Страшный Доктор Эребус и его монстры
Продолжение.
Начало - в предыдущем посте, кое-что предварительное - в пред-предыдущем:)
Итак, со всеми вышеописанными приключениями в течение целого дня у меня не было буквально никакой возможности рассказать Рэву о том как происходила давешняя встреча с пострадавшими; разговор на эту тему у нас возник лишь только вечером 22 ноября - когда я наконец честь по чести обо всём доложился. Рэв сильно переживал, особое волнение у него вызвала тема загадочного господина Дагана; Рэв согласился, что это человек весьма странный, и попросил меня по возможности познакомиться с Даганом поближе, вдруг да удастся эту загадку разрешить. Однако приступить к делу мне ещё несколько дней не удавалось.
Утром 26 ноября 06 по ЧМ я наконец отправился навещать Дагана. Тот сидел у себя, в комнате "общежития имени Равиля", задумчиво рисовал на большом листе бумаги; увидев меня, задвинул работу в сторону, встал. Я наконец рассмотрел его (тогда, в сумбуре общей встречи как-то не получилось): узкий, бледный, длиннолицый, волосы на уши, невнятно-русые, с проседью; этакий "господин Никто" - незримец, аноним, шпион:) Расцвёл подчёркнуто загадочной улыбкой: "ну, здравствуй, здравствуй, проходи! я думал, ты несколько дней назад придёшь, после того мероприятия всё так и жду".
Я честно объяснил, что Равиль целевым образом просил меня разобраться; Даган поусмехался, головой покачал - мол, информация дороже денег, рассказанное назад не воротишь!.. - однако не скрывал, что и сам очень даже хочет поговорить; только сперва надо собраться, разогреться как-то.
Выпить не предложил (опасался, думаю, не оказалось бы потом, что я с такими не пью); просто помолчал, побарабанил пальцами, откинулся скрестив руки на груди и тихо сказал: "Я и сам такой! только никогда себе в реальности не позволял." - помолчал и добавил: "Лишь в фантазиях. Но для меня они... едва ли не дороже реального мира. (ещё помолчал) Были дороже… Нет. И сейчас дороже, если честно."
"Расскажи!" - как можно более проникновенно попросил я; было очень страшно - вдруг по обыкновению скажу бестактность, грубость?.. Он утвердительно кивнул, оперся локтями на стол и начал говорить; сперва стеснительно, медленно, осторожно подбирая слова, затем всё более и более эмоционально. Я отзывался междометиями, иногда уточняющими вопросами, стараясь не мешать - и одновременно транслировать ему приятие. Даган всё более и более расслаблялся, и перед моими глазами всё ярче высвечивала панорама этой странной жизни - жизни, более чем наполовину отданной томительным просторам и закоулкам суперсистем.
Имя "Даган" ребёнку дали в честь места, где познакомились родители: городок в предгорьях, на одном из неарийских языков "даган" и означает "одинокая гора". Более старшие и более младшие братья-сёстры носили имена родственников - мать и отец, как выяснилось после их знакомства, были роднёй, воссоединили своим браком ветки одного семейства, обитавшие в разных краях. Почему именно этому ребёнку, не старшему и не младшему, дали такое имя?.. Даган и вообще смотрелся чужаком, ему не раз приходило на ум, что он не родной по крайней мере одному из пары. Иной, совсем иной, чем они все! - фактически Даган с детства считался психом, так и привык себя воспринимать.
Психофизиологические отличия были налицо уже в раннем возрасте: ребёнок заходился от возбуждения при виде крови, мог упасть в обморок даже во время школьных прививок; считалось, что это он просто сильно боится - а может, на деле считалось иное, но говорить вслух можно было лишь это. Пойти учиться на врача, о чём Даган мечтал, ему категорически запретили: родня хором заявила, что он должен быть инженером, как они все, и точка. Почему не воспротивился, не настоял на своём? - думается, причиной было ощущение ущербности, тайной кривизны, которую близкие терпят из милости, из последних сил - так что с его стороны честно по возможности всюду идти им навстречу. Тем более, независимый источник для утоления жажды у Дагана был: с самого раннего детства - сны, затем - виртуальная жизнь.
Во снах мальчик был гениальным врачом, хирургом - имеющим власть спасти и погубить, рассечь любое существо на части и дать этим частям отдельную жизнь. Во снах он преследовал и настигал, переживал экстаз, отдаваясь охватывающей его силе; наяву ничего подобного он не имел - зато имел гиперчувствительность, не только болевую, до судорог не переносил многих запахов, в особенности выраженных женских и детских, болезненно относился к присутствию животных и т.п. Всё это проявлялось то сильнее, то слабее, жить было то совсем невыносимо, то полегче, кризисы то маскировали проблемы, то предельно заостряли их.
В пятилетнем возрасте Дагана накрыло осознанием смертности: что обречён, что ни за какую вину лишится всех и вдобавок собственной жизни - несправедливость, обида, боль!.. - но едва ли не больней оказалось лет в десять понять, что практически все живущие обречены на секс: эта сфера внушала мальчику ужас, который годам к тринадцати зашкалил, превращаясь в натуральный психоз. Мир на глазах рассыпáлся, окружающие существа представали биологическими объектами, в которых действуют обменные процессы, не оставляя места личному, ни дружбе, ни вражде; никто не может полюбить Дагана не потому, что он плох - а потому, что любовь между биологическими объектами невозможна, никто не живёт - всё лишь струится, сыплется, ползёт. По счастью, в тот период их образцовая школа была под прицелом комиссии психиатров, которые набирали статматериал, а заодно читали школьникам лекции, давали книги, показывали кино; Даган по симптомам сумел вычислить, что болен (соматика цвела!) - и, опасаясь загреметь в психушку, заучивал правильные ответы на вопросы тестов (что, как он думает, помогло ему вспомнить себя-здорового), а также целевым образом занимался спортом. Никто не заметил, а может, не выдал - в любом случае, тогда всё прошло.
Переходу от жизни в сновидениях к альтерризму поспособствовал период тесного общения со старшей сестрой. Вообще-то братья и сёстры дружили попарно, с Даганом почти не контактируя, однако на некотором этапе они с сестрой прожили пару недель наедине - и она взахлёб рассказывала ему о своей жизни в альтерре, где была древность и царский двор, кавалеры и дамы, сокровища и интриги. Потом у сестры завёлся ровесник-ухажёр, который вроде как поддерживал её в этом увлечении, и Даган оказался отставлен; об утрате дружбы горевал, однако выводы о практической пользе альтерризма сделал. Позже сестра морщила нос, что из детских игр выросла, о прошлом слышать не желает! - однако вскорости стала дизайнером и модельером, работала в аристократически-монархическом стиле - нашла свой круг и устойчиво имела успех.
Как и сестра, Даган делал записи - "горячечные дневники" - в которых сумбурно, обрывочно фиксировал наиболее впечатлившие виртуальные приключения; в течение жизни не раз пытался сварганить из этого что-нибудь художественное-общедоступное - не получалось, хотя талант вроде был, Даган успешно строчил рассказы в малотиражку предприятия: всем было интересно, ему - нет. Выразить то, что волновало - не мог ни словом, ни рисунком (хотя рисовал), ни мнемоискусством (то есть искусством мысленно создавать кино) - вроде бы оттого, что не умел дать фона действию; не удивлюсь, однако, если он просто зажимался, не давал себе воли.
Имя Даган было чужим, чужим!.. - с детства поймал своё: Эрбикóй; на языке катал так и эдак, что значит - не знал, понимал лишь, что тайное, явным же образом (не пореалово, нет - в альтерре!) титуловался Доктор Эрéбус. Страшный, беспощадный, самовластный Доктор Эребус, Эреб Повелитель Фигур.
"Фигуры" (они же "монстры") были существа, которых Доктор изготавливал из своих врагов: как и во снах, он рассекал пойманных на части, выбирал наиболее интересные и умелые и превращал в "фигуры", покорные его воле, способные нападать и защищать, которых он посылал как верных бойцов и слуг (правая рука банкира открывала любой сейф, чтоб добыть для Эреба денег, левая нога футболиста волшебными пенделями раскидывала подкравшихся киллеров и пр.) С помощью специального устройства Доктор временно мог снова собрать отдельных "монстров" в целую личность, из которой они были сделаны - чем пользовался поначалу безжалостно, вновь и вновь наслаждаясь победой в споре, в поединке воль; особенно злоупотреблял этим в ранние годы, позже превалировало иное - приключения, квесты. К Доктору Эребу регулярно обращались за содействием, по преимуществу злодеи - он мог выслушать и помочь, но мог и наоборот - оказать против просителя помощь врагам и жертвам того.
Однажды некий странный тип взял "монстров" в аренду и с их помощью стал совершать убийства, которые Эребу резко не понравились; он собирался "монстров" забрать, но безумец (уже было ясно, что безумец) вырубил его и совершил ещё парочку убийств - после чего принялся в отчаянии бросаться на Доктора, провоцируя убить себя. По ходу выяснилось, что его род поражён заболеванием, от которого сходят с ума и умирают - возлагая при этом вину на старых недругов, что и произошло с ним самим: погибшие не повинны в гибели его родных, повинна болезнь! Эребус проникся сочувствием, помог безумцу затвориться в башне, из напрасно убитых наделал "фигур", ибо ничем иным помочь не мог, и брал их с собой, посещая добровольного узника - тот узнавал их, был к ним ласков, порывался кормить из блюдечка.
В обыденной жизни Даган был инженером большого научно-промышленного комплекса, вёл себя вкрадчиво и скромно, кротостью провоцируя пореаловых недругов на активное выражение эмоций - после чего покидал поле битвы, отчаливал в альтерру и уж там вволюшку отдавался мести. Постепенно пореаловых недругов не осталось - не в том смысле, что перемёрли, а в обратном: даже самые агрессивные нелюбители Дагана, прототипы главных супротивников Доктора Эреба, неожиданно оказались с ним в тёплых дружеских отношениях. Может быть, оттого, что чувствовали его внимание к себе? - как минимум один из них оценил, насколько этот странный господин Даган на него не похож и вместе с тем не равнодушен, и внезапно обратился с просьбой помочь найти общий язык с сыном. Недруг и его сын были из театральных кругов, юноша порвал отношения с отцом и сел за грабёж в компании таких же подростков; Даган проникся, взялся за серьёзное изучение специальной литературы, много думал-прикидывал, вспоминая себя и близких - и таки сумел при одной из встреч зацепить мальчика, вызвать на задушевный разговор. Выход юноши на свободу отмечали уже все вместе, но потом отец и сын уехали на север, так что контакт прервался - впрочем, они оба всё равно были существа из совсем другого теста, Даган не мог быть с ними откровенен.
Одиночество было привычным, словно хроническая боль - сильнее, слабее, почти нормально, почти невозможно терпеть... Даган упорно высматривал хоть сколько-нибудь похожих на себя существ - в обыденной жизни, в скандальных новостях, в литературе, в кино... - но всего этого было мало, мало, критично не хватало. Чужие персонажи, конечно, охотно селились в его альтерре, но... Даган то отчаивался встретить себе подобного в первой реальности, то начинал надеяться с новой силой.
Идеальный зверь, знак одиночества!.. - Даган пытался вообразить животное, которое ответило бы его чаяниям, не вызывало болезненных чувств: не кошка и не собака, даже не лошадь - скорее вроде ящера, кожистое и складчатое, не гладкое и не влажное - а сухое, чуть бархатистое, не горячее и не холодное - а местами прохладное, местами тёплое; большое! - чтобы его можно было принять обеими руками на грудь. Что это за зверь? бывает ли такой зверь в реальности?.. - знак одиночества, почему, отчего?..
Более чем за десять лет до конца Даган услыхал про Доктора Равиля. Несколько лет с волнением собирал всё более и более жуткие слухи; разгром клиники мог служить как подтверждением, так и опровержением подозрений-надежд - неприметная жизнь наблюдаемого в частном доме внушала наблюдателю даже больше оптимизма, чем официальный статус медицинского светила, коим Равиль пользовался до краха. Даган прилагал все усилия, чтобы узнать как можно больше, подобраться как можно ближе; при первой же оказии переселился в тихий городок, где Равиль жил - чтобы бродить по тем же улицам, что и он, чтобы хоть изредка бросать на предмет воздыханий косой взгляд - осторожно, издали, не спугнуть, не разжечь подозрений. Тихо, тихо, тихо смотреть! - стиснув зубы, томясь, изнемогая, не давая воли мечтам.
Я люблю тебя, мой близнец, я ищу с тобой встречи!..
Узнав, что бывший однокашник прошёл через Равиля невредим, Даган решился: отличный предлог - мол, ищу друга, мол, у меня его вещи... - другого повода заглянуть может и не оказаться! Хотел познакомиться, а затем постепенно перейти к игре намёками, отчасти испугать, отчасти поддразнить, отчасти дать понять, что ни за что не выдаст... Даган неплохо изучил Равилевские повадки и полагал, что тот не кинется с первого раза: посетитель без денег, притом без угроз, настроен положительно, в принципе не против полечиться... Увы, Даган не взял в расчёт собственного азарта: не утерпел, сам возжелал пройти дальше гостиной, хоть на минутку увидеть кабинет маньяка воочию... Убеждён, что сам невольно и сорвал Равиля с нарезки - эмоциональный накал, резонанс, у обоих снесло крышу, Равиль бросился.
Насчёт собственной гиперчувствительности Даган тоже недоучёл: сходу стал заходиться, и Равиль накачал его анальгетиками, так что поговорить не удавалось, лишь открывал рот как вырубался опять, бредил, хотел признаться в любви и не мог! - очень, очень горевал. Девять дней провёл так впустую и умер.
Оживили в рамках разгребания Равилевских завалов. Разведчик Леонид, тихий беглый родственник Семьи, был явно не тот, кого следует грузить откровениями, и Даган озвучил ему всё ту же версию: искал приятеля, хотел вернуть вещи, ну да, сам понимаю, что ошибся - ну что ж, увы, увы, мерси, мерси!.. Привычно сумел скрыть и напрочь неадекватное состояние: быстро уловил, что накрыло тем же ужасом, что и в тринадцать, и соматика та же самая - только не биологические объекты с обменными процессами застилали взор, а наоборот: ощущение, что сам и все вокруг - игра электронных сигналов внутри счётной машины, в реальный мир выйти нельзя, все пленены призрачным мороком навек. Боролся стиснув зубы, как в тринадцать - активное социальное взаимодействие, позитивный имидж, физкультура; услышав, что подобное наваждение у многих бывает, малость успокоился: ну, значит, или пройдёт, или уж... ну, значит, будем всей компанией в компьютере жить!.. - а там постепенно и отпустило.
Одновременно понял, что здоров - и что опять, с новой силой, стремится в альтерру! - весь первый месяц по оживлении, пока был плох, думал, что теперь уже не захочет быть Ужасным Доктором Эребом, никогда не вернётся к тому, что пережил в качестве жертвы. Думал даже - может, Мироздание нарочно свело меня с Равилем, чтобы вразумить?.. Всю жизнь считал себя неверующим, обитателем разреженной вселенской пустоты - а тут начал всё чаще ощущать множество разнообразных ментальных соприкосновений, полный дружелюбных весёлых сил космос. Внезапно понравились христиане, хотелось к ним, но тормозил ужас: мой тайный мир, моя игра в Доктора Эреба - это, надо полагать, что-то недопустимое, греховное, преступное? чтобы присоединиться к церкви - необходимо покаяться, отречься, отказаться?.. - нет, нет, это любимое, это моё, не отрекусь никогда!..
С внешней точки зрения всё было в высшей степени благополучно: Даган в два счёта нашёл работу по специальности, не напряжённую, фактически консультантом, позволяющую свободно разъезжать по экскурсиям, знакомиться с нынешним миром - который, по отступлении наваждения, оказался хорош. Дагану полюбился Нусгард, новая чёрная столица на Арийской Территории, так что он было начал наводить тень на плетень в том смысле, что, может, он и сам крови Клана Стражей, ведь бабка с дедом в клановых краях жили... - но поскольку в Нусгарде можно было остаться и так, тему задвинул (тем более что "общежитие пострадавших от Равиля" было основано в Нусгарде и никто не приглашал оттуда выметаться). Немного странным было, что Даган так и не прошёл адоптации, не переболел как бывает у новооживлённых, встраивающихся-врастающих в нынешнюю жизнь - но, с другой стороны, заметно болеют не все, разные существа встраиваются очень по-разному: кто, куда и как врастает, а то и не врастает... Одинокий человек, ничем не присвоенный, ни с кем не сроднившийся, разве плохо?!.. - о идеальный зверь, знак одиночества, какого не бывает в реальности, бывает только в мечтах!..
Всё хорошо. Всё хорошо, только очень больно.
Ему было больно говорить, мне - слушать.
И притом нам было хорошо, очень хорошо.
Я искал слова объяснить ему, что он может быть не одинок, если захочет; что мы с ним - вот, я с ним, и Равиль вне сомнения будет с ним, он же специально отправил меня к нему! Я сказал, что всё прожитое им в альтерре бесценно, что никто на свете не вправе требовать отречения; что он может рассказывать и не рассказывать; что он может, если захочет показать своих монстров, встретиться... - ну, например, с Сарой Мардр, она в силах давать простор пограничным мирам, или с Дычем Приморцем, тот умеет прикольно подать нестандартную тему, или с Терцием, в чьём притоне народ играет в особые игры... - да он всё что угодно может сейчас!
Он сказал, что - да, хотел бы рассказать и показать, вообще хочет, чтобы про всё это узнали! Что, как, зачем? - не думал ещё, понимает лишь, что - да, это очень важно для него - а быть может, важно и для кого-то ещё!
Так мы с ним просидели несколько часов, распрощались без конкретных договорённостей; я не мог обещать насчёт Рэва прямощас, потому что Рэв гостил у другого значимого человека - я и рассказать-то прямощас Рэву не мог, хоть у меня всё внутри горело, ведь у Рэва и так была сильнейшая эмоциональная нагрузка. Только через сутки с лишним, вечером 27 ноября 06 по ЧМ, мы с Равилем оказались наедине, и я наконец поведал ему про Ужасного Доктора Эреба, Повелителя Фигур; Рэв, конечно же, воспылал - да, сейчас же идём, нет, не будем предупреждать!.. -
Я люблю тебя, мой близнец, я ищу с тобой встречи!..
- да, бутылку и торт, нет, корзинку печенья и заварину, да, принарядиться, нет, не надо, ну идём же скорее, идём, идём!..
Итак, мы явились без предупреждения; Даган был в другой комнате, явно предназначенной для особых приёмов - на полу роскошный красный ковёр, низкий диван - обернувшись к нам, просиял: "Царский подарок!.. Можно, я буду принимать вас по полной форме, несколько экзотично?" Включил оттеняющую кровавость ковра нижнюю подсветку, будоражащую диссонансную музыку; вышел и вернулся в белом халате до полу - то ли врачебном, то ли волшебном; были даже перчатки, которые они с Рэвом тут же обсудили - Рэв пообещал раздобыть ему какие-то особые, прямо с прищепками.
Посуда была стеклянная, изображающая лабораторную, угощение тоже стильное - сперва выпечное в виде сырого мяса с крапивным букетом, затем тропические фрукты в виде половинок сердец (эти фрукты даже и называются "услада сердцееда"); выяснилось, что Даган покупает эту красотищу в "Эксцентрике" - и мы со вкусом обсудили "Эксцентрик", славящийся изысканным юмором на грани цинизма, равно популярным на Западе и на Востоке (первым их изделием, с которым я встретился, был торт "Семейное торжество", изображающий фрагмент пола с осколками вазы и букетом всмятку; занятно, кстати, что держатели "Эксцентрика" полагали, что являются потомками Хилеров, то есть особого рода врачей - однако впоследствии выяснилось, что они потомки одной из веток Армогонов, то есть особого рода создателей оружия:))
Стали выпивать, от переживаний в два счёта захмелели; Даган принёс кифару, играл и пел старинные песни - в своё время занимался в соответствующем кружке, это всё ему очень дорого. Пел про любовь, по лицу текли слёзы, скрыть не пытался; умылся, напоил нас чаем и серьёзно сказал: мол, не загадываю на дальнейшее, но об этом вечере хочу оставить себе память - давайте сфотографируемся! Принёс кучу техники, штатив, устроили фотосессию; поснимались обычным порядком, стали баловаться - при помощи всяких ухищрений изображали, как один подаёт другому на блюде голову третьего. Получилась целая куча таких кадров; веселились, придумывали, какое бы из этого вышло кино; вспомнили анекдот про потерянный на дороге труп из морга, который все по очереди принимают на свой счёт ("ой, я, оказывается, задавил пешехода / застрелил вора..."и т.д.) и спешно пытаются от него отделаться, покуда наконец труп не всплывает вместе с глушёной рыбой браконьера - ну а тот по привычке старого мафиози тащит покойника к нелегальному доктору ("а мало ли, может не совсем убил, может можно спасти?") - доктор пашет всю ночь и торжественно объявляет: "поздравляю вас, он будет жить!" (в своём роде характерная, кстати, ситуация - и в смысле мафиози, и в смысле криминальных врачей, по жизни ещё и не такое бывает:)) Придумали, что этот сюжет как раз пошёл бы как часть фильма про врачей-маньяков! - и во все тяжкие пустились фантазировать; уржались, умотались, перешли к разговорам за жизнь... Постепенно протрезвели, нарассказали друг другу серьёзного; сидели, вздыхали - хорошо!.. Пару раз Даган совершенно по-детски спросил "но ведь вы ещё не уходите, правда?" - а потом сделался очень грустный, вымотанный и сказал: "надо мне, наверно, вас отпустить!"
Мы забоялись оставлять его в таком состоянии одного; предложили - может, все вместе пройдёмся по Нусгарду, тут недалеко, и заночуем у нас, то есть у Аддела? Он на секунду замер, кивнул - "только, мол, сперва схожу всё проверю!" - и так долго отсутствовал, что мы даже встревожились, но тут уже он и вернулся, весёлый - да, идём! - это он внимательно обесточивал всё своё хозяйство, у него в числе фобий страх аварии.
Пока брели по Нусгарду, все трое сделались снова как пьяные - ржали, лыка не вязали, едва шли! В дом я затаскивал обоих буквально на руках, Равиль рвался в бассейн, жаждал показать Дагану садок для садистов... - в общем, уснули они прямо в воде. Худо-бедно добрались до спальни, улеглись наконец; это было утро 28 ноября 06 по ЧМ.
Проспали весь день, а вечером Даган проснулся больной! - в жару, в поту, адоптационная лихорадка во всей красе. Мы все трое ужасно обрадовались: и что наконец началось, и что он не остался дома один, и что теперь мы в любом случае через адоптацию породнимся - кем бы ни приходились друг другу до того, ура!
Далее он болел, мы ухаживали; как водится, было море кайфа - адоптационная лихорадка позволяет вволюшку давать и принимать ухаживание без опасений, что болезнь может повредить дорогому существу, и даже наоборот: радость выздоравливающего, ощущающего новые силы, каких у него до адоптации не было, умножается на радость сопереживающих, восхищающихся его обновлением.
Самые заметные и быстрые изменения произошли с волосами и с именем:) Наш больной заявил, что больше не хочет носить имя Даган! - что раз уж он рассекретился и открыто связался с Доктором Равилем, то не будет отныне скрывать настоящего имени, Доктор Эреб, и даже тайного-претайного имени Эрбикой! - и предложил звать его Эрби (с ударением на первый слог). Так и повелось.
А что касается волос, то раньше волосы у Эрби были слабые, прилизанные, он зачёсывал их на уши, то есть назад (слитно, не раздельно - довольно короткие волосы у него:)) - а после адоптации волосы усилились, встали волнами, и Эрби зачесал половину вперёд, получилась залихватская чёлка. Цвет волос тоже изменился - от как-бы-никакого к экстравагантному, нечто вроде пепельно-мелированного с отливами.
Изменения в движении и постановке фигуры мы заметили далеко не сразу, а они оказались довольно занятные. В начале знакомства Эрби держался вытянутым в струну, поэтому казался существенно длиннее и ýже Рэва - а когда переболел, расслабился и начал двигаться свободно, широко водя руками туда-сюда, покачивая плечами и бёдрами, как бы слегка пританцовывая, легко приседая и по-всякому выгибая шею - выяснилось, что они с Рэвом практически одного роста и конструкции. Рэв, кстати, тоже естественным для себя образом движется именно так - всё время слегка вихляясь-пританцовывая.
(Следует отметить, кстати, что и сам Рэв перенёс полноценную адоптационную лихорадку только после Эрби - Эрби начал выздоравливать, и тут Рэв заболел; по поводу Рэва-то мы не слишком удивлялись, что он не выдавал до того такой чёткой картины, потому что Рэв и так с самого начала нашего знакомства был жутко больной, мы только и делали, что по-всякому лечили его весь ноябрь - картина адоптации при этом сильно смазывается. А тут, после того как обрёл "близнеца" - наконец переболел во всей красе.)
В середине дня 29 ноября 06 по ЧМ, в самый разгар Эрбиной болезни, к нам заявился необыкновенный гость! - Шеол бен Рэв бар Питер, джинноподобный юноша с огромными глазами, гибкий и смуглокожий - это и была наша первая встреча с Шеолом, ура! Эрби ощутил близость таинственного гостя заранее, пробудился резко, спросил - кто это?!.. - тут Шеольчик и пришёл:) Мы замечательно провели время вместе, Шеол рассказывал, как сразу вслед за обретением тела отправился в недра к вабитрам, там с ними танцевал и пел - ну а теперь наконец осваивает обычное человеческое тело, посещая всех тех, с кем так или иначе был знаком в бытность "механической клиникой".
Следующие дни были не менее насыщенными, чем предыдущие: Эрби ещё болел, но мы все вместе уже перебрались в храм, на праздничные дни; в храме было уютное боление плюс уйма интересных встреч, наконец Эрби стал выздоравливать - и тут (см. выше) заболел Рэв; к тому времени как Рэв поправился, Эрби успел уделить внимание творческим работам по своей фигурам-монстрам - и активно присоединился к работам по восстановлению отношений с бывшими коллегами Рэва: встречался-общался, заступался за Рэва перед новыми людьми на правах близнеца и всё такое.
Ну а далее мы общими усилиями организовали розыск по тому заведению, с которым была связана юность Рэва - это знаменитая научно-учебная медицинская цитадель Дубовая Аллея - так что 12 декабря 06 по ЧМ Эрби с Рэвом и ещё несколько ребят из новооживлённых наконец завербовались в разведчики.
Так и стали жить-поживать, Добрана жевать покойничков раскапывать:)
В качестве вишенки на торте добавлю, что через пару месяцев наш ушлый Эрби умудрился обзавестись ещё и женой - за него вышла свежеоживлённая, но в остальных отношениях натурально дикая зыби Юнона Дебикорн, в своём роде яркая личность и вдобавок мистический близнец моей первой жены Юноны Маленькой Разбойницы.
Оставляю сию пометку в качестве обещания, что рано или поздно таки расскажу о своих многочисленных жёнах и детях - меня уже давно об этом просили, да я и сам хотел, но пока увы и ах, ах и увы:( Можете вообразить, какого качества из меня отец, если даже рассказать друзьям о детях у меня времени нет. Утешаюсь лишь тем, что отцы у нас на ЗА не так нужны детям как матери, да и вообще на подстраховке всегда имеются бабушки - эис-праматери, им всем и карты в руки - ну а я откланиваюсь пока:)
Начало - в предыдущем посте, кое-что предварительное - в пред-предыдущем:)
Итак, со всеми вышеописанными приключениями в течение целого дня у меня не было буквально никакой возможности рассказать Рэву о том как происходила давешняя встреча с пострадавшими; разговор на эту тему у нас возник лишь только вечером 22 ноября - когда я наконец честь по чести обо всём доложился. Рэв сильно переживал, особое волнение у него вызвала тема загадочного господина Дагана; Рэв согласился, что это человек весьма странный, и попросил меня по возможности познакомиться с Даганом поближе, вдруг да удастся эту загадку разрешить. Однако приступить к делу мне ещё несколько дней не удавалось.
Утром 26 ноября 06 по ЧМ я наконец отправился навещать Дагана. Тот сидел у себя, в комнате "общежития имени Равиля", задумчиво рисовал на большом листе бумаги; увидев меня, задвинул работу в сторону, встал. Я наконец рассмотрел его (тогда, в сумбуре общей встречи как-то не получилось): узкий, бледный, длиннолицый, волосы на уши, невнятно-русые, с проседью; этакий "господин Никто" - незримец, аноним, шпион:) Расцвёл подчёркнуто загадочной улыбкой: "ну, здравствуй, здравствуй, проходи! я думал, ты несколько дней назад придёшь, после того мероприятия всё так и жду".
Я честно объяснил, что Равиль целевым образом просил меня разобраться; Даган поусмехался, головой покачал - мол, информация дороже денег, рассказанное назад не воротишь!.. - однако не скрывал, что и сам очень даже хочет поговорить; только сперва надо собраться, разогреться как-то.
Выпить не предложил (опасался, думаю, не оказалось бы потом, что я с такими не пью); просто помолчал, побарабанил пальцами, откинулся скрестив руки на груди и тихо сказал: "Я и сам такой! только никогда себе в реальности не позволял." - помолчал и добавил: "Лишь в фантазиях. Но для меня они... едва ли не дороже реального мира. (ещё помолчал) Были дороже… Нет. И сейчас дороже, если честно."
"Расскажи!" - как можно более проникновенно попросил я; было очень страшно - вдруг по обыкновению скажу бестактность, грубость?.. Он утвердительно кивнул, оперся локтями на стол и начал говорить; сперва стеснительно, медленно, осторожно подбирая слова, затем всё более и более эмоционально. Я отзывался междометиями, иногда уточняющими вопросами, стараясь не мешать - и одновременно транслировать ему приятие. Даган всё более и более расслаблялся, и перед моими глазами всё ярче высвечивала панорама этой странной жизни - жизни, более чем наполовину отданной томительным просторам и закоулкам суперсистем.
Имя "Даган" ребёнку дали в честь места, где познакомились родители: городок в предгорьях, на одном из неарийских языков "даган" и означает "одинокая гора". Более старшие и более младшие братья-сёстры носили имена родственников - мать и отец, как выяснилось после их знакомства, были роднёй, воссоединили своим браком ветки одного семейства, обитавшие в разных краях. Почему именно этому ребёнку, не старшему и не младшему, дали такое имя?.. Даган и вообще смотрелся чужаком, ему не раз приходило на ум, что он не родной по крайней мере одному из пары. Иной, совсем иной, чем они все! - фактически Даган с детства считался психом, так и привык себя воспринимать.
Психофизиологические отличия были налицо уже в раннем возрасте: ребёнок заходился от возбуждения при виде крови, мог упасть в обморок даже во время школьных прививок; считалось, что это он просто сильно боится - а может, на деле считалось иное, но говорить вслух можно было лишь это. Пойти учиться на врача, о чём Даган мечтал, ему категорически запретили: родня хором заявила, что он должен быть инженером, как они все, и точка. Почему не воспротивился, не настоял на своём? - думается, причиной было ощущение ущербности, тайной кривизны, которую близкие терпят из милости, из последних сил - так что с его стороны честно по возможности всюду идти им навстречу. Тем более, независимый источник для утоления жажды у Дагана был: с самого раннего детства - сны, затем - виртуальная жизнь.
Во снах мальчик был гениальным врачом, хирургом - имеющим власть спасти и погубить, рассечь любое существо на части и дать этим частям отдельную жизнь. Во снах он преследовал и настигал, переживал экстаз, отдаваясь охватывающей его силе; наяву ничего подобного он не имел - зато имел гиперчувствительность, не только болевую, до судорог не переносил многих запахов, в особенности выраженных женских и детских, болезненно относился к присутствию животных и т.п. Всё это проявлялось то сильнее, то слабее, жить было то совсем невыносимо, то полегче, кризисы то маскировали проблемы, то предельно заостряли их.
В пятилетнем возрасте Дагана накрыло осознанием смертности: что обречён, что ни за какую вину лишится всех и вдобавок собственной жизни - несправедливость, обида, боль!.. - но едва ли не больней оказалось лет в десять понять, что практически все живущие обречены на секс: эта сфера внушала мальчику ужас, который годам к тринадцати зашкалил, превращаясь в натуральный психоз. Мир на глазах рассыпáлся, окружающие существа представали биологическими объектами, в которых действуют обменные процессы, не оставляя места личному, ни дружбе, ни вражде; никто не может полюбить Дагана не потому, что он плох - а потому, что любовь между биологическими объектами невозможна, никто не живёт - всё лишь струится, сыплется, ползёт. По счастью, в тот период их образцовая школа была под прицелом комиссии психиатров, которые набирали статматериал, а заодно читали школьникам лекции, давали книги, показывали кино; Даган по симптомам сумел вычислить, что болен (соматика цвела!) - и, опасаясь загреметь в психушку, заучивал правильные ответы на вопросы тестов (что, как он думает, помогло ему вспомнить себя-здорового), а также целевым образом занимался спортом. Никто не заметил, а может, не выдал - в любом случае, тогда всё прошло.
Переходу от жизни в сновидениях к альтерризму поспособствовал период тесного общения со старшей сестрой. Вообще-то братья и сёстры дружили попарно, с Даганом почти не контактируя, однако на некотором этапе они с сестрой прожили пару недель наедине - и она взахлёб рассказывала ему о своей жизни в альтерре, где была древность и царский двор, кавалеры и дамы, сокровища и интриги. Потом у сестры завёлся ровесник-ухажёр, который вроде как поддерживал её в этом увлечении, и Даган оказался отставлен; об утрате дружбы горевал, однако выводы о практической пользе альтерризма сделал. Позже сестра морщила нос, что из детских игр выросла, о прошлом слышать не желает! - однако вскорости стала дизайнером и модельером, работала в аристократически-монархическом стиле - нашла свой круг и устойчиво имела успех.
Как и сестра, Даган делал записи - "горячечные дневники" - в которых сумбурно, обрывочно фиксировал наиболее впечатлившие виртуальные приключения; в течение жизни не раз пытался сварганить из этого что-нибудь художественное-общедоступное - не получалось, хотя талант вроде был, Даган успешно строчил рассказы в малотиражку предприятия: всем было интересно, ему - нет. Выразить то, что волновало - не мог ни словом, ни рисунком (хотя рисовал), ни мнемоискусством (то есть искусством мысленно создавать кино) - вроде бы оттого, что не умел дать фона действию; не удивлюсь, однако, если он просто зажимался, не давал себе воли.
Имя Даган было чужим, чужим!.. - с детства поймал своё: Эрбикóй; на языке катал так и эдак, что значит - не знал, понимал лишь, что тайное, явным же образом (не пореалово, нет - в альтерре!) титуловался Доктор Эрéбус. Страшный, беспощадный, самовластный Доктор Эребус, Эреб Повелитель Фигур.
"Фигуры" (они же "монстры") были существа, которых Доктор изготавливал из своих врагов: как и во снах, он рассекал пойманных на части, выбирал наиболее интересные и умелые и превращал в "фигуры", покорные его воле, способные нападать и защищать, которых он посылал как верных бойцов и слуг (правая рука банкира открывала любой сейф, чтоб добыть для Эреба денег, левая нога футболиста волшебными пенделями раскидывала подкравшихся киллеров и пр.) С помощью специального устройства Доктор временно мог снова собрать отдельных "монстров" в целую личность, из которой они были сделаны - чем пользовался поначалу безжалостно, вновь и вновь наслаждаясь победой в споре, в поединке воль; особенно злоупотреблял этим в ранние годы, позже превалировало иное - приключения, квесты. К Доктору Эребу регулярно обращались за содействием, по преимуществу злодеи - он мог выслушать и помочь, но мог и наоборот - оказать против просителя помощь врагам и жертвам того.
Однажды некий странный тип взял "монстров" в аренду и с их помощью стал совершать убийства, которые Эребу резко не понравились; он собирался "монстров" забрать, но безумец (уже было ясно, что безумец) вырубил его и совершил ещё парочку убийств - после чего принялся в отчаянии бросаться на Доктора, провоцируя убить себя. По ходу выяснилось, что его род поражён заболеванием, от которого сходят с ума и умирают - возлагая при этом вину на старых недругов, что и произошло с ним самим: погибшие не повинны в гибели его родных, повинна болезнь! Эребус проникся сочувствием, помог безумцу затвориться в башне, из напрасно убитых наделал "фигур", ибо ничем иным помочь не мог, и брал их с собой, посещая добровольного узника - тот узнавал их, был к ним ласков, порывался кормить из блюдечка.
В обыденной жизни Даган был инженером большого научно-промышленного комплекса, вёл себя вкрадчиво и скромно, кротостью провоцируя пореаловых недругов на активное выражение эмоций - после чего покидал поле битвы, отчаливал в альтерру и уж там вволюшку отдавался мести. Постепенно пореаловых недругов не осталось - не в том смысле, что перемёрли, а в обратном: даже самые агрессивные нелюбители Дагана, прототипы главных супротивников Доктора Эреба, неожиданно оказались с ним в тёплых дружеских отношениях. Может быть, оттого, что чувствовали его внимание к себе? - как минимум один из них оценил, насколько этот странный господин Даган на него не похож и вместе с тем не равнодушен, и внезапно обратился с просьбой помочь найти общий язык с сыном. Недруг и его сын были из театральных кругов, юноша порвал отношения с отцом и сел за грабёж в компании таких же подростков; Даган проникся, взялся за серьёзное изучение специальной литературы, много думал-прикидывал, вспоминая себя и близких - и таки сумел при одной из встреч зацепить мальчика, вызвать на задушевный разговор. Выход юноши на свободу отмечали уже все вместе, но потом отец и сын уехали на север, так что контакт прервался - впрочем, они оба всё равно были существа из совсем другого теста, Даган не мог быть с ними откровенен.
Одиночество было привычным, словно хроническая боль - сильнее, слабее, почти нормально, почти невозможно терпеть... Даган упорно высматривал хоть сколько-нибудь похожих на себя существ - в обыденной жизни, в скандальных новостях, в литературе, в кино... - но всего этого было мало, мало, критично не хватало. Чужие персонажи, конечно, охотно селились в его альтерре, но... Даган то отчаивался встретить себе подобного в первой реальности, то начинал надеяться с новой силой.
Идеальный зверь, знак одиночества!.. - Даган пытался вообразить животное, которое ответило бы его чаяниям, не вызывало болезненных чувств: не кошка и не собака, даже не лошадь - скорее вроде ящера, кожистое и складчатое, не гладкое и не влажное - а сухое, чуть бархатистое, не горячее и не холодное - а местами прохладное, местами тёплое; большое! - чтобы его можно было принять обеими руками на грудь. Что это за зверь? бывает ли такой зверь в реальности?.. - знак одиночества, почему, отчего?..
Более чем за десять лет до конца Даган услыхал про Доктора Равиля. Несколько лет с волнением собирал всё более и более жуткие слухи; разгром клиники мог служить как подтверждением, так и опровержением подозрений-надежд - неприметная жизнь наблюдаемого в частном доме внушала наблюдателю даже больше оптимизма, чем официальный статус медицинского светила, коим Равиль пользовался до краха. Даган прилагал все усилия, чтобы узнать как можно больше, подобраться как можно ближе; при первой же оказии переселился в тихий городок, где Равиль жил - чтобы бродить по тем же улицам, что и он, чтобы хоть изредка бросать на предмет воздыханий косой взгляд - осторожно, издали, не спугнуть, не разжечь подозрений. Тихо, тихо, тихо смотреть! - стиснув зубы, томясь, изнемогая, не давая воли мечтам.
Я люблю тебя, мой близнец, я ищу с тобой встречи!..
Узнав, что бывший однокашник прошёл через Равиля невредим, Даган решился: отличный предлог - мол, ищу друга, мол, у меня его вещи... - другого повода заглянуть может и не оказаться! Хотел познакомиться, а затем постепенно перейти к игре намёками, отчасти испугать, отчасти поддразнить, отчасти дать понять, что ни за что не выдаст... Даган неплохо изучил Равилевские повадки и полагал, что тот не кинется с первого раза: посетитель без денег, притом без угроз, настроен положительно, в принципе не против полечиться... Увы, Даган не взял в расчёт собственного азарта: не утерпел, сам возжелал пройти дальше гостиной, хоть на минутку увидеть кабинет маньяка воочию... Убеждён, что сам невольно и сорвал Равиля с нарезки - эмоциональный накал, резонанс, у обоих снесло крышу, Равиль бросился.
Насчёт собственной гиперчувствительности Даган тоже недоучёл: сходу стал заходиться, и Равиль накачал его анальгетиками, так что поговорить не удавалось, лишь открывал рот как вырубался опять, бредил, хотел признаться в любви и не мог! - очень, очень горевал. Девять дней провёл так впустую и умер.
Оживили в рамках разгребания Равилевских завалов. Разведчик Леонид, тихий беглый родственник Семьи, был явно не тот, кого следует грузить откровениями, и Даган озвучил ему всё ту же версию: искал приятеля, хотел вернуть вещи, ну да, сам понимаю, что ошибся - ну что ж, увы, увы, мерси, мерси!.. Привычно сумел скрыть и напрочь неадекватное состояние: быстро уловил, что накрыло тем же ужасом, что и в тринадцать, и соматика та же самая - только не биологические объекты с обменными процессами застилали взор, а наоборот: ощущение, что сам и все вокруг - игра электронных сигналов внутри счётной машины, в реальный мир выйти нельзя, все пленены призрачным мороком навек. Боролся стиснув зубы, как в тринадцать - активное социальное взаимодействие, позитивный имидж, физкультура; услышав, что подобное наваждение у многих бывает, малость успокоился: ну, значит, или пройдёт, или уж... ну, значит, будем всей компанией в компьютере жить!.. - а там постепенно и отпустило.
Одновременно понял, что здоров - и что опять, с новой силой, стремится в альтерру! - весь первый месяц по оживлении, пока был плох, думал, что теперь уже не захочет быть Ужасным Доктором Эребом, никогда не вернётся к тому, что пережил в качестве жертвы. Думал даже - может, Мироздание нарочно свело меня с Равилем, чтобы вразумить?.. Всю жизнь считал себя неверующим, обитателем разреженной вселенской пустоты - а тут начал всё чаще ощущать множество разнообразных ментальных соприкосновений, полный дружелюбных весёлых сил космос. Внезапно понравились христиане, хотелось к ним, но тормозил ужас: мой тайный мир, моя игра в Доктора Эреба - это, надо полагать, что-то недопустимое, греховное, преступное? чтобы присоединиться к церкви - необходимо покаяться, отречься, отказаться?.. - нет, нет, это любимое, это моё, не отрекусь никогда!..
С внешней точки зрения всё было в высшей степени благополучно: Даган в два счёта нашёл работу по специальности, не напряжённую, фактически консультантом, позволяющую свободно разъезжать по экскурсиям, знакомиться с нынешним миром - который, по отступлении наваждения, оказался хорош. Дагану полюбился Нусгард, новая чёрная столица на Арийской Территории, так что он было начал наводить тень на плетень в том смысле, что, может, он и сам крови Клана Стражей, ведь бабка с дедом в клановых краях жили... - но поскольку в Нусгарде можно было остаться и так, тему задвинул (тем более что "общежитие пострадавших от Равиля" было основано в Нусгарде и никто не приглашал оттуда выметаться). Немного странным было, что Даган так и не прошёл адоптации, не переболел как бывает у новооживлённых, встраивающихся-врастающих в нынешнюю жизнь - но, с другой стороны, заметно болеют не все, разные существа встраиваются очень по-разному: кто, куда и как врастает, а то и не врастает... Одинокий человек, ничем не присвоенный, ни с кем не сроднившийся, разве плохо?!.. - о идеальный зверь, знак одиночества, какого не бывает в реальности, бывает только в мечтах!..
Всё хорошо. Всё хорошо, только очень больно.
Ему было больно говорить, мне - слушать.
И притом нам было хорошо, очень хорошо.
Я искал слова объяснить ему, что он может быть не одинок, если захочет; что мы с ним - вот, я с ним, и Равиль вне сомнения будет с ним, он же специально отправил меня к нему! Я сказал, что всё прожитое им в альтерре бесценно, что никто на свете не вправе требовать отречения; что он может рассказывать и не рассказывать; что он может, если захочет показать своих монстров, встретиться... - ну, например, с Сарой Мардр, она в силах давать простор пограничным мирам, или с Дычем Приморцем, тот умеет прикольно подать нестандартную тему, или с Терцием, в чьём притоне народ играет в особые игры... - да он всё что угодно может сейчас!
Он сказал, что - да, хотел бы рассказать и показать, вообще хочет, чтобы про всё это узнали! Что, как, зачем? - не думал ещё, понимает лишь, что - да, это очень важно для него - а быть может, важно и для кого-то ещё!
Так мы с ним просидели несколько часов, распрощались без конкретных договорённостей; я не мог обещать насчёт Рэва прямощас, потому что Рэв гостил у другого значимого человека - я и рассказать-то прямощас Рэву не мог, хоть у меня всё внутри горело, ведь у Рэва и так была сильнейшая эмоциональная нагрузка. Только через сутки с лишним, вечером 27 ноября 06 по ЧМ, мы с Равилем оказались наедине, и я наконец поведал ему про Ужасного Доктора Эреба, Повелителя Фигур; Рэв, конечно же, воспылал - да, сейчас же идём, нет, не будем предупреждать!.. -
Я люблю тебя, мой близнец, я ищу с тобой встречи!..
- да, бутылку и торт, нет, корзинку печенья и заварину, да, принарядиться, нет, не надо, ну идём же скорее, идём, идём!..
Итак, мы явились без предупреждения; Даган был в другой комнате, явно предназначенной для особых приёмов - на полу роскошный красный ковёр, низкий диван - обернувшись к нам, просиял: "Царский подарок!.. Можно, я буду принимать вас по полной форме, несколько экзотично?" Включил оттеняющую кровавость ковра нижнюю подсветку, будоражащую диссонансную музыку; вышел и вернулся в белом халате до полу - то ли врачебном, то ли волшебном; были даже перчатки, которые они с Рэвом тут же обсудили - Рэв пообещал раздобыть ему какие-то особые, прямо с прищепками.
Посуда была стеклянная, изображающая лабораторную, угощение тоже стильное - сперва выпечное в виде сырого мяса с крапивным букетом, затем тропические фрукты в виде половинок сердец (эти фрукты даже и называются "услада сердцееда"); выяснилось, что Даган покупает эту красотищу в "Эксцентрике" - и мы со вкусом обсудили "Эксцентрик", славящийся изысканным юмором на грани цинизма, равно популярным на Западе и на Востоке (первым их изделием, с которым я встретился, был торт "Семейное торжество", изображающий фрагмент пола с осколками вазы и букетом всмятку; занятно, кстати, что держатели "Эксцентрика" полагали, что являются потомками Хилеров, то есть особого рода врачей - однако впоследствии выяснилось, что они потомки одной из веток Армогонов, то есть особого рода создателей оружия:))
Стали выпивать, от переживаний в два счёта захмелели; Даган принёс кифару, играл и пел старинные песни - в своё время занимался в соответствующем кружке, это всё ему очень дорого. Пел про любовь, по лицу текли слёзы, скрыть не пытался; умылся, напоил нас чаем и серьёзно сказал: мол, не загадываю на дальнейшее, но об этом вечере хочу оставить себе память - давайте сфотографируемся! Принёс кучу техники, штатив, устроили фотосессию; поснимались обычным порядком, стали баловаться - при помощи всяких ухищрений изображали, как один подаёт другому на блюде голову третьего. Получилась целая куча таких кадров; веселились, придумывали, какое бы из этого вышло кино; вспомнили анекдот про потерянный на дороге труп из морга, который все по очереди принимают на свой счёт ("ой, я, оказывается, задавил пешехода / застрелил вора..."и т.д.) и спешно пытаются от него отделаться, покуда наконец труп не всплывает вместе с глушёной рыбой браконьера - ну а тот по привычке старого мафиози тащит покойника к нелегальному доктору ("а мало ли, может не совсем убил, может можно спасти?") - доктор пашет всю ночь и торжественно объявляет: "поздравляю вас, он будет жить!" (в своём роде характерная, кстати, ситуация - и в смысле мафиози, и в смысле криминальных врачей, по жизни ещё и не такое бывает:)) Придумали, что этот сюжет как раз пошёл бы как часть фильма про врачей-маньяков! - и во все тяжкие пустились фантазировать; уржались, умотались, перешли к разговорам за жизнь... Постепенно протрезвели, нарассказали друг другу серьёзного; сидели, вздыхали - хорошо!.. Пару раз Даган совершенно по-детски спросил "но ведь вы ещё не уходите, правда?" - а потом сделался очень грустный, вымотанный и сказал: "надо мне, наверно, вас отпустить!"
Мы забоялись оставлять его в таком состоянии одного; предложили - может, все вместе пройдёмся по Нусгарду, тут недалеко, и заночуем у нас, то есть у Аддела? Он на секунду замер, кивнул - "только, мол, сперва схожу всё проверю!" - и так долго отсутствовал, что мы даже встревожились, но тут уже он и вернулся, весёлый - да, идём! - это он внимательно обесточивал всё своё хозяйство, у него в числе фобий страх аварии.
Пока брели по Нусгарду, все трое сделались снова как пьяные - ржали, лыка не вязали, едва шли! В дом я затаскивал обоих буквально на руках, Равиль рвался в бассейн, жаждал показать Дагану садок для садистов... - в общем, уснули они прямо в воде. Худо-бедно добрались до спальни, улеглись наконец; это было утро 28 ноября 06 по ЧМ.
Проспали весь день, а вечером Даган проснулся больной! - в жару, в поту, адоптационная лихорадка во всей красе. Мы все трое ужасно обрадовались: и что наконец началось, и что он не остался дома один, и что теперь мы в любом случае через адоптацию породнимся - кем бы ни приходились друг другу до того, ура!
Далее он болел, мы ухаживали; как водится, было море кайфа - адоптационная лихорадка позволяет вволюшку давать и принимать ухаживание без опасений, что болезнь может повредить дорогому существу, и даже наоборот: радость выздоравливающего, ощущающего новые силы, каких у него до адоптации не было, умножается на радость сопереживающих, восхищающихся его обновлением.
Самые заметные и быстрые изменения произошли с волосами и с именем:) Наш больной заявил, что больше не хочет носить имя Даган! - что раз уж он рассекретился и открыто связался с Доктором Равилем, то не будет отныне скрывать настоящего имени, Доктор Эреб, и даже тайного-претайного имени Эрбикой! - и предложил звать его Эрби (с ударением на первый слог). Так и повелось.
А что касается волос, то раньше волосы у Эрби были слабые, прилизанные, он зачёсывал их на уши, то есть назад (слитно, не раздельно - довольно короткие волосы у него:)) - а после адоптации волосы усилились, встали волнами, и Эрби зачесал половину вперёд, получилась залихватская чёлка. Цвет волос тоже изменился - от как-бы-никакого к экстравагантному, нечто вроде пепельно-мелированного с отливами.
Изменения в движении и постановке фигуры мы заметили далеко не сразу, а они оказались довольно занятные. В начале знакомства Эрби держался вытянутым в струну, поэтому казался существенно длиннее и ýже Рэва - а когда переболел, расслабился и начал двигаться свободно, широко водя руками туда-сюда, покачивая плечами и бёдрами, как бы слегка пританцовывая, легко приседая и по-всякому выгибая шею - выяснилось, что они с Рэвом практически одного роста и конструкции. Рэв, кстати, тоже естественным для себя образом движется именно так - всё время слегка вихляясь-пританцовывая.
(Следует отметить, кстати, что и сам Рэв перенёс полноценную адоптационную лихорадку только после Эрби - Эрби начал выздоравливать, и тут Рэв заболел; по поводу Рэва-то мы не слишком удивлялись, что он не выдавал до того такой чёткой картины, потому что Рэв и так с самого начала нашего знакомства был жутко больной, мы только и делали, что по-всякому лечили его весь ноябрь - картина адоптации при этом сильно смазывается. А тут, после того как обрёл "близнеца" - наконец переболел во всей красе.)
В середине дня 29 ноября 06 по ЧМ, в самый разгар Эрбиной болезни, к нам заявился необыкновенный гость! - Шеол бен Рэв бар Питер, джинноподобный юноша с огромными глазами, гибкий и смуглокожий - это и была наша первая встреча с Шеолом, ура! Эрби ощутил близость таинственного гостя заранее, пробудился резко, спросил - кто это?!.. - тут Шеольчик и пришёл:) Мы замечательно провели время вместе, Шеол рассказывал, как сразу вслед за обретением тела отправился в недра к вабитрам, там с ними танцевал и пел - ну а теперь наконец осваивает обычное человеческое тело, посещая всех тех, с кем так или иначе был знаком в бытность "механической клиникой".
Следующие дни были не менее насыщенными, чем предыдущие: Эрби ещё болел, но мы все вместе уже перебрались в храм, на праздничные дни; в храме было уютное боление плюс уйма интересных встреч, наконец Эрби стал выздоравливать - и тут (см. выше) заболел Рэв; к тому времени как Рэв поправился, Эрби успел уделить внимание творческим работам по своей фигурам-монстрам - и активно присоединился к работам по восстановлению отношений с бывшими коллегами Рэва: встречался-общался, заступался за Рэва перед новыми людьми на правах близнеца и всё такое.
Ну а далее мы общими усилиями организовали розыск по тому заведению, с которым была связана юность Рэва - это знаменитая научно-учебная медицинская цитадель Дубовая Аллея - так что 12 декабря 06 по ЧМ Эрби с Рэвом и ещё несколько ребят из новооживлённых наконец завербовались в разведчики.
Так и стали жить-поживать, Добрана жевать покойничков раскапывать:)
В качестве вишенки на торте добавлю, что через пару месяцев наш ушлый Эрби умудрился обзавестись ещё и женой - за него вышла свежеоживлённая, но в остальных отношениях натурально дикая зыби Юнона Дебикорн, в своём роде яркая личность и вдобавок мистический близнец моей первой жены Юноны Маленькой Разбойницы.
Оставляю сию пометку в качестве обещания, что рано или поздно таки расскажу о своих многочисленных жёнах и детях - меня уже давно об этом просили, да я и сам хотел, но пока увы и ах, ах и увы:( Можете вообразить, какого качества из меня отец, если даже рассказать друзьям о детях у меня времени нет. Утешаюсь лишь тем, что отцы у нас на ЗА не так нужны детям как матери, да и вообще на подстраховке всегда имеются бабушки - эис-праматери, им всем и карты в руки - ну а я откланиваюсь пока:)