О примирении
Филсоф Галковский на старости лет открыл в себе ещё одну ипостась: ипостась советского человека. Коего (совчела) он всю свою сознательную философскую жизнь жёг глаголом и клеймил поганой метлой. А после женитьбы философу открылось, что «Ленин - Великий Человек», «Советский период - часть истории, а великий народ всегда чтит свою историю» и даже «Они хотят отнять у нас Великую Победу» (что из уст Галковского звучит уж вовсе шизофренично). Часть «утят», как называют себя последователи ДЕГа, получила разрыв шаблона, а наиболее верные усмотрели в этом повороте линии партии курс на примирение с прошлым.
Действительно - такому какофоническому, насплошь раздраеному обществу, как российское, немного примирения не помешало бы. Но тут такая загвоздка: примирение между преступником и жертвой возможно, когда за преступление понесено наказание. Ну, на крайность, - хоть символическое. Уж если не наказание, то - самая мелкая малость - чтобы преступник, хотя бы на словах, раскаялся в содеянном. Пробормотал что-то вроде «Да, нехорошо как-то вышло».
Ну хорошо, хорошо, - даже не раскаялся. Не готов он раскаиваться, да и преступником себя не считает, а совсем наоборот. Просто не плясать на могилах, не оккупировать публичное пространство, приглушить радио - во имя мира и процветания. Восстановить статус «quo ante bellum».
Но ведь даже этого нет. О каком примирении можно говорить, когда от Москвы до самых до окраин, от колхоза до облцентра - центральные улицы носят имя Ленина, главные площади украшает его статуя, а именем болвана Калинина названо больше географических объектов, чем именами всех исторических деятелей за весь период от Рюрика до Николая II включительно?
Это примирение кого с кем? Ленинистов с калининистами?
То, что советский период - важный, и даже (для нынешних реалий) ключевой период российской истории - бесспорно и тривиально. Но вот этот умственный кульбит от признания периода истории периодом истории к непременному уважению и почитанию такового - он мне, мягко говоря, не понятен.
Скажем, женщину жестоко изнасиловали. И, как это бывает, зачала она от насильника ребёнка. В принципе, самое психологически логичное решение - аборт. Доктора говорят ей, что аборт возможен, но после этого она, скорее всего, уже не сможет иметь детей - внутри всё разорвано. И, после долгих раздумий, она решает ребёнка оставить. Да, пусть от насильника - но родное дитя, оно не виновато, можно будет воспитать человека и тд.. Хотя ребёнок всю жизнь будет ей живым напоминанием о пережитом кошмаре; и захочет забыть - не сможет.
Это Поступок. Это и есть признание «периода», признание плодов его и даже, насколько эмоционально возможно, отождествление себя с этими плодами.
Но какой больной рассудок нужно иметь, чтобы сказать этой женщине: Видишь, в изнасиловании была хорошая сторона - теперь у тебя сын есть. Да, неприятно было, когда тебя пять пьяных бомжей на части драли, это уже перебор, однако женщины даже в законном браке не всегда испытывают удовольствие от секса...
И тому подобное. Ад и Кафка.
Ну и напоследок про победу.
Народы бывшего Союза по праву гордятся победой в Великой Отечественной, которая действительно была выстрадана, выкуплена высочайшей ценой. Героизмом, переходящим в мученичество, если учесть, с какой беспримерной щедростью руководство партии и армии расходовало жизни рядового состава и гражданских. Если учесть, что в самые тяжёлые годы войны даже на фронте не прекращались репрессии. Что после Великой Победы сотни тысяч Великих Победителей отправились в концлагеря уже своей страны или были расстреляны.
Поэтому (и далеко не только поэтому) увязывать победу в ВОВ с большевизмом - как раз и есть довольно циничное оскорбление памяти пресловутых «воевавших дедов». Эти «деды» были мальчишками младше меня, которые миллионами полегли в боях, скончались от ран, сгнили в концлагерях того или другого режима. Им, а не Сталину, не советской власти, и не карнавальным «ветеранам» принадлежит та победа.
Действительно - такому какофоническому, насплошь раздраеному обществу, как российское, немного примирения не помешало бы. Но тут такая загвоздка: примирение между преступником и жертвой возможно, когда за преступление понесено наказание. Ну, на крайность, - хоть символическое. Уж если не наказание, то - самая мелкая малость - чтобы преступник, хотя бы на словах, раскаялся в содеянном. Пробормотал что-то вроде «Да, нехорошо как-то вышло».
Ну хорошо, хорошо, - даже не раскаялся. Не готов он раскаиваться, да и преступником себя не считает, а совсем наоборот. Просто не плясать на могилах, не оккупировать публичное пространство, приглушить радио - во имя мира и процветания. Восстановить статус «quo ante bellum».
Но ведь даже этого нет. О каком примирении можно говорить, когда от Москвы до самых до окраин, от колхоза до облцентра - центральные улицы носят имя Ленина, главные площади украшает его статуя, а именем болвана Калинина названо больше географических объектов, чем именами всех исторических деятелей за весь период от Рюрика до Николая II включительно?
Это примирение кого с кем? Ленинистов с калининистами?
То, что советский период - важный, и даже (для нынешних реалий) ключевой период российской истории - бесспорно и тривиально. Но вот этот умственный кульбит от признания периода истории периодом истории к непременному уважению и почитанию такового - он мне, мягко говоря, не понятен.
Скажем, женщину жестоко изнасиловали. И, как это бывает, зачала она от насильника ребёнка. В принципе, самое психологически логичное решение - аборт. Доктора говорят ей, что аборт возможен, но после этого она, скорее всего, уже не сможет иметь детей - внутри всё разорвано. И, после долгих раздумий, она решает ребёнка оставить. Да, пусть от насильника - но родное дитя, оно не виновато, можно будет воспитать человека и тд.. Хотя ребёнок всю жизнь будет ей живым напоминанием о пережитом кошмаре; и захочет забыть - не сможет.
Это Поступок. Это и есть признание «периода», признание плодов его и даже, насколько эмоционально возможно, отождествление себя с этими плодами.
Но какой больной рассудок нужно иметь, чтобы сказать этой женщине: Видишь, в изнасиловании была хорошая сторона - теперь у тебя сын есть. Да, неприятно было, когда тебя пять пьяных бомжей на части драли, это уже перебор, однако женщины даже в законном браке не всегда испытывают удовольствие от секса...
И тому подобное. Ад и Кафка.
Ну и напоследок про победу.
Народы бывшего Союза по праву гордятся победой в Великой Отечественной, которая действительно была выстрадана, выкуплена высочайшей ценой. Героизмом, переходящим в мученичество, если учесть, с какой беспримерной щедростью руководство партии и армии расходовало жизни рядового состава и гражданских. Если учесть, что в самые тяжёлые годы войны даже на фронте не прекращались репрессии. Что после Великой Победы сотни тысяч Великих Победителей отправились в концлагеря уже своей страны или были расстреляны.
Поэтому (и далеко не только поэтому) увязывать победу в ВОВ с большевизмом - как раз и есть довольно циничное оскорбление памяти пресловутых «воевавших дедов». Эти «деды» были мальчишками младше меня, которые миллионами полегли в боях, скончались от ран, сгнили в концлагерях того или другого режима. Им, а не Сталину, не советской власти, и не карнавальным «ветеранам» принадлежит та победа.