Патриотизм - как вывих модернизма
Или почему националистам враждующих народов легче договориться друг с другом, чем со своими либералами?
В данном контексте «патриотизмом» я буду называть приблизительно то же качество, которое отличало восставших евреев в I в, и которое полностью отсутствовало у их современников-христиан. В данной аналогии их можно назвать «либералами», как представителей сил наднациональных. Все это позже было переосмыслено историками-модернистами, что позволило им избежать логики бинарной в анализе идентичностей в своих сообществах. Именно это и позволило этим обществам усвоить либеральные ценности в эпоху постмодернизма, сохраняя национальную идентичность.
Современная украинская «патриотическая» концепция строится именно на бинарной логике, которая требует или сравнивания, или противопоставления. Именно она и формирует культурный образ врага - Чужого. Выход из этого тупика имеется в виде альтернативного ему релятивизма, который нашел выражение в подходах европейского постмодернизма второй половины XX в. Хотя он уже был присущ древним культурам Востока задолго до появления и распространения в глобальном масштабе аристотелевской бинарной логики. В частности, на релятивизме была основана ментальности и культура японцев.
После войны во время американской оккупации црушники заказали исследование японской ментальности в рамках культурной антропологии. Цель - выявить японские архетипы, чтобы перевести коммуникацию в мирное русло. Однако, при этом исследователи пришли к выводу, что качественно проанализировать архетипы чужого народа невозможно без критического отношения к собственной идентичности и к собственным культурным стереотипам.
Именно поэтому рассуждения на тему идентичности должны были начинаться с критического взгляда на «стереотипы своей бинарной логики». Для этого у европейских ученых наработан определенный инструментарий, в частности - через написание «экзистенциальной истории» с уничижительной критикой предубеждений, присущих своей нации, симпатий и объектов сакрализации - такая себе практика углубления в собственные слабости.
Феномен русской культурной идентичности оказался не способным к неидеологическому формированию экзистенциальной истории. Отсюда «Третий Рим», евразийство и тому подобный фундаментализм, как установку на существование базовых ценностей. Их можно конечно осмысливать в философской плоскости (по Канту и Платону), а можно и в плоскости культуры, когда национальный космос со своими мифами и героями становится исходной точкой определения ценностей (по Шпенглеру и Юнгу). В современной Германии, кстати, исследование всего этого фундаментального тренда находится в очень глубоком маргинесе ибо они убедились, к чему этот «дух Вотана» может привести. В России за разработкой инструментов для утверждения гегемонии России лежит именно деградация релятивистской философской мысли. Именно поэтому русские националисты запросто находят общий язык с националистами украинскими, а русский либерал заканчивается там, где начинается украинский вопрос.
Клоню я такими заумными конструкциями исключительно к тому, что чем больше у нас будет этого бинарного фундаментализма с серьезным отношением к мифологизации истории, тем больше мы будем проваливаться в клоаку русского мира. Другими словами, в Европе такое уже не носят.
