Патетическая заметка
Когда в каком-то движе участвуют женщины, то уровень пафоса увеличивается многократно. История с «нашей Надей» является прямым доказательством этого. Бог удержал меня от любых высказываниях на эту тему тогда (в стиле «наша Жанна Дарк», ля Пусель и т.п.). После этого я позволил себе несколько ироничных заметок, чтобы поддеть прихильников «патетических трагедий», но меньше с этим.
Разного рода террор так или иначе вынесет на поверхность сторонников разного рода традиционных ценностей и тут, кстати, и начнется разрыв шаблона, в соответствии с которым я искренне считаю, что оружие, война и женщина - понятия несовместимые. Мои же оппоненты при фанатичном исповедовании «kuchen, kinder, kircha» и не дай Боже разговорчиков про какие-то гендерные штуки, вполне нормально трактуют женщину-снайпера и просто бодигарда, которая на уровне инстинктов использует наградное оружие лучше, чем обученный киллер.
Но тут хотелось бы меньше о женщинах, а больше - о пафосе. Ибо чем более ситуация мутная, тем больше пропаганоны пытаются залить в нее «героического». Необходимость публичных камланий с заламыванием рук и семиголосным завыванием впервые теоретически обосновал тот самый Аристотель. Клясться в любви и верности на фоне какой-нибудь горящей фигни с надрывом и страстью, кричать «Это - Спарта!!!», возвышенно стоять на коленях перед умирающим с клятвой: «Я отомщу за тебя!» - это и есть пафос или патетика (это, таки, синонимы) - прием обращения к эмоциям аудитории.
При отсутствии у автора чувства меры пафос легко превращается в пародию, а сам автор - в клоуна. И кацапы со своим некромантическим культом победобесия - яркий пример такой клоунской патетичности. В английском языке эволюция этого пафоса пошла по несколько другому пути, который изначально был задуман Аристотелем, но с постмодернистским переосмыслением. По Аристотелю воодушевление и страсть должны были вызывать сопереживание и сочувствие (жалость). Именно поэтому современные носители английского словом «pathetic» описывают жалкого позера. Для русских же пафосный - это торжественный и драматичный. Т.е. то, что по смыслу почти противоположно. И этому имеется разумное объяснение.
Благодарить русских за этот пафос нужно леваков-революционеров, которым общаться приходилось массово с пролетариатом и прочим быдлом, т.к. вызвать у гнилого интеллигента эмоциональный отклик примитивной митинговой риторикой сложнее. Но даже в этом случае в течение двадцатого века пафос выродился в обычную помпу и официоз.
У буржуев и небыдла слово «pathetic» было термином скорее театральным, атрибутом высокого стиля этого самого небыдла, который раскрывает богатство английского языка путём применением тех слов, которые не сразу вкурит и профессиональный лингвист, там, где можно сказать по-человечески: «высокий» литературный английский отличается от разговорного намного сильнее, чем литературный русский от разговорного. Однако, в какой-то момент слово раскопали хипстеры, которые путём его применения стали тонко троллить быдло, что своими театральными потугами оно может только вызывать чувство жалости у знатока. Тем не менее, быдло сочло слово хорошим, годным; поскольку в словари оно не заглядывало, то ничтоже сумняшеся стало применять оное слово уже в значении «лузер», где оно окончательно закрепилось в мейнстриме к концу девяностых, то есть относительно недавно. Тем самым, троллинг опять вернулся к театралам, но только в очень, очень толстой форме, обозвав лузерами всех тех, кто исполняет роли, способные вызвать сострадание. Кто к нам с чем придёт, тот от того и погибнет, как говорится.
Вообще, сам Аристотель беспокойному, неупорядоченному, иррациональному и аффективному пафосу противопоставлял спокойный, нравственный, разумный «этос». Но это требует отдельного осмысления.
Наблюдение за тем, как наши общественные явления и процессы «творчо опрацьовуються» местными властителями дум, я убеждаюсь, что учились они в тех самых ВПШ, что и творцы кремлевских флэшмобов. И это не потому что я «гідність» считаю чем-то плохим, а потому что чем-то плохим не считаю «переворот». Для меня существенным является убийство было умышленным или непредумышленным, а не то был ли это геноцид или этноцид.
А уж чьим именем называют улицу на Троещине, мне как долголетнему жителю Львова совсем одинаково, т.к. жил я и на Шухевича, и на Чупрынки (это он же), и на Бандеры, и на Героев УПА, и на Коновальца. Хотя жителей Троещины спросить было, таки, нужно. Бо не сильно доброй памятью еще недавно пользовался этот самый проспект Ватутина (как говорилось в анекдоте - айфон за ночь там мог сменить семь владельцев, а двоих пережить).
Я клоню к тому, что истерика по поводу Шухевича - это все явно надумано (его служба в УПА сильно перевешивает его службу в Вермахте) на фоне того, что у нас называют улицы именами совершенно конкретных персонажей, которые несли персональную ответственность за события на Волыни, типа Клима Савура (недоброй памяти Клячкивского) или кристально чистого боевого подразделения Waffen-SS «14 Division Grenadiere der Waffen-SS «Galizien».
