Финал!
Окончание! Ранее здесь
3.
Дима открыл глаза. В них была Майя. «Я забыл спросить, когда её снова увижу». Посмотрел на часы - 8-10. Включил телефон. Она сняла трубку мгновенно:
-Лен? Прости… Я опять был не в себе.
Банковская карта с «ай-ди» лежала во внутреннем кармане пиджака - она грела сердце. Поэтому ложь не казалась столь горькой. Но лгать, Дима почувствовал, теперь стало труднее.
Саврасов. Вид на Кремль. 1851
Карл-Фридрих Петрович Бодри. Москва, Измайлово, царская резиденция в 17 столетии
-Ты где? - голос Лены был взволнован, но уже без слёз. - С этой женщиной?
-Нет, я дома. Придёшь? Я встречу.
-Конечно!
Он мгновенно переоделся во что попало, лишь бы избавиться от дискредитирующего запаха трав. И запихнул пиджак куда подальше. Когда вышел из дома - Лена уже была на подходе:
-Где ты был всё это время? - её глаза были полны неподдельной печали. - Ты в порядке?
«Ты же понимаешь, что отнюдь нет. Зачем тогда спрашиваешь?».
-Дома. Приболел немножко.
Они сухо поцеловались.
-Правильно. Я весь день переживала за тебя! - и она стала повторяться. - Тебе нужно поберечь здоровье! Не ввязываться в авантюры, перестать употреблять алкоголь. Не верить чужим людям!
-Лен, ты принимаешь меня за беспомощного ребёнка.
-Я серьезно! Зачем ты употребляешь наркотики? Что тебе в жизни не хватает?
«Всего!»
-Ничего я не употребляю.
А. Васнецов. Новодевичий монастырь.
-Ты сам рассказывал про эти таблетки, видения!
-Ну, мало ли, - Дима решил не вдаваться в подробности о том, чего он не помнил. - Пройдёмся?
Несмотря на общую усталость, ему совсем не хотелось возвращаться домой, в четыре стены. «Главное, чтобы она не заподозрила, что я где-то мотался. Может, спросить её обо всём напрямую?».
-Ты не слышишь меня! - тут заявила Лена и заплакала. - Ты всё ещё там!
«А она так и пытается завладеть моим вниманием… В принципе, мне не нужно ничего знать, чтобы верить. Душа всегда правду знает. Иначе я опять запутаюсь, и заблужусь».
Мост через р. Неглинная. Итерактив Музея истории г. Москвы
-Лен, ты устала. Хочешь, не пойдём гулять. Вернёмся домой.
-Ладно, давай погуляем.
Но они дошли только до лавочек у песочницы.
-Дим, пойми, это долго не продлится. Нельзя употреблять всякую дрянь без опасности для здоровья.
«Опять! Да чего же хочет она?»
-Почему ты так беспокоишься?
-Ты дорог мне! - она в сердцах заломила руки. - Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
«Давно случилось. Понял только сейчас». Он смотрел в её глаза - и только теперь почувствовал бездну разделяющей их пустоты.
Памятник нищей России
-Лен, нам не стоит быть вместе. Мы разные люди, и встречались только лишь потому, чтобы не быть одинокими в этом мире.
И эта бездна росла. Теперь он понимал, что какие бы семена ни были посеяны, без глубоких чувств они существенных плодов не принесут. «Переведи семью на 0».
-Это не любовь, Лен. Пойми! Я не смотрю твоими глазами. И никогда не смотрел.
Он встал и отвернулся, чтобы не видеть её слез. «Надо это завершать раз и навсегда».
-Лен, поезжай домой.
И он пошёл прочь не оборачиваясь.
-Дима!
Видеть безлюдную улицу было необычно.
-Ди-има!
Мир как никогда предстал холодным и пустым, и не отпускал его тяжестью в ногах и душе. Но старые связи рвались, потому что теперь что-то там, впереди, теплело, как горящая свеча в доме на холме.
«Майя».
Константин Юон. Гуляние на Девичьем поле
В подъезде Дима почувствовал, как сильно изменился за этот день. Дом показался склепом, квартира - убогой конурой. «Что я здесь делаю? Как мог жить так все эти годы?» Периметр напоминал петлю. С первого же шага захотелось поскорее покинуть это сумрачное пространство. Вспомнилась крохотная, невзрачная комнатка Майи, и такая уютная.
«Майя».
Он произносил её имя снова и снова, и каждый раз чувствовал вкус её губ, вдыхал запах её трав. Она так и не сказала ему, когда они снова встретятся. «Надо вернуться, и найти её» - Дима попытался успокоить себя, но так и не смог спокойно дождаться утра. Он пытался связываться с Майей мысленно, всё шептал в темноту нежные слова. И вроде бы незаметно заснул сном ярким и чистым, как не бывало с ним уже давно, как тут же проснулся: над городом прозрело солнце - красный огненный шар. Бодрость духа, сна ни в одном глазу. Теперь глаза и в самом деле - не закрывались. Вода из крана потекла серебристой струёй - он никогда ещё не видел её такой прекрасной, как свивающейся полосами расплавленного металла. «Да она живая! » - понял он.
Москва при Иване Грозном. Слюдяные окна. Исторический музей г. Москвы
Тогда Россия была ещё не такой видимо нищей)
Морозное утро сияло - природа словно пыталась излечивать многочисленные раны, наносимые человеком. Сверкали, словно обновлённые, помятые уголки мусорных баков. Серебрился на земле раскиданный мусор. Дима чувствовал себя, как будто и в самом деле соскочил с иглы. Прохожие, сплошь облачённые в чёрное и спешащие все как один «не туда», казались ему фигурками из театра теней. «Но что это за пьеса?» - задумался Дима, и почувствовал холодок куда более ощутимый, чем утренний мороз. Что там говорила Майя? Опасность? Он незаметно осмотрелся - не следят ли за ним. Майи опять не хватало.
В Метро ему показалось ещё страшнее. Люди не смотрели в глаза и прятали унылые, непроницаемые лица, как будто каждый что-то скрывал, замышляя отравить, или будучи уже отравлен. Это был холодный, отныне чужой мир, и теперь Дима понимал, в чём этот холод. Если раньше, видя яркую рекламу, он мог улыбнуться и почувствовать вкус коньяка, льющегося с баннера прямо по глотке, то теперь картинные пляжи и счастливые лица вызывали у него лишь глубокую печаль и даже тошноту. «Я и в самом деле сошёл с ума! - была мысль. - Не мог же весь мир это сделать за меня. Мракобесие какое-то!». Непонятная Планета Слонов казалась ему более реальной, чем та Россия, которую он теперь наблюдал вокруг - он теперь иначе смотрел на всё. Поэтому, когда показалась вывеска «Бюро путешествий», Дима наконец облегчённо вздохнул.
-Здравствуйте! - радостно поприветствовал он, но тут же осёкся. На него смотрели незнакомые ему мужчина и женщина.
-Проходите, присаживайтесь! - ответили бесчувственным голосом. И он понял: это совсем другие люди.
-Я бы хотел…
Айвазовский. Вид на Кремль с Воробьёвых гор, 1872
Дима окинул их взглядом, всматриваясь в лица. Мужчина стоял, сложа руки крестом. Женщина улыбалась, но улыбка эта застыла, как на кукле. И глаза были не широко открыты, а слегка прищурены.
-Что вы хотели? - вкрадчиво переспросила она. - Смелее! Мы учтём любые ваши капризы.
«Капризы?». И Дима краем глаза опознал сложенную военную форму, краешком выглядывающую из-под стола.
-Секундочку! - и Дима уже было сорвался с места, выхватывая телефон. - Мне надо позвонить!
Дверь звякнула. Позади на пороге стояла Лена.
-Дорогой! Ты опаздываешь на работу! - пропела она.
2014
далее продолжу описание похода на Кольский
3.
Дима открыл глаза. В них была Майя. «Я забыл спросить, когда её снова увижу». Посмотрел на часы - 8-10. Включил телефон. Она сняла трубку мгновенно:
-Лен? Прости… Я опять был не в себе.
Банковская карта с «ай-ди» лежала во внутреннем кармане пиджака - она грела сердце. Поэтому ложь не казалась столь горькой. Но лгать, Дима почувствовал, теперь стало труднее.
Саврасов. Вид на Кремль. 1851
Карл-Фридрих Петрович Бодри. Москва, Измайлово, царская резиденция в 17 столетии
-Ты где? - голос Лены был взволнован, но уже без слёз. - С этой женщиной?
-Нет, я дома. Придёшь? Я встречу.
-Конечно!
Он мгновенно переоделся во что попало, лишь бы избавиться от дискредитирующего запаха трав. И запихнул пиджак куда подальше. Когда вышел из дома - Лена уже была на подходе:
-Где ты был всё это время? - её глаза были полны неподдельной печали. - Ты в порядке?
«Ты же понимаешь, что отнюдь нет. Зачем тогда спрашиваешь?».
-Дома. Приболел немножко.
Они сухо поцеловались.
-Правильно. Я весь день переживала за тебя! - и она стала повторяться. - Тебе нужно поберечь здоровье! Не ввязываться в авантюры, перестать употреблять алкоголь. Не верить чужим людям!
-Лен, ты принимаешь меня за беспомощного ребёнка.
-Я серьезно! Зачем ты употребляешь наркотики? Что тебе в жизни не хватает?
«Всего!»
-Ничего я не употребляю.
А. Васнецов. Новодевичий монастырь.
-Ты сам рассказывал про эти таблетки, видения!
-Ну, мало ли, - Дима решил не вдаваться в подробности о том, чего он не помнил. - Пройдёмся?
Несмотря на общую усталость, ему совсем не хотелось возвращаться домой, в четыре стены. «Главное, чтобы она не заподозрила, что я где-то мотался. Может, спросить её обо всём напрямую?».
-Ты не слышишь меня! - тут заявила Лена и заплакала. - Ты всё ещё там!
«А она так и пытается завладеть моим вниманием… В принципе, мне не нужно ничего знать, чтобы верить. Душа всегда правду знает. Иначе я опять запутаюсь, и заблужусь».
Мост через р. Неглинная. Итерактив Музея истории г. Москвы
-Лен, ты устала. Хочешь, не пойдём гулять. Вернёмся домой.
-Ладно, давай погуляем.
Но они дошли только до лавочек у песочницы.
-Дим, пойми, это долго не продлится. Нельзя употреблять всякую дрянь без опасности для здоровья.
«Опять! Да чего же хочет она?»
-Почему ты так беспокоишься?
-Ты дорог мне! - она в сердцах заломила руки. - Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
«Давно случилось. Понял только сейчас». Он смотрел в её глаза - и только теперь почувствовал бездну разделяющей их пустоты.
Памятник нищей России
-Лен, нам не стоит быть вместе. Мы разные люди, и встречались только лишь потому, чтобы не быть одинокими в этом мире.
И эта бездна росла. Теперь он понимал, что какие бы семена ни были посеяны, без глубоких чувств они существенных плодов не принесут. «Переведи семью на 0».
-Это не любовь, Лен. Пойми! Я не смотрю твоими глазами. И никогда не смотрел.
Он встал и отвернулся, чтобы не видеть её слез. «Надо это завершать раз и навсегда».
-Лен, поезжай домой.
И он пошёл прочь не оборачиваясь.
-Дима!
Видеть безлюдную улицу было необычно.
-Ди-има!
Мир как никогда предстал холодным и пустым, и не отпускал его тяжестью в ногах и душе. Но старые связи рвались, потому что теперь что-то там, впереди, теплело, как горящая свеча в доме на холме.
«Майя».
Константин Юон. Гуляние на Девичьем поле
В подъезде Дима почувствовал, как сильно изменился за этот день. Дом показался склепом, квартира - убогой конурой. «Что я здесь делаю? Как мог жить так все эти годы?» Периметр напоминал петлю. С первого же шага захотелось поскорее покинуть это сумрачное пространство. Вспомнилась крохотная, невзрачная комнатка Майи, и такая уютная.
«Майя».
Он произносил её имя снова и снова, и каждый раз чувствовал вкус её губ, вдыхал запах её трав. Она так и не сказала ему, когда они снова встретятся. «Надо вернуться, и найти её» - Дима попытался успокоить себя, но так и не смог спокойно дождаться утра. Он пытался связываться с Майей мысленно, всё шептал в темноту нежные слова. И вроде бы незаметно заснул сном ярким и чистым, как не бывало с ним уже давно, как тут же проснулся: над городом прозрело солнце - красный огненный шар. Бодрость духа, сна ни в одном глазу. Теперь глаза и в самом деле - не закрывались. Вода из крана потекла серебристой струёй - он никогда ещё не видел её такой прекрасной, как свивающейся полосами расплавленного металла. «Да она живая! » - понял он.
Москва при Иване Грозном. Слюдяные окна. Исторический музей г. Москвы
Тогда Россия была ещё не такой видимо нищей)
Морозное утро сияло - природа словно пыталась излечивать многочисленные раны, наносимые человеком. Сверкали, словно обновлённые, помятые уголки мусорных баков. Серебрился на земле раскиданный мусор. Дима чувствовал себя, как будто и в самом деле соскочил с иглы. Прохожие, сплошь облачённые в чёрное и спешащие все как один «не туда», казались ему фигурками из театра теней. «Но что это за пьеса?» - задумался Дима, и почувствовал холодок куда более ощутимый, чем утренний мороз. Что там говорила Майя? Опасность? Он незаметно осмотрелся - не следят ли за ним. Майи опять не хватало.
В Метро ему показалось ещё страшнее. Люди не смотрели в глаза и прятали унылые, непроницаемые лица, как будто каждый что-то скрывал, замышляя отравить, или будучи уже отравлен. Это был холодный, отныне чужой мир, и теперь Дима понимал, в чём этот холод. Если раньше, видя яркую рекламу, он мог улыбнуться и почувствовать вкус коньяка, льющегося с баннера прямо по глотке, то теперь картинные пляжи и счастливые лица вызывали у него лишь глубокую печаль и даже тошноту. «Я и в самом деле сошёл с ума! - была мысль. - Не мог же весь мир это сделать за меня. Мракобесие какое-то!». Непонятная Планета Слонов казалась ему более реальной, чем та Россия, которую он теперь наблюдал вокруг - он теперь иначе смотрел на всё. Поэтому, когда показалась вывеска «Бюро путешествий», Дима наконец облегчённо вздохнул.
-Здравствуйте! - радостно поприветствовал он, но тут же осёкся. На него смотрели незнакомые ему мужчина и женщина.
-Проходите, присаживайтесь! - ответили бесчувственным голосом. И он понял: это совсем другие люди.
-Я бы хотел…
Айвазовский. Вид на Кремль с Воробьёвых гор, 1872
Дима окинул их взглядом, всматриваясь в лица. Мужчина стоял, сложа руки крестом. Женщина улыбалась, но улыбка эта застыла, как на кукле. И глаза были не широко открыты, а слегка прищурены.
-Что вы хотели? - вкрадчиво переспросила она. - Смелее! Мы учтём любые ваши капризы.
«Капризы?». И Дима краем глаза опознал сложенную военную форму, краешком выглядывающую из-под стола.
-Секундочку! - и Дима уже было сорвался с места, выхватывая телефон. - Мне надо позвонить!
Дверь звякнула. Позади на пороге стояла Лена.
-Дорогой! Ты опаздываешь на работу! - пропела она.
2014
далее продолжу описание похода на Кольский