звоночек
Шпаргалки, талисманы, духи-помощники и все, кто меня оберегает, какие вы настоящие молодцы. Смешно, что задаваясь уже сколько лет вопросом, для кого, собственно, я пишу дневничок, единственное, что я хоть как-то могла сформулировать - для кого-то вроде них. Как будто отсюда то они обо мне и узнают, теперь то все им будет понятно. И это работает до сих пор.
А лет примерно с тринадцати, почти всю настоящую жизнь, важным моим оберегом были несметные тома книг Фрая, как то так сложилось, что они всегда попадались мне вовремя настолько, насколько только с оберегами это и работает. И вот как еще бывает - когда все самое сложное ты все-таки делаешь один, зато когда ты точно справился, приходит помощь. я вчера, чтоли, обнаружила нового Фрая в каком-то книжном, и только что его дочитала. помимо прочих важных вещей, новые книжки из Ехо всегда появлялись в моей жизни ровно тогда, когда были необходимы. Ровнехонько. Помню, что про сны я читала в самолете в Ирландию, одна, маленькая и страшно напуганная, и лучшее, самое важное, что мне можно было тогда сказать - о смешной неважности между сном и не сном, о бесстрашии и ожидании от мира добра изначально. и тогдашнее мое путешествие было по-настоящему прекрасно, потому что во сне можно все и все кончится хорошо. Потом еще на алых ступеньках в Ришикеше, я нырнув с головой одна в Индию, взяла с собой книгу, кажется, про ветра и закаты, и открыла ее, когда внезапно осталась одна, когда все, что тогда казалось мне моей новой дивной судьбой, вдруг и обескураживающе навсегда решило от меня уйти, и когда все было для меня кончено внезапно и прям насовсем. я еще не понимала, как вообще собираюсь жить дальше и возможно ли это вообще и вот тогда у меня появилось время на книжку, из которой тогда важнее всего было - про необходимость быть счастливым, потому что на этом держится все, про то, что жить и смеяться - самочинно и про красоту, которой мне всегда хватало, чтоб что угодно имело смысл. И это спасло меня от черти чего тогда, совершенно магически и так что уместнее некуда. И прошлым летом, когда я скакнула из своей сытой сонной мглы, где я занималась чем попало, кроме главного, в опасные дикие дали и спасала там себе жизнь всем, чем умела, я читала про смерть и живость, тоже эмпирически изученные, насколько это возможно, и страшно важные, важнейшие опыты. Так было столько раз, что я давно уже перестала удивляться и звенеть о совпадениях, и о том, что это было написано мне, и нет лучшей помощи, спасибо. Ну, спасибо говорить не перестала, просто в воздух, но это работает.
А сейчас я только что выжила после действительно трудных времен, таких, что от меня опять почти ничего не осталось. У меня уже пару недель есть своя кровать, душ, еда, боже мой, трижды в день, сколько захочу, и настоящая весна. Я живая. А до этого была такая тьма, что вообще непонятно, как меня угораздило и как мне удалось. Даже мне непонятно. Было темно, очень холодно, и все время хотелось есть. И никаких туда-сюда, потому что я больше (никогда не) непригодна ни для чего, кроме того, чем я занимаюсь, этого вот искусства, которое никогда не будет абсолютным и хвала ему за это, и которое никогда не применимо для той части выживания, без которой я пока никак. В общем, таков и был план, но это был... смелый план. Так вот, когда я все таки выжила (и я действительно ликую об этом), выбралась, немного отдышалась, заработала денег, завела жилье, стала снова милосердна, доверчива и легка, тогда то я и наткнулась на новую книжку. Не на самом дне, как всегда-всегда до этого, а сразу после. Это само по себе обескураживает. Сначала я смотрю на нее, и спрашиваю, где же ты была раньше? знаешь, как мне тут без тебя было? а потом как-то проникаюсь той огромной степенью то ли доверия то ли участия, от того, кто распоряжается поступлением этих книг в лично мою жизнь, вот смотри мол, со всякой ерундой ты и сама уже вполне справишься, а я поговорю с тобой о важном. и говорит о великой судьбе. То есть они все постоянно о ней говорят, и это ценно, как мало что, но эта, сейчас, особенная. и о справедливости, которой, как я уже выясняла эмпирически, и правда нет. Говорит прямо мне, сейчас, спасибо.
потому что великая судьба, на самом деле, именно то, что нужно. Не только мне (конечно мне, потому что иначе зачем все и как делать важные дела), а еще и людям вокруг меня, и вот она моя персональная ответственность - помочь им, насколько это возможно, с ней столкнуться. Хотя бы не дать забыть, что она есть. Потому что так интереснее, потому что это красиво и потому что я так хочу.
потому что, еще, это не прихоть и не потребность, а просто единственно возможный способ быть, потому что иначе меня в общем то и нет по-настоящему, а это глупо и неприятно. Я точно знаю, совершенно не сформулирую, но точно знаю, как я себя чувствую, когда я все делаю правильно. то есть в соответствии с замыслом этой великой судьбы, и, чтоб без лишнего фатализма, моим замыслом, которые суть одно и то же. Я точно видела, что бывает с людьми, у которых с ней все получилось. И конечно видела тех, у которых нет. и оно стоит вообще всего. оно стоит вот этих моих зим и ночей, пока (никогда) они не сильнее меня, и стоит всех вместе взятых ошибок всех людей, всего зла и всего, что только можно представить, потому что она больше всего этого. И она отменяет их. Как смех. Может быть, это он и есть.
Дать тем, кто мне дорог (всем), добраться до их собственных великих судеб, сделать для этого больше, чем вообще возможно - отличный туду лист на ближайшее время. Потому что тот золотой свет, который я всегда вижу во всех, и который почти никогда не ярок и невидим им самим, и который всегда есть - он и есть та сбывшаяся судьба, настоящие они, и с ними то я и хочу иметь дело. Они то мне и нужны. И я всю жизнь учусь и всегда буду обращаться именно туда, и мне некогда отвлекаться на ерунду. Потому что справедливости тоже нет, есть как мы хотим, я знаю это с тех пор, как проверила давным-давно, как это работает, как носилась с арканом справедливости несколько лет назад, не понимая, чем же ее в конце концов мерить, как Игорь со своим обворожительным трикстерским подходом ко всему говорил, что справедливость - это как нам нравится, и как я полюбила его за это (не только, но почти только за это). и как важно читать об этом, почти как письмо от той самой себя и какую звенящую силу все это вместе дает, и как вовремя, ай, как вовремя она каждый раз приходит.
Есть это нежное определение, "Искусство напоминает людям о рае" - и очень смутно понятно, о чем речь, пока не понимаешь совсем по-настоящему, что рай, это и есть великая судьба, настоящий ты, сбывшийся целиком, такой, какой ты на самом деле хочешь. И пока у меня есть один шанс на квадраллиард кому-то однажды об этом напомнить, чем вообще еще я могу заниматься. Этого вполне достаточно.
А лет примерно с тринадцати, почти всю настоящую жизнь, важным моим оберегом были несметные тома книг Фрая, как то так сложилось, что они всегда попадались мне вовремя настолько, насколько только с оберегами это и работает. И вот как еще бывает - когда все самое сложное ты все-таки делаешь один, зато когда ты точно справился, приходит помощь. я вчера, чтоли, обнаружила нового Фрая в каком-то книжном, и только что его дочитала. помимо прочих важных вещей, новые книжки из Ехо всегда появлялись в моей жизни ровно тогда, когда были необходимы. Ровнехонько. Помню, что про сны я читала в самолете в Ирландию, одна, маленькая и страшно напуганная, и лучшее, самое важное, что мне можно было тогда сказать - о смешной неважности между сном и не сном, о бесстрашии и ожидании от мира добра изначально. и тогдашнее мое путешествие было по-настоящему прекрасно, потому что во сне можно все и все кончится хорошо. Потом еще на алых ступеньках в Ришикеше, я нырнув с головой одна в Индию, взяла с собой книгу, кажется, про ветра и закаты, и открыла ее, когда внезапно осталась одна, когда все, что тогда казалось мне моей новой дивной судьбой, вдруг и обескураживающе навсегда решило от меня уйти, и когда все было для меня кончено внезапно и прям насовсем. я еще не понимала, как вообще собираюсь жить дальше и возможно ли это вообще и вот тогда у меня появилось время на книжку, из которой тогда важнее всего было - про необходимость быть счастливым, потому что на этом держится все, про то, что жить и смеяться - самочинно и про красоту, которой мне всегда хватало, чтоб что угодно имело смысл. И это спасло меня от черти чего тогда, совершенно магически и так что уместнее некуда. И прошлым летом, когда я скакнула из своей сытой сонной мглы, где я занималась чем попало, кроме главного, в опасные дикие дали и спасала там себе жизнь всем, чем умела, я читала про смерть и живость, тоже эмпирически изученные, насколько это возможно, и страшно важные, важнейшие опыты. Так было столько раз, что я давно уже перестала удивляться и звенеть о совпадениях, и о том, что это было написано мне, и нет лучшей помощи, спасибо. Ну, спасибо говорить не перестала, просто в воздух, но это работает.
А сейчас я только что выжила после действительно трудных времен, таких, что от меня опять почти ничего не осталось. У меня уже пару недель есть своя кровать, душ, еда, боже мой, трижды в день, сколько захочу, и настоящая весна. Я живая. А до этого была такая тьма, что вообще непонятно, как меня угораздило и как мне удалось. Даже мне непонятно. Было темно, очень холодно, и все время хотелось есть. И никаких туда-сюда, потому что я больше (никогда не) непригодна ни для чего, кроме того, чем я занимаюсь, этого вот искусства, которое никогда не будет абсолютным и хвала ему за это, и которое никогда не применимо для той части выживания, без которой я пока никак. В общем, таков и был план, но это был... смелый план. Так вот, когда я все таки выжила (и я действительно ликую об этом), выбралась, немного отдышалась, заработала денег, завела жилье, стала снова милосердна, доверчива и легка, тогда то я и наткнулась на новую книжку. Не на самом дне, как всегда-всегда до этого, а сразу после. Это само по себе обескураживает. Сначала я смотрю на нее, и спрашиваю, где же ты была раньше? знаешь, как мне тут без тебя было? а потом как-то проникаюсь той огромной степенью то ли доверия то ли участия, от того, кто распоряжается поступлением этих книг в лично мою жизнь, вот смотри мол, со всякой ерундой ты и сама уже вполне справишься, а я поговорю с тобой о важном. и говорит о великой судьбе. То есть они все постоянно о ней говорят, и это ценно, как мало что, но эта, сейчас, особенная. и о справедливости, которой, как я уже выясняла эмпирически, и правда нет. Говорит прямо мне, сейчас, спасибо.
потому что великая судьба, на самом деле, именно то, что нужно. Не только мне (конечно мне, потому что иначе зачем все и как делать важные дела), а еще и людям вокруг меня, и вот она моя персональная ответственность - помочь им, насколько это возможно, с ней столкнуться. Хотя бы не дать забыть, что она есть. Потому что так интереснее, потому что это красиво и потому что я так хочу.
потому что, еще, это не прихоть и не потребность, а просто единственно возможный способ быть, потому что иначе меня в общем то и нет по-настоящему, а это глупо и неприятно. Я точно знаю, совершенно не сформулирую, но точно знаю, как я себя чувствую, когда я все делаю правильно. то есть в соответствии с замыслом этой великой судьбы, и, чтоб без лишнего фатализма, моим замыслом, которые суть одно и то же. Я точно видела, что бывает с людьми, у которых с ней все получилось. И конечно видела тех, у которых нет. и оно стоит вообще всего. оно стоит вот этих моих зим и ночей, пока (никогда) они не сильнее меня, и стоит всех вместе взятых ошибок всех людей, всего зла и всего, что только можно представить, потому что она больше всего этого. И она отменяет их. Как смех. Может быть, это он и есть.
Дать тем, кто мне дорог (всем), добраться до их собственных великих судеб, сделать для этого больше, чем вообще возможно - отличный туду лист на ближайшее время. Потому что тот золотой свет, который я всегда вижу во всех, и который почти никогда не ярок и невидим им самим, и который всегда есть - он и есть та сбывшаяся судьба, настоящие они, и с ними то я и хочу иметь дело. Они то мне и нужны. И я всю жизнь учусь и всегда буду обращаться именно туда, и мне некогда отвлекаться на ерунду. Потому что справедливости тоже нет, есть как мы хотим, я знаю это с тех пор, как проверила давным-давно, как это работает, как носилась с арканом справедливости несколько лет назад, не понимая, чем же ее в конце концов мерить, как Игорь со своим обворожительным трикстерским подходом ко всему говорил, что справедливость - это как нам нравится, и как я полюбила его за это (не только, но почти только за это). и как важно читать об этом, почти как письмо от той самой себя и какую звенящую силу все это вместе дает, и как вовремя, ай, как вовремя она каждый раз приходит.
Есть это нежное определение, "Искусство напоминает людям о рае" - и очень смутно понятно, о чем речь, пока не понимаешь совсем по-настоящему, что рай, это и есть великая судьба, настоящий ты, сбывшийся целиком, такой, какой ты на самом деле хочешь. И пока у меня есть один шанс на квадраллиард кому-то однажды об этом напомнить, чем вообще еще я могу заниматься. Этого вполне достаточно.