Россия: озеленение
Хрусталёва Марина -
историк архитектуры, член правления Московского общества охраны архитектурного наследия (MAPS).
В выставочном зале Москомархитектуры завершилась демонстрация конкурсных проектов парка в Зарядье, на месте гостиницы «Россия». Но никакого практического значения итоги этого конкурса не имеют
Бабочки, хрусталь, а зимы не будет
Зарядье - большой жилой и торговый квартал по соседству с Кремлем - было одной из оживленнейших частей старой Москвы. Здесь были храмы и пристани, ночлежки и лавки, тайные закоулки, средневековые стены, ветер с реки и чайки. К началу ХХ века это был уже очень ветхий район, хотя живописный и колоритный.
Сносить Зарядье начали еще в 1930-е, а закончили после войны - тогда здесь решили выстроить восьмую высотку, доминанту в геометрическом центре кольца из «семи сестер». 32-этажное здание, в документах уклончиво называемое административным, долго проектировали, долго готовились к стройке - берег, грунты, близость к Кремлю… К 1953 году, году смерти Сталина, стальной каркас на железобетонном стилобате поднялся лишь до восьмого этажа. Его разобрали, а металл пригодился для строительства стадиона «Лужники». Стилобат с двухъярусным бункером разобрать было невозможно. Десять лет спустя тот же архитектор, автор высотки Дмитрий Чечулин, выстроил на нем гостиницу «Россия».
«Россия»
В возрасте шести лет, с категоричностью, которую я сейчас замечаю в собственных детях, я поклялась родителям разрушить «Россию» в отместку за снесенный старинный квартал. Прошло двадцать лет, и объявление о предстоящем сносе вместо глубокого удовлетворения вызвало во мне острое негодование. В «России» было больше 3000 номеров, она только что прошла капитальный ремонт, у нее было три звезды: то есть в ней могли жить люди - туристы, студенты, участники конференций.
К тому времени уже были снесены «Интурист», «Москва», «Минск», «Киевская» и «Спорт». Мэрия и стройкомплекс вели сознательное уничтожение гостиниц экономкласса. Ежегодно утверждаемые программы строительства 300 двух-, трехзвездочных отелей рассеивались без следа, вместе с выделенным бюджетом. «Россия» была последним оплотом человеческого туризма в Москве.
Семь лет назад многие писали, что аморально сносить действующий неаварийный отель, не имея концепции будущего строительства. Хоть «Россия» и не была шедевром, нет гарантий, что новые здания общей площадью 410 тыс. кв. м окажутся лучше. Опубликованные вскоре проекты «Моспроекта-2» им. М. В. Посохина и лорда Нормана Фостера подтверждали худшие опасения. Тем не менее мы недооценивали ситуацию.
Шалва Чигиринский, выигравший тендер на девелопмент территории с дикими нарушениями, быстро увяз в судах с конкурентами, ссорах с Еленой Батуриной, долгах и интригах. Не успели еще вывезти с площадки мусор, оставшийся после сноса здания, а г-н Чигиринский уже переместился в Лондон без надежды на возвращение. В 2008 году демонтаж «России» заморозили, ни один проект не был доработан и утвержден, а на самом длинном в Москве заборе разместилась круглосуточная выставка самой дорогой в мире рекламы. Рядом с Кремлем возник самый большой в европейской столице пустырь.
Парк
Летом прошлого года на сайте Архнадзора вышла статья«Вместо “России”». Ее автор Петр Мирошник предложил убрать ненужный забор и засеять площадку травой - чтобы дать месту передохнуть, возродить общественный сквер вокруг бывшей гостиницы, вернуть городу простор, вид на Кремль и реку.
Уже осенью глава компании State Development Андрей Гринев, достраивающий ArtHouse в Тессинском переулке, ознакомил мэрию с «утопическим проектом» создания парка на месте разрушенной «России».
А 20 января Владимир Путин вместе с Сергеем Собяниным посетили обнесенные забором останки «России». Мэр отчитался о работе «Моспроекта» и двух вариантах строительства - парламентский либо гостинично-офисный центр. «Может быть, здесь нам создать парковую зону, прямо в центре Москвы, у Кремля? - предположил премьер. - Надо обсудить идею с москвичами». «Это было бы очень интересное решение», - согласился Собянин.
Конкурс
Уже 1 февраля был объявлен конкурс на концепцию парка в Зарядье. Это был замечательный конкурс: открытый, общедоступный, без программы, без технической документации, без объявленного жюри и без призового фонда. Все желающие независимо от квалификации могли предлагать все, что им придет в голову. Всем участникам обещали дипломы, а лауреатов-победителей обещали включить в рабочую группу, которая будет готовить техническое задание для следующего, профессионального, конкурса вместе с чиновниками «Моспроекта». За кратчайший срок - полтора месяца - этой заманчивой перспективой соблазнились сотни энтузиастов. Для итоговой выставки было отобрано 118 проектов.
Здесь нужно кое-что отметить. Надо понимать, что итоги этого конкурса не имеют отношения к реальности. Во-первых, та картинка, которую получили участники для проектирования: территория «России», залитая в Photoshop зеленым цветом, - не показывала ни рельефа речного берега, ни таинственного стилобата, про который известно, что разрушить его можно только направленным взрывом, но тогда рухнет Кремль. Проектировали так, будто стилобата нет.
Во-вторых, мало кто адекватно оценивает масштаб пустыря. 11 гектаров - это очень много для центра города, но не так уж много для парка. Например, на них поместится три сквера с Болотной площади (3,9 га); два сада «Эрмитаж» (5 га) или два Аптекарских огорода (6,5 га); один Александровский сад (9,5 га), зоопарк (10 га) или сквер Девичье поле (10,1 га). Парк «Музеон» (23,5 га) вдвое больше Зарядья, Парк культуры и отдыха (100 га) - почти в десять, а знаменитый Гайд-парк (140 га) - в тринадцать раз. Но проекты на выставке демонстрируют невыносимую мегаломанию.
В-третьих, слово «парк» оказалось единственным носителем содержания в техзадании к конкурсу. Программы не было. Никаких смыслов и ценностей государство и город проектировщикам не предложили.
Амбиции
Эксперты идею премьер-министра встретили со сдержанным оптимизмом. Критик Григорий Ревзин в интервью Forbes благожелательно поддержал парк как временную «меру, которая не травмирует город» и «такую вещь, на месте которой всегда можно что-то построить». Архитектор и теоретик архитектуры Кирилл Асс раздраженно призвал к «микрохирургии города, требующей куда как большей политической воли, а главное - кропотливой подготовительной работы, нежели простое повеление “Да будет сад!”». Архитектор Сергей Чобан увидел здесь возможность «вернуть, казалось бы, навсегда утерянный более гуманный, близкий человеку масштаб» и «создать в центре города жемчужину действительно современной архитектуры». Это высказывание очевидным образом было направлено против «народного» конкурса в пользу профессионального проектирования. А куратор Николай Палажченко точно заметил, что, «учитывая сроки реализации затей в России, мы должны понимать, что к моменту, когда парк появится, изменится город», и, имея в виду параллельный конкурс на концепцию развития московской агломерации, это не стоило бы сбрасывать со счетов.
Между тем еще до окончания сроков конкурса в сети стали появляться замечательные предложения. Тележурналист Павел Лобков, известный по передаче «Растительная жизнь», предложил создать на месте гостиницы «Россия» флористическую «Единую Россию» - дендропарк, представляющий ботаническое богатство всех регионов и климатических зон гигантской страны. Неизвестные авторы предлагали застроить парк миниатюрными копиями шедевров архитектуры России или создать Парк ноосферы, посвященный учениям Вернадского. Все это больше было похоже на поиск национальной идеи, чем на проекты благоустройства заброшенной стройплощадки. Но главное было впереди.
Парадиз
Петр Мирошник был прав, когда писал, что Зарядье - «тот фон и то зеркало, в которое смотрится Кремль. И то, что возникнет на месте “России”, станет важнейшим символом страны». Честно сказать, среди 118 конкурсных проектов, доступных на сайте Москомархитектуры, с архитектурной и графической точки зрения интересны не больше семи. Прежде всего, поздравляю вас: зимы не будет. Ни на одном (!) планшете не изображен зимний пейзаж. Будет вечное лето. Каждый пятый проект упоминает создание «комфортной среды со средиземноморским климатом», в каждом третьем фигурируют тропические растения, в каждом десятом - бабочки.
Парк величия России
На каждом втором проекте по Москве-реке плывет катер, реже - ялики. Кремль везде маленький, Василий Блаженный крохотный, Гостиный двор незаметный, клумбы - большие. Жирные клубы растительности заполоняют гектары, извиваются хохломскими изгибами, выстраиваются в шпалеры. Иногда, кроме них, ничего больше и нет - гулять так гулять! Иногда, напротив, есть, и тогда это настораживает: майяские пирамиды, спирали Чарльза Дженкса, травянистая мегаюрта с псевдорусским орнаментом, спасающим от «глада и мора», белоснежная бирманская ступа - концертный зал «Цветок жизни» в Парке величия России.
Названия заставляют сглотнуть ком в горле: «Связь времен», «Реки времени», Парк культур мира за 20 тысячелетий, Парк истории государства Российского с бронзовым пантеоном правителей, Рабочая резиденция президента РФ - бастион на безлюдном плацу. Но подробности умиляют: попадаются висячие сады, купол «Облако», кольцевой мост, пантеоны и смотровые башни, теплицы и оранжереи, березовые рощи, дубравка, луг и рожь. Не обошлось без культуры: есть Цветочная консерватория, «Пасхальные яйца», панорамный комплекс «Мир» с демонстрацией 3D-шоу «Легенда о Гиперборее», сад «Китеж» со всплывающими шарообразными зданиями, монументальная композиция «Создателям Москвы» от Героя соцтруда бригадира В. А. Затворницкого.
История
Уважение к истории - безусловный тренд конкурса. Около трети проектов так или иначе проявляет градостроительную историю места: буквальным повторением трассировки исторических переулков, устройством клумб и боскетов, кронированием деревьев с помощью топиарного искусства и даже созданием фантомов Зарядья, высотки и гостиницы в виде иллюминации. Почти все эти авторы предлагают создание архитектурно-археологического заповедника в том или ином формате.
Многие воссоздают Китайгородскую стену, отрезая парк от шумной проезжей набережной, но и от реки с катерами. Некоторые, напротив, забирают набережную в туннель, образуя покатый склон от парка к воде.
Неожиданно встретить в таком контексте оммаж авангарду. Один из проектов предлагает выстроить в парке башню Татлина - «гордость отечественного конструктивизма», чтобы создать вертикальную доминанту между колокольней Ивана Великого и высоткой в Котельниках. Другой предлагает идею многоцветного «структурного парка»: «Непредсказуемая интуитивная трактовка картинной плоскости В. Кандинского как нельзя лучше подходит для создания “русского” парка, где все пропитано свободой и при этом все на своем месте, где можно заблудиться, но невозможно пропасть». Упомянут даже Ле Корбюзье: якобы во время конкурса 1940-х годов на проект высотного здания он сказал: «На этом месте стоит создать архитектурный заповедник под открытым небом». До войны он предлагал оставить от старой Москвы лишь храм Василия Блаженного и Кремль, а вокруг разбить город-сад…
Смысл
Что может значить отказ власти от коммерческой или административной застройки? Это предвыборный подарок городу, забитому строительным бумом? Красивый жест? Или признак отсутствия смыслов?
Мемуаристы 1920-х единодушно отмечают «озеленение» Москвы и Петрограда сразу после революционных событий. Лозунг «Мы превратим весь мир в цветущий сад!» самовоплотился раньше, чем власти и архитекторы приложили к этому руку. Брошенные без губернаторского попечения города зарастали травой, разрастались кусты и деревья, машин и трамваев почти не стало, время замедлилось, будущее наступило. Ирина Одоевцева так вспоминала 1919 год: «На Невском между торцами зеленела трава. В сквере напротив нашего блока домов на Бассейной, как и в Таврическом саду, щелкали соловьи. <…> Я вдруг почувствовала, что Петербург мой город и действительно принадлежит мне. Исчезло все столичное, чопорное, чужое. Петербург стал чем-то вроде своего имения, по лесам и полям которого бродишь целыми днями».
Утопия озеленения Москвы нашла свое отражение в проекте «Новая Москва» (1918-1923) Щусева и Жолтовского, в рассказах Катаева, Чаянова, Платова. Будущим гражданам социалистического государства предстояло жить среди зелени и проводить свободное время за разведением цветущих растений, как завещал еще социалист Бебель. Эта идея зелени была не только протестом против фабричных городов-спрутов. Это и вправду был выдох, пауза, безвластие, отсутствие нового образа, когда старый уже растаял.
Но уже через десять лет мироощущение культуры, как заметил Владимир Паперный, «словно бы сползает на несколько десятков градусов южнее, с 60 градусов широты до, по крайней мере, средиземноморских широт». Радость от непокорной травки и соловьев уступает место прямолинейным пальмам в кадках, огромным лоджиям, киоскам с прохладительной водой и апофеозу «курортности» - ансамблю ВСХВ (нынешний ВВЦ), квинтэссенции образа «города - порта пяти морей».
Что же сейчас? Что значит этот нелепый конкурс? Передышка? Смена формации? Прорастание новой свободной жизни?
Или все же выбор национальной идеи? Окончательное застывание «имперского» после краткой вспышки авангардных шатаний?
Чем бы ни был этот аттракцион невиданной щедрости по отдаче земли народу - он не может закончиться профанацией. Этот конкурс не может остаться лишь поводом для сарказма. В Зарядье должны прийти эксперты, способные сформулировать смысл и образ для 11 гектаров очень важной московской земли.
опубликовано - «Эксперт» №14 (797)
09.04.2012
PS: Конкурс проектов реконструкции Зарядья продлен до 20 апреля
Работы, принятые к рассмотрению в рамках проведения конкурса на разработку концепции развития общественного пространства на территории Зарядья на месте бывшей гостиницы «Россия» - на сайте Москомархитектуры.
историк архитектуры, член правления Московского общества охраны архитектурного наследия (MAPS).
В выставочном зале Москомархитектуры завершилась демонстрация конкурсных проектов парка в Зарядье, на месте гостиницы «Россия». Но никакого практического значения итоги этого конкурса не имеют
Бабочки, хрусталь, а зимы не будет
Зарядье - большой жилой и торговый квартал по соседству с Кремлем - было одной из оживленнейших частей старой Москвы. Здесь были храмы и пристани, ночлежки и лавки, тайные закоулки, средневековые стены, ветер с реки и чайки. К началу ХХ века это был уже очень ветхий район, хотя живописный и колоритный.
Сносить Зарядье начали еще в 1930-е, а закончили после войны - тогда здесь решили выстроить восьмую высотку, доминанту в геометрическом центре кольца из «семи сестер». 32-этажное здание, в документах уклончиво называемое административным, долго проектировали, долго готовились к стройке - берег, грунты, близость к Кремлю… К 1953 году, году смерти Сталина, стальной каркас на железобетонном стилобате поднялся лишь до восьмого этажа. Его разобрали, а металл пригодился для строительства стадиона «Лужники». Стилобат с двухъярусным бункером разобрать было невозможно. Десять лет спустя тот же архитектор, автор высотки Дмитрий Чечулин, выстроил на нем гостиницу «Россия».
«Россия»
В возрасте шести лет, с категоричностью, которую я сейчас замечаю в собственных детях, я поклялась родителям разрушить «Россию» в отместку за снесенный старинный квартал. Прошло двадцать лет, и объявление о предстоящем сносе вместо глубокого удовлетворения вызвало во мне острое негодование. В «России» было больше 3000 номеров, она только что прошла капитальный ремонт, у нее было три звезды: то есть в ней могли жить люди - туристы, студенты, участники конференций.
К тому времени уже были снесены «Интурист», «Москва», «Минск», «Киевская» и «Спорт». Мэрия и стройкомплекс вели сознательное уничтожение гостиниц экономкласса. Ежегодно утверждаемые программы строительства 300 двух-, трехзвездочных отелей рассеивались без следа, вместе с выделенным бюджетом. «Россия» была последним оплотом человеческого туризма в Москве.
Семь лет назад многие писали, что аморально сносить действующий неаварийный отель, не имея концепции будущего строительства. Хоть «Россия» и не была шедевром, нет гарантий, что новые здания общей площадью 410 тыс. кв. м окажутся лучше. Опубликованные вскоре проекты «Моспроекта-2» им. М. В. Посохина и лорда Нормана Фостера подтверждали худшие опасения. Тем не менее мы недооценивали ситуацию.
Шалва Чигиринский, выигравший тендер на девелопмент территории с дикими нарушениями, быстро увяз в судах с конкурентами, ссорах с Еленой Батуриной, долгах и интригах. Не успели еще вывезти с площадки мусор, оставшийся после сноса здания, а г-н Чигиринский уже переместился в Лондон без надежды на возвращение. В 2008 году демонтаж «России» заморозили, ни один проект не был доработан и утвержден, а на самом длинном в Москве заборе разместилась круглосуточная выставка самой дорогой в мире рекламы. Рядом с Кремлем возник самый большой в европейской столице пустырь.
Парк
Летом прошлого года на сайте Архнадзора вышла статья«Вместо “России”». Ее автор Петр Мирошник предложил убрать ненужный забор и засеять площадку травой - чтобы дать месту передохнуть, возродить общественный сквер вокруг бывшей гостиницы, вернуть городу простор, вид на Кремль и реку.
Уже осенью глава компании State Development Андрей Гринев, достраивающий ArtHouse в Тессинском переулке, ознакомил мэрию с «утопическим проектом» создания парка на месте разрушенной «России».
А 20 января Владимир Путин вместе с Сергеем Собяниным посетили обнесенные забором останки «России». Мэр отчитался о работе «Моспроекта» и двух вариантах строительства - парламентский либо гостинично-офисный центр. «Может быть, здесь нам создать парковую зону, прямо в центре Москвы, у Кремля? - предположил премьер. - Надо обсудить идею с москвичами». «Это было бы очень интересное решение», - согласился Собянин.
Конкурс
Уже 1 февраля был объявлен конкурс на концепцию парка в Зарядье. Это был замечательный конкурс: открытый, общедоступный, без программы, без технической документации, без объявленного жюри и без призового фонда. Все желающие независимо от квалификации могли предлагать все, что им придет в голову. Всем участникам обещали дипломы, а лауреатов-победителей обещали включить в рабочую группу, которая будет готовить техническое задание для следующего, профессионального, конкурса вместе с чиновниками «Моспроекта». За кратчайший срок - полтора месяца - этой заманчивой перспективой соблазнились сотни энтузиастов. Для итоговой выставки было отобрано 118 проектов.
Здесь нужно кое-что отметить. Надо понимать, что итоги этого конкурса не имеют отношения к реальности. Во-первых, та картинка, которую получили участники для проектирования: территория «России», залитая в Photoshop зеленым цветом, - не показывала ни рельефа речного берега, ни таинственного стилобата, про который известно, что разрушить его можно только направленным взрывом, но тогда рухнет Кремль. Проектировали так, будто стилобата нет.
Во-вторых, мало кто адекватно оценивает масштаб пустыря. 11 гектаров - это очень много для центра города, но не так уж много для парка. Например, на них поместится три сквера с Болотной площади (3,9 га); два сада «Эрмитаж» (5 га) или два Аптекарских огорода (6,5 га); один Александровский сад (9,5 га), зоопарк (10 га) или сквер Девичье поле (10,1 га). Парк «Музеон» (23,5 га) вдвое больше Зарядья, Парк культуры и отдыха (100 га) - почти в десять, а знаменитый Гайд-парк (140 га) - в тринадцать раз. Но проекты на выставке демонстрируют невыносимую мегаломанию.
В-третьих, слово «парк» оказалось единственным носителем содержания в техзадании к конкурсу. Программы не было. Никаких смыслов и ценностей государство и город проектировщикам не предложили.
Амбиции
Эксперты идею премьер-министра встретили со сдержанным оптимизмом. Критик Григорий Ревзин в интервью Forbes благожелательно поддержал парк как временную «меру, которая не травмирует город» и «такую вещь, на месте которой всегда можно что-то построить». Архитектор и теоретик архитектуры Кирилл Асс раздраженно призвал к «микрохирургии города, требующей куда как большей политической воли, а главное - кропотливой подготовительной работы, нежели простое повеление “Да будет сад!”». Архитектор Сергей Чобан увидел здесь возможность «вернуть, казалось бы, навсегда утерянный более гуманный, близкий человеку масштаб» и «создать в центре города жемчужину действительно современной архитектуры». Это высказывание очевидным образом было направлено против «народного» конкурса в пользу профессионального проектирования. А куратор Николай Палажченко точно заметил, что, «учитывая сроки реализации затей в России, мы должны понимать, что к моменту, когда парк появится, изменится город», и, имея в виду параллельный конкурс на концепцию развития московской агломерации, это не стоило бы сбрасывать со счетов.
Между тем еще до окончания сроков конкурса в сети стали появляться замечательные предложения. Тележурналист Павел Лобков, известный по передаче «Растительная жизнь», предложил создать на месте гостиницы «Россия» флористическую «Единую Россию» - дендропарк, представляющий ботаническое богатство всех регионов и климатических зон гигантской страны. Неизвестные авторы предлагали застроить парк миниатюрными копиями шедевров архитектуры России или создать Парк ноосферы, посвященный учениям Вернадского. Все это больше было похоже на поиск национальной идеи, чем на проекты благоустройства заброшенной стройплощадки. Но главное было впереди.
Парадиз
Петр Мирошник был прав, когда писал, что Зарядье - «тот фон и то зеркало, в которое смотрится Кремль. И то, что возникнет на месте “России”, станет важнейшим символом страны». Честно сказать, среди 118 конкурсных проектов, доступных на сайте Москомархитектуры, с архитектурной и графической точки зрения интересны не больше семи. Прежде всего, поздравляю вас: зимы не будет. Ни на одном (!) планшете не изображен зимний пейзаж. Будет вечное лето. Каждый пятый проект упоминает создание «комфортной среды со средиземноморским климатом», в каждом третьем фигурируют тропические растения, в каждом десятом - бабочки.
Парк величия России
На каждом втором проекте по Москве-реке плывет катер, реже - ялики. Кремль везде маленький, Василий Блаженный крохотный, Гостиный двор незаметный, клумбы - большие. Жирные клубы растительности заполоняют гектары, извиваются хохломскими изгибами, выстраиваются в шпалеры. Иногда, кроме них, ничего больше и нет - гулять так гулять! Иногда, напротив, есть, и тогда это настораживает: майяские пирамиды, спирали Чарльза Дженкса, травянистая мегаюрта с псевдорусским орнаментом, спасающим от «глада и мора», белоснежная бирманская ступа - концертный зал «Цветок жизни» в Парке величия России.
Названия заставляют сглотнуть ком в горле: «Связь времен», «Реки времени», Парк культур мира за 20 тысячелетий, Парк истории государства Российского с бронзовым пантеоном правителей, Рабочая резиденция президента РФ - бастион на безлюдном плацу. Но подробности умиляют: попадаются висячие сады, купол «Облако», кольцевой мост, пантеоны и смотровые башни, теплицы и оранжереи, березовые рощи, дубравка, луг и рожь. Не обошлось без культуры: есть Цветочная консерватория, «Пасхальные яйца», панорамный комплекс «Мир» с демонстрацией 3D-шоу «Легенда о Гиперборее», сад «Китеж» со всплывающими шарообразными зданиями, монументальная композиция «Создателям Москвы» от Героя соцтруда бригадира В. А. Затворницкого.
История
Уважение к истории - безусловный тренд конкурса. Около трети проектов так или иначе проявляет градостроительную историю места: буквальным повторением трассировки исторических переулков, устройством клумб и боскетов, кронированием деревьев с помощью топиарного искусства и даже созданием фантомов Зарядья, высотки и гостиницы в виде иллюминации. Почти все эти авторы предлагают создание архитектурно-археологического заповедника в том или ином формате.
Многие воссоздают Китайгородскую стену, отрезая парк от шумной проезжей набережной, но и от реки с катерами. Некоторые, напротив, забирают набережную в туннель, образуя покатый склон от парка к воде.
Неожиданно встретить в таком контексте оммаж авангарду. Один из проектов предлагает выстроить в парке башню Татлина - «гордость отечественного конструктивизма», чтобы создать вертикальную доминанту между колокольней Ивана Великого и высоткой в Котельниках. Другой предлагает идею многоцветного «структурного парка»: «Непредсказуемая интуитивная трактовка картинной плоскости В. Кандинского как нельзя лучше подходит для создания “русского” парка, где все пропитано свободой и при этом все на своем месте, где можно заблудиться, но невозможно пропасть». Упомянут даже Ле Корбюзье: якобы во время конкурса 1940-х годов на проект высотного здания он сказал: «На этом месте стоит создать архитектурный заповедник под открытым небом». До войны он предлагал оставить от старой Москвы лишь храм Василия Блаженного и Кремль, а вокруг разбить город-сад…
Смысл
Что может значить отказ власти от коммерческой или административной застройки? Это предвыборный подарок городу, забитому строительным бумом? Красивый жест? Или признак отсутствия смыслов?
Мемуаристы 1920-х единодушно отмечают «озеленение» Москвы и Петрограда сразу после революционных событий. Лозунг «Мы превратим весь мир в цветущий сад!» самовоплотился раньше, чем власти и архитекторы приложили к этому руку. Брошенные без губернаторского попечения города зарастали травой, разрастались кусты и деревья, машин и трамваев почти не стало, время замедлилось, будущее наступило. Ирина Одоевцева так вспоминала 1919 год: «На Невском между торцами зеленела трава. В сквере напротив нашего блока домов на Бассейной, как и в Таврическом саду, щелкали соловьи. <…> Я вдруг почувствовала, что Петербург мой город и действительно принадлежит мне. Исчезло все столичное, чопорное, чужое. Петербург стал чем-то вроде своего имения, по лесам и полям которого бродишь целыми днями».
Утопия озеленения Москвы нашла свое отражение в проекте «Новая Москва» (1918-1923) Щусева и Жолтовского, в рассказах Катаева, Чаянова, Платова. Будущим гражданам социалистического государства предстояло жить среди зелени и проводить свободное время за разведением цветущих растений, как завещал еще социалист Бебель. Эта идея зелени была не только протестом против фабричных городов-спрутов. Это и вправду был выдох, пауза, безвластие, отсутствие нового образа, когда старый уже растаял.
Но уже через десять лет мироощущение культуры, как заметил Владимир Паперный, «словно бы сползает на несколько десятков градусов южнее, с 60 градусов широты до, по крайней мере, средиземноморских широт». Радость от непокорной травки и соловьев уступает место прямолинейным пальмам в кадках, огромным лоджиям, киоскам с прохладительной водой и апофеозу «курортности» - ансамблю ВСХВ (нынешний ВВЦ), квинтэссенции образа «города - порта пяти морей».
Что же сейчас? Что значит этот нелепый конкурс? Передышка? Смена формации? Прорастание новой свободной жизни?
Или все же выбор национальной идеи? Окончательное застывание «имперского» после краткой вспышки авангардных шатаний?
Чем бы ни был этот аттракцион невиданной щедрости по отдаче земли народу - он не может закончиться профанацией. Этот конкурс не может остаться лишь поводом для сарказма. В Зарядье должны прийти эксперты, способные сформулировать смысл и образ для 11 гектаров очень важной московской земли.
опубликовано - «Эксперт» №14 (797)
09.04.2012
PS: Конкурс проектов реконструкции Зарядья продлен до 20 апреля
Работы, принятые к рассмотрению в рамках проведения конкурса на разработку концепции развития общественного пространства на территории Зарядья на месте бывшей гостиницы «Россия» - на сайте Москомархитектуры.