгляд, коль скоро речь о самоочевидностях, всё, что здесь можно заметить, так это,
во-первых, то, что содержание определенного утверждения (о вводе российских войск на территорию Украины) возводится в аксиому, явно не соответствуя такому статусу, - что демонстрирует как раз слабость самих оперирующих таким утверждением, уже просто в смысле логической аргументации; разумеется, есть та двусмысленная подоплека, что внутри того (украинского) информационно-коммуникативного поля, где "аксиоматический" статус этого утверждения фигурирует "по умолчанию", сила оказывается, конечно, на стороне общности, занимающей это поле; но тогда,
во-вторых, поскольку речь именно об _идеологически_ подкрепляемой аргументации, постольку данное утверждение попросту представляет собой проявление такой вот явно тоталитарной шизы.
Так вот, значит, в норме, аргументация - это, прежде всего, логика, а идеология - это выражение (концептуальное и символическое, в виде коротких лозунгов и развернутых дискурсов) политических, экономических, ценностно-мировоззренческих позиций и ориентиров развития общества.
Эти позиции/ориентиры, представляясь в виде идеологической системы, где-то связаны логически, а где-то нет. И это нормально. Но, все-таки, когда идеологическая аргументация отправляется по принципу "тем хуже для действительности", это и НЕ идеологическая, и НЕ аргументация, НО просто - шиза, и не более того.
Однако, что ещё можно, в этой связи, здесь заметить. Итак, логика всегда оказывается факультативной в обосновании системных связей, образующих идеологию. Точнее, в теории логическое обоснование может быть выведено на первый план и вполне четко представлено (особенно, если логика не только формальная, но и диалектическая). Но на практике, конкретнее, в публично-политической коммуникации, решающими оказываются не логически последовательные доводы, а то, что называется аргументы ad hominem, буквально - к человеку, подразумевая - к интересам, к авторитетным мнениям, к силе и т.д. И даже если в этой коммуникации, по необходимости, присутствуют и аргументы ad rem, буквально - к вещам, к реальности и существенному в ней, то, поскольку это подразумевает, главным образом, обращение к фактам, а факты суть абстрагированные от реальности в целом её элементы, которые, изымая из реальности в целом, можно помещать в те или иные контексты, иногда, уже напрочь виртуальные и при этом иногда совершенно не отражающие реальное положение и существо вещей/дел, - так вот, поскольку всё это возможно, как и в действительности имеет место быть, постольку всё опять замыкается на аргументацию к "человеческому, слишком человеческому".
Итак, очевидный в своей маразматичности тезис послужил нам импульсом к вполне серьезной, значимой и злободневной проблематизации. Мы теперь видим, что,
во-первых, идеологические доводы в аргументации не обязательно могут быть чем-то тоталитарным, фанатичным и т.п., просто потому, что они суть составляющая нашего коммуникативного опыта; и в этой связи,
во-вторых, в публично-политической коммуникации, как и, вообще, в повседневных коммуникативных практиках (в которых укоренены публично-политические дискурсы), здесь идеологическое содержание вплетено в сложную взаимосвязь иных содержаний - от серьмяжно-бытового до мировоззренчески-фундаментального.
Тогда можно заметить следующее.
2. собственно, анархизм - методологический и всяческий
Здесь очень настойчиво напрашивается постулат т.наз. "методологического анархизма": anything goes, - что, в переводе с английского, буквально означает: "всё дозволено".
П. Фейерабенд, провозгласивший это, не больше, не меньше, как "универсальный" принцип познания и развития науки, утверждал следующее:
(... тезис состоит в том, что анархизм помогает достигнуть прогресса в любом смысле. Даже та наука, которая опирается на закон и порядок, будет успешно развиваться лишь в том случае, если в ней хотя бы иногда будут происходить анархистские движения.)
В этом случае становится очевидным, что идея жесткого метода или жесткой теории рациональности покоится на слишком наивном представлении о человеке и его социальном окружении. Если иметь в виду обширный исторический материал и не стремиться «очистить» его в угоду своим низшим инстинктам или в силу стремления к интеллектуальной безопасности до степени ясности, точности, «объективности», «истинности», то выясняется, что существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах человеческого развития, - все дозволено.
Пол Фейерабенд. Избранные труды по методологии науки.
Часть III. Против методологического принуждения. 1. ANYTHING GOES
Неслабо!... Вообще, это, наверно, такая отличительная черта всяких анархических позиций - вот такой парадоксализм: отрицая какие-либо формы единоначалия, говорить, что только что-то _одно_ может быть правящим принципом (ср.: "анархия - мать порядка"), и при этом, тотально распространять это на всю политико-историческую реальность (дескать: "на самом деле, волюнтаризм был всегда, а мы его только лишь легитимируем").
Повторим и подчеркнем, что речь о всяких вариантах анархизма - научно-философского ли, политико-идеологического и проч. Но в то же время внимание обращается на некоторые типичные черты этого явления, в которых высвечивается его существо, нечто общее для всех его вариаций. Главное же, что нам, в этой связи, важно уразуметь в контексте нашего рассуждения, это то, что анархизм - это, по сути, обратная сторона тоталитарного догматизма, составляя вместе с ним, в принципе, стороны одного и того же двуликого ануса.
Но тут можно отметить ещё вот такой нюанс.
Anything goes, если подойти к его переводу более творчески, то в качестве его русскоязычных аналогов могут выступить два таких выражения:
- известное из новейшего периода истории название определенной части территории Украины - "Гуляй поле",
- русская поговорка - вали кулём, потом разберём.
Что касается первого в его нынешнем - постновейшем - варианте, собственно, это "гуляй", как аналог goes, мы и наблюдаем сейчас на той же территории, конкретнее, на её публично-политическом поле, равно, как и на прочих её полях и во всяческих thing'ах, произрастающих на всех этих полях. Плюс присутствие этого "гуляя" на поле виртуальной коммуникации, где происходит такое anything, которое не ограничивается никакими (территориальными, моральными и проч.) пределами.
А вот, что касается русской поговорки, где "вали" выступает аналогом goes, и "кулём" - аналогом anything, здесь важна её вторая часть: "разберем".
По-научному, разобрать, значит, проанализировать. И тут мы опять обращаемся к логике, а именно, к диалектической логике. Именно к ней, поскольку диалектика позволяет аналитически разобранное собрать в синтез, - в противоположность набиванию эклектических "кулей".
3. К диалектическому разрешению установленных казусов
В принципе, на страницах этого блога было предостаточно проделано работы в означенном проблемно-тематическом ключе. Из наиболее свежего здесь следует обратить внимание на разбор национал.провокационных механизмов в публично-политической коммуникации. Конкретнее, интересен тот фрагмент разбора, где в качестве основы такой разводки фигурирует "национальный интерес".
В ходе разбора, там была представлена трехчастная конструкция: _интересы/идеалы/ценности_.
Было установлено, что всяческие интересы тогда находят свое подобающее место в своем влиянии на общественные и личные отношения и мотивацию, межличностную и социальную коммуникацию, когда они ориентированы идеалами и подчинены им. При этом идеалы, их подлинное содержательное наполнение и реальная практическая действенность (vs. "идеалы" как красивая риторическая упаковка интересов) заключаются в их способности апеллировать к духу, как культуро-творческому началу в человеке.
Далее. В этом качестве интересы и идеалы составляют надстройку культурно-исторического опыта. А культуро-творчески базисным, - причём, в целом, включающим и мат.производственную сферу, и сферу формирования идеалов, - таковым базисом в этом опыте являются ценности. Они суть константное, в отличие от идеалов, как исторически изменяющегося (vs. "ценности", которые, смешиваясь с идеалами, предстают "консервативными", "красными", "либеральными" и проч., а в результате - никакими).
Теперь можно соотнести эту конструкцию с диалектической триадой: _Тезис/Антитезис/Синтез_ вот таким логически последовательным образом:
Тезис - интересы, - собственно, наиболее непосредственно составляющее социально-культурную реальность, её политический сегмент и публично-коммуникативную сферу в этом сегменте, и в качестве такой составляющей, являющееся необходимым, в буквальном смысле - не обойдешь, если хочешь оставаться на реалистических позициях;
Антитезис - идеалы, которые так же необходимы, коль скоро интересы, при их необходимости, недостаточны (в плане присутствия духовного измерения в общественных бытии и сознании, отношениях и взаимодействии), и это тоже, в смысле полноценного реализма, а именно в том смысле, что и, в целом, культурно-историческое развитие, и конкретнее, его политическая компонента всегда включают в себя, в качестве своего движущего механизма, конфликт интересов и идеалов;
Синтез - ценности, которые, хотя они и константная основа, т.е. нечто априорное, тем не менее, их реальное утверждение в этом качестве обретается апостериори, из опыта, через тернии противоречий между интересами и идеалами, причем, главным образом, здесь именно политика является тем топосом культурно-исторического опыта, где происходит преодоление этих противоречий, - в чём, очевидно, и суть именования политики искусством возможного.
Так вот. По всей видимости, казусы в публично-политической коммуникации, как и в других формах социально-культурного взаимодействия в целом, те казусы, которые связаны с двуликими анусами, типа: _догматизм/анархизм_, они возникают там, где имеет место пребывание в стадии Антитезиса и неспособность его снять в Синтезе. Т.е. там, где имеет место неспособность осознать свои интересы в их связи с идеалами. А тогда место духа, спящего и в своих сновидениях смешивающего ценности с идеалами, а эти последние низводящего до глянцевой оболочки интересов, свято место заснувшего духа заполняется по принципу "природа не терпит пустоты". Заполняется "естественным и потому не безобразным" животным началом, проявляясь в противоестественных зверообразных формах.
Мораль: если действительность не соответствует двуликому анусу, тем хуже для того, кто оказался в этом анусе.
И кстати, вот, конкретно, ещё коммуникативно-практический аспект морали. Когда вам случится выслушивать кого-то, кто, пребывая в таком анусе, высказывается о происходящем в действительности, ответьте ему, обратив его внимание на один нюанс. Значит, вот, он вещает из задницы и вы его оттуда слышите. Получается, он - из задницы, и вы - тоже из задницы, но, вот, таки есть один нюанс... ;-)
з.ы.: "третий и ффсё!". Моему архиполемически перегретому разуму, с пожеланием ему родить третью часть _июльских антитезисов_, посвящается!
Click to view