Бирюков Ю.Б. Взаимосвязь форм Новгородско-Псковской архитектуры пп.XII в.
Основная идея статьи заключается в реконструкции творческого метода древнерусского зодчего, использовавшего при постройке каждого нового храма непосредственный образец с его размерами. Существуют единичные письменные подтверждения этого в источниках XII, XV вв. По документам XVII в. подобная практика представляется всеобщей. Подавляющее большинство домонгольских храмов известно лишь по планам, сведенным П.А.Раппопортом в таблицу с единым масштабом [1]. Их сопоставление позволяет определить непосредственный образец, проследить изменения его форм, восстановить логику творческого поиска мастера. Некоторые расхождения размеров следует относить за счет неточности обмеров образца, или разбивки планов, а также последующих деформаций зданий.
Как оказалось, во многих случаях новые художественные решения объяснимы формами образца. При его переосмыслении зачастую менялся тип построек. Очевидно, зодчий не был им связан, но конструировал его путем видоизменения уже имеющейся формы. Типология менялась арифметическим действием - прибавлением или вычитанием какой-либо из составляющих образца. Так, например, в первоначальном варианте храма Антониева монастыря отнимается нартекс и хоры. Затем они прибавляются. К Никольскому собору добавлены необязательные боковые главы. Могут быть прибавлены или отняты лестничные башни, галереи, притворы, дополнительные восточные столбы. Апсиды могут примыкать прямо к трансепту, как в Киевопечерской надвратной церкви или в Мирожском храме, где пониженным западным частям уже в процессе строительства была возвращена традиционная форма. В ц. Климента в Ладоге к мирожскому типу прибавляется нартекс, в Георгиевской - "вставляется" отнятый у него ранее восточный неф (С.Лалазаров). Видя насколько типология не связывала руки зодчего, можно не удивляться повторению решения интерьера печерского надвратного храма в Антониевском, с превращением его затем в традиционный храм с нартексом и башней. В этом же ряду стоит Иоанновский собор во Пскове с отнятой лестничной башней и слабо выделенным в интерьере нартексом. Можно указать также на бесстолпную церковь в смоленском детинце, судя по плану, изображавшую снаружи четырехстолпный храм. Постройки смоленских зодчих после прихода полоцкого мастера "теряют" дополнительный восточный неф при сохраненных наружных пилястрах. К одному их последних смоленских храмов добавлен нартекс, превративший его в небывалый 8-столпный тип. На этом фоне появление и исчезновение мирожского типа храма может быть расценено вполне в русле общепринятой практики.
Для разговора о псковских памятниках необходимо проследить взаимосвязь новгородских предшественников. При всей кажущейся типологической схожести ранняя новгородская архитектура отличалась разнообразием форм. Первая же новгородская постройка киевских мастеров начала XII в. - ц. Благовещения на Городище (заложена в 1103 г.) отличалась художественной находкой - продолжавшей западный фасад храма без галерей квадратной в плане и, надо думать, близкой в объеме Георгиевскому собору лестничной башней, полученной путем переосмысления композиции черниговского Спаса, Выдубичского и Берестовских храмов, может быть полоцкой Софии, и, главным образом, новгородской Софии. Именно в этом храме венчающий квадратную лестничную башню барабан главы стоит вровень с остальными, здесь башня является крайним завершающим звеном южного фасада, боковым акцентом западного.
Помимо композиционного примера софийская башня послужила образцом и при выборе размеров. Сторона квадрата новой башни равнялась внутреннему диаметру софийской. Лестничный марш сузился на треть.
Ориентация на главный храм города и чуть ли не единственную каменную церковь вполне естественна. Различие софийского и благовещенского планов следует рассматривать как изменение форм образца.
При определении размеров Благовещенской церкви внутренняя длина основного объема Софии была взята как наружная, общая ширина за счет ширины центрального нефа уменьшилась на толщину стены (Рис. 2).
Линия западных подкупольных столбов осталась на прежнем удалении от западной стены, нартекс относительно западного нефа Софии - слегка расширился. Наружные длины боковых нефов почти совпали (судя по реконструкции плана церкви П.А.Раппопорта), внутренняя длина центрального так же равнялась длине софийского бокового, т.е. нефы нового храма были почти одинаковой длины. Благовещенская центральная апсида от наружной оконечности до линии западной плоскости восточных подкупольных столбов равнялась длине внутреннего пространства центральной апсиды Софии до восточных столбов, т.е. она во внешних продольных размерах вписывалась в образец.
При этом изменились пропорции алтарного пространства. Длина его сократилась чуть ли не на три толщины стены, а ширина только на одну. Ширина восточного нефа была сохранена прежней. По отношению к боковым апсидам торцы межапсидных стенок остались на прежнем месте. Изменилась их толщина. Боковые апсиды Софии как бы примыкали к выступающей центральной. В новом храме, в месте соединения по-киевски небольшого выноса полукружия центральной апсиды с боковыми, толщина стен удваивалась до линии западных плоскостей восточных лопаток боковых фасадов, отмечающей границу поперечного нефа. Образовывались свойственные киевским храмам заплечики. Примыкавшая к восточному нефу центральная апсида имела правильную полуциркульную форму без учета слитых с ней стен боковых апсид точно вписывалась в софийскую.
В результате сопоставления планов храмов важно отметить явную зависимость в построении новых форм, определении их размеров и композиции от непосредственного образца с учетом предшествующего художественного опыта. При этом образец использовался зодчими не вполне системно. Результатом явилась еще не выверенная схема. Центральная апсида оказалась недостаточно крупной, почти равной боковым, лестничная башня - слишком массивной. И все же мастера создали новаторский художественный образ, оригинально переосмыслив образец, применив новые не свойственные ему элементы.
Следующая новгородская постройка - Никольский собор (заложен в 1113 г.) почти совпадает в плане с ц. Благовещения, что отмечал еще первооткрыватель этого храма М.К.Каргер. Их размеры в плане: ц. Благовещения 22,8 х 15,1; ц. Николы 23,65 х 15,35. Расхождение в ширине 0,25 м может свидетельствовать либо о неточности обмеров этого образца, либо разбивки плана. 0,85 м разницу в наружной длине (из-за большей толщины стены апсиды ц. Благовещения разница внутренних длин двух храмов еще существеннее) можно объяснить тем, что вынос центральной Никольской апсиды явно предполагалось сделать большим на толщину стены. В качестве основного образца зодчему, очевидно, вновь был указан главный храм города. Детали плана нового храма свидетельствуют о повторном к нему обращении. О близости объемных элементов ц. Николы и Софии в литературе уже упоминалось. Наружная длина ц. Николы, не считая выноса лопаток, равнялась внутренней основного объема Софии. Общая ширина за счет центрального нефа сокращалась только на одну толщину стены (Рис. 3). Нартекс так же как в ц. Благовещения был слегка расширен относительно размеров западного софийского нефа, но ширина второго ближнего к центру западного нефа была повторена, вероятно, в целях сохранения размеров подкупольного пространства малых барабанов. При этом западные подкупольные столбы оказались несколько сдвинутыми к востоку. По иному, чем в городищенском храме, решалась восточная часть здания (Рис. 4).
Внутреннее пространство центральной апсиды с одной стороны увеличилось относительно благовещенского на толщину стены. С другой стороны торцы межапсидных стенок сдвинулись к западу так, что если вписать центральную апсиду нового храма в софийскую, западные оконечности их стен совпадают.
Пространство апсид расширилось, стенки между ними стали тоньше, но заплечики остались как дань киевской традиции и как художественный прием для создания необычной слегка подковообразной формы апсид.
Вертикальные пропорции Никольского собора, как и других ранних новгородских храмов, находятся в явной зависимости от Софийского. А.И.Комеч считает неслучайным совпадение 10,8 м высоты хор в обоих постройках, принципиальную близость расположения окон: "София и для князя и для зодчих являлась образцом, причем некоторые элементы были повторены "буквально", "процитированы". Со "сжатым" планом и хорами "несколько вторгающимися в своды" высотные пропорции Никольского интерьера усилились.
При «мерности» горизонтального, опоясывающего храм движения рядов окон и ниш"[2, с. 304], увеличение этих рядов до четырех, т.е. более частое их повторение, чем в киевских прототипах, перемежение их вертикальных рядов лопатками служило тому же требованию в экстерьере (Рис. 5). Совпадение с Софийским собором высоты хор и диаметров явно программных боковых глав при уменьшении основных плановых размеров кардинально меняло основные пропорции образца. Увеличив наружный вынос и внутреннее пространство центральной апсиды, уменьшив и сдвинув западнее благовещенского образца восточный неф, зодчий уравновесил восточную и западную части храма (Рис. 4). Самостоятельная художественная воля проявилась здесь в создании чрезвычайно центричного квадратного в плане пятиглавого ядра с примыкающими равновеликими по ширине алтарем и нартексом. Составляющей же полученного образа явилось творческое сочетание размеров и форм уже двух новгородских образцов.
В значительный временной перерыв между строительством рассмотренных храмов иных построек в Новгороде не зафиксировано. Между тем в Киеве в это время (после 1106 г.) строится Троицкая церковь Печерского и собор Михайловского Златоверхого монастырей (заложен в 1108 г., завершен до 1113 г.)[1, с. 16, 25], имеющие некоторые близкие новгородским храмам черты. Например, оформление внутреннего пространства апсид ц. Михаила очень близко Благовещенскому. Внутренние Михайловские размеры совпадают с наружными длиной и шириной трехнефного ядра новгородской Софии. Именно такое превосходство, возможно, имело особый смысл. Однако, непосредственным образцом здесь, скорее всего, была киевская София. Отношение к нему сродни вышерассмотренным в Новгороде (Рис. 6).
Длина и ширина ц. Михаила относительно трехнефного ядра Софии сократилась на толщину стены за счет сужения центрального нефа и сдвижки на запад полукружия центральной апсиды. При этом заплечики межапсидных стенок остались на прежнем месте. Не изменилась ширина восточного нефа и крайнего западного, соответствующего нартексу нового храма. Полностью, как и в Новгороде, совпали боковые нефы. Западный расширился на толщину стены, сдвинув к востоку подкупольный квадрат, компенсировав в объеме, вместе с укороченной апсидой, отсутствие западной галереи.
Расположение и форма лестницы могут вызвать как киевские, так и новгородские ассоциации, а вкупе с пристроенным к южному углу храмом позволяют с большой долей вероятности реконструировать трехглавие, существовавшее, надо думать, и в ц. Благовещения.
А.И.Комеч обращал особое внимание на проблему формирования типа закомарного храма [2, с. 280], отмечая завершение этого процесса как раз в двух рассматриваемых киевских постройках. Остаются не вполне понятными предпосылки появления новой формы. Ответ на этот вопрос представляется возможным найти в новгородском образце. В черниговском Спасе, киевской Софии угловые части здания понижены относительно центральной, как и основания расположенных над ними барабанов глав. Расположением в одном или близком уровне оснований всех элементов перекрытия пятинефного ядра отличается новгородская София (Рис. 1). Зодчий Благовещенского храма, "вычленяя" трехнефный объем образца для копирования, вряд ли изменил систему высотного размещения его сводов, что косвенно подтверждается сохранившимися последующими постройками. Ему оставалось лишь изменить форму восточных сводов на цилиндрическую и обозначить их на фасадах закомарами. Поэтому, первое в истории древнерусской архитектуры размещение завершающих все прясла полукруглых закомар в одном уровне, наверное, впервые появилось именно в ц. Благовещения на Городище. Влияние Новгорода подтверждается высотными пропорциями ц. Михаила, не свойственными как более ранним, так и поздним киевским храмам (Рис. 7). Судя по реконструкции Ю.С. Асеева, высота ее четырехстолпного ядра меньше длины трех прясел бокового фасада примерно на толщину стены. В иных постройках разница как минимум удваивается.
Архитектурное решение Троицкого храма необычно расположением сводов и закомар в одном уровне, а также совмещением четырехстолпного верхнего сооружения с трехпролетным воротным проездом в один вытянутый по вертикали объем. Похоже, оно навеяно впечатлениями от новгородских пропорций, усиленных центричностью квадратного плана с равноудаленностью подкупольного квадрата от всех четырех фасадов. Отзвук этой центричности можно видеть в постройках 10-х гг. Новгорода. В Михайловской же церкви, как и в Благовещенской, западная стена еще удалена от подкупольного квадрата на толщину стены дальше, чем восточная.
Рождественский собор Антониевого монастыря (заложен в 1117 г.) так же ориентирован на Софийский. Помимо пропорций об этом свидетельствуют две существенные детали. Как и в Софии у межапсидных стенок здесь отсутствуют заплечики. С ее хор, очевидно, перекочевали сюда восьмигранные западные столбы с импостами. Внутренние размеры пятиглавого ядра Никольского собора повторены как наружные в Антониевском. По ширине храмы расходятся на 2,65 м - т.е. чуть более двух толщин стен. Появившийся позднее нартекс вписывается во внутренние размеры Никольского нартекса. Можно предложить и другое соотношение: длина нового храма определялась, при совпадении центральных апсид, расположением западной стены на линии западных столбов образца. Восточные столбы выстраивались вдоль линии торцов его межапсидных стенок (Рис. 8).
Рождественский собор для того времени необычайно мал. Пока не ясны габариты и тип ц.Федора 1115 г. - недостающего звена в цепи новгородских построек начала века. Но ближайшим аналогом типоразмера может быть предложена построенная лишь около 10 лет до этого ц. Троицы в Киеве. Планы обоих храмов почти совпадают - общая ширина (12 х 12,5 м - ц. Троицы; ширина 12,7 м - ц. Рождества), местоположение столбов, центричное расположение подкупольного квадрата (Рис. 9). Отсутствие хор и, в связи с этим, свободно стоящие западные опоры в Антоньевом храме - деталь уже имевшаяся в Троицком. Разница планов заключается лишь в расположении алтарных апсид, как бы вдвинутых в восточный неф в киевском храме и, наоборот, приставленных к нему в новгородском.
Георгиевский собор (заложен в 1119 г.) превышает размеры ц. Благовещения в длину на 4 м, в ширину на 3,2 м. При этом размеры лестничной башни и ширины нартекса сохранены. В результате по отношению к основному объему башня стала пропорционально меньше. Если в ц. Благовещения ширина ее равнялась центральному нефу, на западном фасаде чередовались две пары равновеликих прясел, то в Георгиевском
соборе слегка уменьшенное западное прясло башни, лишь немного превосходящее его малые нефы, гармонично вошло в этот западный ряд под началом центрального.
В плановых размерах собора нашли отклик параметры Михайловского храма, сокращенные на 1,8 м в западной части, за счет чего была достигнута принятая в ц. Троицы, Никольской и Рождественской равноудаленность западного и восточного фасадов от центра. Роль основного образца, надо думать, и в этом случае исполняла Новгородская София (Рис. 10). Новый храм превышал ее ядро в длину и ширину на толщину стены за счет боковых и западного нефов, как и раньше пропорционально сужая центральный.
Архитектура Пскова XII в. в последние годы остается объектом пристального внимания ученых. Еще неразрешены многие вопросы. Кроме того, что не найден древний Троицкий собор и о времени его строительства можно судить лишь на основе письменных и графических источников, идет спор даже об относительной датировке двух сохранившихся храмов. Нет полной ясности в характере византийского и новгородского влияний на формы Спасского и Иоанновского храма, а их на ладожские.
В недавней статье В.А.Булкина [3, с. 9] была отмечена надежность датировки окончания строительства ц. Дмитрия 1143-1144 гг., но не дата ее закладки. Предполагается, что Всеволод мог быть захоронен в деревянной церкви и затем на месте погребения возвели каменную. Аналогом Троицкому автор привел новгородский Георгиевский собор из-за сходства пропорций планов, трехглавых композиций, значительности их размеров (если верить реконструкции А.А.Тица [4. с. 338]). Хотя декор глав над нартексом по рисунку XVII в. не принадлежал XII в., в размещении глав могла повторяться первоначальная композиция с возможным соответствием посвящению храма.
Судя по большим затратам (400 руб.) на разборку собора и крупному изображению его в перестроенном виде на иконах, использованное древнее основание могло быть больших размеров. Сомнения Вл.В.Седова в реконструкции А.А.Тица [5, с. 69, 71], с примерными размерами храма 21 х 34 м, можно было бы поддержать в связи с отсутствием аналогов на северо-западе.
Самый крупный Георгиевский собор вписывался бы в основной объем Троицкого. Между тем южные и восточные столичные храмы середины XII в. имели близкие габариты (Успенские соборы во Владимире 27,5 х 17,6 м, Владимире-Волынском 34,7 х 20,6 м и в Рязани 31,6 х 20 м). Новгородским зодчим наверное были известны большие храмы XI в. (Спасский в Чернигове 33,2 х 22,1 м, Успенский в Киеве 35,6 х 24,2 м, Борисоглебский в Вышгороде 42 х 24 м). А.А.Тиц утверждал разность проектной и обмерной сажени, исходя из "полного совпадения", при наложении реконструкции плана на ныне существующий, "внутреннего контура стен и местоположения столбов" [4, с. 340]. Если же допустить одинаковость примененных мер, равных "казенной сажени" в 1,89 м, то "совершенно точно установленные" внутренние длина и ширина старого храма в 6,5 х 10,5 саж., при размерах нового в 10 х 17 саж. = 18,9 х 32,2 м, будут 12,29 х 19,85 м. Эти параметры близки наружным Иоанновского храма 12,8 х 19,5 м, что может косвенно свидетельствовать о их взаимосвязи, так же как небольшие размеры последующих псковских храмов вряд ли предполагают крупный масштаб потенциального образца. Наблюдаемое в иных столицах стремление повторить композиционный строй главного городского храма в последующих, заставляет видеть в отличиях Иоанновского храма от новгородских прообразов - в трехглавии, пониженных пропорциях, внутристенной лестнице - влияние Троицкого собора. И все же для главного храма города размеры 15 х 21 м маловаты. Их превышает не только монастырский Георгий, корпорационный Иоанн на Опоках (16 х 24,6 м), но и ладожский Климент (18 х 24 м), хотя в этих случаях и могла существовать взаимосвязь размеров.
В литературе уже обращалось внимание на близость Иоанновского собора Антониевскому с пристроенным нартексом [6, с. 79] (Рис. И). Сопоставление планов церквей показывает взаимосвязь не только в совпадающих деталях, но и в логике их изменений.
Можно считать, что по ширине храмы одинаковы (Рождественский - 12,7 х 19,2 м; Иоанновский - 12,8 х 19,5 м). Казалось бы, по длине они расходятся ненамного. Но при сопоставлении храмов наблюдается тенденция удлинения Иоанновского на толщину стены. С одной стороны это происходит за счет устройства внутристенной лестницы в западной стене. Но, сократившись на западе, длина в интерьере была увеличена за счет алтарных апсид, При этом столбы остались на прежнем месте. Их форма зависела от образца: восточные повторены Т-образными, западные - гранеными снизу, крайние западные, скругленные снизу, стали по линии стены новгородского нартекса. Подкупольный квадрат оказался по-новгородски равноудаленным от западной и восточной оконечностей постройки.
Оригинальность форм Спасского храма и близость Иоанновского его пропорциям позволили А.И.Комечу предположить производность художественного решения последнего от первого [7, с. 43]. По мнению В.Д.Саробьянова, достаточное количество времени у артели для строительства ц. Спаса и у заказчика для присутствия при нем и при росписи могло быть только в начале 1140-х гг. М.И.Мильчик и Г.М.Штендер поставили храм в начало 1150-х гг. непосредственно перед ладожским строительством [8]. Выявление для каждой постройки конкретного образца, реконструкция мотивов его переосмысления позволяет предложить дополнительную аргументацию в защиту одной из гипотез.
Близость ц. Климента в Ладоге (заложена в 1153 г.) к построенному ранее псковскому Спасскому собору Мирожского монастыря неоднократно отмечалась в литературе [9, с. 115]. При сравнении ее с признанным образцом, прежде всего, отметим аналогичное решение восточной части. Три апсиды так же примыкали к трансепту без поперечного нефа, из-за чего отсутствовали восточные членения на боковых фасадах. "Не может быть сомнения, что столь характерные черты, отмеченные лишь в двух памятниках русского зодчества XII в., вызваны одинаковым объемным решением восточной части здания: резким понижением боковых апсид и выделением центрального крестообразного пространства", - таково мнение исследователей ц. Климента [9].
В Мирожском соборе восточная стена храма прочитывается как самостоятельная перегородка. Ее широкая западная плоскость продолжается поверхностью восточной подпружной арки. Западные проемы в апсиды, при малых размерах и смещении от центра стены, подчеркивают ее монолитность. Ее толщина, обозначенная вверху подпружной аркой, прослеживается в нижней части, выявляется расположенными рядом более высокими проходами в боковые апсиды. Рельефная внутренняя поверхность стен апсиды контрастирует со спокойной гладью восточной стены. Продольные подпружные арки отчасти даже выглядят укрепленными на кронштейнах на этой стене. В ц. Климента внутренняя замкнутость ее боковых апсид, выявленность восточного рукава центрального креста подчеркнуты новой деталью - смещенностью проемов из центральной апсиды к востоку. Исчезновение восточных столбов в толще стен, превращение в Г-образные их участки по образцу западных мирожских, выражено здесь сильнее, чем в Пскове. В ц. Георгия, заложенной вероятно до Климентовской, с отсутствующим по-псковски восточным нефом, восточные опоры предполагались еще Т-образными (С.Лалазаров).
В западной части ладожского храма происходит возвращение от мирожского к традиционному типу с отдельно стоящими столбами и хорами в нартексе. Со стороны центрального нефа угловые палатки под хорами открыты в него во всю ширину. Образовывается откровенно плоская лишенная лопаток, отделяющая нартекс, перегородка с проемами, симметричными проходам в апсиды. Таким образом, подчеркивается замкнутость и зальность основного двустопного пространства. Найденное решение можно поставить в один ряд с Антониевским, Иоанновским, Дмитриевскими вариантами высвобождения интерьера. Отсутствие лопаток у стены нартекса, казалось бы, естественно в свете предшествующих поисков, но может объясняться и программным требованием заказчика.
В.В.Седов, сравнив ц. Климента с болгарскими храмами IX-Хвв., показал, что в Ладоге воспроизводился очень близкий к ним расположением деталей интерьера двустолпный тип здания [10, рис. 6]. Но здесь присутствовала лишь идея этого конкретного типа, воплощенная исходя из усвоенных новгородско-псковской артелью собственных навыков. Как заметил В.В.Седов, "византийский замысел имел здесь провинциальное выражение" [10, с. 18]. Двустолпие с отделяющей нартекс плоской перегородкой, по-видимому, надо считать навязанным местному зодчему заказчиком византинизмом, следствием его представления о строгом соответствии образцу.
Главный общегородской храм, с характерным миссионерским посвящением, совпадающий в плане с большим новгородским собором Юрьева монастыря, взятым без нартекса, был заложен на посаде. Видимо, соразмерные ладожскому детинцу малые формы ц. Георгия не удовлетворили Нифонта. Но, попытавшись приспособить мирожский тип к большому городскому собору, Нифонт получил не вполне удачный художественный образ. В интерьере соединялось стремление к зальности двустолпного пространства в сочетании с элементами крестообразности и базиликальности. Снаружи боковые фасады, судя по формам упавшей западной стены, увенчивались тремя закомарами, как если бы это был 4-столпный храм. Однако глава, сдвинувшись на одно деление, расположилась по линии восточных закомар. Должна была казаться огромной, уравновешивавшая западную часть, центральная апсида. Полученное соотношение объемов, как это заметил В.В.Седов, близко переяславским храмам конца XI в., но получено путем соединения новгородско-псковских элементов.
При сопоставлении планов псковского и ладожского храмов, зависимость размеров представляется несомненной (Рис. 12). Ц.Спаса точно вписывается во внутренние габариты ц. Климента без нартекса (отличия по ширине 15,3 и 18 м). Если к полученному продольному размеру последней добавить ширину западного нефа первой, взятую снаружи с лопатками, получим храм с нартексом. Наблюдается зависимость и в изменении внутренней структуры.
При удлинении на толщину стены центральной климентовских апсид, линии восточных стен обоих храмов совпадают. Продольная сторона климентовского подкупольного квадрата длиннее мирожского на толщину стены, т.е. на этот размер сдвигается линия западных подкупольных столбов.
За счет их большей толщины климентовский западный неф уже мирожского. При увеличении размеров храма на две толщины стены, подкупольный квадрат увеличился на одну толщину, т.е. пропорционально уменьшился. Восточная часть удлинилась на толщину стены, западная, до нартекса, осталась прежних размеров, сдвинувшись за счет увеличения подкупольного квадрата. Он же оказался на толщину стены ближе к восточной оконечности храма, чем к западной, как это было еще в Благовещенской и Михайловской церквях.
Конструктивная близость первых ладожских храмов мирожскому позволяет рассматривать их как единую группу близких по времени и по авторству. В них разрабатывалась общая тема на основе абстрактных византийских прообразов и конкретных новгородских образцов. Тема продолжала звучать и в Успенской церкви, хотя в ней проиллюстрирован следующий этап выхода из мирожского типа. Между тем Иоанновский собор принципиально далек Мирожскому. В нем есть еще новгородская центричность - равноудаленность восточной и западной границ от центра, нарушенная уже в ц. Дмитрия.
Длина Дмитриевской церкви совпадает с Иоанновской, взятой без нартекса (Рис. 13). При этом восточные столбы остаются на прежнем месте. При сокращении ширины храма на толщину стены (отличия по ширине 12,3 м (взято по фундаментам) и 12,8 м) за счет центрального нефа, алтарь получил более вытянутые пропорции. За счет утолщения западной стены, сохраняющий свою ширину западный поперечный неф сдвинулся вместе со столбами. Способ изменения образца не нов. Обратную взаимосвязь вряд ли возможно предположить. Удлиненный алтарь задан именно Иоанновским храмом. К примеру, Антониевский совершенно не подходит на эту роль. Значит, строительство ц. Иоанна происходило до Дмитриевской 1143 г. В этом храме меняется и отношение к центричности.
Расстояние от подкупольного квадрата до западной оконечности храма ближе здесь примерно на две толщины стены, чем до восточной. Такое же соотношение прослеживается и в Мирожской церкви.
Поставив ц. Спаса на первое место в ряду псковских построек, ей будет трудно подыскать образец. На эту же роль определенно подходит п. Иоанна (Рис. 14). Спасская точно вписывается во внутренние ее размеры по длине и превосходит наружные по ширине (12,8 х 19,5 м - ц. Иоанна; 15,3 х 16,5 м - ц. Спаса).
При этом восточные границы подкупольного квадрата, как обычно, совпадают, на запад он увеличивается на толщину стены. По-видимому, ц. Спаса все же замыкает ряд псковских храмов, а в художественном плане составляет с ладожскими единую группу.
Иоанновский храм принципиально отличается от новгородского образца. В свою очередь отлично от него решение Дмитриевского. Иная и ц. Спаса. Однако во всех случаях работала одна артель. В Спасской, Георгиевской и Климентовской церквях присутствует византийская тема, воплощение же ее принадлежит местной артели, перерабатывающей новые идеи и постоянно тяготеющей к традиционным формам и приемам. Не проявившим себя ни в технике, ни в деталях, автором идей вполне мог быть и сам заказчик Нифонт.
Приведенные соотношения могут быть уточнены при сопоставлении более детальных обмеров планов и дополнены высотными. В связи с этим была бы весьма желательной подробная публикация памятников, например, в масштабе 1:100.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Раппопорт П.А., 1982. Русская архитектура Х-ХШ вв. А.
2. Комеч А.И., 1987. Древнерусское зодчество конца X - начала XII в. М.
3. Булкин В.А., 1993. Архитектура Пскова XII в. (вопросы датировки) // Программа "Храм". СПб.
4. Тиц А.А., 1976. Обмерные и проектные чертежи XVII в. Троицкого собора в Пскове // Средневековая Русь. М., 1976.
5. Седов Вл.В., 1992. Псковская архитектура XIV-XV вв. М.
6. Михайлов С. П., 1982. Исследования собора Иоанна Предтечи в Пскове // КСИА, Вып. 172. М.
7. Комеч А.И., 1993. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в. М.
8. Мильчик М.И., Штендер Г.М., 1988. Западные камеры собора Мирожского монастыря во Пскове // Древнерусское искусство: Художественная культура X - первой половины XIII вв. М.
9. Большаков Л.Н., Раппопорт П.А., 1985. Раскопки ц. Климента в Старой Ладоге // Новое в археологии Северо-запада СССР. Л.
10. Седов Вл.В., 1992. Собор Спасо-Мирожского монастыря: иконография и происхождение типа // Архив архитектуры. Вып. 1. М.
АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ПСКОВА И ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ
Институт археологии Российской Академии Наук
Псковский государственный научно-исследовательский археологический центр
МАТЕРИАЛЫ СЕМИНАРА
1995 год
Как оказалось, во многих случаях новые художественные решения объяснимы формами образца. При его переосмыслении зачастую менялся тип построек. Очевидно, зодчий не был им связан, но конструировал его путем видоизменения уже имеющейся формы. Типология менялась арифметическим действием - прибавлением или вычитанием какой-либо из составляющих образца. Так, например, в первоначальном варианте храма Антониева монастыря отнимается нартекс и хоры. Затем они прибавляются. К Никольскому собору добавлены необязательные боковые главы. Могут быть прибавлены или отняты лестничные башни, галереи, притворы, дополнительные восточные столбы. Апсиды могут примыкать прямо к трансепту, как в Киевопечерской надвратной церкви или в Мирожском храме, где пониженным западным частям уже в процессе строительства была возвращена традиционная форма. В ц. Климента в Ладоге к мирожскому типу прибавляется нартекс, в Георгиевской - "вставляется" отнятый у него ранее восточный неф (С.Лалазаров). Видя насколько типология не связывала руки зодчего, можно не удивляться повторению решения интерьера печерского надвратного храма в Антониевском, с превращением его затем в традиционный храм с нартексом и башней. В этом же ряду стоит Иоанновский собор во Пскове с отнятой лестничной башней и слабо выделенным в интерьере нартексом. Можно указать также на бесстолпную церковь в смоленском детинце, судя по плану, изображавшую снаружи четырехстолпный храм. Постройки смоленских зодчих после прихода полоцкого мастера "теряют" дополнительный восточный неф при сохраненных наружных пилястрах. К одному их последних смоленских храмов добавлен нартекс, превративший его в небывалый 8-столпный тип. На этом фоне появление и исчезновение мирожского типа храма может быть расценено вполне в русле общепринятой практики.
Для разговора о псковских памятниках необходимо проследить взаимосвязь новгородских предшественников. При всей кажущейся типологической схожести ранняя новгородская архитектура отличалась разнообразием форм. Первая же новгородская постройка киевских мастеров начала XII в. - ц. Благовещения на Городище (заложена в 1103 г.) отличалась художественной находкой - продолжавшей западный фасад храма без галерей квадратной в плане и, надо думать, близкой в объеме Георгиевскому собору лестничной башней, полученной путем переосмысления композиции черниговского Спаса, Выдубичского и Берестовских храмов, может быть полоцкой Софии, и, главным образом, новгородской Софии. Именно в этом храме венчающий квадратную лестничную башню барабан главы стоит вровень с остальными, здесь башня является крайним завершающим звеном южного фасада, боковым акцентом западного.
Помимо композиционного примера софийская башня послужила образцом и при выборе размеров. Сторона квадрата новой башни равнялась внутреннему диаметру софийской. Лестничный марш сузился на треть.
Ориентация на главный храм города и чуть ли не единственную каменную церковь вполне естественна. Различие софийского и благовещенского планов следует рассматривать как изменение форм образца.
При определении размеров Благовещенской церкви внутренняя длина основного объема Софии была взята как наружная, общая ширина за счет ширины центрального нефа уменьшилась на толщину стены (Рис. 2).
Линия западных подкупольных столбов осталась на прежнем удалении от западной стены, нартекс относительно западного нефа Софии - слегка расширился. Наружные длины боковых нефов почти совпали (судя по реконструкции плана церкви П.А.Раппопорта), внутренняя длина центрального так же равнялась длине софийского бокового, т.е. нефы нового храма были почти одинаковой длины. Благовещенская центральная апсида от наружной оконечности до линии западной плоскости восточных подкупольных столбов равнялась длине внутреннего пространства центральной апсиды Софии до восточных столбов, т.е. она во внешних продольных размерах вписывалась в образец.
При этом изменились пропорции алтарного пространства. Длина его сократилась чуть ли не на три толщины стены, а ширина только на одну. Ширина восточного нефа была сохранена прежней. По отношению к боковым апсидам торцы межапсидных стенок остались на прежнем месте. Изменилась их толщина. Боковые апсиды Софии как бы примыкали к выступающей центральной. В новом храме, в месте соединения по-киевски небольшого выноса полукружия центральной апсиды с боковыми, толщина стен удваивалась до линии западных плоскостей восточных лопаток боковых фасадов, отмечающей границу поперечного нефа. Образовывались свойственные киевским храмам заплечики. Примыкавшая к восточному нефу центральная апсида имела правильную полуциркульную форму без учета слитых с ней стен боковых апсид точно вписывалась в софийскую.
В результате сопоставления планов храмов важно отметить явную зависимость в построении новых форм, определении их размеров и композиции от непосредственного образца с учетом предшествующего художественного опыта. При этом образец использовался зодчими не вполне системно. Результатом явилась еще не выверенная схема. Центральная апсида оказалась недостаточно крупной, почти равной боковым, лестничная башня - слишком массивной. И все же мастера создали новаторский художественный образ, оригинально переосмыслив образец, применив новые не свойственные ему элементы.
Следующая новгородская постройка - Никольский собор (заложен в 1113 г.) почти совпадает в плане с ц. Благовещения, что отмечал еще первооткрыватель этого храма М.К.Каргер. Их размеры в плане: ц. Благовещения 22,8 х 15,1; ц. Николы 23,65 х 15,35. Расхождение в ширине 0,25 м может свидетельствовать либо о неточности обмеров этого образца, либо разбивки плана. 0,85 м разницу в наружной длине (из-за большей толщины стены апсиды ц. Благовещения разница внутренних длин двух храмов еще существеннее) можно объяснить тем, что вынос центральной Никольской апсиды явно предполагалось сделать большим на толщину стены. В качестве основного образца зодчему, очевидно, вновь был указан главный храм города. Детали плана нового храма свидетельствуют о повторном к нему обращении. О близости объемных элементов ц. Николы и Софии в литературе уже упоминалось. Наружная длина ц. Николы, не считая выноса лопаток, равнялась внутренней основного объема Софии. Общая ширина за счет центрального нефа сокращалась только на одну толщину стены (Рис. 3). Нартекс так же как в ц. Благовещения был слегка расширен относительно размеров западного софийского нефа, но ширина второго ближнего к центру западного нефа была повторена, вероятно, в целях сохранения размеров подкупольного пространства малых барабанов. При этом западные подкупольные столбы оказались несколько сдвинутыми к востоку. По иному, чем в городищенском храме, решалась восточная часть здания (Рис. 4).
Внутреннее пространство центральной апсиды с одной стороны увеличилось относительно благовещенского на толщину стены. С другой стороны торцы межапсидных стенок сдвинулись к западу так, что если вписать центральную апсиду нового храма в софийскую, западные оконечности их стен совпадают.
Пространство апсид расширилось, стенки между ними стали тоньше, но заплечики остались как дань киевской традиции и как художественный прием для создания необычной слегка подковообразной формы апсид.
Вертикальные пропорции Никольского собора, как и других ранних новгородских храмов, находятся в явной зависимости от Софийского. А.И.Комеч считает неслучайным совпадение 10,8 м высоты хор в обоих постройках, принципиальную близость расположения окон: "София и для князя и для зодчих являлась образцом, причем некоторые элементы были повторены "буквально", "процитированы". Со "сжатым" планом и хорами "несколько вторгающимися в своды" высотные пропорции Никольского интерьера усилились.
При «мерности» горизонтального, опоясывающего храм движения рядов окон и ниш"[2, с. 304], увеличение этих рядов до четырех, т.е. более частое их повторение, чем в киевских прототипах, перемежение их вертикальных рядов лопатками служило тому же требованию в экстерьере (Рис. 5). Совпадение с Софийским собором высоты хор и диаметров явно программных боковых глав при уменьшении основных плановых размеров кардинально меняло основные пропорции образца. Увеличив наружный вынос и внутреннее пространство центральной апсиды, уменьшив и сдвинув западнее благовещенского образца восточный неф, зодчий уравновесил восточную и западную части храма (Рис. 4). Самостоятельная художественная воля проявилась здесь в создании чрезвычайно центричного квадратного в плане пятиглавого ядра с примыкающими равновеликими по ширине алтарем и нартексом. Составляющей же полученного образа явилось творческое сочетание размеров и форм уже двух новгородских образцов.
В значительный временной перерыв между строительством рассмотренных храмов иных построек в Новгороде не зафиксировано. Между тем в Киеве в это время (после 1106 г.) строится Троицкая церковь Печерского и собор Михайловского Златоверхого монастырей (заложен в 1108 г., завершен до 1113 г.)[1, с. 16, 25], имеющие некоторые близкие новгородским храмам черты. Например, оформление внутреннего пространства апсид ц. Михаила очень близко Благовещенскому. Внутренние Михайловские размеры совпадают с наружными длиной и шириной трехнефного ядра новгородской Софии. Именно такое превосходство, возможно, имело особый смысл. Однако, непосредственным образцом здесь, скорее всего, была киевская София. Отношение к нему сродни вышерассмотренным в Новгороде (Рис. 6).
Длина и ширина ц. Михаила относительно трехнефного ядра Софии сократилась на толщину стены за счет сужения центрального нефа и сдвижки на запад полукружия центральной апсиды. При этом заплечики межапсидных стенок остались на прежнем месте. Не изменилась ширина восточного нефа и крайнего западного, соответствующего нартексу нового храма. Полностью, как и в Новгороде, совпали боковые нефы. Западный расширился на толщину стены, сдвинув к востоку подкупольный квадрат, компенсировав в объеме, вместе с укороченной апсидой, отсутствие западной галереи.
Расположение и форма лестницы могут вызвать как киевские, так и новгородские ассоциации, а вкупе с пристроенным к южному углу храмом позволяют с большой долей вероятности реконструировать трехглавие, существовавшее, надо думать, и в ц. Благовещения.
А.И.Комеч обращал особое внимание на проблему формирования типа закомарного храма [2, с. 280], отмечая завершение этого процесса как раз в двух рассматриваемых киевских постройках. Остаются не вполне понятными предпосылки появления новой формы. Ответ на этот вопрос представляется возможным найти в новгородском образце. В черниговском Спасе, киевской Софии угловые части здания понижены относительно центральной, как и основания расположенных над ними барабанов глав. Расположением в одном или близком уровне оснований всех элементов перекрытия пятинефного ядра отличается новгородская София (Рис. 1). Зодчий Благовещенского храма, "вычленяя" трехнефный объем образца для копирования, вряд ли изменил систему высотного размещения его сводов, что косвенно подтверждается сохранившимися последующими постройками. Ему оставалось лишь изменить форму восточных сводов на цилиндрическую и обозначить их на фасадах закомарами. Поэтому, первое в истории древнерусской архитектуры размещение завершающих все прясла полукруглых закомар в одном уровне, наверное, впервые появилось именно в ц. Благовещения на Городище. Влияние Новгорода подтверждается высотными пропорциями ц. Михаила, не свойственными как более ранним, так и поздним киевским храмам (Рис. 7). Судя по реконструкции Ю.С. Асеева, высота ее четырехстолпного ядра меньше длины трех прясел бокового фасада примерно на толщину стены. В иных постройках разница как минимум удваивается.
Архитектурное решение Троицкого храма необычно расположением сводов и закомар в одном уровне, а также совмещением четырехстолпного верхнего сооружения с трехпролетным воротным проездом в один вытянутый по вертикали объем. Похоже, оно навеяно впечатлениями от новгородских пропорций, усиленных центричностью квадратного плана с равноудаленностью подкупольного квадрата от всех четырех фасадов. Отзвук этой центричности можно видеть в постройках 10-х гг. Новгорода. В Михайловской же церкви, как и в Благовещенской, западная стена еще удалена от подкупольного квадрата на толщину стены дальше, чем восточная.
Рождественский собор Антониевого монастыря (заложен в 1117 г.) так же ориентирован на Софийский. Помимо пропорций об этом свидетельствуют две существенные детали. Как и в Софии у межапсидных стенок здесь отсутствуют заплечики. С ее хор, очевидно, перекочевали сюда восьмигранные западные столбы с импостами. Внутренние размеры пятиглавого ядра Никольского собора повторены как наружные в Антониевском. По ширине храмы расходятся на 2,65 м - т.е. чуть более двух толщин стен. Появившийся позднее нартекс вписывается во внутренние размеры Никольского нартекса. Можно предложить и другое соотношение: длина нового храма определялась, при совпадении центральных апсид, расположением западной стены на линии западных столбов образца. Восточные столбы выстраивались вдоль линии торцов его межапсидных стенок (Рис. 8).
Рождественский собор для того времени необычайно мал. Пока не ясны габариты и тип ц.Федора 1115 г. - недостающего звена в цепи новгородских построек начала века. Но ближайшим аналогом типоразмера может быть предложена построенная лишь около 10 лет до этого ц. Троицы в Киеве. Планы обоих храмов почти совпадают - общая ширина (12 х 12,5 м - ц. Троицы; ширина 12,7 м - ц. Рождества), местоположение столбов, центричное расположение подкупольного квадрата (Рис. 9). Отсутствие хор и, в связи с этим, свободно стоящие западные опоры в Антоньевом храме - деталь уже имевшаяся в Троицком. Разница планов заключается лишь в расположении алтарных апсид, как бы вдвинутых в восточный неф в киевском храме и, наоборот, приставленных к нему в новгородском.
Георгиевский собор (заложен в 1119 г.) превышает размеры ц. Благовещения в длину на 4 м, в ширину на 3,2 м. При этом размеры лестничной башни и ширины нартекса сохранены. В результате по отношению к основному объему башня стала пропорционально меньше. Если в ц. Благовещения ширина ее равнялась центральному нефу, на западном фасаде чередовались две пары равновеликих прясел, то в Георгиевском
соборе слегка уменьшенное западное прясло башни, лишь немного превосходящее его малые нефы, гармонично вошло в этот западный ряд под началом центрального.
В плановых размерах собора нашли отклик параметры Михайловского храма, сокращенные на 1,8 м в западной части, за счет чего была достигнута принятая в ц. Троицы, Никольской и Рождественской равноудаленность западного и восточного фасадов от центра. Роль основного образца, надо думать, и в этом случае исполняла Новгородская София (Рис. 10). Новый храм превышал ее ядро в длину и ширину на толщину стены за счет боковых и западного нефов, как и раньше пропорционально сужая центральный.
Архитектура Пскова XII в. в последние годы остается объектом пристального внимания ученых. Еще неразрешены многие вопросы. Кроме того, что не найден древний Троицкий собор и о времени его строительства можно судить лишь на основе письменных и графических источников, идет спор даже об относительной датировке двух сохранившихся храмов. Нет полной ясности в характере византийского и новгородского влияний на формы Спасского и Иоанновского храма, а их на ладожские.
В недавней статье В.А.Булкина [3, с. 9] была отмечена надежность датировки окончания строительства ц. Дмитрия 1143-1144 гг., но не дата ее закладки. Предполагается, что Всеволод мог быть захоронен в деревянной церкви и затем на месте погребения возвели каменную. Аналогом Троицкому автор привел новгородский Георгиевский собор из-за сходства пропорций планов, трехглавых композиций, значительности их размеров (если верить реконструкции А.А.Тица [4. с. 338]). Хотя декор глав над нартексом по рисунку XVII в. не принадлежал XII в., в размещении глав могла повторяться первоначальная композиция с возможным соответствием посвящению храма.
Судя по большим затратам (400 руб.) на разборку собора и крупному изображению его в перестроенном виде на иконах, использованное древнее основание могло быть больших размеров. Сомнения Вл.В.Седова в реконструкции А.А.Тица [5, с. 69, 71], с примерными размерами храма 21 х 34 м, можно было бы поддержать в связи с отсутствием аналогов на северо-западе.
Самый крупный Георгиевский собор вписывался бы в основной объем Троицкого. Между тем южные и восточные столичные храмы середины XII в. имели близкие габариты (Успенские соборы во Владимире 27,5 х 17,6 м, Владимире-Волынском 34,7 х 20,6 м и в Рязани 31,6 х 20 м). Новгородским зодчим наверное были известны большие храмы XI в. (Спасский в Чернигове 33,2 х 22,1 м, Успенский в Киеве 35,6 х 24,2 м, Борисоглебский в Вышгороде 42 х 24 м). А.А.Тиц утверждал разность проектной и обмерной сажени, исходя из "полного совпадения", при наложении реконструкции плана на ныне существующий, "внутреннего контура стен и местоположения столбов" [4, с. 340]. Если же допустить одинаковость примененных мер, равных "казенной сажени" в 1,89 м, то "совершенно точно установленные" внутренние длина и ширина старого храма в 6,5 х 10,5 саж., при размерах нового в 10 х 17 саж. = 18,9 х 32,2 м, будут 12,29 х 19,85 м. Эти параметры близки наружным Иоанновского храма 12,8 х 19,5 м, что может косвенно свидетельствовать о их взаимосвязи, так же как небольшие размеры последующих псковских храмов вряд ли предполагают крупный масштаб потенциального образца. Наблюдаемое в иных столицах стремление повторить композиционный строй главного городского храма в последующих, заставляет видеть в отличиях Иоанновского храма от новгородских прообразов - в трехглавии, пониженных пропорциях, внутристенной лестнице - влияние Троицкого собора. И все же для главного храма города размеры 15 х 21 м маловаты. Их превышает не только монастырский Георгий, корпорационный Иоанн на Опоках (16 х 24,6 м), но и ладожский Климент (18 х 24 м), хотя в этих случаях и могла существовать взаимосвязь размеров.
В литературе уже обращалось внимание на близость Иоанновского собора Антониевскому с пристроенным нартексом [6, с. 79] (Рис. И). Сопоставление планов церквей показывает взаимосвязь не только в совпадающих деталях, но и в логике их изменений.
Можно считать, что по ширине храмы одинаковы (Рождественский - 12,7 х 19,2 м; Иоанновский - 12,8 х 19,5 м). Казалось бы, по длине они расходятся ненамного. Но при сопоставлении храмов наблюдается тенденция удлинения Иоанновского на толщину стены. С одной стороны это происходит за счет устройства внутристенной лестницы в западной стене. Но, сократившись на западе, длина в интерьере была увеличена за счет алтарных апсид, При этом столбы остались на прежнем месте. Их форма зависела от образца: восточные повторены Т-образными, западные - гранеными снизу, крайние западные, скругленные снизу, стали по линии стены новгородского нартекса. Подкупольный квадрат оказался по-новгородски равноудаленным от западной и восточной оконечностей постройки.
Оригинальность форм Спасского храма и близость Иоанновского его пропорциям позволили А.И.Комечу предположить производность художественного решения последнего от первого [7, с. 43]. По мнению В.Д.Саробьянова, достаточное количество времени у артели для строительства ц. Спаса и у заказчика для присутствия при нем и при росписи могло быть только в начале 1140-х гг. М.И.Мильчик и Г.М.Штендер поставили храм в начало 1150-х гг. непосредственно перед ладожским строительством [8]. Выявление для каждой постройки конкретного образца, реконструкция мотивов его переосмысления позволяет предложить дополнительную аргументацию в защиту одной из гипотез.
Близость ц. Климента в Ладоге (заложена в 1153 г.) к построенному ранее псковскому Спасскому собору Мирожского монастыря неоднократно отмечалась в литературе [9, с. 115]. При сравнении ее с признанным образцом, прежде всего, отметим аналогичное решение восточной части. Три апсиды так же примыкали к трансепту без поперечного нефа, из-за чего отсутствовали восточные членения на боковых фасадах. "Не может быть сомнения, что столь характерные черты, отмеченные лишь в двух памятниках русского зодчества XII в., вызваны одинаковым объемным решением восточной части здания: резким понижением боковых апсид и выделением центрального крестообразного пространства", - таково мнение исследователей ц. Климента [9].
В Мирожском соборе восточная стена храма прочитывается как самостоятельная перегородка. Ее широкая западная плоскость продолжается поверхностью восточной подпружной арки. Западные проемы в апсиды, при малых размерах и смещении от центра стены, подчеркивают ее монолитность. Ее толщина, обозначенная вверху подпружной аркой, прослеживается в нижней части, выявляется расположенными рядом более высокими проходами в боковые апсиды. Рельефная внутренняя поверхность стен апсиды контрастирует со спокойной гладью восточной стены. Продольные подпружные арки отчасти даже выглядят укрепленными на кронштейнах на этой стене. В ц. Климента внутренняя замкнутость ее боковых апсид, выявленность восточного рукава центрального креста подчеркнуты новой деталью - смещенностью проемов из центральной апсиды к востоку. Исчезновение восточных столбов в толще стен, превращение в Г-образные их участки по образцу западных мирожских, выражено здесь сильнее, чем в Пскове. В ц. Георгия, заложенной вероятно до Климентовской, с отсутствующим по-псковски восточным нефом, восточные опоры предполагались еще Т-образными (С.Лалазаров).
В западной части ладожского храма происходит возвращение от мирожского к традиционному типу с отдельно стоящими столбами и хорами в нартексе. Со стороны центрального нефа угловые палатки под хорами открыты в него во всю ширину. Образовывается откровенно плоская лишенная лопаток, отделяющая нартекс, перегородка с проемами, симметричными проходам в апсиды. Таким образом, подчеркивается замкнутость и зальность основного двустопного пространства. Найденное решение можно поставить в один ряд с Антониевским, Иоанновским, Дмитриевскими вариантами высвобождения интерьера. Отсутствие лопаток у стены нартекса, казалось бы, естественно в свете предшествующих поисков, но может объясняться и программным требованием заказчика.
В.В.Седов, сравнив ц. Климента с болгарскими храмами IX-Хвв., показал, что в Ладоге воспроизводился очень близкий к ним расположением деталей интерьера двустолпный тип здания [10, рис. 6]. Но здесь присутствовала лишь идея этого конкретного типа, воплощенная исходя из усвоенных новгородско-псковской артелью собственных навыков. Как заметил В.В.Седов, "византийский замысел имел здесь провинциальное выражение" [10, с. 18]. Двустолпие с отделяющей нартекс плоской перегородкой, по-видимому, надо считать навязанным местному зодчему заказчиком византинизмом, следствием его представления о строгом соответствии образцу.
Главный общегородской храм, с характерным миссионерским посвящением, совпадающий в плане с большим новгородским собором Юрьева монастыря, взятым без нартекса, был заложен на посаде. Видимо, соразмерные ладожскому детинцу малые формы ц. Георгия не удовлетворили Нифонта. Но, попытавшись приспособить мирожский тип к большому городскому собору, Нифонт получил не вполне удачный художественный образ. В интерьере соединялось стремление к зальности двустолпного пространства в сочетании с элементами крестообразности и базиликальности. Снаружи боковые фасады, судя по формам упавшей западной стены, увенчивались тремя закомарами, как если бы это был 4-столпный храм. Однако глава, сдвинувшись на одно деление, расположилась по линии восточных закомар. Должна была казаться огромной, уравновешивавшая западную часть, центральная апсида. Полученное соотношение объемов, как это заметил В.В.Седов, близко переяславским храмам конца XI в., но получено путем соединения новгородско-псковских элементов.
При сопоставлении планов псковского и ладожского храмов, зависимость размеров представляется несомненной (Рис. 12). Ц.Спаса точно вписывается во внутренние габариты ц. Климента без нартекса (отличия по ширине 15,3 и 18 м). Если к полученному продольному размеру последней добавить ширину западного нефа первой, взятую снаружи с лопатками, получим храм с нартексом. Наблюдается зависимость и в изменении внутренней структуры.
При удлинении на толщину стены центральной климентовских апсид, линии восточных стен обоих храмов совпадают. Продольная сторона климентовского подкупольного квадрата длиннее мирожского на толщину стены, т.е. на этот размер сдвигается линия западных подкупольных столбов.
За счет их большей толщины климентовский западный неф уже мирожского. При увеличении размеров храма на две толщины стены, подкупольный квадрат увеличился на одну толщину, т.е. пропорционально уменьшился. Восточная часть удлинилась на толщину стены, западная, до нартекса, осталась прежних размеров, сдвинувшись за счет увеличения подкупольного квадрата. Он же оказался на толщину стены ближе к восточной оконечности храма, чем к западной, как это было еще в Благовещенской и Михайловской церквях.
Конструктивная близость первых ладожских храмов мирожскому позволяет рассматривать их как единую группу близких по времени и по авторству. В них разрабатывалась общая тема на основе абстрактных византийских прообразов и конкретных новгородских образцов. Тема продолжала звучать и в Успенской церкви, хотя в ней проиллюстрирован следующий этап выхода из мирожского типа. Между тем Иоанновский собор принципиально далек Мирожскому. В нем есть еще новгородская центричность - равноудаленность восточной и западной границ от центра, нарушенная уже в ц. Дмитрия.
Длина Дмитриевской церкви совпадает с Иоанновской, взятой без нартекса (Рис. 13). При этом восточные столбы остаются на прежнем месте. При сокращении ширины храма на толщину стены (отличия по ширине 12,3 м (взято по фундаментам) и 12,8 м) за счет центрального нефа, алтарь получил более вытянутые пропорции. За счет утолщения западной стены, сохраняющий свою ширину западный поперечный неф сдвинулся вместе со столбами. Способ изменения образца не нов. Обратную взаимосвязь вряд ли возможно предположить. Удлиненный алтарь задан именно Иоанновским храмом. К примеру, Антониевский совершенно не подходит на эту роль. Значит, строительство ц. Иоанна происходило до Дмитриевской 1143 г. В этом храме меняется и отношение к центричности.
Расстояние от подкупольного квадрата до западной оконечности храма ближе здесь примерно на две толщины стены, чем до восточной. Такое же соотношение прослеживается и в Мирожской церкви.
Поставив ц. Спаса на первое место в ряду псковских построек, ей будет трудно подыскать образец. На эту же роль определенно подходит п. Иоанна (Рис. 14). Спасская точно вписывается во внутренние ее размеры по длине и превосходит наружные по ширине (12,8 х 19,5 м - ц. Иоанна; 15,3 х 16,5 м - ц. Спаса).
При этом восточные границы подкупольного квадрата, как обычно, совпадают, на запад он увеличивается на толщину стены. По-видимому, ц. Спаса все же замыкает ряд псковских храмов, а в художественном плане составляет с ладожскими единую группу.
Иоанновский храм принципиально отличается от новгородского образца. В свою очередь отлично от него решение Дмитриевского. Иная и ц. Спаса. Однако во всех случаях работала одна артель. В Спасской, Георгиевской и Климентовской церквях присутствует византийская тема, воплощение же ее принадлежит местной артели, перерабатывающей новые идеи и постоянно тяготеющей к традиционным формам и приемам. Не проявившим себя ни в технике, ни в деталях, автором идей вполне мог быть и сам заказчик Нифонт.
Приведенные соотношения могут быть уточнены при сопоставлении более детальных обмеров планов и дополнены высотными. В связи с этим была бы весьма желательной подробная публикация памятников, например, в масштабе 1:100.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Раппопорт П.А., 1982. Русская архитектура Х-ХШ вв. А.
2. Комеч А.И., 1987. Древнерусское зодчество конца X - начала XII в. М.
3. Булкин В.А., 1993. Архитектура Пскова XII в. (вопросы датировки) // Программа "Храм". СПб.
4. Тиц А.А., 1976. Обмерные и проектные чертежи XVII в. Троицкого собора в Пскове // Средневековая Русь. М., 1976.
5. Седов Вл.В., 1992. Псковская архитектура XIV-XV вв. М.
6. Михайлов С. П., 1982. Исследования собора Иоанна Предтечи в Пскове // КСИА, Вып. 172. М.
7. Комеч А.И., 1993. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в. М.
8. Мильчик М.И., Штендер Г.М., 1988. Западные камеры собора Мирожского монастыря во Пскове // Древнерусское искусство: Художественная культура X - первой половины XIII вв. М.
9. Большаков Л.Н., Раппопорт П.А., 1985. Раскопки ц. Климента в Старой Ладоге // Новое в археологии Северо-запада СССР. Л.
10. Седов Вл.В., 1992. Собор Спасо-Мирожского монастыря: иконография и происхождение типа // Архив архитектуры. Вып. 1. М.
АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ПСКОВА И ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ
Институт археологии Российской Академии Наук
Псковский государственный научно-исследовательский археологический центр
МАТЕРИАЛЫ СЕМИНАРА
1995 год