что я нашла
нет, это не керуак - слишком мало наркотиков. но события и правда идут одно за другим, я очень люблю, когда так. сдать все экзамены и выдохнуть. потом ночь музеев, и среди нее, у себя дома в самой странной из случайно собравшихся компаний, между историями об осознанных снах, родовой памяти и современном искусстве я вдруг слышу эту сказку про Китежград, отразившийся в озере. и еду то озеро искать.
и нахожу конечно, его и доброго самаритянина, со складочками вокруг глаз как-я-рисую-а-у-людей-не-бывает, и китежград тоже, и святую воду, а потом - канатную дорогу через бесконечно-бескрайнюю волгу, инжирное мороженое на ее краю, город на птичьих горах, и очень много звезд. и нахожу первый летний фестиваль, с цветными огонечками и кострами-песнями, и нахожу всё что искала.
а потом, возвращаясь домой, нахожу своего тео янссена, которого искала пять лет, с тех пор как узнала о нем, и его волшебных зверей, и он рисует мне зверя, а я, оказывается, уже давно как нарисовала его, потому что он тоже с моих картинок. Нос у него. всё как я люблю.
нет, правда, я не запоминаю лиц людей. только фрагментарно, зато эти фрагменты - ну навсегда. Аня с-красивыми-флорентийскими--верхними-веками, которая рассказала мне про волшебное озеро с зачарованным городом, Тео Янссен с совершенным корабельным носом, глазами победившего гендальфа и седыми патлами, который сделал меня верить в то, что искусство - просто еще одно имя для магии, когда я только поступала в свою британочку и ничегошеньки не знала ни о том, ни о другом, и добрыйсамаритянин, который подобрал меня в пути и привёл к моему озеру, с глазами как само это озеро и теми самыми складочками вокруг глаз, который я доселе не наблюдала на живых людях и все остальные - людей очень хочется рисовать, в моем случае это вполне физическое влечение, но когда они передо мной я замираю и любуюсь а после - не помню лиц, только фрагменты. как это как это.
а потом я вдруг начала не просто ходить в гости, а, как добрый семьянин, водить за собой весь свой дом - нежданно оказавшись на каноничекой почти богемной вписке я ненавязчиво стянула туда моих прекрасных соседок, всех сразу, и барышни пищали и восхищались, все как надо. а потом, возвращаясь через домой, благо это десять минут дворами, на рассвете, мы плясали и свистели, и был это такой пансион на прогулке, платьица и воображаемые шляпки, и ликование быть.
и люди, конечно, дивились нам.
и оказалось, я все таки не завалила свой семестр, эта новость чертовски хороша и не так уж предсказуема - я боялась как в первый раз, когда шла давеча узнавать оценки. оказывается, все хорошо. и можно просто пить очень много кофе на крыше бункера в цветочек и болтать с тамошним баристой-коммунистом (с идеальными скулами, и разрезом рта) за революцию и спасение уличных музыкантов, и больше не думать ни о чем. особенно - о том, что дальше.
я подумаю об этом завтра.
куда ж я денусь.
и нахожу конечно, его и доброго самаритянина, со складочками вокруг глаз как-я-рисую-а-у-людей-не-бывает, и китежград тоже, и святую воду, а потом - канатную дорогу через бесконечно-бескрайнюю волгу, инжирное мороженое на ее краю, город на птичьих горах, и очень много звезд. и нахожу первый летний фестиваль, с цветными огонечками и кострами-песнями, и нахожу всё что искала.
а потом, возвращаясь домой, нахожу своего тео янссена, которого искала пять лет, с тех пор как узнала о нем, и его волшебных зверей, и он рисует мне зверя, а я, оказывается, уже давно как нарисовала его, потому что он тоже с моих картинок. Нос у него. всё как я люблю.
нет, правда, я не запоминаю лиц людей. только фрагментарно, зато эти фрагменты - ну навсегда. Аня с-красивыми-флорентийскими--верхними-веками, которая рассказала мне про волшебное озеро с зачарованным городом, Тео Янссен с совершенным корабельным носом, глазами победившего гендальфа и седыми патлами, который сделал меня верить в то, что искусство - просто еще одно имя для магии, когда я только поступала в свою британочку и ничегошеньки не знала ни о том, ни о другом, и добрыйсамаритянин, который подобрал меня в пути и привёл к моему озеру, с глазами как само это озеро и теми самыми складочками вокруг глаз, который я доселе не наблюдала на живых людях и все остальные - людей очень хочется рисовать, в моем случае это вполне физическое влечение, но когда они передо мной я замираю и любуюсь а после - не помню лиц, только фрагменты. как это как это.
а потом я вдруг начала не просто ходить в гости, а, как добрый семьянин, водить за собой весь свой дом - нежданно оказавшись на каноничекой почти богемной вписке я ненавязчиво стянула туда моих прекрасных соседок, всех сразу, и барышни пищали и восхищались, все как надо. а потом, возвращаясь через домой, благо это десять минут дворами, на рассвете, мы плясали и свистели, и был это такой пансион на прогулке, платьица и воображаемые шляпки, и ликование быть.
и люди, конечно, дивились нам.
и оказалось, я все таки не завалила свой семестр, эта новость чертовски хороша и не так уж предсказуема - я боялась как в первый раз, когда шла давеча узнавать оценки. оказывается, все хорошо. и можно просто пить очень много кофе на крыше бункера в цветочек и болтать с тамошним баристой-коммунистом (с идеальными скулами, и разрезом рта) за революцию и спасение уличных музыкантов, и больше не думать ни о чем. особенно - о том, что дальше.
я подумаю об этом завтра.
куда ж я денусь.