Собачье сердце 1+1
Волею судеб (а точнее путешествуя в междугороднем автобусе), посмотрел
замечательное творение французского агитпропа-номинированную на
"Золотой глобус", BAFTA ,"Сезар" и др. картину "1+1". Фильм снят
талантливо, игра актеров безупречна и идеология ленты настолько
ортодоксально толерантна, что фильм стал настоящим гимном европейской
политики мультикультурализма. Однако проблему хорошего искусства в
приложении к официальной идеологии сформулировали еще Стругацкие:
"- Это вам только кажется, - возразил Зурзмансор. Вы прочтете эту речь
и прежде всего обнаружите, что она безобразна. Стилистически
безобразна, я имею в виду. Вы начнете исправлять стиль, приметесь
искать более точные выражения, заработает фантазия, замутит от затхлых
слов, захочется сделать слова живыми, заменить казенное вранье
животрепещущими фактами, и вы сами не заметите, как начнете писать
правду."
Так получилось и с "1+1"- малейший взгляд на картину под другим углом
и все те же персонажи начинают добросовестно отрабатывать совершенно
противоположную идеологию. Ключом к пониманию второго слоя картины
стало "Собачье сердце" Бортко.
Итак богатый аристократ из собаки выходца из бедных негритянских
кварталов пытается сделать полноценного члена общества. Шариков и
Дрисс демонстрируют одни и те же паттерны поведения -с точностью до
знака эмоциональной оценки их режиссером- разнузданное сексуальное
поведение, наркоманию, агрессивность, воинствующую некомпетентность,
оценки космического масштаба и космической же глупости. Некоторые
сцены просто тянут на цитирование Накашем Бортко- вроде танцев Дрисса
под варварскую музыку. После окончания эксперимента Филипп, так же как
и его прототип Филипп Филиппович расчеловечивает Дрисса- отправляя
его обратно в гетто. Дальше идут сказочные части для хэппиэнда -
спокойная постчеловеческая жизнь Шарика у профессора и Дрисса в
качестве душевного друга Филиппа. И если сомнительную в этическом
плане авантюру Преображенского еще можно оправдать любопытством и
научным интересом- самыми бескорыстными и благородными человеческими
мотивами, то в чем мотив Филиппа? И тут мы подходим к третьему слою
картины.
Это мотивация Мейсона Вёрджера из Ганнибала - месть обществу,
которое оставило его в живых - беспомощного и осознающего глубину
своего падения. В отличие от Мейсона Филипп не доходит до больных
фантазий, вроде пожирания врагов свиньями, он культурный человек- ему
достаточно троллинга окружения Шариковым, наделенным всей полнотой
ресурсов и броней политкорректности. Особенно наглядно это
проявляется, когда он втюхивает своему старому приятелю мазню Дрисса
за 11 000 евро. То есть за кроткой обаятельной улыбкой и тихим
умиротворенным голосом прячется все тот же негодяй, получающий
удовольствие от боли и унижений окружения.
Так легким поворотом объектива политкорректная агитка превращается в
злобную сатиру на леволиберальную евроидеологию. Режиссер даже
умудрился вставить эпизод с Гитлером, когда Дрисс бреющий Филиппу
бороду оставляет все меньшие и меньшие участки лицевой
растительности, сравнивая Филиппа сначала с ковбоем, потом с мачо с
шикарными усами, наконец оставляет только усики Гитлера и поднимает
парализованную руку Филиппа в нацистском приветствии. И тут Филиппу
вдруг начисто отказывает чувство юмора- он резко протестует- это уж
слишком, как ты так можешь. Этот пафос получился настолько
неестественным для свободного культурного человека, что только слепой
не заметит издевательства режиссера над культом холокоста и
сопутствующими мифами. Итак можно констатировать, что европейское
кино, наконец, доросло до высоких советских стандартов письма между
строк и потаенной фиги в кармане. С чем его и поздравляю."
замечательное творение французского агитпропа-номинированную на
"Золотой глобус", BAFTA ,"Сезар" и др. картину "1+1". Фильм снят
талантливо, игра актеров безупречна и идеология ленты настолько
ортодоксально толерантна, что фильм стал настоящим гимном европейской
политики мультикультурализма. Однако проблему хорошего искусства в
приложении к официальной идеологии сформулировали еще Стругацкие:
"- Это вам только кажется, - возразил Зурзмансор. Вы прочтете эту речь
и прежде всего обнаружите, что она безобразна. Стилистически
безобразна, я имею в виду. Вы начнете исправлять стиль, приметесь
искать более точные выражения, заработает фантазия, замутит от затхлых
слов, захочется сделать слова живыми, заменить казенное вранье
животрепещущими фактами, и вы сами не заметите, как начнете писать
правду."
Так получилось и с "1+1"- малейший взгляд на картину под другим углом
и все те же персонажи начинают добросовестно отрабатывать совершенно
противоположную идеологию. Ключом к пониманию второго слоя картины
стало "Собачье сердце" Бортко.
Итак богатый аристократ из собаки выходца из бедных негритянских
кварталов пытается сделать полноценного члена общества. Шариков и
Дрисс демонстрируют одни и те же паттерны поведения -с точностью до
знака эмоциональной оценки их режиссером- разнузданное сексуальное
поведение, наркоманию, агрессивность, воинствующую некомпетентность,
оценки космического масштаба и космической же глупости. Некоторые
сцены просто тянут на цитирование Накашем Бортко- вроде танцев Дрисса
под варварскую музыку. После окончания эксперимента Филипп, так же как
и его прототип Филипп Филиппович расчеловечивает Дрисса- отправляя
его обратно в гетто. Дальше идут сказочные части для хэппиэнда -
спокойная постчеловеческая жизнь Шарика у профессора и Дрисса в
качестве душевного друга Филиппа. И если сомнительную в этическом
плане авантюру Преображенского еще можно оправдать любопытством и
научным интересом- самыми бескорыстными и благородными человеческими
мотивами, то в чем мотив Филиппа? И тут мы подходим к третьему слою
картины.
Это мотивация Мейсона Вёрджера из Ганнибала - месть обществу,
которое оставило его в живых - беспомощного и осознающего глубину
своего падения. В отличие от Мейсона Филипп не доходит до больных
фантазий, вроде пожирания врагов свиньями, он культурный человек- ему
достаточно троллинга окружения Шариковым, наделенным всей полнотой
ресурсов и броней политкорректности. Особенно наглядно это
проявляется, когда он втюхивает своему старому приятелю мазню Дрисса
за 11 000 евро. То есть за кроткой обаятельной улыбкой и тихим
умиротворенным голосом прячется все тот же негодяй, получающий
удовольствие от боли и унижений окружения.
Так легким поворотом объектива политкорректная агитка превращается в
злобную сатиру на леволиберальную евроидеологию. Режиссер даже
умудрился вставить эпизод с Гитлером, когда Дрисс бреющий Филиппу
бороду оставляет все меньшие и меньшие участки лицевой
растительности, сравнивая Филиппа сначала с ковбоем, потом с мачо с
шикарными усами, наконец оставляет только усики Гитлера и поднимает
парализованную руку Филиппа в нацистском приветствии. И тут Филиппу
вдруг начисто отказывает чувство юмора- он резко протестует- это уж
слишком, как ты так можешь. Этот пафос получился настолько
неестественным для свободного культурного человека, что только слепой
не заметит издевательства режиссера над культом холокоста и
сопутствующими мифами. Итак можно констатировать, что европейское
кино, наконец, доросло до высоких советских стандартов письма между
строк и потаенной фиги в кармане. С чем его и поздравляю."