Щит Аннандейла. виски-тур, день второй.
продолжение. начало см
Утром я встала пораньше, вылила на себя все красивые бутылочки в ванной и выпила весь кофе в пакетиках, заботливо разложенных на подносе рядом с чайничком, сахаром и печеньками. Потому что мало ли что.
Я, конечно, еще с вечера приметила в общей гостиной кофемашину, чудесно декорированную чашечками, сахаром и печеньками, с красивой английской надписью «Кофемашина», но внизу на ней имелась еще одна бумажка, на которой было написано от руки «Желающих воспользоваться кофемашиной просим обращаться к администрации». Тоже по-английски.
Я на всякий случай решила не связываться с шотландской администрацией, выпила весь кофе, съела все печеньки, собрала чемодан и пошла погулять.
Городок Моффет весь состоит из одной улицы, на которой расположены: три магазина, два храма - друг напротив друга - восемь гостиниц и одна гора. Еще в окрестностях Моффета имеется чистая мелкая речка, некоторое количество изгородей и овечек и, конечно, поле для гольфа. Я решила не уходить далеко (мало ли что! тем более - у них тут шпионы…), прошлась под дубами вдоль речки, вернулась на центральную улицу и повернула обратно. Пока я возвращалась в отель «Щит Аннандейла» со мной поздоровались шесть человек. Всего мне их встретилось девять, но один шел по другой стороне улицы, а еще одна буколическая старушка, поливавшая в садике белые розы, так оживленно обсуждала что-то с одним буколическим бомжом, что они просто не успели со мной поздороваться.
Когда я, перездоровавшись практически со всем населением Моффета, добралась до «Щита Аннандейла»…
…хотя нет. Стоп. Там еще была очередь на остановке автобуса. Очередь меня вообще не заметила - впрочем, очередь и не обязана замечать путешественников. Во - первых, очередь занята делом: она ждет автобуса, а во-вторых, очередь - совершенно иное агрегатное состояние человека. У человека как вещества всего три агрегатных состояния: твердое, жидкое и газообразное, то-есть: люди, очередь, толпа. Человек в твердом состоянии только слабо колеблется в отведенной ему ячейке кристаллической решетки, в жидком (то есть в состоянии очереди) люди объединены некоей сиюминутной, но притягательной целью: автобусом, например, или докторской колбасой, но если автобус не придет а колбаса закончится, очередь мгновенно переходит в газообразное состояние и начинает хаотически метаться в закрытом пространстве, выкрикивая лозунги типа - «Долой антинародный режим!», «Хлеба и докторской!» и «Доколе?!!». Если незамедлительно приоткрыть клапан в этой реторте, вбросив например докторскую, толпа, побузив немного, возвращается в жидкое состояние и опять выстраивается в очередь, а уж разобрав докторскую (а также любительскую и ливерную), спокойно расходится по своим ячейкам и продолжает там слабо колебаться до следующего раза. А если не приоткрыть - будет революция. Запросто.
Например:
…так и не дождавшись автобуса в Дамфриз, разъяренная очередь Моффета незамедлительно обращается к администрации отеля «Щит Аннандейла»: веками дожидавшаяся своего часа администрация вскрывает тайные подвалы и раздает повстанцам арбалеты, мечи и волынки, а также кофе из кофемашины. Революционная очередь Аннандейла, в свою очередь, машет мечами, играет на волынках, и, вовлекая в свои ряды зазевавшихся прохожих, берет штурмом мэрию Моффета и возводит на престол буколического бомжа, оказывающегося принцем Робертом, переодетым потомком короля Малькольма I. Король Роберт немедленно провозглашает Моффет независимым от Англии государством и, как мудрый правитель, тут же вызывает по телефону дополнительный автобус из Дамфриза.
Мировая пресса пестрит заголовками «Революция в Моффете».
Над мэрией Моффета гордо реет андреевский флаг…
Так что я не стала на всякий случай здороваться с очередью (кто их знает, сколько уже они тут стоят), а по стеночке прокралась к дверям «Щита Анандейла» и быстренько нырнула внутрь.
Но тут передо мной в полный рост встал вопрос: как теперь найти Кэпа, если я напрочь не помню не то, что номера его комнаты, но даже и на каком этаже она расположена? Цифры и имена вообще сразу вываливаются из моей головы, не стоит и пытаться их запомнить. А женщина в чужой стране должна держаться поближе к мужчинам, в моем случае - к Кэпу и Поршу. Потому что мало ли что. Тем более - когда это рассеянная женщина. Тем более когда в этой стране революция…
Пришлось все-таки обратиться к администрации. Но не сразу: некоторое время ушло на то, чтобы правильно сформулировать вопрос.
«Простите, я не помню номера комнаты моего … кого? …мужа подруги»?!!!
«Простите, я не помню номера комнаты моего шефа … моего босса»?!
«Простите, я не помню номера комнаты моего собутыльника». Блин.
Наконец я выкопала из развалин своего словарного запаса слово «спутник» и с ним обратилась к администрации.
Шотландская администрация в лице белокурого юноши, исполняющего одновременно обязанности портье, главного администратора, рассыльного и официанта (я подозреваю, что он еще и хозяин отеля, сочувствующий заговорщикам), долго вела меня какими-то лабиринтами и, поставив наконец перед дверью с номером 213 (или хрен его знает каким), деликатно удалилась.
Я не успела постучать - дверь сама распахнулась у меня перед носом. На пороге стоял Кэп с портфелем в руке.
- Сваливаем, быстро! - бодро скомандовал Кэп, - у нас в 11 чек-аут.
- А сейчас сколько?
- Без одной минуты.
Я ссыпалась вниз по лестнице, подхватила чемодан, взвалила на себя справочную литературу и повлеклась к Поршу, благо недалеко - Порш стоял в 20 метрах от двери моей комнаты, мягко отсвечивая темно-синей шкурой. Кэп затолкал в багажник свой портфель и мой чемодан, я уместила на коленях гору карт и списков, кэп прихлопнул все это сверху айпэдом и мы поскорее тронулись в путь.
Без завтрака, ибо зачем нам завтрак?! Мы выше завтрака, особенно в революционной ситуации.
Тем более сейчас на нас прольется река односолодового виски - ведь мы намерены посетить легендарную дистиллерию Блэднох. Доиг пагода и все такое. Погода прекрасная.
Кэп, улыбаясь каким-то своим тайным мыслям, энергично распутывает петли второстепенных развязок, с 75-ой мы попадаем на 831-ю (или хрен его знает какую), и следуем по указателям на юг от Newton Stewart на Wigtown - а звук Алисе он вырубил, видимо идет на запах.
Я верчу головой, озирая райские окрестности, но недолго: мы довольно быстро добираемся до моста через речку Блэднох, на которой стоит дистиллерия. Здесь тихо, светит солнышко, видимо слухи о революции в Моффете до них еще не дошли.
…Представьте себе, что вас заводят в шотландский красный уголок и сажают на стульчики напротив большой и красивой схемы устройства самогонного аппарата. Красивая девушка на красивом английском принимается терпеливо втолковывать вам и прочим любителям виски, что куда сыплется и что откуда льется. Вы не понимаете ни слова, несмотря на некоторую осведомленность как в английском, так и в принципах самогоноварения, поскольку речь прекрасной шотландки звучит примерно так: «Зе диштиллери хэз бин продьюшинь зе «Шпирит оф Лоулендз» шинс уан шаузенд ейт хандред шевентин …ш!»
Прекрасная девушка водит вас по территории викарни, показывает пагоду, где коптят ячмень, огромные бассейны для браги, в которых об эту пору года стоит вместо браги мертвая серая вода, перегонные кубы - на самом деле это вовсе не кубы, а причудливой формы гигантские медные бутылки, а главное - заветный кран, из которого льется первач. Перед краном с первачом мы с Кэпом не сговариваясь замираем в почтительных позах. И совершенно, как выясняется, напрасно.
Во-первых, об эту пору года из него ничего не льется, а во вторых заветным оказывается вовсе не этот кран, а соседний, поскольку первач, как выяснилось, сливают обратно в куб для повторной перегонки. А виски делают из следующей за первачом фракции. Варвары все-таки эти скотты.
Наша провожатая ведет нас в хранилище, под потолок забитое бочками, тут ужасно холодно - как и везде в дистиллерии, пахнет виски и плесенью, я замерзла, есть хочется, потом в разливочный цех, там тоже всюду бочки и маленькая каморка: из крана льется виски, подставляешь бутылку - вот так, потом суешь пробку - вот так, если не лезет, можно использовать стену, потом суешь вот в эту машинку - запечатать, потом - она берет со стола что-то вроде рулона туалетной бумаги с самоклеющимися этикетками - отрываешь одну и лепишь. Если криво - тоже ничего, ручная работа.
В общем, когда нас вернули обратно в красный уголок и дали, наконец, попробовать виски - я махнула разом свои 20 грамм, а потом и порцию Кэпа (Юлька строго-настрого не велела ему пить за рулем). И мне сразу стало хорошо.
Девушка-гид продолжала расписывать достоинства Блэднохского виски.
- Кэп! - не выдержала я, - а что она говорит? Я ничего не понимаю! У нее такой шильный шотландский акшент…
- Никакой это не акцент! - сказал Кэп, - Она просто шепелявит.
В магазинчике вискарни Кэп основательно запасается разными бутылками и мы загружаем их в Порш. Я курю.Кэп весь аж светится изнутри.
Класс! - констатирует он, напоследок дощелкивая мобильником классическую Доиг пагоду и прочие удовольствия, - теперь идем обедать!
Во-о-о-от! Все-таки Кэп - мудрый человек. И щедрый.
Мы выше завтрака, да, но мы не выше обеда! А главное - мы существенно ниже ужина! Он наступает на нас неотвратимо, как ночь, ужин в Англии неотменим, как солнечное затмение. Реки могут двинуться вспять, но ужин должен состояться.
А ужин у нас намечен в местечке Хеленсборо в гостинице «Командор». В местечке Хеленсборо живет друг Кэпа, шотландец Стивен. Его русская жена Инна - тоже подруга Юльки. Тоже - в смысле, как и я. То-есть все мы практически родственники.
Поэтому, твердо зная, что ужин в «Командоре» неотвратим, мы весь день где-то блуждаем в пространствах, долго едем вдоль моря, из которого торчат каменные острова, а на прибрежных пляжах черные коровы сменяются белыми овечками, что-то ищем, какую-то заброшенную вискарню, я считаю овечек, вновь обретшая голос Алиса мстительно загоняет нас в тупики, опять начинается дождь, мы минуем Глазго, дождь усиливается, так что когда мы наконец прибываем в гостиницу «Командор», стоящую прямо на ветреном берегу холодного моря - курить на улице уже совершенно невозможно. А номеров для курящих у них конечно же нет. А в номере для некурящих с видом на залитое дождем море в пяти разных местах висят красивые бумажки с надписью: «Курящий в гостинице понесет наказание в соответствии со всей тяжестью законов Соединенного Королевства».
За ужином жена Стивена среди прочего с ужасом повествует о том, как в три часа ночи ее с дочкой Катей в пижамах выгнали на улицу из гостиницы и там они два часа дрожали от холода, пока не приехали пожарные, потому что кто-то закурил в номере и сработала сигнализация. Живо представив себе, что сталось с несчастным, на которого обрушилась вся тяжесть законов Соединенного Королевства, я отправляюсь курить под проливной дождь.
И до двух ночи ворочаюсь в кровати «кинг сайз», считая овечек. Отголоски революции в Моффете долго не дают мне заснуть.
Утром я встала пораньше, вылила на себя все красивые бутылочки в ванной и выпила весь кофе в пакетиках, заботливо разложенных на подносе рядом с чайничком, сахаром и печеньками. Потому что мало ли что.
Я, конечно, еще с вечера приметила в общей гостиной кофемашину, чудесно декорированную чашечками, сахаром и печеньками, с красивой английской надписью «Кофемашина», но внизу на ней имелась еще одна бумажка, на которой было написано от руки «Желающих воспользоваться кофемашиной просим обращаться к администрации». Тоже по-английски.
Я на всякий случай решила не связываться с шотландской администрацией, выпила весь кофе, съела все печеньки, собрала чемодан и пошла погулять.
Городок Моффет весь состоит из одной улицы, на которой расположены: три магазина, два храма - друг напротив друга - восемь гостиниц и одна гора. Еще в окрестностях Моффета имеется чистая мелкая речка, некоторое количество изгородей и овечек и, конечно, поле для гольфа. Я решила не уходить далеко (мало ли что! тем более - у них тут шпионы…), прошлась под дубами вдоль речки, вернулась на центральную улицу и повернула обратно. Пока я возвращалась в отель «Щит Аннандейла» со мной поздоровались шесть человек. Всего мне их встретилось девять, но один шел по другой стороне улицы, а еще одна буколическая старушка, поливавшая в садике белые розы, так оживленно обсуждала что-то с одним буколическим бомжом, что они просто не успели со мной поздороваться.
Когда я, перездоровавшись практически со всем населением Моффета, добралась до «Щита Аннандейла»…
…хотя нет. Стоп. Там еще была очередь на остановке автобуса. Очередь меня вообще не заметила - впрочем, очередь и не обязана замечать путешественников. Во - первых, очередь занята делом: она ждет автобуса, а во-вторых, очередь - совершенно иное агрегатное состояние человека. У человека как вещества всего три агрегатных состояния: твердое, жидкое и газообразное, то-есть: люди, очередь, толпа. Человек в твердом состоянии только слабо колеблется в отведенной ему ячейке кристаллической решетки, в жидком (то есть в состоянии очереди) люди объединены некоей сиюминутной, но притягательной целью: автобусом, например, или докторской колбасой, но если автобус не придет а колбаса закончится, очередь мгновенно переходит в газообразное состояние и начинает хаотически метаться в закрытом пространстве, выкрикивая лозунги типа - «Долой антинародный режим!», «Хлеба и докторской!» и «Доколе?!!». Если незамедлительно приоткрыть клапан в этой реторте, вбросив например докторскую, толпа, побузив немного, возвращается в жидкое состояние и опять выстраивается в очередь, а уж разобрав докторскую (а также любительскую и ливерную), спокойно расходится по своим ячейкам и продолжает там слабо колебаться до следующего раза. А если не приоткрыть - будет революция. Запросто.
Например:
…так и не дождавшись автобуса в Дамфриз, разъяренная очередь Моффета незамедлительно обращается к администрации отеля «Щит Аннандейла»: веками дожидавшаяся своего часа администрация вскрывает тайные подвалы и раздает повстанцам арбалеты, мечи и волынки, а также кофе из кофемашины. Революционная очередь Аннандейла, в свою очередь, машет мечами, играет на волынках, и, вовлекая в свои ряды зазевавшихся прохожих, берет штурмом мэрию Моффета и возводит на престол буколического бомжа, оказывающегося принцем Робертом, переодетым потомком короля Малькольма I. Король Роберт немедленно провозглашает Моффет независимым от Англии государством и, как мудрый правитель, тут же вызывает по телефону дополнительный автобус из Дамфриза.
Мировая пресса пестрит заголовками «Революция в Моффете».
Над мэрией Моффета гордо реет андреевский флаг…
Так что я не стала на всякий случай здороваться с очередью (кто их знает, сколько уже они тут стоят), а по стеночке прокралась к дверям «Щита Анандейла» и быстренько нырнула внутрь.
Но тут передо мной в полный рост встал вопрос: как теперь найти Кэпа, если я напрочь не помню не то, что номера его комнаты, но даже и на каком этаже она расположена? Цифры и имена вообще сразу вываливаются из моей головы, не стоит и пытаться их запомнить. А женщина в чужой стране должна держаться поближе к мужчинам, в моем случае - к Кэпу и Поршу. Потому что мало ли что. Тем более - когда это рассеянная женщина. Тем более когда в этой стране революция…
Пришлось все-таки обратиться к администрации. Но не сразу: некоторое время ушло на то, чтобы правильно сформулировать вопрос.
«Простите, я не помню номера комнаты моего … кого? …мужа подруги»?!!!
«Простите, я не помню номера комнаты моего шефа … моего босса»?!
«Простите, я не помню номера комнаты моего собутыльника». Блин.
Наконец я выкопала из развалин своего словарного запаса слово «спутник» и с ним обратилась к администрации.
Шотландская администрация в лице белокурого юноши, исполняющего одновременно обязанности портье, главного администратора, рассыльного и официанта (я подозреваю, что он еще и хозяин отеля, сочувствующий заговорщикам), долго вела меня какими-то лабиринтами и, поставив наконец перед дверью с номером 213 (или хрен его знает каким), деликатно удалилась.
Я не успела постучать - дверь сама распахнулась у меня перед носом. На пороге стоял Кэп с портфелем в руке.
- Сваливаем, быстро! - бодро скомандовал Кэп, - у нас в 11 чек-аут.
- А сейчас сколько?
- Без одной минуты.
Я ссыпалась вниз по лестнице, подхватила чемодан, взвалила на себя справочную литературу и повлеклась к Поршу, благо недалеко - Порш стоял в 20 метрах от двери моей комнаты, мягко отсвечивая темно-синей шкурой. Кэп затолкал в багажник свой портфель и мой чемодан, я уместила на коленях гору карт и списков, кэп прихлопнул все это сверху айпэдом и мы поскорее тронулись в путь.
Без завтрака, ибо зачем нам завтрак?! Мы выше завтрака, особенно в революционной ситуации.
Тем более сейчас на нас прольется река односолодового виски - ведь мы намерены посетить легендарную дистиллерию Блэднох. Доиг пагода и все такое. Погода прекрасная.
Кэп, улыбаясь каким-то своим тайным мыслям, энергично распутывает петли второстепенных развязок, с 75-ой мы попадаем на 831-ю (или хрен его знает какую), и следуем по указателям на юг от Newton Stewart на Wigtown - а звук Алисе он вырубил, видимо идет на запах.
Я верчу головой, озирая райские окрестности, но недолго: мы довольно быстро добираемся до моста через речку Блэднох, на которой стоит дистиллерия. Здесь тихо, светит солнышко, видимо слухи о революции в Моффете до них еще не дошли.
…Представьте себе, что вас заводят в шотландский красный уголок и сажают на стульчики напротив большой и красивой схемы устройства самогонного аппарата. Красивая девушка на красивом английском принимается терпеливо втолковывать вам и прочим любителям виски, что куда сыплется и что откуда льется. Вы не понимаете ни слова, несмотря на некоторую осведомленность как в английском, так и в принципах самогоноварения, поскольку речь прекрасной шотландки звучит примерно так: «Зе диштиллери хэз бин продьюшинь зе «Шпирит оф Лоулендз» шинс уан шаузенд ейт хандред шевентин …ш!»
Прекрасная девушка водит вас по территории викарни, показывает пагоду, где коптят ячмень, огромные бассейны для браги, в которых об эту пору года стоит вместо браги мертвая серая вода, перегонные кубы - на самом деле это вовсе не кубы, а причудливой формы гигантские медные бутылки, а главное - заветный кран, из которого льется первач. Перед краном с первачом мы с Кэпом не сговариваясь замираем в почтительных позах. И совершенно, как выясняется, напрасно.
Во-первых, об эту пору года из него ничего не льется, а во вторых заветным оказывается вовсе не этот кран, а соседний, поскольку первач, как выяснилось, сливают обратно в куб для повторной перегонки. А виски делают из следующей за первачом фракции. Варвары все-таки эти скотты.
Наша провожатая ведет нас в хранилище, под потолок забитое бочками, тут ужасно холодно - как и везде в дистиллерии, пахнет виски и плесенью, я замерзла, есть хочется, потом в разливочный цех, там тоже всюду бочки и маленькая каморка: из крана льется виски, подставляешь бутылку - вот так, потом суешь пробку - вот так, если не лезет, можно использовать стену, потом суешь вот в эту машинку - запечатать, потом - она берет со стола что-то вроде рулона туалетной бумаги с самоклеющимися этикетками - отрываешь одну и лепишь. Если криво - тоже ничего, ручная работа.
В общем, когда нас вернули обратно в красный уголок и дали, наконец, попробовать виски - я махнула разом свои 20 грамм, а потом и порцию Кэпа (Юлька строго-настрого не велела ему пить за рулем). И мне сразу стало хорошо.
Девушка-гид продолжала расписывать достоинства Блэднохского виски.
- Кэп! - не выдержала я, - а что она говорит? Я ничего не понимаю! У нее такой шильный шотландский акшент…
- Никакой это не акцент! - сказал Кэп, - Она просто шепелявит.
В магазинчике вискарни Кэп основательно запасается разными бутылками и мы загружаем их в Порш. Я курю.Кэп весь аж светится изнутри.
Класс! - констатирует он, напоследок дощелкивая мобильником классическую Доиг пагоду и прочие удовольствия, - теперь идем обедать!
Во-о-о-от! Все-таки Кэп - мудрый человек. И щедрый.
Мы выше завтрака, да, но мы не выше обеда! А главное - мы существенно ниже ужина! Он наступает на нас неотвратимо, как ночь, ужин в Англии неотменим, как солнечное затмение. Реки могут двинуться вспять, но ужин должен состояться.
А ужин у нас намечен в местечке Хеленсборо в гостинице «Командор». В местечке Хеленсборо живет друг Кэпа, шотландец Стивен. Его русская жена Инна - тоже подруга Юльки. Тоже - в смысле, как и я. То-есть все мы практически родственники.
Поэтому, твердо зная, что ужин в «Командоре» неотвратим, мы весь день где-то блуждаем в пространствах, долго едем вдоль моря, из которого торчат каменные острова, а на прибрежных пляжах черные коровы сменяются белыми овечками, что-то ищем, какую-то заброшенную вискарню, я считаю овечек, вновь обретшая голос Алиса мстительно загоняет нас в тупики, опять начинается дождь, мы минуем Глазго, дождь усиливается, так что когда мы наконец прибываем в гостиницу «Командор», стоящую прямо на ветреном берегу холодного моря - курить на улице уже совершенно невозможно. А номеров для курящих у них конечно же нет. А в номере для некурящих с видом на залитое дождем море в пяти разных местах висят красивые бумажки с надписью: «Курящий в гостинице понесет наказание в соответствии со всей тяжестью законов Соединенного Королевства».
За ужином жена Стивена среди прочего с ужасом повествует о том, как в три часа ночи ее с дочкой Катей в пижамах выгнали на улицу из гостиницы и там они два часа дрожали от холода, пока не приехали пожарные, потому что кто-то закурил в номере и сработала сигнализация. Живо представив себе, что сталось с несчастным, на которого обрушилась вся тяжесть законов Соединенного Королевства, я отправляюсь курить под проливной дождь.
И до двух ночи ворочаюсь в кровати «кинг сайз», считая овечек. Отголоски революции в Моффете долго не дают мне заснуть.