Южная Корея: жизнь при монастыре - 3. Еда и церемонии
Начало. Южная Корея: жизнь при монастыре - 1. Как война спасла буддизм, будни монахов и сложная жизнь монахинь, а также коан Му.
Кимчи - ферментированные и приправленные красным перцем овощи - готовят вот в таких чанах. В сеульском Музее кимчи 187 разных видов этого блюда - от капусты до водорослей.
Еды в Корее я опасалась. Знала, что там все острое, и едят это острое палочками. После Индии я к острому отношусь с большой осторожностью, а палочками и вовсе никогда не ем - принципиально. Поэтому с собой везла складные ложку и вилку, чью полную неопасность для полета пришлось отстаивать и в Домодедово, и в Абу-Даби. Однако, первый обед в Корее прошел нормально. В аэропорту мы в ожидании Мастера Ю зашли в ресторанчик. Томатно-малиновый сок оказался необычным и вкусным, а к салату с помидорами и моццареллой мне принесли вилку и нож.
Совсем другое дело в монастыре Магокса, где еда очень местная и очень вегетарианская. Все-таки для буддийских монахов. В столовой - длинная стойка, куда каждый подходит с подносами, в которых сделаны углубления для еды. Никаких тарелок не предусмотрено. Палочки - металлические. В чанах для риса можно сварить двух меня. Мастер Ю велел в столовую ходить группами, и по одному не садиться - тоже группами. С перепугу я совершенно забыла, что привезла вилку, и уже на третий день бодро поддевала палочками помидорчики-черри. О вилке с ложкой снова вспомнила только в аэропорту Сеула на досмотре.
Часть нашей группы в монастырской столовой.
В монастыре нас полюбили, особенно в столовой. Еще бы - круглоглазые перепуганные иностранцы. Неумело, но старательно кланяются, заходя во все помещения и выходя из них, неуверенно едят палочками и вежливо тянут «Камса-хамнида-а-а-а» (спасибо). Монастырская еда - рис, водоросли, супы, соя, кимчи. А для нас стали приносить сладкое - рисовые кексы, колобки из сладкого картофеля, жареный корень лотоса и арбузы! Иногда дожидались, пока мы сядем обедать, и ставили сладкое только на наши столы, другим не давали.
Лисса с едой и веселым поваром.
Еще при столовой жила симпатичная олениха. Она гуляла на привязи, как коза, а в дождь пряталась под козырьком столовой рядом с чанами для кимчи. Веселый главный повар иногда ее выгуливал в горах.
Лисса и Даниэле с оленихой.
Как-то утром Мастер Ю сказал, что мы себя хорошо вели, и монастырь со столовой для нас за это организуют церемониальную монастырскую трапезу. Традиционную - balwoogongyang. Я, честно говоря, немного напряглась. Однажды, традиционную трапезу организовали мне в Тунисе. Это был полузапеченая половинка черепа новорожденного ягненка. Мужчины макали хлеб в мозги и кормили меня из рук. Знак большого уважения типа. А я не ем даже язык и печенку! К тому же, меня преследовала мысль, что никто из мужчин перед едой не мыл руки, которыми они меня кормили. А было все чуть ли не в пустыне, далеко не в стерильных условиях… В общем, одно из ужасных воспоминаний в жизни. Поэтому я с опаской наблюдала, как раздвинули перегородки в корпусе для медитаций, и монахиня-бхиккуни - дзен-мастер церемоний - что-то там расставляла и разносила.
Выглядело это примерно вот так.
Затем нам велели заходить по одному (разумеется, поклонившись перед входом в зал), брать с полок посуду, красиво обвязанную бантом, и рассаживаться в два ряда друг напротив друга. Из столовой принесли огромные кастрюли и чайники, перегородки закрыли, и церемония началась. После молитвы, которую мы послушно повторяли за бхиккуни, она три раза звучно стукнула бамбуковой палкой по полу - знак начала еды. Вообще, трапезы должны проходить в полной тишине, но у нас не получилось - Мастер Ю переводил слова бхиккуни на английский.
У каждого монаха свой личный набор посуды - четыре керамические миски, вкладывающиеся одна в другую, ложки и палочки, завернутые в салфетку с «карманами», еще одна салфетка-полотенце и одна - «скатерть». Все это складывается в определенном порядке и аккуратно обворачивается длинной лентой. Процесс «сервировки» стола непростой. Мы повторяли движения за бхиккуни - развязать бант, белую салфетку в сторону, в правую руку то, левой делаем это, двумя пальцами бесшумно вынимаем миски одну из другой… Если научиться - действительно эффективно, никаких лишних движений, все вовремя оказывается у тебя под рукой, в нужном порядке. Мне почему-то напомнило разборку и сборку автомата.
Когда развязываешь бант, концы ленты надо складывать треугольником. Чтобы не потревожить личное пространство соседей. Синее в полоску - это мои штаны.
В итоге перед нами стояли на салфетке-«скатерти» четыре миски в строго определенном порядке, а палочки и ложка лежали в самой маленькой - вспомогательной миске. Затем бхиккуни вызывала по двое человек из сидящих - «на раздачу». Первые разнесли чайники с горячей водой, которой надо было по очереди сполоснуть все миски, вылив остатки в четвертую, вспомогательную, с ложкой и палочками. Затем - рис. Рис накладывает раздающий, пока ты смиренно сидишь со сложенными у груди руками. Разговаривать нельзя, все в полной тишине - сколько положит, столько и положит.
Рон ждет, пока Настя положит рис бхиккуни, чтобы вместе разносить рис по рядам.
А дальше интересное. После того, как раздающий разнес рис, он несет кастрюлю с рисом мимо тебя снова. Ты выкладываешь часть риса обратно или берешь добавку - сколько тебе надо. При общей крайне эффективной и экономящей время церемонии, это для меня осталось загадкой - почему нельзя сразу? Дальше проще, все остальное - суп и закуски накладываешь себе сама, пока разносящий стоит со сложенными руками.
Лисса и Даниэле с супом.
С закусками получилось забавно. Бхиккуни строго сказала обязательно взять кусок маринованной желтой редьки, но ни в коем случае его не есть. Несколько раз повторила. Поднос с закусками - лотосом с семечками, редькой, кимчи, черри и проростками - переходил от одного человека к другому. Я увидела, как Рон, муж Лиссы, взял кусок желтой редьки и… вместо того, чтобы положить в свою миску, положил в соседнюю на подносе. То ли он так глубоко погрузился в церемониальный процесс, то ли просто запутался. Никто этого не заметил, а я никак не могла ему сказать - надо было соблюдать тишину, а между нами было два человека.
При этом меня страшно развеселила мысль, как Рон будет потом искать у себя желтую редьку. Я прыскала со смеху, представляя себе его удивление. Этим я мешала Даниэле, которому как раз пододвинули закуски. Даниэле тоже в палочках был не очень опытен и не хотел на церемонии уронить на пол помидорчик-черри. А я никак не могла объяснить, что я не над ним смеюсь - тишину же соблюдать надо было. Впрочем, Даниэле привык, что я то и дело хихикаю.
Даниэле и закуски. Если присмотреться, можно под щипцами в нижней левой миске на подносе увидеть тот кусок редьки, который Рон misplaced.
Есть можно было уже без церемоний - главное, продолжать молчать и никак не стучать палочками, ложками и мисками. Особенно вкусным был лотос, но желтая редька меня интриговала. Я смотрела на нее прямо уже с почтением, не зная, что же с ней будем делать.
Когда есть закончили, бхиккуни снова стукнула три раза палкой и позвала к себе новых двух человек. В этот раз воду разлили в рисовые пиалы, и пришла очередь желтой редьки. Кусочек надо было взять палочками, и круглой его стороной помыть рисовую миску. Рисовая вода выливалась в суповую миску, редька опять исполняла роль щетки. Из суповой миски воду выливали в миску, где раньше были закуски, редькой промывали ее… А потом по традиции это надо было выпить!!! А редькой заесть. Я побрезговала. Но куда хуже было Идэну, у которого в итоге получился бульон, потому как он не доел почти половину своего супа.
Заставлять пить это нас, к счастью, не стали. Зато пришел черед той воды, которой мы сполоснули миски перед едой, и которая осталась во вспомогательной пиале. Ею надо было еще раз сполоснуть миски, протереть салфеткой-полотенцем, а воду вылить в специальные кастрюли, которые разносила новая пара участников (это была моя очередь прислуживать). При такой системе действительно получается немного отходов, и вода расходуется очень экономно. Потом миски складываются одна в другую, закрываются крышкой, завязываются бантом - и все аккуратно, чисто, быстро.
Мастер Ю нам перевел, что вода от мытья выливается в специальную яму. Считается, что там живет злой и нехороший демон с очень длинным и очень тоненьким горлом. Поэтому важно не оставлять никаких крупных кусочков еды в воде (мы, увы, оставили. Особенно Идэн с его недоеденным супом). Я поняла, что важно не оставлять кусочков еды, чтобы не кормить злого и нехорошего демона. А моя соседка по комнате Настя потом сказала, что нет - надо не оставлять, чтобы он не подавился с тонким-то горлом. Мне это показалось странным, чего это еще демонов кормить. Спросила Мастера Ю, оказалось - да, чтобы не подавился. Сострадание ко всем живущим существам, даже к демонам. (Надеюсь, Идэну было стыдно).
Сфотографироваться с бхиккуни удалось только мне и Рону - потом она засмущалась и сбежала от нас. «She is very shy», - объяснил Мастер Ю.
Бхиккуни, Мастер Ю и я.
Когда нам разрешили разговаривать, я спросила Рона о желтой редьке. Оказывается, да, он не заметил, что положил ее не туда. Когда бхиккуни сказала взять редьку, решил, что случайно съел, и волновался, не будут ли за это ругать. :) Школьные травмы, однако, у всех остаются.
А это, соответственно, грибной ряд в супермаркете Lotte Plaza в Сеуле и морепродукты на рынке в Бусане. Мне большинство из этого казалось малосъедобным и пугало.
Кимчи - ферментированные и приправленные красным перцем овощи - готовят вот в таких чанах. В сеульском Музее кимчи 187 разных видов этого блюда - от капусты до водорослей.
Еды в Корее я опасалась. Знала, что там все острое, и едят это острое палочками. После Индии я к острому отношусь с большой осторожностью, а палочками и вовсе никогда не ем - принципиально. Поэтому с собой везла складные ложку и вилку, чью полную неопасность для полета пришлось отстаивать и в Домодедово, и в Абу-Даби. Однако, первый обед в Корее прошел нормально. В аэропорту мы в ожидании Мастера Ю зашли в ресторанчик. Томатно-малиновый сок оказался необычным и вкусным, а к салату с помидорами и моццареллой мне принесли вилку и нож.
Совсем другое дело в монастыре Магокса, где еда очень местная и очень вегетарианская. Все-таки для буддийских монахов. В столовой - длинная стойка, куда каждый подходит с подносами, в которых сделаны углубления для еды. Никаких тарелок не предусмотрено. Палочки - металлические. В чанах для риса можно сварить двух меня. Мастер Ю велел в столовую ходить группами, и по одному не садиться - тоже группами. С перепугу я совершенно забыла, что привезла вилку, и уже на третий день бодро поддевала палочками помидорчики-черри. О вилке с ложкой снова вспомнила только в аэропорту Сеула на досмотре.
Часть нашей группы в монастырской столовой.
В монастыре нас полюбили, особенно в столовой. Еще бы - круглоглазые перепуганные иностранцы. Неумело, но старательно кланяются, заходя во все помещения и выходя из них, неуверенно едят палочками и вежливо тянут «Камса-хамнида-а-а-а» (спасибо). Монастырская еда - рис, водоросли, супы, соя, кимчи. А для нас стали приносить сладкое - рисовые кексы, колобки из сладкого картофеля, жареный корень лотоса и арбузы! Иногда дожидались, пока мы сядем обедать, и ставили сладкое только на наши столы, другим не давали.
Лисса с едой и веселым поваром.
Еще при столовой жила симпатичная олениха. Она гуляла на привязи, как коза, а в дождь пряталась под козырьком столовой рядом с чанами для кимчи. Веселый главный повар иногда ее выгуливал в горах.
Лисса и Даниэле с оленихой.
Как-то утром Мастер Ю сказал, что мы себя хорошо вели, и монастырь со столовой для нас за это организуют церемониальную монастырскую трапезу. Традиционную - balwoogongyang. Я, честно говоря, немного напряглась. Однажды, традиционную трапезу организовали мне в Тунисе. Это был полузапеченая половинка черепа новорожденного ягненка. Мужчины макали хлеб в мозги и кормили меня из рук. Знак большого уважения типа. А я не ем даже язык и печенку! К тому же, меня преследовала мысль, что никто из мужчин перед едой не мыл руки, которыми они меня кормили. А было все чуть ли не в пустыне, далеко не в стерильных условиях… В общем, одно из ужасных воспоминаний в жизни. Поэтому я с опаской наблюдала, как раздвинули перегородки в корпусе для медитаций, и монахиня-бхиккуни - дзен-мастер церемоний - что-то там расставляла и разносила.
Выглядело это примерно вот так.
Затем нам велели заходить по одному (разумеется, поклонившись перед входом в зал), брать с полок посуду, красиво обвязанную бантом, и рассаживаться в два ряда друг напротив друга. Из столовой принесли огромные кастрюли и чайники, перегородки закрыли, и церемония началась. После молитвы, которую мы послушно повторяли за бхиккуни, она три раза звучно стукнула бамбуковой палкой по полу - знак начала еды. Вообще, трапезы должны проходить в полной тишине, но у нас не получилось - Мастер Ю переводил слова бхиккуни на английский.
У каждого монаха свой личный набор посуды - четыре керамические миски, вкладывающиеся одна в другую, ложки и палочки, завернутые в салфетку с «карманами», еще одна салфетка-полотенце и одна - «скатерть». Все это складывается в определенном порядке и аккуратно обворачивается длинной лентой. Процесс «сервировки» стола непростой. Мы повторяли движения за бхиккуни - развязать бант, белую салфетку в сторону, в правую руку то, левой делаем это, двумя пальцами бесшумно вынимаем миски одну из другой… Если научиться - действительно эффективно, никаких лишних движений, все вовремя оказывается у тебя под рукой, в нужном порядке. Мне почему-то напомнило разборку и сборку автомата.
Когда развязываешь бант, концы ленты надо складывать треугольником. Чтобы не потревожить личное пространство соседей. Синее в полоску - это мои штаны.
В итоге перед нами стояли на салфетке-«скатерти» четыре миски в строго определенном порядке, а палочки и ложка лежали в самой маленькой - вспомогательной миске. Затем бхиккуни вызывала по двое человек из сидящих - «на раздачу». Первые разнесли чайники с горячей водой, которой надо было по очереди сполоснуть все миски, вылив остатки в четвертую, вспомогательную, с ложкой и палочками. Затем - рис. Рис накладывает раздающий, пока ты смиренно сидишь со сложенными у груди руками. Разговаривать нельзя, все в полной тишине - сколько положит, столько и положит.
Рон ждет, пока Настя положит рис бхиккуни, чтобы вместе разносить рис по рядам.
А дальше интересное. После того, как раздающий разнес рис, он несет кастрюлю с рисом мимо тебя снова. Ты выкладываешь часть риса обратно или берешь добавку - сколько тебе надо. При общей крайне эффективной и экономящей время церемонии, это для меня осталось загадкой - почему нельзя сразу? Дальше проще, все остальное - суп и закуски накладываешь себе сама, пока разносящий стоит со сложенными руками.
Лисса и Даниэле с супом.
С закусками получилось забавно. Бхиккуни строго сказала обязательно взять кусок маринованной желтой редьки, но ни в коем случае его не есть. Несколько раз повторила. Поднос с закусками - лотосом с семечками, редькой, кимчи, черри и проростками - переходил от одного человека к другому. Я увидела, как Рон, муж Лиссы, взял кусок желтой редьки и… вместо того, чтобы положить в свою миску, положил в соседнюю на подносе. То ли он так глубоко погрузился в церемониальный процесс, то ли просто запутался. Никто этого не заметил, а я никак не могла ему сказать - надо было соблюдать тишину, а между нами было два человека.
При этом меня страшно развеселила мысль, как Рон будет потом искать у себя желтую редьку. Я прыскала со смеху, представляя себе его удивление. Этим я мешала Даниэле, которому как раз пододвинули закуски. Даниэле тоже в палочках был не очень опытен и не хотел на церемонии уронить на пол помидорчик-черри. А я никак не могла объяснить, что я не над ним смеюсь - тишину же соблюдать надо было. Впрочем, Даниэле привык, что я то и дело хихикаю.
Даниэле и закуски. Если присмотреться, можно под щипцами в нижней левой миске на подносе увидеть тот кусок редьки, который Рон misplaced.
Есть можно было уже без церемоний - главное, продолжать молчать и никак не стучать палочками, ложками и мисками. Особенно вкусным был лотос, но желтая редька меня интриговала. Я смотрела на нее прямо уже с почтением, не зная, что же с ней будем делать.
Когда есть закончили, бхиккуни снова стукнула три раза палкой и позвала к себе новых двух человек. В этот раз воду разлили в рисовые пиалы, и пришла очередь желтой редьки. Кусочек надо было взять палочками, и круглой его стороной помыть рисовую миску. Рисовая вода выливалась в суповую миску, редька опять исполняла роль щетки. Из суповой миски воду выливали в миску, где раньше были закуски, редькой промывали ее… А потом по традиции это надо было выпить!!! А редькой заесть. Я побрезговала. Но куда хуже было Идэну, у которого в итоге получился бульон, потому как он не доел почти половину своего супа.
Заставлять пить это нас, к счастью, не стали. Зато пришел черед той воды, которой мы сполоснули миски перед едой, и которая осталась во вспомогательной пиале. Ею надо было еще раз сполоснуть миски, протереть салфеткой-полотенцем, а воду вылить в специальные кастрюли, которые разносила новая пара участников (это была моя очередь прислуживать). При такой системе действительно получается немного отходов, и вода расходуется очень экономно. Потом миски складываются одна в другую, закрываются крышкой, завязываются бантом - и все аккуратно, чисто, быстро.
Мастер Ю нам перевел, что вода от мытья выливается в специальную яму. Считается, что там живет злой и нехороший демон с очень длинным и очень тоненьким горлом. Поэтому важно не оставлять никаких крупных кусочков еды в воде (мы, увы, оставили. Особенно Идэн с его недоеденным супом). Я поняла, что важно не оставлять кусочков еды, чтобы не кормить злого и нехорошего демона. А моя соседка по комнате Настя потом сказала, что нет - надо не оставлять, чтобы он не подавился с тонким-то горлом. Мне это показалось странным, чего это еще демонов кормить. Спросила Мастера Ю, оказалось - да, чтобы не подавился. Сострадание ко всем живущим существам, даже к демонам. (Надеюсь, Идэну было стыдно).
Сфотографироваться с бхиккуни удалось только мне и Рону - потом она засмущалась и сбежала от нас. «She is very shy», - объяснил Мастер Ю.
Бхиккуни, Мастер Ю и я.
Когда нам разрешили разговаривать, я спросила Рона о желтой редьке. Оказывается, да, он не заметил, что положил ее не туда. Когда бхиккуни сказала взять редьку, решил, что случайно съел, и волновался, не будут ли за это ругать. :) Школьные травмы, однако, у всех остаются.
А это, соответственно, грибной ряд в супермаркете Lotte Plaza в Сеуле и морепродукты на рынке в Бусане. Мне большинство из этого казалось малосъедобным и пугало.