(no subject)
Бегу по улице с работы, холодно и темно, всё как мы любим, и утыкаюсь в того извечного тампуриста на берегу пруда, с серыми глазами и штанами бременского музыканта. он останавливает меня и в течение часа, очень подробно рассказывает мне о чтении старших арканов таро, таком, которого я раньше нигде не слышала. зовёт играть на тампуре. я хлопаю глазами и иду домой, дорисовывать свою колоду.
еду в больницу к ммм... ничьей бабушке, чужой вообще старой уставшей женщине, привожу ей тёплый халатик, слушаю бубубу обо всём сразу, а потом - сказку о цыганском народе, выходцах хотской цивилизации, носителях доведического культа Индры и легенды о Золотой Розе, которая кажому даёт то, его он стоит. слушаю её как Мюнхгаузена - ни малейшего правдоподобия, но интересно, как интересно.
Читаю в рамках стародавних обещаний маме сложнейшие лекции - то есть расшифровки магнитофонных записей, переведенные к тому же с непонятного английского на совсем уж неизъяснимый околорусский каким-то вдохновенным героем, читаю, плачу и матерюсь, и всё таки разбираю там что-то очень важное о справедливости - той которая всегда при мне.
делаю такие, очень скучные дела, очень много, очень обязательно. ну то есть нет конечно, можно всё и хулы не будет, но я выбрала ввязаться в поддержание жизни в разных, в том числе не очень жизнеспособных формах, и теперь получаю от них фидбеки.
живу и отчаянно скучаю, а та обетованная сказка, за которой я отчаялась гоняться, ловит меня на каждом шагу, трясет за плечи, заглядывает внутрь, и никуда, никуда от меня не теряется. никогда.
поэтому живём.
еду в больницу к ммм... ничьей бабушке, чужой вообще старой уставшей женщине, привожу ей тёплый халатик, слушаю бубубу обо всём сразу, а потом - сказку о цыганском народе, выходцах хотской цивилизации, носителях доведического культа Индры и легенды о Золотой Розе, которая кажому даёт то, его он стоит. слушаю её как Мюнхгаузена - ни малейшего правдоподобия, но интересно, как интересно.
Читаю в рамках стародавних обещаний маме сложнейшие лекции - то есть расшифровки магнитофонных записей, переведенные к тому же с непонятного английского на совсем уж неизъяснимый околорусский каким-то вдохновенным героем, читаю, плачу и матерюсь, и всё таки разбираю там что-то очень важное о справедливости - той которая всегда при мне.
делаю такие, очень скучные дела, очень много, очень обязательно. ну то есть нет конечно, можно всё и хулы не будет, но я выбрала ввязаться в поддержание жизни в разных, в том числе не очень жизнеспособных формах, и теперь получаю от них фидбеки.
живу и отчаянно скучаю, а та обетованная сказка, за которой я отчаялась гоняться, ловит меня на каждом шагу, трясет за плечи, заглядывает внутрь, и никуда, никуда от меня не теряется. никогда.
поэтому живём.