"Огнекипящий кубок смеха": Смех как один из ключей к ЗА
По мере выкладывания "Трёх Парок" приближаясь к моменту Встречи Сверки Ключей - ключей к сердцу / ключей к альтерре - не могу не думать о том что смех есть один из наиболее важных (наиболее ключевых:)) наших ключей, а никакого особого-специального трактата про смех мы за все эти годы так и не сбацали, хотя собирались сто раз. Наверное, как раз потому, что тема супер-важная - тезисы набрасываются, материал собирается, ссылки на предшественников ложатся стопочкой... - но чтобы сесть и бодро своё мнение по сабжу накатать, вот этого нет:(
Прихожу к выводу, что далее тянуть не резон, лучше как попало, чем никак.
Поскольку давеча разговор на эту тему в комментах возник, набираю кусков из него, а также из других мест, где уже хоть сколько-то осмысленного наговорилось.
********************
Из обсуждения контекста написания поэмы "Родина":
"Интересно, как преломилось твое восприятие тех событий, с одной стороны более смешливое, с другой описание отчаяния.
Стоит ли думать, что в 2013 ты об этом и думал более легкомысленно? А сами события именно что были прожиты в страхе?" -
Знаешь, тут ведь вся суть дела в том и состоит, что я и теперь воспринимаю, и тогда воспринимал - в этом смысле ничего не изменилось - жизнь-как-таковую именно как танец противолежащих вещей бытия: счастье и боль, отчаяние и смех, беспомощность и драйв - всё это существует для меня в едином венке, неразрывно, одни части Танцующих Пар без других немыслимы - и хоть одни и те же вещи бытия могут танцевать с разными партнёрами, сам танец этот - всегда не одиночный, всегда совокупный.
Стих свой старый-престарый приведу, он такой типа манифеста, из него даже песня была сделана:
Вот это всё и значит - жить, -
Клянусь, что это так! -
Пока с луны в ночной тиши
Не стёрся бледный лак,
Покуда солнечный оскал
Врезается меж век, -
Жить -
Задыхаясь, по кускам,
Заглатывать рассвет,
И вновь чужие голоса
Отчаянно ловить,
Молясь весёлым небесам,
Свободе и любви,
И, рассекая свет и тень
Разбегом без дорог,
Захлёбываясь, мерить день
Ценой десятка строк,
И смешивать рыданьем вкус
Несчастий и забав,
Пока мороза сладкий хруст
Трепещет на губах,
А в ночь, не чуя жара щёк,
Свернувшись будто рысь,
Как тонкой ручки колпачок,
Солёный месяц грызть,
И, приходя в себя в тиши,
Как после ста атак,
Понять,
Что это значит - жить, -
Вот так
И только так!
21.11.77
В ноябре 1977, стало быть, стих написан - то есть за несколько месяцев до событий с восточным десантом и уже полтора года спустя завершения конфликта с родителями зимой 1975-76.
Когда мы общались с восточниками, сидя в плену - это именно так всё и было: в одном венке смех и слёзы, ужас и радость - и я одновременно проживал тогда то и это, а потом одновременно вспоминал то и это, потому что эта неразделимость очень важна, можно сказать - витально важна для меня.
В этом плане конкретно в данном случае, в комментах 2013, я подчеркнул ту сторону дела, что мы тогда веселились - именно потому, что в тогдашних обсуждениях этой темы, на мой взгляд, градус патетики малость превышал градус юмора / градус здорового цинизма, а я всегда хочу иметь их в балансе:) А зато теперь, собирая материалы на данный (июль 2018) пост - я хотел опять-таки сбалансировать ситуацию, но уже в отношении другой чаши весов: чтобы у читателя не возникло ощущения, что мы тогда всё переживали на хи-хи, как если бы ничего серьёзно опасного с нами не происходило. Нет, происходило, ещё как происходило! - но, в полной мере осознавая трагизм, проживая отчаяние и беспомощность - мы всё так же взахлёб пили огнекипящую чашу смеха, потому что смех освобождает, исцеляет, возрождает.
********************
Из 4-ой главы "Трёх Парок":
...Мы с папой идём за водой - далеко вниз, под гору, сгущается тьма, ласточки чиркают грудками чуть не по песку - скоро гроза, но Бабушка всё-таки отпустила нас пройтись; белый край тучи сверкает, сизый наползает как одеяло, воздух то замирает то дрожит - восторг и жуть! Папа набирает воды, трогаемся в обратный рейс; крупная тёплая капля падает мне на макушку, другая на нос, папа цокает языком: "ага!" - ускоряем шаг, но скиселенный воздух делает "чмок", белое древо молнии вырастает в полнеба - гром и ливень обрушиваются на нас одновременно. Не хотим бросать вёдра, хохочем, захлёбываясь, бежим; папа держит меня за руку, потом подхватывает на плечо - из моего ведёрка плещет во все стороны, папа тащит своё и меня. Дома!.. Мама Зоя смеётся - воды на себе принесли больше чем в вёдрах, Бабушка в трепете пред стихией качает головой - Илья Пророк, мол, на пояснице летит!.. "На пояснице? на чьей?" - хочется знать, катится этот Илья на попе как с горки или сидит на чужих закорках, как обычно мы с Бабушкой. "А? - да на колеснице же!.." - все трое складываются со смеху, я с ними вместе ржу до слёз; что за колесница не знаю, но мне видится большущее колесо, на котором Илья в облаках скачет как на пузатой шине-камере в волнах - то брови нахмурены, нос наморщен, то вот уже - ууу-уах-ха-ха-ха! - развесёлый гром ухмыляется до ушей.
Громогласный хохот мироздания! - обновляющий землю, отверзающий небо.
Благословляющий счастье, исповедующий доверие, возвещающий любовь.
Мне пятьдесят пять - и, познав боль и радость, разлуку и встречи, отвержение и принятие - я могу в сознании повторить то что открывалось мне тогда, не в отвлечённом рассуждении - но в непосредственном ощущении бытия:
смех - это счастье, любовь, доверие;
кто боится смеха -
тот не знал счастья, рождающегося из доверия, основанного на любви;
кто не верит смеху -
того не подбрасывало на ручках небо, не целовала в пяточки земля -
он не верит смеху, потому что не верит себе,
он не верит себе,
потому что его никто не любил просто так, такого какой он есть,
восхищаясь не достоинствами, реальными и мнимыми -
а самой возможностью вместе быть, самозабвенно тискать и тузить друг друга,
подбрасывать и ловить, не терять никогда, никогда, никогда.
Боящихся смеха - очень, очень, очень жалко.
За них очень, очень, очень больно.
Но это не повод позволять им калечить других, отнимать у них смех -
животворно смешивающий чувства, взвешивающий правду, сокрушающий ложь,
благословляющий счастье, исповедующий доверие, возвещающий любовь.
И мы с Папой Юрой всегда это знали.
********************
Снова из обсуждения контекста "Родины":
Если совсем-совсем вкратце - то самая суть юмора/смеха в том, что он соединяет (смешивает! "смех-смешно-смешение") противоположное, сопоставляет несопоставимое, показывает эти вещи одни на фоне других, сравнивая, являя их цену -
чем выводит, что называется, в мета-позицию (тезис-антитезис-синтез - где синтез не "механическое" сложение тезиса и антитезиса, а возможность с помощью соединения их обоих выйти в иную плоскость, увидеть ситуацию с нового ракурса) -
и, таким образом позволяя проинтегрировать / проинтегрироваться, приносит полноценное = многоплановое осознание ситуации - что в норме приводит к ощущению освобождения/ радости, потому что не-плоскостное, объёмное осознание себя-в-мире (выход в мета-позицию) само по себе даёт ощущение могущества (осознание = освобождение = возможность действия).
Так происходит в норме с не-покалеченным существом - с существом, у которого есть базовое доверие к себе / к миру.
Игра / юмор - вот в этом самом смысле! - есть и у животных. Кошки и собаки играют со своими малышами в "съем-съем-съем!" - обнажая клыки, имитируя нападение, и при этом другими жестами показывая, что они любят и берегут своё дитя. И звериные дети этот юмор-шутку-игру очень хорошо понимают и радуются этой игре! - мы сто раз наслаждались наблюдением того как кошка-мама прям чудовище из себя изображает, будто перекусит сейчас своё чадо пополам! - а чадо счастливо верещит и тоже изо всех сил машет лапками, совершенно безо всякого страха, тоже отчасти выпуская когти, отчасти сдерживаясь (особенно быстро котятки приучаются сдерживать когти, если играют с человеческой рукой).
Точно таким же образом прекрасно понимает игру-шутку-юмор здоровый, не покалеченный, выращиваемый в безусловном приятии человеческий ребёнок. Родитель изображает нечто ужасное, сигналя при этом любовь и приятие - дитя ощущает парадокс, сопоставляет одновременно две информации: одна - "мир ужасен, сейчас родитель тебя съест!", другая - "мир прекрасен, родитель тебя любит и защитит от всех бед!" - и, если это дитя действительно растёт в безопасном, полном приятия пространстве, доверяет родителю - то, видя эти две (как бы плоскостные) картины мира одновременно, ощущает выход в мета-позицию: "вот риск-угроза - но этот риск по сравнению с всемогуществом родительской поддержки ничто, даже если я полечу в бездну - родитель поймает меня и прижмёт к груди!" - родительская любовь в данном случае оказывается явлением _иной плоскости_, чем плоскостное "всё плохо" и "всё хорошо". В пределе примерно так: "даже если всё плохо, родительская любовь со мной - значит, по главному счёту всё хорошо!"
Не случайно маленькие дети так любят, когда их подбрасывают на ручках и ловят! - это сильнейший, мало с чем сопоставимый экстаз полноты бытия. "Я лечу, я вне законов природы, я предельно свободен - я рискую, я упаду, я разобьюсь!!! - нет, я упаду в любящие руки!!! - мой родитель сильнее законов природы, я всемогущ с ним вместе, у него на руках!" - это я, конечно, описываю образно, суммирую ощущения:) Вот этот самый образ "подбрасывания на ручках" - как нельзя лучше описывает суть юмора /смеха. Всё взлетает, сотрясается (физиология смеха рулит!) - свободное дыхание побеждает зажатость, побеждает страх.
Интроецированный / интериоризованный образ родительской любви позволяет выросшему существу использовать юмор /смех в тяжёлых жизненных ситуациях, чтобы снова ощутить себя "на ручках" - только эти любящие объятия уже не снаружи его, а внутри, и они дают силу искать и находить выход из тяжёлого положения, а также дают силу принять тщетность, если выхода найти не удалось - в любом случае юмор/смех даёт выход в мета-позицию, а уж какие выводы делать, в мета-позиции находясь - зависит от личного выбора.
Вот я про это самое писал в "Трёх Парках":
"...пусть у меня не будет ничего кроме меня самого! - тем более имеет смысл по максимуму себя сохранить. А сохраняя, постоянно перетряхивать, испытывать на качество, на прочность - просеивать-провеивать сомнением, переворачивать вверх ногами юмором, подбрасывать-ловить. Как это всегда, до конца дней своих, делал папа - как это всегда, до конца дней его, делали мы с папой вместе - как до конца дней своих делала Ланка - как до конца дней моих мечтаю делать я.
"Ох, Кира, Кира, сто рублей убытку!.." - вздыхает папа на очередной мой ляп, и меня враз подкидывает волна смущения и восторга - я начинаю прыгать как щенок, повизгивая, припадая к Папе Юре то с одного бока, то с другого: как здорово! щас папино огорчение превратится в нежность, мы вместе будем возиться и всё исправим, папа покажет как надо - и я буду знать, а забуду, опять налеплю фигни - папа опять придёт на помощь, всегда, всегда. "Эх, руки-крюки!" - фыркает Папа Юра, всё равно про кого, про меня, про себя - и мы вместе смеёмся, радуясь, какие мы клёвые-прикольные: руки как крюки, ноги как грабли, головы дырявые, чертежи корявые - как хорошо, как нам вместе хорошо!.. "Тут соловей являть своё искусство стал: закашлял, зачихал, на тысячу ладов он засморкался!" - перефразирует лирично басню Крылова, и у меня от смеха даже перестают течь сопли. "Паршивый поросёнок в Петров день мёрзнет!" - поддразнивает ехидно меня-уже-взрослого, я ржу и падаю в его объятия спиной вперёд: нет на свете паршивей, счастливей, горячей любимого поросёнка! - хоть я и мёрзну в пик лета, холод не одолеет меня, мой затылок на тёплой папиной груди навсегда. Принимая обличение, осознавая промашку, я нещадно-площадно браню себя и смеюсь - Папа Юра придёт в любой день и час разделить мой смех, мы с ним самые клёвые, самые прикольные, самые любимые поросята на свете: йэхх, руки-крюки, ноги-грабли, весь мир наш!.."
(отсюда)
Говоря иными словами, юмор переворачивает-подбрасывает-в-невесомость, плоскостная оценка ситуации при этом "теряет вес" = теряет ценность, то что казалось хорошим-качественным-годным, вдруг представляется плохим-некачественным-негодным - и для существа, растущего в безусловном приятии, доверяющего себе и миру, возникают сразу три замечательных возможности:
1) убедиться в том, что - нет, "плохим" оно только показалось, на самом деле оно хорошее, надёжное
2) убедиться в том, что оно и в самом деле "плохое" - и это отлично, потому что теперь можно найти "хорошее" / научиться "хорошему" - ведь чем быстрее понял, что нечто не годится, тем быстрее найдёшь новое, лучшее - так что в любом случае ура!
3) убедиться в том, что оно "плохое", но что изменить ситуацию невозможно - принять себя и мир с этим, не разрушаясь - убедиться в том, что можно быть счастливым даже с недостатками себя и/или мира.
То есть, в любом случае смех даёт огромный ресурс для нового этапа жизни.
Однако для существа, растущего в приятии-по-условию, всё это выглядит не так.
Поскольку существо, растущее в приятии-по-условию, не имеет базы доверия к себе и миру - то при "смеховом подбрасывании" оно испытывает ощущение "утраты веса" (= утраты ценности) как "обесценивание" - и, не имея возможности восстановить эту ценность для себя самостоятельно из базы, впадает в панику, в отрицание, в ненависть к смеху - либо, наоборот, ударяется в само-неприятие, в "обесценивание" себя или того важного для себя предмета, который подвергся действию смеха.
При этом такое существо не получает от смеха ресурс для нового этапа жизни - а, наоборот, отсекает "обесцениваемую" часть себя (или на время, или навсегда), чтобы не испытывать боли "обесценивания смехом со стороны" - то есть очень сильно жизненный ресурс теряет.
То есть, попросту говоря - по отношению конкретного существа к теме юмора / смеха можно достоверно понять, росло ли оно в безусловном приятии или наоборот.
********************
Из поста "Суггестия на ЗЗ и на ЗА":
Красивая ЗЗ-шная диалектическая триада - суггестия, контр-суггестия и контр-контр-суггестия - естественным образом вызывает ассоциацию с гармонией танцующих пар таннитской философии ЗА. Призыв или вызов, побуждающий партнёра на аккордную интеграцию, на эрос парного танца любви и схватки - явление на ЗА популярное, формы и вариации его многообразны.
"С нуля" позвать на помощь и предложить помощь, сходу пригласить с собою в поход на край света - начать знакомство с поддразнивания-задирательства-подначки - привлечь внимание провокацией, побуждая раскрыться - замутить дискуссию на крайних позициях, задавая напряжение мысли, скорость и чёткость линий -
всего этого у нас на ЗА сколько угодно, вспомним наше сакраментальное "Давай поиграем!"
При этом, как уже не раз подчёркивалось, всерьёз на ЗА ценится игра только с добровольцами, только диалог-дуэт свободных и равных; если визави даёт понять, что - нет, он не хочет! - не "по игре" не хочет, а _в самом деле_ не хочет быть с тобой рядом, не желает какого бы то ни было взаимодействия - то адекватным для чада ЗА несомненно будет развести руками и разойтись.
(Здесь мы хотим обратить внимание, что на ЗЗ игра в идеале также является явлением сугубо добровольным, и это очередной момент сходства ЗЗ и ЗА -
вот прекрасная ЗЗ-шная статья, которая описывает что есть игра примерно с тех же ракурсов, как видим это явление мы:
"Ценность игры, ч.1: суть игры раскрывается в её определении"
- однако в реальности на ЗЗ степень добровольности игры как правило существенно меньше, чем на ЗА)
Почему чада ЗА куда меньше, чем жители ЗЗ, боятся наезда, которым может показаться / оказаться призыв или вызов? Почему они куда легче и нетравматичней, чем жители ЗЗ, дают отпор посягательствам на свои границы? Почему чада ЗА считают танец любви-схватки за норму (в противовес отношениям, когда существа приближаются друг к другу только с тысячей извинений и поклонов, когда иметь своё мнение, а тем более выражать его, считается равносильным бандитскому нападению? :)) -
Чтобы понять это, зайдём с другой стороны:
а почему, собственно, танца любви-схватки так боятся жители ЗЗ? почему на ЗЗ под видом этого танца нередко встречается абъюз и зависимость, треугольник Карпмана и другие способы отыгрывать идентичность вопреки желаниям и интересам партнёра?
По нашему мнению, основная причина проблемы -
не в том, что любая схватка (в том числе любовная / дружеская) отнимает ресурс, поскольку в итоге она всяческого ресурса приносит намного больше, чем отнимает;
причина в том, что любая схватка (а тем более любовная / дружеская!) есть испытание, обнажающее подлинные расклады, делающее видимой ошибку / неправоту - а вот это для многих жителей ЗЗ является совершенно непереносимым.
Почему это так? И почему для чад ЗА это существенно иначе?
Дело в том, что для многих жителей ЗЗ - для тех, кто в детстве не получал безусловного приятия, а получал только условное либо вообще неприятие - указание на их ошибку / неправоту означает катастрофу, крах: "ты неправ = ты нелюбим, ты не нужен, уходи прочь, во тьму кромешную!"
По большому счёту, так воспринимается _вообще любая_ неправота - от серьёзных ошибок до мелочей, когда человеку больно даже от того, что ему указали на неверно написанное слово. Какая уж тут схватка, тем более любовь-схватка! - выросшее в приятии-по-условию существо понимает любовь лишь как полное согласие, в идеале - чтобы с ним соглашались, на худой конец - оно готово само согласиться с любимым во всём, отказавшись от своего мнения, в пределе - от себя самого. Вместо любви-схватки равных получается поглощение одного другим, и даже могут оказаться поглощены оба - если каждый ориентируется не на свою внутреннюю правду, а на выхолощенное "согласие", которое не соединяет любящих - а изолирует их друг от друга. Если же по какой-то причине до схватки у таких существ всё же доходит, то вместо любви-схватки получается схватка с врагом, схватка насмерть: указывающий на твою неправоту сбрасывает тебя с земного шара, не меньше! убей его! - причина в том, что ненависть есть верный спутник несвободы, а такое существо не умеет ни быть свободным от мнения партнёра, ни делать себя свободным от собственных ошибок.
Отдельно отметим, что одним из важных видов любви-схватки является юмор (как танец не только с партнёром, но и с мирозданием / с самим собой), в котором слиты воедино вызов-побуждение на аккордную интеграцию, безоглядный бросок в пропасть и полёт-приземление в распахнутые объятия, восторг обновления в полноте сил и узнавании себя - и подчеркнём, что ужас перед юмором является таким же характерным признаком приятия-по-условию, как и ужас перед схваткой вообще. Для выросшего в приятии-по-условию юмор в пределе есть смерть, убийство / самоубийство; для выросшего в безусловном приятии юмор - возрождение, утверждение жизни и себя в ней.
По сути дела, на ЗЗ выросшее в приятии по условию существо не способно само себя оценить, отчего в глубине души полагает себя некачественным: "раз любое внешнее сомнение легко роняет мою самооценку - значит, я на самом деле никуда не гожусь! значит, я могу либо любой ценой зарабатывать оценку от кого-то извне - либо имитировать высокую самооценку, чтоб никто не догадался, насколько я плох - либо уж заранее обесценить себя, чтобы этого не сделали со мной другие."
Жители ЗА, к счастью, от этого ада защищены: каждое рождающееся на ЗА существо по дефолту получает безусловное приятие со стороны эис-праматерей, которые баюкают дитя на груди ещё до его рождения - и этот посыл любви оказывается интериоризирован, встроен в базу: "ты любим, ничего не страшись!" На следующем этапе уже нарабатывается собственный опыт - разный: приятия / неприятия, безусловного приятия / приятия по условию - однако при всём этом базовый опыт безусловного приятия никуда не девается, остаётся лежать в основе, хотя и "в тени" (подробнее - здесь).
Таким образом, чадо ЗА в любом случае не окажется в _безнадёжном, тотальном_ отвержении себя самого - ситуация, конечно, _может_ загнать его в отчаяние, которое _может_ кончиться гибелью, но! - зачастую даже малейшая поддержка позволяет отчаивающемуся воспрянуть духом и начать хотя бы как-то выруливать. В этом смысле схватка для чада ЗА нередко является тем фактором, который может и загнать на край бездны, являя неправоту, обличая вину - и вместе с тем помочь преодолеть эту бездну одним прыжком, чтобы двигаться дальше в обновлении сил и радости бытия.
********************
Опять из обсуждения вслед "Родине":
Вместе с тем - есть очень важная тема "шутка верзус даблбайнд".
Если ребёнка не принимали безусловно, то есть по сути дела не любили, если его отвергали и обесценивали, а называли это издевательство "шуткой" - то, вырастая, ребёнок не просто не знает, что такое "шутка" и что такое "любовь": всё намного хуже! - по своему опыту он думает, что эти слова имеют то самое содержание (то есть извращённое содержание), которое он получал от родителей - и либо в дальнейшем от самих даже слов этих шарахается, либо транслирует то же самое содержание под теми же наименованиями своим близким и детям.
Очень часто в этих ситуациях присутствует даблбайнд. Например, А презирает Б и в форме как бы шутки говорит о нём оскорбительно, унизительно - при этом формально заявляет себя другом Б, а когда Б обижается - говорит "ты что ли шуток не понимаешь!" - чем ввергает Б в беспомощное положение, если Б не имеет силы и навыка развенчивать даблбайнд.
Признаки даблбайнда в данном случае:
- обесценивание в форме как бы шутки, которому чаще всего сопутствует соответствующая невербалика (А действует под влиянием сильной отрицательной эмоции по отношению к Б - невербалика показывает истинную эмоцию, эмоцию неприятия)
- формальное (словами или жестами) заявление себя другом, заверение о приятии
- запрет анализировать эту двойственность, объявляя её шуткой
- запрет покидать/менять ситуацию - мол, если будешь злиться или жаловаться, скажу всем, что ты не понимаешь шуток! (либо: буду знать, что ты некачественный!)
Как разобраться с этой ситуацией, чтоб разграничить даблбайнд и шутку?
Как выйти из ситуации даблбайнда - "развести" части двойного послания?
Как провести личные границы, чтобы не быть беззащитным?
Поскольку по существу дела шутка и даблбайнд противоположны -
шутка заведомо сопоставляет противоречивые явления, напрямую указывает на противоречие, побуждая его анализировать, а даблбайнд одним из важных признаков имеет запрет анализировать содержащееся в нём противоречие -
то весьма сильным оружием против даблбайнда может являться собственно шутка, прежде всего такая, которая заостряет внимание на двойственности - выводит невербальную часть в зону рассмотрения (например, утрированно передразнивает интонацию, выражение лица, жесты, либо обозначает то же самое словами); как правило, это сразу вынуждает даблбайндера отступить, а то и перейти к самозащите, что чаще всего делает его манипуляцию очевидной.
Вместе с тем, сражаться с даблбайндом зачастую приходится именно тому, кто не очень хорошо считывает невербалику, не настолько уверен в своём восприятии и пр.; как правило, такие люди не сильны в шутках, особенно в экспромтах - поэтому им для схватки с даблбайндером необходима, наоборот, максимальная серьёзность, въедливость, даже суровость:)
Рассмотрим варианты.
Вариант 1:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Нет, я так вовсе не думаю, я просто пошутил!
Б: Ок, я буду иметь в виду, что ты так вовсе не думаешь - хотя мне показалось по твоим интонациям, что ты так думаешь и что я этим тебе неприятен. Если мне не показалось, то, может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг или жёстко давать сдачи.)
Вариант 2:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Ну да, я так и думаю, мне не нравится это твоё качество, мне кажется, что лучше бы ты от него избавился!
Б: А мне, наоборот, оно нравится! Быть может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг или ещё более жёстко давать сдачи.)
Вариант 3:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Ну да, я так и думаю, мне не нравится это твоё качество, мне кажется, что лучше бы ты от него избавился!
Б: Ну, так если подумать, я и сам от этого своего качества не в восторге - но не вижу возможности от него избавиться и принимаю себя с этим. А если ты меня с этим не принимаешь, то, быть может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг.)
Далее, как можно догадаться, следует вариант, когда Б и сам вообще-то желает изменить некоторое своё качество и работает над этим - однако его совершенно не устраивает, чтобы А со своей шуткой-критикой лез под руку и нервировал его, и он вправе требовать от А подобные шутки прекратить. Вместе с тем, А в этой позиции уже тоже может сказать, что он не хочет расставаться с Б, но не в силах и терпеть проявления обсуждаемого качества без того чтобы не выражать своих эмоций хотя бы в форме злой шутки. Если Б, в свою очередь, тоже не хочет с А расставаться (ну мало ли какие на то могут быть причины:)) - то они могут сговориться на том, что у обоих есть право на эмоции, в том числе на злость в отношении партнёра, и что они оба в равной мере могут эту злость проявлять, хоть бы даже и в форме шутки, либо в форме скандала и/или любой другой, которая устраивает их обоих - и далее решать каждую ситуацию уже конкретно.
Что интересно: если А и Б в самом деле составят вышеуказанную внятную и прозрачную договорённость - то у них больше не будет накапливаться фрустрация, потому что она будет легко сбрасываться через перебранки, шутливые и серьёзные - и таким образом почвы для неприятия не будет, так что и сигнала неприятия, противоречащего заявлению о приятии, тоже не будет - так что и никакого даблбайнда не будет, а будет или здоровая шутка, или здоровая злость:)
"Вот и птички тоже так!" ((с) анекдот) - я хочу сказать, что вот так расправляться с даблбайндом при помощи юмора по дефолту способны у нас на ЗА очень многие. Смело можно сказать - по дефолту способны все, хотя в конкретных ситуациях и люди, и целые социумы ЗА впадали, бывало, и в отрицание юмора, и в отрицание безусловного приятия, и вообще во всякого-разного рода самоотрицание, неизбежно ведущее к стагнации, ксенофобии и пр.
Но вообще - в самом принципе - наши ЗАшные птички именно так:)))
А про ключи к земле моего сердца, про то, что я твёрдо знал о моей родине, ещё не встретившись с ней - будет в "Трёх Парках" уже буквально на днях.
Прихожу к выводу, что далее тянуть не резон, лучше как попало, чем никак.
Поскольку давеча разговор на эту тему в комментах возник, набираю кусков из него, а также из других мест, где уже хоть сколько-то осмысленного наговорилось.
********************
Из обсуждения контекста написания поэмы "Родина":
"Интересно, как преломилось твое восприятие тех событий, с одной стороны более смешливое, с другой описание отчаяния.
Стоит ли думать, что в 2013 ты об этом и думал более легкомысленно? А сами события именно что были прожиты в страхе?" -
Знаешь, тут ведь вся суть дела в том и состоит, что я и теперь воспринимаю, и тогда воспринимал - в этом смысле ничего не изменилось - жизнь-как-таковую именно как танец противолежащих вещей бытия: счастье и боль, отчаяние и смех, беспомощность и драйв - всё это существует для меня в едином венке, неразрывно, одни части Танцующих Пар без других немыслимы - и хоть одни и те же вещи бытия могут танцевать с разными партнёрами, сам танец этот - всегда не одиночный, всегда совокупный.
Стих свой старый-престарый приведу, он такой типа манифеста, из него даже песня была сделана:
Вот это всё и значит - жить, -
Клянусь, что это так! -
Пока с луны в ночной тиши
Не стёрся бледный лак,
Покуда солнечный оскал
Врезается меж век, -
Жить -
Задыхаясь, по кускам,
Заглатывать рассвет,
И вновь чужие голоса
Отчаянно ловить,
Молясь весёлым небесам,
Свободе и любви,
И, рассекая свет и тень
Разбегом без дорог,
Захлёбываясь, мерить день
Ценой десятка строк,
И смешивать рыданьем вкус
Несчастий и забав,
Пока мороза сладкий хруст
Трепещет на губах,
А в ночь, не чуя жара щёк,
Свернувшись будто рысь,
Как тонкой ручки колпачок,
Солёный месяц грызть,
И, приходя в себя в тиши,
Как после ста атак,
Понять,
Что это значит - жить, -
Вот так
И только так!
21.11.77
В ноябре 1977, стало быть, стих написан - то есть за несколько месяцев до событий с восточным десантом и уже полтора года спустя завершения конфликта с родителями зимой 1975-76.
Когда мы общались с восточниками, сидя в плену - это именно так всё и было: в одном венке смех и слёзы, ужас и радость - и я одновременно проживал тогда то и это, а потом одновременно вспоминал то и это, потому что эта неразделимость очень важна, можно сказать - витально важна для меня.
В этом плане конкретно в данном случае, в комментах 2013, я подчеркнул ту сторону дела, что мы тогда веселились - именно потому, что в тогдашних обсуждениях этой темы, на мой взгляд, градус патетики малость превышал градус юмора / градус здорового цинизма, а я всегда хочу иметь их в балансе:) А зато теперь, собирая материалы на данный (июль 2018) пост - я хотел опять-таки сбалансировать ситуацию, но уже в отношении другой чаши весов: чтобы у читателя не возникло ощущения, что мы тогда всё переживали на хи-хи, как если бы ничего серьёзно опасного с нами не происходило. Нет, происходило, ещё как происходило! - но, в полной мере осознавая трагизм, проживая отчаяние и беспомощность - мы всё так же взахлёб пили огнекипящую чашу смеха, потому что смех освобождает, исцеляет, возрождает.
********************
Из 4-ой главы "Трёх Парок":
...Мы с папой идём за водой - далеко вниз, под гору, сгущается тьма, ласточки чиркают грудками чуть не по песку - скоро гроза, но Бабушка всё-таки отпустила нас пройтись; белый край тучи сверкает, сизый наползает как одеяло, воздух то замирает то дрожит - восторг и жуть! Папа набирает воды, трогаемся в обратный рейс; крупная тёплая капля падает мне на макушку, другая на нос, папа цокает языком: "ага!" - ускоряем шаг, но скиселенный воздух делает "чмок", белое древо молнии вырастает в полнеба - гром и ливень обрушиваются на нас одновременно. Не хотим бросать вёдра, хохочем, захлёбываясь, бежим; папа держит меня за руку, потом подхватывает на плечо - из моего ведёрка плещет во все стороны, папа тащит своё и меня. Дома!.. Мама Зоя смеётся - воды на себе принесли больше чем в вёдрах, Бабушка в трепете пред стихией качает головой - Илья Пророк, мол, на пояснице летит!.. "На пояснице? на чьей?" - хочется знать, катится этот Илья на попе как с горки или сидит на чужих закорках, как обычно мы с Бабушкой. "А? - да на колеснице же!.." - все трое складываются со смеху, я с ними вместе ржу до слёз; что за колесница не знаю, но мне видится большущее колесо, на котором Илья в облаках скачет как на пузатой шине-камере в волнах - то брови нахмурены, нос наморщен, то вот уже - ууу-уах-ха-ха-ха! - развесёлый гром ухмыляется до ушей.
Громогласный хохот мироздания! - обновляющий землю, отверзающий небо.
Благословляющий счастье, исповедующий доверие, возвещающий любовь.
Мне пятьдесят пять - и, познав боль и радость, разлуку и встречи, отвержение и принятие - я могу в сознании повторить то что открывалось мне тогда, не в отвлечённом рассуждении - но в непосредственном ощущении бытия:
смех - это счастье, любовь, доверие;
кто боится смеха -
тот не знал счастья, рождающегося из доверия, основанного на любви;
кто не верит смеху -
того не подбрасывало на ручках небо, не целовала в пяточки земля -
он не верит смеху, потому что не верит себе,
он не верит себе,
потому что его никто не любил просто так, такого какой он есть,
восхищаясь не достоинствами, реальными и мнимыми -
а самой возможностью вместе быть, самозабвенно тискать и тузить друг друга,
подбрасывать и ловить, не терять никогда, никогда, никогда.
Боящихся смеха - очень, очень, очень жалко.
За них очень, очень, очень больно.
Но это не повод позволять им калечить других, отнимать у них смех -
животворно смешивающий чувства, взвешивающий правду, сокрушающий ложь,
благословляющий счастье, исповедующий доверие, возвещающий любовь.
И мы с Папой Юрой всегда это знали.
********************
Снова из обсуждения контекста "Родины":
Если совсем-совсем вкратце - то самая суть юмора/смеха в том, что он соединяет (смешивает! "смех-смешно-смешение") противоположное, сопоставляет несопоставимое, показывает эти вещи одни на фоне других, сравнивая, являя их цену -
чем выводит, что называется, в мета-позицию (тезис-антитезис-синтез - где синтез не "механическое" сложение тезиса и антитезиса, а возможность с помощью соединения их обоих выйти в иную плоскость, увидеть ситуацию с нового ракурса) -
и, таким образом позволяя проинтегрировать / проинтегрироваться, приносит полноценное = многоплановое осознание ситуации - что в норме приводит к ощущению освобождения/ радости, потому что не-плоскостное, объёмное осознание себя-в-мире (выход в мета-позицию) само по себе даёт ощущение могущества (осознание = освобождение = возможность действия).
Так происходит в норме с не-покалеченным существом - с существом, у которого есть базовое доверие к себе / к миру.
Игра / юмор - вот в этом самом смысле! - есть и у животных. Кошки и собаки играют со своими малышами в "съем-съем-съем!" - обнажая клыки, имитируя нападение, и при этом другими жестами показывая, что они любят и берегут своё дитя. И звериные дети этот юмор-шутку-игру очень хорошо понимают и радуются этой игре! - мы сто раз наслаждались наблюдением того как кошка-мама прям чудовище из себя изображает, будто перекусит сейчас своё чадо пополам! - а чадо счастливо верещит и тоже изо всех сил машет лапками, совершенно безо всякого страха, тоже отчасти выпуская когти, отчасти сдерживаясь (особенно быстро котятки приучаются сдерживать когти, если играют с человеческой рукой).
Точно таким же образом прекрасно понимает игру-шутку-юмор здоровый, не покалеченный, выращиваемый в безусловном приятии человеческий ребёнок. Родитель изображает нечто ужасное, сигналя при этом любовь и приятие - дитя ощущает парадокс, сопоставляет одновременно две информации: одна - "мир ужасен, сейчас родитель тебя съест!", другая - "мир прекрасен, родитель тебя любит и защитит от всех бед!" - и, если это дитя действительно растёт в безопасном, полном приятия пространстве, доверяет родителю - то, видя эти две (как бы плоскостные) картины мира одновременно, ощущает выход в мета-позицию: "вот риск-угроза - но этот риск по сравнению с всемогуществом родительской поддержки ничто, даже если я полечу в бездну - родитель поймает меня и прижмёт к груди!" - родительская любовь в данном случае оказывается явлением _иной плоскости_, чем плоскостное "всё плохо" и "всё хорошо". В пределе примерно так: "даже если всё плохо, родительская любовь со мной - значит, по главному счёту всё хорошо!"
Не случайно маленькие дети так любят, когда их подбрасывают на ручках и ловят! - это сильнейший, мало с чем сопоставимый экстаз полноты бытия. "Я лечу, я вне законов природы, я предельно свободен - я рискую, я упаду, я разобьюсь!!! - нет, я упаду в любящие руки!!! - мой родитель сильнее законов природы, я всемогущ с ним вместе, у него на руках!" - это я, конечно, описываю образно, суммирую ощущения:) Вот этот самый образ "подбрасывания на ручках" - как нельзя лучше описывает суть юмора /смеха. Всё взлетает, сотрясается (физиология смеха рулит!) - свободное дыхание побеждает зажатость, побеждает страх.
Интроецированный / интериоризованный образ родительской любви позволяет выросшему существу использовать юмор /смех в тяжёлых жизненных ситуациях, чтобы снова ощутить себя "на ручках" - только эти любящие объятия уже не снаружи его, а внутри, и они дают силу искать и находить выход из тяжёлого положения, а также дают силу принять тщетность, если выхода найти не удалось - в любом случае юмор/смех даёт выход в мета-позицию, а уж какие выводы делать, в мета-позиции находясь - зависит от личного выбора.
Вот я про это самое писал в "Трёх Парках":
"...пусть у меня не будет ничего кроме меня самого! - тем более имеет смысл по максимуму себя сохранить. А сохраняя, постоянно перетряхивать, испытывать на качество, на прочность - просеивать-провеивать сомнением, переворачивать вверх ногами юмором, подбрасывать-ловить. Как это всегда, до конца дней своих, делал папа - как это всегда, до конца дней его, делали мы с папой вместе - как до конца дней своих делала Ланка - как до конца дней моих мечтаю делать я.
"Ох, Кира, Кира, сто рублей убытку!.." - вздыхает папа на очередной мой ляп, и меня враз подкидывает волна смущения и восторга - я начинаю прыгать как щенок, повизгивая, припадая к Папе Юре то с одного бока, то с другого: как здорово! щас папино огорчение превратится в нежность, мы вместе будем возиться и всё исправим, папа покажет как надо - и я буду знать, а забуду, опять налеплю фигни - папа опять придёт на помощь, всегда, всегда. "Эх, руки-крюки!" - фыркает Папа Юра, всё равно про кого, про меня, про себя - и мы вместе смеёмся, радуясь, какие мы клёвые-прикольные: руки как крюки, ноги как грабли, головы дырявые, чертежи корявые - как хорошо, как нам вместе хорошо!.. "Тут соловей являть своё искусство стал: закашлял, зачихал, на тысячу ладов он засморкался!" - перефразирует лирично басню Крылова, и у меня от смеха даже перестают течь сопли. "Паршивый поросёнок в Петров день мёрзнет!" - поддразнивает ехидно меня-уже-взрослого, я ржу и падаю в его объятия спиной вперёд: нет на свете паршивей, счастливей, горячей любимого поросёнка! - хоть я и мёрзну в пик лета, холод не одолеет меня, мой затылок на тёплой папиной груди навсегда. Принимая обличение, осознавая промашку, я нещадно-площадно браню себя и смеюсь - Папа Юра придёт в любой день и час разделить мой смех, мы с ним самые клёвые, самые прикольные, самые любимые поросята на свете: йэхх, руки-крюки, ноги-грабли, весь мир наш!.."
(отсюда)
Говоря иными словами, юмор переворачивает-подбрасывает-в-невесомость, плоскостная оценка ситуации при этом "теряет вес" = теряет ценность, то что казалось хорошим-качественным-годным, вдруг представляется плохим-некачественным-негодным - и для существа, растущего в безусловном приятии, доверяющего себе и миру, возникают сразу три замечательных возможности:
1) убедиться в том, что - нет, "плохим" оно только показалось, на самом деле оно хорошее, надёжное
2) убедиться в том, что оно и в самом деле "плохое" - и это отлично, потому что теперь можно найти "хорошее" / научиться "хорошему" - ведь чем быстрее понял, что нечто не годится, тем быстрее найдёшь новое, лучшее - так что в любом случае ура!
3) убедиться в том, что оно "плохое", но что изменить ситуацию невозможно - принять себя и мир с этим, не разрушаясь - убедиться в том, что можно быть счастливым даже с недостатками себя и/или мира.
То есть, в любом случае смех даёт огромный ресурс для нового этапа жизни.
Однако для существа, растущего в приятии-по-условию, всё это выглядит не так.
Поскольку существо, растущее в приятии-по-условию, не имеет базы доверия к себе и миру - то при "смеховом подбрасывании" оно испытывает ощущение "утраты веса" (= утраты ценности) как "обесценивание" - и, не имея возможности восстановить эту ценность для себя самостоятельно из базы, впадает в панику, в отрицание, в ненависть к смеху - либо, наоборот, ударяется в само-неприятие, в "обесценивание" себя или того важного для себя предмета, который подвергся действию смеха.
При этом такое существо не получает от смеха ресурс для нового этапа жизни - а, наоборот, отсекает "обесцениваемую" часть себя (или на время, или навсегда), чтобы не испытывать боли "обесценивания смехом со стороны" - то есть очень сильно жизненный ресурс теряет.
То есть, попросту говоря - по отношению конкретного существа к теме юмора / смеха можно достоверно понять, росло ли оно в безусловном приятии или наоборот.
********************
Из поста "Суггестия на ЗЗ и на ЗА":
Красивая ЗЗ-шная диалектическая триада - суггестия, контр-суггестия и контр-контр-суггестия - естественным образом вызывает ассоциацию с гармонией танцующих пар таннитской философии ЗА. Призыв или вызов, побуждающий партнёра на аккордную интеграцию, на эрос парного танца любви и схватки - явление на ЗА популярное, формы и вариации его многообразны.
"С нуля" позвать на помощь и предложить помощь, сходу пригласить с собою в поход на край света - начать знакомство с поддразнивания-задирательства-подначки - привлечь внимание провокацией, побуждая раскрыться - замутить дискуссию на крайних позициях, задавая напряжение мысли, скорость и чёткость линий -
всего этого у нас на ЗА сколько угодно, вспомним наше сакраментальное "Давай поиграем!"
При этом, как уже не раз подчёркивалось, всерьёз на ЗА ценится игра только с добровольцами, только диалог-дуэт свободных и равных; если визави даёт понять, что - нет, он не хочет! - не "по игре" не хочет, а _в самом деле_ не хочет быть с тобой рядом, не желает какого бы то ни было взаимодействия - то адекватным для чада ЗА несомненно будет развести руками и разойтись.
(Здесь мы хотим обратить внимание, что на ЗЗ игра в идеале также является явлением сугубо добровольным, и это очередной момент сходства ЗЗ и ЗА -
вот прекрасная ЗЗ-шная статья, которая описывает что есть игра примерно с тех же ракурсов, как видим это явление мы:
"Ценность игры, ч.1: суть игры раскрывается в её определении"
- однако в реальности на ЗЗ степень добровольности игры как правило существенно меньше, чем на ЗА)
Почему чада ЗА куда меньше, чем жители ЗЗ, боятся наезда, которым может показаться / оказаться призыв или вызов? Почему они куда легче и нетравматичней, чем жители ЗЗ, дают отпор посягательствам на свои границы? Почему чада ЗА считают танец любви-схватки за норму (в противовес отношениям, когда существа приближаются друг к другу только с тысячей извинений и поклонов, когда иметь своё мнение, а тем более выражать его, считается равносильным бандитскому нападению? :)) -
Чтобы понять это, зайдём с другой стороны:
а почему, собственно, танца любви-схватки так боятся жители ЗЗ? почему на ЗЗ под видом этого танца нередко встречается абъюз и зависимость, треугольник Карпмана и другие способы отыгрывать идентичность вопреки желаниям и интересам партнёра?
По нашему мнению, основная причина проблемы -
не в том, что любая схватка (в том числе любовная / дружеская) отнимает ресурс, поскольку в итоге она всяческого ресурса приносит намного больше, чем отнимает;
причина в том, что любая схватка (а тем более любовная / дружеская!) есть испытание, обнажающее подлинные расклады, делающее видимой ошибку / неправоту - а вот это для многих жителей ЗЗ является совершенно непереносимым.
Почему это так? И почему для чад ЗА это существенно иначе?
Дело в том, что для многих жителей ЗЗ - для тех, кто в детстве не получал безусловного приятия, а получал только условное либо вообще неприятие - указание на их ошибку / неправоту означает катастрофу, крах: "ты неправ = ты нелюбим, ты не нужен, уходи прочь, во тьму кромешную!"
По большому счёту, так воспринимается _вообще любая_ неправота - от серьёзных ошибок до мелочей, когда человеку больно даже от того, что ему указали на неверно написанное слово. Какая уж тут схватка, тем более любовь-схватка! - выросшее в приятии-по-условию существо понимает любовь лишь как полное согласие, в идеале - чтобы с ним соглашались, на худой конец - оно готово само согласиться с любимым во всём, отказавшись от своего мнения, в пределе - от себя самого. Вместо любви-схватки равных получается поглощение одного другим, и даже могут оказаться поглощены оба - если каждый ориентируется не на свою внутреннюю правду, а на выхолощенное "согласие", которое не соединяет любящих - а изолирует их друг от друга. Если же по какой-то причине до схватки у таких существ всё же доходит, то вместо любви-схватки получается схватка с врагом, схватка насмерть: указывающий на твою неправоту сбрасывает тебя с земного шара, не меньше! убей его! - причина в том, что ненависть есть верный спутник несвободы, а такое существо не умеет ни быть свободным от мнения партнёра, ни делать себя свободным от собственных ошибок.
Отдельно отметим, что одним из важных видов любви-схватки является юмор (как танец не только с партнёром, но и с мирозданием / с самим собой), в котором слиты воедино вызов-побуждение на аккордную интеграцию, безоглядный бросок в пропасть и полёт-приземление в распахнутые объятия, восторг обновления в полноте сил и узнавании себя - и подчеркнём, что ужас перед юмором является таким же характерным признаком приятия-по-условию, как и ужас перед схваткой вообще. Для выросшего в приятии-по-условию юмор в пределе есть смерть, убийство / самоубийство; для выросшего в безусловном приятии юмор - возрождение, утверждение жизни и себя в ней.
По сути дела, на ЗЗ выросшее в приятии по условию существо не способно само себя оценить, отчего в глубине души полагает себя некачественным: "раз любое внешнее сомнение легко роняет мою самооценку - значит, я на самом деле никуда не гожусь! значит, я могу либо любой ценой зарабатывать оценку от кого-то извне - либо имитировать высокую самооценку, чтоб никто не догадался, насколько я плох - либо уж заранее обесценить себя, чтобы этого не сделали со мной другие."
Жители ЗА, к счастью, от этого ада защищены: каждое рождающееся на ЗА существо по дефолту получает безусловное приятие со стороны эис-праматерей, которые баюкают дитя на груди ещё до его рождения - и этот посыл любви оказывается интериоризирован, встроен в базу: "ты любим, ничего не страшись!" На следующем этапе уже нарабатывается собственный опыт - разный: приятия / неприятия, безусловного приятия / приятия по условию - однако при всём этом базовый опыт безусловного приятия никуда не девается, остаётся лежать в основе, хотя и "в тени" (подробнее - здесь).
Таким образом, чадо ЗА в любом случае не окажется в _безнадёжном, тотальном_ отвержении себя самого - ситуация, конечно, _может_ загнать его в отчаяние, которое _может_ кончиться гибелью, но! - зачастую даже малейшая поддержка позволяет отчаивающемуся воспрянуть духом и начать хотя бы как-то выруливать. В этом смысле схватка для чада ЗА нередко является тем фактором, который может и загнать на край бездны, являя неправоту, обличая вину - и вместе с тем помочь преодолеть эту бездну одним прыжком, чтобы двигаться дальше в обновлении сил и радости бытия.
********************
Опять из обсуждения вслед "Родине":
Вместе с тем - есть очень важная тема "шутка верзус даблбайнд".
Если ребёнка не принимали безусловно, то есть по сути дела не любили, если его отвергали и обесценивали, а называли это издевательство "шуткой" - то, вырастая, ребёнок не просто не знает, что такое "шутка" и что такое "любовь": всё намного хуже! - по своему опыту он думает, что эти слова имеют то самое содержание (то есть извращённое содержание), которое он получал от родителей - и либо в дальнейшем от самих даже слов этих шарахается, либо транслирует то же самое содержание под теми же наименованиями своим близким и детям.
Очень часто в этих ситуациях присутствует даблбайнд. Например, А презирает Б и в форме как бы шутки говорит о нём оскорбительно, унизительно - при этом формально заявляет себя другом Б, а когда Б обижается - говорит "ты что ли шуток не понимаешь!" - чем ввергает Б в беспомощное положение, если Б не имеет силы и навыка развенчивать даблбайнд.
Признаки даблбайнда в данном случае:
- обесценивание в форме как бы шутки, которому чаще всего сопутствует соответствующая невербалика (А действует под влиянием сильной отрицательной эмоции по отношению к Б - невербалика показывает истинную эмоцию, эмоцию неприятия)
- формальное (словами или жестами) заявление себя другом, заверение о приятии
- запрет анализировать эту двойственность, объявляя её шуткой
- запрет покидать/менять ситуацию - мол, если будешь злиться или жаловаться, скажу всем, что ты не понимаешь шуток! (либо: буду знать, что ты некачественный!)
Как разобраться с этой ситуацией, чтоб разграничить даблбайнд и шутку?
Как выйти из ситуации даблбайнда - "развести" части двойного послания?
Как провести личные границы, чтобы не быть беззащитным?
Поскольку по существу дела шутка и даблбайнд противоположны -
шутка заведомо сопоставляет противоречивые явления, напрямую указывает на противоречие, побуждая его анализировать, а даблбайнд одним из важных признаков имеет запрет анализировать содержащееся в нём противоречие -
то весьма сильным оружием против даблбайнда может являться собственно шутка, прежде всего такая, которая заостряет внимание на двойственности - выводит невербальную часть в зону рассмотрения (например, утрированно передразнивает интонацию, выражение лица, жесты, либо обозначает то же самое словами); как правило, это сразу вынуждает даблбайндера отступить, а то и перейти к самозащите, что чаще всего делает его манипуляцию очевидной.
Вместе с тем, сражаться с даблбайндом зачастую приходится именно тому, кто не очень хорошо считывает невербалику, не настолько уверен в своём восприятии и пр.; как правило, такие люди не сильны в шутках, особенно в экспромтах - поэтому им для схватки с даблбайндером необходима, наоборот, максимальная серьёзность, въедливость, даже суровость:)
Рассмотрим варианты.
Вариант 1:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Нет, я так вовсе не думаю, я просто пошутил!
Б: Ок, я буду иметь в виду, что ты так вовсе не думаешь - хотя мне показалось по твоим интонациям, что ты так думаешь и что я этим тебе неприятен. Если мне не показалось, то, может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг или жёстко давать сдачи.)
Вариант 2:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Ну да, я так и думаю, мне не нравится это твоё качество, мне кажется, что лучше бы ты от него избавился!
Б: А мне, наоборот, оно нравится! Быть может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг или ещё более жёстко давать сдачи.)
Вариант 3:
А: (производит обесценивание в форме шутки, сигналя неприятие)
Б: Ты и правда обо мне так думаешь?
А: Ну да, я так и думаю, мне не нравится это твоё качество, мне кажется, что лучше бы ты от него избавился!
Б: Ну, так если подумать, я и сам от этого своего качества не в восторге - но не вижу возможности от него избавиться и принимаю себя с этим. А если ты меня с этим не принимаешь, то, быть может, нам лучше расстаться?
А: Нет-нет, я вовсе не имел этого в виду!
Б: Смотри же!
(И далее по поведению, если повторится - слать нафиг.)
Далее, как можно догадаться, следует вариант, когда Б и сам вообще-то желает изменить некоторое своё качество и работает над этим - однако его совершенно не устраивает, чтобы А со своей шуткой-критикой лез под руку и нервировал его, и он вправе требовать от А подобные шутки прекратить. Вместе с тем, А в этой позиции уже тоже может сказать, что он не хочет расставаться с Б, но не в силах и терпеть проявления обсуждаемого качества без того чтобы не выражать своих эмоций хотя бы в форме злой шутки. Если Б, в свою очередь, тоже не хочет с А расставаться (ну мало ли какие на то могут быть причины:)) - то они могут сговориться на том, что у обоих есть право на эмоции, в том числе на злость в отношении партнёра, и что они оба в равной мере могут эту злость проявлять, хоть бы даже и в форме шутки, либо в форме скандала и/или любой другой, которая устраивает их обоих - и далее решать каждую ситуацию уже конкретно.
Что интересно: если А и Б в самом деле составят вышеуказанную внятную и прозрачную договорённость - то у них больше не будет накапливаться фрустрация, потому что она будет легко сбрасываться через перебранки, шутливые и серьёзные - и таким образом почвы для неприятия не будет, так что и сигнала неприятия, противоречащего заявлению о приятии, тоже не будет - так что и никакого даблбайнда не будет, а будет или здоровая шутка, или здоровая злость:)
"Вот и птички тоже так!" ((с) анекдот) - я хочу сказать, что вот так расправляться с даблбайндом при помощи юмора по дефолту способны у нас на ЗА очень многие. Смело можно сказать - по дефолту способны все, хотя в конкретных ситуациях и люди, и целые социумы ЗА впадали, бывало, и в отрицание юмора, и в отрицание безусловного приятия, и вообще во всякого-разного рода самоотрицание, неизбежно ведущее к стагнации, ксенофобии и пр.
Но вообще - в самом принципе - наши ЗАшные птички именно так:)))
А про ключи к земле моего сердца, про то, что я твёрдо знал о моей родине, ещё не встретившись с ней - будет в "Трёх Парках" уже буквально на днях.