(no subject)
Хороший день, о котором хочется помнить.
У мамы день рождения, встаю в восемь, тихо выбираюсь из дома. Прочёсываю Руставели в одну и во вторую сторону - цветов нет нигде, нигде. Город сонно потягивается, это пока что самый жаркий день за это лето. Открываются кафе, официантки лениво выплёскивают на пороги и столы вёдра воды, пытаются остудить. "Шоколад" открыт (он не закрывается), я прохожу мимо и улыбаюсь, думаю о Грин. Цветы нахожу только на площади, хватаю первые попавшиеся, я так хотела лилии, но. Прижимаю к себе два букета и бреду домой. Мама просыпается, улыбается цветам, весь день валяем дурака, я смотрю футбол, она рисует коллекцию, всё отчаянно лень, но мы берём Инну и едем в "Дублин". Музыка оглушает, я невольно подпеваю, пью коньяк - одну рюмку за другой, но чиста как стёклышко, только прихлопываю в такт оглущающей музыке. Музыканты играют подряд "Wake me up when September ends", "I've just seen a face", "You never can tell" и "Sweet home Alabama", я подпеваю и вспоминаю Пенни Лэйн: "Мисс Пенни Лэйн, куда мы без Вас - Вы знаете слова ко всем песням - и к хорошим, и к плохим. Особенно к плохим". Усилитель вывернут на максимум, музыка бьётся где-то в районе солнечного сплетения, я пою и думаю - вокалист ужасный, а гитарист абсолютно прекрасен. После каждой песни мы вздыхаем с облегчением, пьём затишье большими глотками, обмениваемся шутками.
С 22:30 неравно барабаню пальцами по столу - матч начался, но посмотреть его никак. Наконец уходим, по пути домой заглядываем в "испанский фанклуб", там один несчастный телевизор на два зала, и все люди сидят во втором зале и слушают такую же оглушительно-невыносимую живую музыку. Я недоверчиво спрашиваю у официантки: "Тут точно футбол смотрят?", и под невнятный ответ мы выходим и идём к Ване.
Я открываю дверь бара и понимаю, что - дома. Все рады видеть, на экране телевизора Испания-Парагвай, а из колонок - Muse. Получасом позже этот диск мне Ваня поставит снова, под полные муки крики посетителей "ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! Мы это уже два часа слушаем!", а я кричу в ответ "Спасибо, Ваня!", смотрю, как Вилья забивает под "No one's gonna take me alive" из колонок, и думаю - вроде бы не у меня сегодня день рождения. Мама ввязывается в игру в "бумажки", я шепчу ей на ухо её слово; часом позже мы идём домой абсолютно безбашенные и счастливые.
У мамы день рождения, встаю в восемь, тихо выбираюсь из дома. Прочёсываю Руставели в одну и во вторую сторону - цветов нет нигде, нигде. Город сонно потягивается, это пока что самый жаркий день за это лето. Открываются кафе, официантки лениво выплёскивают на пороги и столы вёдра воды, пытаются остудить. "Шоколад" открыт (он не закрывается), я прохожу мимо и улыбаюсь, думаю о Грин. Цветы нахожу только на площади, хватаю первые попавшиеся, я так хотела лилии, но. Прижимаю к себе два букета и бреду домой. Мама просыпается, улыбается цветам, весь день валяем дурака, я смотрю футбол, она рисует коллекцию, всё отчаянно лень, но мы берём Инну и едем в "Дублин". Музыка оглушает, я невольно подпеваю, пью коньяк - одну рюмку за другой, но чиста как стёклышко, только прихлопываю в такт оглущающей музыке. Музыканты играют подряд "Wake me up when September ends", "I've just seen a face", "You never can tell" и "Sweet home Alabama", я подпеваю и вспоминаю Пенни Лэйн: "Мисс Пенни Лэйн, куда мы без Вас - Вы знаете слова ко всем песням - и к хорошим, и к плохим. Особенно к плохим". Усилитель вывернут на максимум, музыка бьётся где-то в районе солнечного сплетения, я пою и думаю - вокалист ужасный, а гитарист абсолютно прекрасен. После каждой песни мы вздыхаем с облегчением, пьём затишье большими глотками, обмениваемся шутками.
С 22:30 неравно барабаню пальцами по столу - матч начался, но посмотреть его никак. Наконец уходим, по пути домой заглядываем в "испанский фанклуб", там один несчастный телевизор на два зала, и все люди сидят во втором зале и слушают такую же оглушительно-невыносимую живую музыку. Я недоверчиво спрашиваю у официантки: "Тут точно футбол смотрят?", и под невнятный ответ мы выходим и идём к Ване.
Я открываю дверь бара и понимаю, что - дома. Все рады видеть, на экране телевизора Испания-Парагвай, а из колонок - Muse. Получасом позже этот диск мне Ваня поставит снова, под полные муки крики посетителей "ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! Мы это уже два часа слушаем!", а я кричу в ответ "Спасибо, Ваня!", смотрю, как Вилья забивает под "No one's gonna take me alive" из колонок, и думаю - вроде бы не у меня сегодня день рождения. Мама ввязывается в игру в "бумажки", я шепчу ей на ухо её слово; часом позже мы идём домой абсолютно безбашенные и счастливые.