я более старался о зубрах и из мелких много испортилося
Царскую охоту в Пуще 1860 г. я поминала уже не раз. И зубровые тушки тоже. Вот вам письмо помощника препаратора Зоологического музея ИАН П. Иванова к его начальнику - препаратору Г.И. Вознесенскому с описанием того бардака, который творился в ходе работы Иванова со шкурами. Орфографию и пунктуацию я старалась сохранить.
Панфил Иванов - Илье Гавриловичу Вознесенскому. 1 нояб. 1860 г. Беловеж.
"Извините меня на мое долговременное молчание, от 20 сентября отправился из Петербурга на Варшавской железной дороге ½ 9 часа, и она ехала 302 версты до шести часов утра, от куда я с версту может быть и две, отправился на деревенской фурманке в город Остров на почтовую станцию Псковской губернии, где я позавтракав торопился отправиться тотчас в дорогу, проехав в первый день 100 верст остановился на ночлег в Витебской губернии на почтовой станции Режицы, хотел по обыкновению как на первой станции напиться чаю схватился и нет его, что у меня было в жестяной банке: чай и сахар, забыл на первой станции. Хорошо что я человек запасливый имел в чемодане запас, тут то я немного стал осторожнее присматривать и убирать свои вещи заблаговременно, и откуда отправился дальше проехав 231 версты на станцию Едлины в Витебской губернии, таковая длинная дорога показалась мне тяжеленька, где я крепким сном уснув и проспав встал поздно и на скорую руку закусив и напился чаю, лошади были готовы тот час отправился дальше, конечно не одну и не две, потому что я должен на каждой станции записаться и заплатить деньги, а к ночи несколько станций, на что я означил версты, поехал в Витебской губернии 114 версты Щучин, от этой станции рано утром отправился на следующее место в Гродненской губернии Букштель называемое, 115 верст, и наконец доехал до самой Беловежи к 5 часам вечера 108 верст, где я явился у самого дворца построенное место называемое балаган, управляющему Палатой Государственных имуществ генералу Андрею Львовичу Кожевникову, рекомендовался ему, кто я и для какой цели приехал, он меня принял весьма радушно, разговорился, я первым долгом считал его просить приказать, кому следует приготовить место (сарай) дабы сохранить убитых зубров после охоты государя, также и временную лабораторию и при ней особого человека, также и рабочих людей из фершелов, мясников и поваров, которые могут по моему указанию и способны снять от оных шкуры, он мне обещал все сделать и сказал, это наша обязанность дать всех людей и просил меня не беспокоиться все будет, места и люди, надеясь, что я буду жить во временной лаборатории, и вышло напротив того что в Беловеже назначены квартиры для великих особ: для принцев Прусских Карлу и Альберту и их адъютантам, принцу Виртембергскому Августу и адъютанту, великому герц Саксен-Веймарскому Карлу, и отдельно от всех всем адъютантам квартиры, товарищу министра Зеленому, генералу Кожевникову, графу Ферзену и их секретарям отдельно, военному генерал-губернатору и многим другим генералам, которых я не знаю и назвать не могу, по этому случаю, управляющий Кожевников предложил мне пристать в деревне, а что касается для зверей место готовыя, а время было уже поздно, раскрепостился и дал мне проводника, который указал мне квартиру; на другой день утром я явился ему с визитом, желая видеть место, где будут охраняться битые зюбры, он меня встретил и сказал очень рад, что вы пришли, просил сесть, мы теперь перекусом подкрепили наши желудки, такой милый и простой угощал меня и просил на обед, где будет товарищ министра Зеленой я вас буду рекомендовать и действительно я явился на обед где уже сидели за столом Зеленой и его управляющий, Кожевников, граф Ферзен и другие господа которых я не знаю, Товарищ Министра генерал Зеленой спросил меня на долгое время я приехал в Беловежу, я ответил ему, смотря по Царской охоте сколько будет битых животных, он просил меня стараться, вам будет все, люди и места для сохранения животных и надеюсь что ваши дела будут исправны, прошу вас каждый день на обед, все дни до приезда Государя было хорошо. На шестое число ночью Государь приехал в 4 часа (Сентября) Беловежа была иллюминирована и венками украшены все дома, на первый день 6 числа была в Пуще Высочайшая охота на зубров и прочих других мелких животных: молодых лосей, свиней, ланей, козулей, волков, лисиц, барсуков и зайцев на первый день 15 зюбров и мелких животных которых не считаю потому что не завидны а на другой 7 сентября зубров 13 также и мелких число до 60 всех. Обещано сделать все и ничего не сделано, первой охоты животные были на открытом воздухе на рассмотрение Государя, положены на пригорок и другой охоты также на другой ряд 7 числа, погоды были жаркие, у меня сердце ныло и страдало, что животные окажутся негодными, Государь после обеда перед уездом осмотрел их и сказал мне, указывая на двух больших зубров, этих мне приготовьте, одного целую фигуру а от другого одну голову и спросил можно ли сделать, нельзя было ему отказать осмотрев и тотчас уехал в 6 часов вечером, а убитые животные все так и остались ночевать на месте, а в эту самую ночь от 7 до 8 числа был сильный проливной всю ночь дождь, что меня еще более тревожило; а конец, вижу, что нет никаких распоряжений чтобы сохранить их, осмелился самостоятельно занять сарай, где находилося сено и солома старшаго лесничего распорядился, приказал позвать старшину деревни, обругал его как нельзя лучше и велел собрать от всей деревни людей, убрать в сарай мокрых и искореженных животных, где я работал с людьми полторы недели, зубры не завидные среднего роста, молодые, исключая двух больших, которых государь себе назначил. Шкуры были по моему указанию сняты крестьянами, народ такой неугомонный и непослушный, как им не говори они скоро забывают и делают все однако скоро сняли, хоть немного попортили, все таки годятся на дело и без их помощи никак нельзя было, что много было животных а тем более что они испортилися совершенно теплые (?) как сей час убитые и слава Богу теперь еще держались, я тот час по снятии велел шкуры вынести на воздух, чтобы охладить [неразб.] сарай, что было исполнено скоро, я более старался о зубрах и из мелких много испортилося, но за то я и поплатился с людьми 93 руб. Настали дни холодные (морозы) едва выхлопотал временную лабораторию где и по ныне занимаюсь на всем своем, за каждую мелочь, что только требуется для работы, должен платить, поставка из кольев для вешания шкур свечи и всякая мелочь, квасцы соль и чай, ничего в Беловеже нельзя достать даром, должен нанимать деревенскую фурманку в город за 5 миль (35) покупать просто беда в Беловеже хоть с ума сойди.
Начальствующие все лица на другой день после Государя уехали, что осталися одни мужики в деревне не кому и обратиться придется расплатиться с этими людьми и которые постоянно со мною занимаются в временной лаборатории. Скелета самки не имеется, потому что множество людей мясо забрали и кости потолкали и шкуры испортили но только не большие писал бы еще много но время нет где поместить и за тем кланяюсь вам и супруге вашей Марфе Михайловне, кланяюсь [далее неразборчиво кому именно кланяется].
СПФ АРАН. Ф. 51. Оп. 3. Д. 30. л. 61-62.
Панфил Иванов - Илье Гавриловичу Вознесенскому. 1 нояб. 1860 г. Беловеж.
"Извините меня на мое долговременное молчание, от 20 сентября отправился из Петербурга на Варшавской железной дороге ½ 9 часа, и она ехала 302 версты до шести часов утра, от куда я с версту может быть и две, отправился на деревенской фурманке в город Остров на почтовую станцию Псковской губернии, где я позавтракав торопился отправиться тотчас в дорогу, проехав в первый день 100 верст остановился на ночлег в Витебской губернии на почтовой станции Режицы, хотел по обыкновению как на первой станции напиться чаю схватился и нет его, что у меня было в жестяной банке: чай и сахар, забыл на первой станции. Хорошо что я человек запасливый имел в чемодане запас, тут то я немного стал осторожнее присматривать и убирать свои вещи заблаговременно, и откуда отправился дальше проехав 231 версты на станцию Едлины в Витебской губернии, таковая длинная дорога показалась мне тяжеленька, где я крепким сном уснув и проспав встал поздно и на скорую руку закусив и напился чаю, лошади были готовы тот час отправился дальше, конечно не одну и не две, потому что я должен на каждой станции записаться и заплатить деньги, а к ночи несколько станций, на что я означил версты, поехал в Витебской губернии 114 версты Щучин, от этой станции рано утром отправился на следующее место в Гродненской губернии Букштель называемое, 115 верст, и наконец доехал до самой Беловежи к 5 часам вечера 108 верст, где я явился у самого дворца построенное место называемое балаган, управляющему Палатой Государственных имуществ генералу Андрею Львовичу Кожевникову, рекомендовался ему, кто я и для какой цели приехал, он меня принял весьма радушно, разговорился, я первым долгом считал его просить приказать, кому следует приготовить место (сарай) дабы сохранить убитых зубров после охоты государя, также и временную лабораторию и при ней особого человека, также и рабочих людей из фершелов, мясников и поваров, которые могут по моему указанию и способны снять от оных шкуры, он мне обещал все сделать и сказал, это наша обязанность дать всех людей и просил меня не беспокоиться все будет, места и люди, надеясь, что я буду жить во временной лаборатории, и вышло напротив того что в Беловеже назначены квартиры для великих особ: для принцев Прусских Карлу и Альберту и их адъютантам, принцу Виртембергскому Августу и адъютанту, великому герц Саксен-Веймарскому Карлу, и отдельно от всех всем адъютантам квартиры, товарищу министра Зеленому, генералу Кожевникову, графу Ферзену и их секретарям отдельно, военному генерал-губернатору и многим другим генералам, которых я не знаю и назвать не могу, по этому случаю, управляющий Кожевников предложил мне пристать в деревне, а что касается для зверей место готовыя, а время было уже поздно, раскрепостился и дал мне проводника, который указал мне квартиру; на другой день утром я явился ему с визитом, желая видеть место, где будут охраняться битые зюбры, он меня встретил и сказал очень рад, что вы пришли, просил сесть, мы теперь перекусом подкрепили наши желудки, такой милый и простой угощал меня и просил на обед, где будет товарищ министра Зеленой я вас буду рекомендовать и действительно я явился на обед где уже сидели за столом Зеленой и его управляющий, Кожевников, граф Ферзен и другие господа которых я не знаю, Товарищ Министра генерал Зеленой спросил меня на долгое время я приехал в Беловежу, я ответил ему, смотря по Царской охоте сколько будет битых животных, он просил меня стараться, вам будет все, люди и места для сохранения животных и надеюсь что ваши дела будут исправны, прошу вас каждый день на обед, все дни до приезда Государя было хорошо. На шестое число ночью Государь приехал в 4 часа (Сентября) Беловежа была иллюминирована и венками украшены все дома, на первый день 6 числа была в Пуще Высочайшая охота на зубров и прочих других мелких животных: молодых лосей, свиней, ланей, козулей, волков, лисиц, барсуков и зайцев на первый день 15 зюбров и мелких животных которых не считаю потому что не завидны а на другой 7 сентября зубров 13 также и мелких число до 60 всех. Обещано сделать все и ничего не сделано, первой охоты животные были на открытом воздухе на рассмотрение Государя, положены на пригорок и другой охоты также на другой ряд 7 числа, погоды были жаркие, у меня сердце ныло и страдало, что животные окажутся негодными, Государь после обеда перед уездом осмотрел их и сказал мне, указывая на двух больших зубров, этих мне приготовьте, одного целую фигуру а от другого одну голову и спросил можно ли сделать, нельзя было ему отказать осмотрев и тотчас уехал в 6 часов вечером, а убитые животные все так и остались ночевать на месте, а в эту самую ночь от 7 до 8 числа был сильный проливной всю ночь дождь, что меня еще более тревожило; а конец, вижу, что нет никаких распоряжений чтобы сохранить их, осмелился самостоятельно занять сарай, где находилося сено и солома старшаго лесничего распорядился, приказал позвать старшину деревни, обругал его как нельзя лучше и велел собрать от всей деревни людей, убрать в сарай мокрых и искореженных животных, где я работал с людьми полторы недели, зубры не завидные среднего роста, молодые, исключая двух больших, которых государь себе назначил. Шкуры были по моему указанию сняты крестьянами, народ такой неугомонный и непослушный, как им не говори они скоро забывают и делают все однако скоро сняли, хоть немного попортили, все таки годятся на дело и без их помощи никак нельзя было, что много было животных а тем более что они испортилися совершенно теплые (?) как сей час убитые и слава Богу теперь еще держались, я тот час по снятии велел шкуры вынести на воздух, чтобы охладить [неразб.] сарай, что было исполнено скоро, я более старался о зубрах и из мелких много испортилося, но за то я и поплатился с людьми 93 руб. Настали дни холодные (морозы) едва выхлопотал временную лабораторию где и по ныне занимаюсь на всем своем, за каждую мелочь, что только требуется для работы, должен платить, поставка из кольев для вешания шкур свечи и всякая мелочь, квасцы соль и чай, ничего в Беловеже нельзя достать даром, должен нанимать деревенскую фурманку в город за 5 миль (35) покупать просто беда в Беловеже хоть с ума сойди.
Начальствующие все лица на другой день после Государя уехали, что осталися одни мужики в деревне не кому и обратиться придется расплатиться с этими людьми и которые постоянно со мною занимаются в временной лаборатории. Скелета самки не имеется, потому что множество людей мясо забрали и кости потолкали и шкуры испортили но только не большие писал бы еще много но время нет где поместить и за тем кланяюсь вам и супруге вашей Марфе Михайловне, кланяюсь [далее неразборчиво кому именно кланяется].
СПФ АРАН. Ф. 51. Оп. 3. Д. 30. л. 61-62.