Состязание, победа и награда на Земле Алестры
Прошедшим летом коллега hontoriel выложил сказку "Цивилизованный отбор", которая демонстрирует хайнскую философию при помощи земных реалий. Такой творческий подход нам очень понравился - мы сразу же стали прикладывать его к реалиям нашей альтерры, представляя себе, как могло бы выглядеть такого рода состязание у нас: кто бы мог состязаться с кем, в каком смысле и в какой форме, что предполагалось бы в качестве награды - и что из всего этого могло бы получиться (помните детскую игру в "чепуху", когда на заворачиваемых бумажках пишут не сговариваясь: "кто", "с кем", "что делали", "что из этого получилось" и "что сказали люди"?:)) Как отмечалось в Татиной работе по репродукции, специфика нашей альтерры такова, что наградой за победу в состязании обычно является отнюдь не возможность размножиться и то что из этого следует:) - а всякие другие, разнообразные и не всегда предсказуемые вещи.
Теперь Тата наконец написала нечто вроде того, о чём мы веселились тогда - изобразила кое-какие занятные варианты состязаний в прикольной форме, чтобы не заставлять читателя вникать в детали, а просто дать возможность "поймать" общий настрой. Текст заведомо пародийный, посему обстоятельства прошлого и современности нашей альтерры составляют в нём забавный коктейль; если кого заинтересуют реалии - спрашивайте, объясним.
Перед вами три сюжета: сперва три сцены поединков, затем три сцены вслед за этими поединками. В первом сюжете речь идёт о волхвах, во втором - об арийцах, в третьем - … впрочем, догадывайтесь сами:)
Итак,
*******************************
Состязание, победа и награда: оптимистические зарисовки
Сложенный из серого отсыревшего известняка, давным-давно заброшенный дом Клана Стражей был территорией смерти - во всяком случае, для волхва. Тем более для волхва в силах и с серьёзными намерениями. Об этом в таборе Позолоченных Зонтиков знал каждый ребёнок. Именно поэтому молодой патер Мелхиседекминор, называемый в семье Мелмором, в эту минуту стоял на пороге, намереваясь войти. Он был почти уверен, что не ошибся в своей догадке - сокровище Аурипентадигитала было укрыто здесь.
Не далее как вчера кузен и друг детства Мелмора, тоже ещё молодой и тоже уже патер Аурипентадигитал, или просто Уригал, расчувствовавшись в парах эйфориака, проболтался о своём драгоценном достоянии - Раковине Алькоры.
- Ты мой кузен и любимый друг, - сказал он Мелмору, - и я многим тебе обязан. Поэтому и только поэтому говорю тебе: не трать время попусту, перестань думать о прекрасной Азре и её папаше. Я точно знаю, что он выберет в зятья меня, хоть ты и не уступаешь мне по многим статьям, а по родовитости так даже превосходишь. Старый хрыч понимает, что хорошо иметь в семье хранителя Проклятой Ракушки.
- Я сам многим тебе обязан, - возразил Мелмор максимально заплетающимся голосом, немедленно принимая как можно более пьяную позу, ибо его сердце забилось при упоминании о фамильном сокровище кузена, - и только поэтому, вот исключительно поэтому не поднимаю тебя на смех. Ну разве мог почтенный патер Белый Ашшурбанипал хоть на секунду поверить, что эта штуковина, в существование которой верят только замшелые фанатики Культа Засухи - что она может быть у тебя? Даже я, я, ползавший с тобой в одном песке, не верю в это. Ибо если бы она даже существовала и принадлежала тебе - где бы ты хранил эту воистину сатанинскую реликвию? У тебя бы её отняли вмиг, да и вместе с жизнью, так что ты даже не успел бы её разглядеть как следует, не то что показать мне, своему преданному брату. Иначе как объяснить, что ты не имеешь понятия о том, как она, в сущности, выглядит, а?
- Имею, имею, - лениво отозвался Уригал, - и не доказывай мне, пожалуйста, что в нашем роду хранится подделка. На неё как глянешь - ни с чем не перепутаешь. Для этого не надо даже быть таким чутким и искушённым патером, как я, с моим наследственным чутьём. И ты бы сразу догадался, тем более что кровь в нас одна и чутьём мы одарены в равной мере. Но, видишь ли, Белого интересует не только заполучить в семью кровь Золотой Отары в лице одного из нас, но и заграбастать всё, что к этому причитается. А поскольку вышло так, что хренотень - у меня, то и дело это, считай, решённое…
- Ох, не нравится мне этот разговор! - Мелмор завращал глазами и несколько раз театрально огляделся. - Неровен час, услышат - вырвут прямо из рук и вещь, и счастливую судьбу. А ведь я только-только за тебя обрадовался. Поменьше болтай и получше перепрячь, притом как можно скорей. И только сам, в одиночку, никого не бери с собой. Даже меня, ха-ха...
- И не подумаю перепрятывать! - Уригал даже ногой топнул для убедительности. - Спрятана в наилучшем месте!
Оба мы переигрываем, неодобрительно подумал Мел, всё же эйфориак сильная вещь; ну да ничего, даже если Белый хрыч нас подслушивает в клепсидру - нам молодым простительно, тем более - дело такое важное, рука и сердце прекрасной Азры.
- Другого такого места нет и не будет, - продолжал Ур возбуждённым полушёпотом, - на виду и вместе с тем - никто и никогда не заподозрит… а если заподозрит, не рискнёт… а если рискнёт - не сносить ему головы!...
И вот молодой патер Мелхиседекминор стоял на пороге. Он знал, что в момент нравственного выбора следует полагаться только на интуицию и сердце. Сердце настоятельно звало его, наконец, свистнуть из-под носа кузена магическую цацку и по праву занять место у семейного очага Белого Шуры. Интуиция же подсказывала, что медлить нельзя - терпение у брата не безграничное: сейчас он даёт Мелмору шанс самостоятельно свернуть себе шею на этой авантюре, а завтра может и магию жажды применить против соперника, или что-нибудь покруче. Очевидно, что в глазах Азриного папаши они имеют почти равные достоинства, но раз Ур зашевелился первым, да ещё поставил на карту своё сокровище, значит, оценивает возможности Мела выше собственных. Молодой патер испытал прилив признательности к кузену, настолько сильный, что щёки вспыхнули чахоточным румянцем. Откашлявшись, Мелхиседекминор скользнул в подобный могильному сумрак прихожей.
Изнутри опустелая обитель чёрных также вызывала волнующие ассоциации со склепом или старинной темницей. Мел скользил по комнатам, сам как призрак, поводя глазами, стараясь свести к минимуму необязательные движения. Несут ли здесь незримый дозор чадолюбивые лары Клана или затаился как в логове сам адский Хозяин - в любом случае волхву несдобровать, если он суетой привлечёт к себе внимание, пробудив гибельные силы.
Где-то здесь, несомненно! - подсказало молодому наследнику Золотой Отары древнее чутьё: в этой зале пребывает точка сосредоточия сил, центр магической паутины. Некое стороннее движение призрачной стрелкой попыталось было отвлечь напряжённое внимание чуть прищуренных глаз, но Мелмор немедленно отвёл тренированный взгляд от ложного, как он чувствовал, знака. Мгновение - и зрячие пальцы потомка книжных воров уже нащупывали в пыльном содержимом ящика для угля, в полуистлевшем случайном мусоре, тугой свёрток. Коричневатые пеньки гнилых зубов истинно родовитого волхва сноровисто перекусили зачарованный шнурок из сухожилий, которого не должен был касаться никакой металл. Пергаментный кокон, напоминающий куколку верментала, развернулся. Да, действительно, сомнений быть не могло: промасленная до полупрозрачности ушная раковина - если не самого Алькоры-Первого, то кого-то из его бессчётных воплощений. Реликвия и в спящей фазе буквально источала эманацию силы, как будто продолжала невидимо крепиться к черепу великого и ужасного вершителя Культа Засухи.
Здравствуй, ключ к сердцу прекрасной Азры! - более того, ключ к сокровищнице знаний старого Шуры... Не позволяя ликованию перехлестнуть за край самоконтроля, Мелхиседекминор для начала воздал лаконичную хвалу Всевышнему, а затем именем Алькоры приказал паре-тройке ближайших демонов отправиться сковать Ура и заморозить его силу, дабы тот в запоздалом аффекте не нанёс бы себе какого-либо вреда бесполезной агрессией против кузена Мела.
Однако Мел чувствовал, что его торжество не будет всецелым, не натешит его в полной мере, если не решить вопроса о призрачном указателе. И то сказать, разве теперь Мелхиседек не властитель этого вертепа и всего, что наполняет его? Значит, и этот знак должен открыть свою тайну и принести к пьедесталу победителя всю ценность хранимого, что бы это ни было.
Мановением пушистых ресниц молодой патер вызвал таинственную стрелку и проследил направление. Его взору открылся прозрачный замысловатой формы сосуд с мерно пульсирующим сердцем кланового залога. Мел не мог не залюбоваться изысканными очертаниями вместилища, столь разительно контрастирующими с чудовищным содержимым. Сердце самого волхва стиснула невнятное томление, смешанное с тревогой предчувствия.
"Неужели, спросил он самого себя, чёрные сыны сатанинского Клана Стражей настолько изощрённо циничны и совершенны в своём отпадении от Всемилостивого Бога? Но если это так, не превзойдут ли они нас, сынов Авеля, не похитят ли внимание Создателя и не займут ли нашего места у Его трона?.."
Этот болезненный импульс ревности вызвал резонанс под глухими сводами прибежища дремлющих клановых сил. Неслышно загудела незримая лавина, сдвинутая соединённым толчком двух сердец - заключённого в стекло и окружённого плотью. Всё всколыхнулось, как в неподвижной воде омута, и вокруг волхва, соединившего в себе золотую и чёрную кровь, возник водоворот сил, набирая скорость и вовлекая в поток окружающие вещи.
В последний миг, озирая нацеленные острыми гранями и летящие в грудь многочисленные предметы обстановки, Мелхиседекминор с горькой улыбкой послал мысленный привет Аурипентадигиталу:
"Прощай, лукавый и вероломный брат! Я горжусь дружбой с тобой и отдаю должное твоему таланту! Ликуй, ты сразил меня - но знай, так Каин поразил камнем отца нашего Авеля!"
Его рассудок, погружаясь в воды беспамятства, продолжал терзаться вопросом: благочестивая Азра воздаст слёзным вздохом сыну Авеля, но вот её бестрепетный отец - не милей ли ему наследник Каина?..
* * *
- Ну что, запасец анекдотов иссяк? - Хамберт жёстко усмехнулся в лицо Стронгу, одновременно с тайным беспокойством оглядывая простёртое на кушетке тело. Хамберту категорически не нравилось, что подследственный за последние сорок минут ни разу не вырубился, несмотря на все хамбертовы старания, и теперь всё чаще давал паузы в канонической перебранке, неровно дыша вместо реплик; да ещё эта неравномерная кровоточивость порезов в сочетании с обозначившимся носогубным треугольником… Для подследственного такой расклад был чреват кризом, а для следователя, стало быть… известно чем. И прощайте все мечты, и прощай Крошка Джен.
- Не то чтобы иссяк… - запёкшиеся губы рассекла полуулыбка, - вот, перебираю в памяти наличный ассортимент с точки зрения соответствия твоему уровню… э… понимания юмора. Что-то затупилось, вижу я… мм… орудие следователя. Интеллектуальное, так сказать, жало… на глазах теряет блеск и остроту. Устал, поди, бедолага, со мной окаянным, утрудился… - от глубокого сочувственного вздоха полосы на груди Стронга опять закровили, но как бы нехотя.
- Увы, таков наш долг, не щадить себя ради блага арийского народа, - в унисон вздохнул следователь, перехватывая поудобней рукоять ножа, - трудиться до кровавого пота, так сказать, на ниве просвещения и вразумления особо упёртых субъектов. Ну, раз с анекдотами затор, может быть, подумаешь и вспомнишь всё-таки шифр? И тогда, наконец, отдохнём оба?
- Ши-и-ифр? - искренне изумился лежащий на допросной кушетке, как будто впервые услышав это слово, - Шыффрр.. Хм.. Может, ты хотел сказать - шарф? Или фарш, а? Фарш, о!
- Не понял намёка, - поспешил оскорбиться Хамберт, между тем углубляясь в процесс, - ты хочешь сказать, что я - мясник? Обидеть хочешь?
- Не, какой из тебя мясник!.. - Стронг продолжал улыбаться, только желваки играли, - Даже не сапожник… Ты, мой дорогой, белошвейка… М-м-м, оу, только неаккуратная… Глядя на твои строчки, Крошка Джен может умереть от возмущения…
- Крошка Джен может умереть от отвращения, слыша твои шутки! - парировал следователь, не отрываясь от дела; он восхищался Стронгом, но тем более остро ощущал, что следует быть начеку: беда стерегла за его плечом.
- Ну смотри ты! как хорошо, что Крошка Джен не здесь, не с нами! - выдал перл подследственный; от запредельной непристойщины оба непроизвольно хохотнули, и тут Стронг сглотнул, поперхнулся - в левой ноздре вздулся кровавый пузырь - и захрипел, багровея.
Взлетев с места как пружина, Хамберт высвободил руки Стронга. Голова подследственного запрокинулась, рот был открыт, глаза выпучены. Хамберт упёрся коленом в кушетку, вздёрнул под мышки в сидячее положение скользкое, сведённое судорогой тело. Выроненный в спешке нож скользнул из-под коленки - почему-то прямо в безвольно обвисшую кисть умирающего. Но догнать свой нож следователь не успел - сперва ладони оказались накрепко притиснуты к корпусу Стронга, а затем последовал сильный толчок прочь от кушетки.
Через мгновение из центра кабинета Хамберт с яростным бессилием наблюдал лезвие, как в замедленной съёмке пикирующее на горло Стронга, в точку чуть выше межключичной ямки. Если бы Стронг метил себе в сердце - следовало бы рискнуть и точным выпадом изменить траекторию ножа, чтобы его удар получился скользящим. А так…
Можно было бы перехватить эту руку, пухлую смуглую руку в подсохших потёках, чтобы на принцип потом ещё сколько-то бороться за жизнь хитрого лицедея с распоротой по ходу борьбы гортанью, но… "Я не заслужил поражения, - подумал он, - но Стронг заслужил победу".
Свет пред глазами застлала отрешённая печаль: "Не поминай лихом, Крошка Джен, значит, не судьба нам идти рука об руку…"
* * *
Подколодный Змей пробирался по чужому кварталу, зыркая во все стороны. Поскольку он был пришлый и вообще, у него не имелось на данный момент ни своего квартала, ни чувихи, ни авторитета - всё это он был намерен взять силой, притом всё самого лучшего качества. Именно поэтому в чувихи он присмотрел Маху, а квартал собирался отбить у самого Лёпы по прозвищу Чорный Мыш. Этот самый Мыш, если брать в расчёт его габариты и манеру драться, должен был бы иметь кликуху Слон или хотя бы Тигр. Но Слоном у них звали кое-кого другого, а Тигры тут они все. Морские Тигры, о как! - ни больше ни меньше. А что, круто - Подколодный Змей и сам теперь Морской Тигр.
Было не темно, а так - сумерки, огоньки там и сям, да ещё вдалеке светился как люстра ближайший Культурный Центр. Змей всю жизнь презирал Центры, чьи угодно, и культуру, в любых видах, так что и здесь не собирался никого оттуда звать на помощь, случись что неладное. Пускай этот Чорный Мыш зовёт, ежели струсит.
А вот и он сам впереди, не иначе - чёрная громадина неторопливо плыла навстречу Змею вдоль известняковых стен, между ракушечными колоннами. Подколодный нырнул в ближайшую арку и притаился - ясно, не из боязни. Морские же Тигры не знают страха, от слова вообще: у них в голове существуют только две категории, типа "это - клёво" и "это - бээ". Просто совсем было бы неплохо напасть на этого дылду неожиданно. Это клёво.
Как только местный мажор поравнялся с укрытием, пришлый сделал лёгкое движение и опять замер. Здоровенная чёрная морда немедленно повернулась в сторону арки, но в её глубине, заросшей всякой всячиной, было трудно разглядеть источник колебаний. У самого Лёпы явно никаких колебаний не возникло - он с места рванул под свод, на ходу прикрывая шею и плечи от неизвестного противника.
Однако Змей ударил снизу, в живот - на то он и пришёл в эти края, разрушать стереотипы; да и на кон для него было поставлено слишком много, чтобы соблюдать здешние церемонии. Чорный сложился вдвое, но не растерялся, буквально обвил Подколодного, облепил всей своей тушей, и они завертелись, сцепившись в клубок.
Противник дрался, видимо и вправду отродясь не зная таких слов, как страх, боль или усталость. Он, наверное, никогда не терпел поражений и не умел это делать: молотил, как будто это не его собственное тело, а резиновая дубинка в руках ярости. Подколодный Змей тоже как-то всё более и более ощущал себя отдельно от своей оболочки, как будто наблюдая драку со стороны - но тем жальче ему было такой красивой, добротной, уютной шкуры, бездарно убиваемой этим тупым животным. Кровь из бесчисленных ссадин слепила, застилая всё поле зрения. Кажется, проигрываю, понял Змей с удивлением, а как же Маха, а как же планы… вот не ожидал…
* * *
- Брат лукавый и вероломный, - сухо произнёс Мел, не глядя на кузена, - прими мои поздравления с выигрышем в данном раунде. Затея со стрелкой, чтобы заставить меня посмотреть на клановую реликвию, в высшей степени остроумна. Но, между прочим, я проиграл именно потому, что у меня дерзновенный нрав, богатая натура, отзывчивая на прекрасное, и несомненная чёрная кровь в предках. Иначе бы вещи в доме не накинулись бы на меня с такой злобой.
Ур выглядел ничуть не более радостным.
- Шура Белый тоже оценил мою интригу, - признался он нехотя, - но теперь взвешивает, по-моему, что ему интересней в смысле потомства - ты со своей толикой чёрной крови или я с моим процентом золотой. Вдобавок мои приёмы борьбы настолько созвучны его собственным любимым штучкам, что он опасается, вдруг я с ним в слишком близком родстве… а значит, прощай Азра.
- Азра-то тут причём? - искренне удивился Мел, - не будешь же ты, взрослый, серьёзный волхв, уверять, что для тебя какую-то роль играет её постель? Ты что, за детство с ней не натешился?
- В детстве не считается, - грустно возразил Уригал, - тогда мы с тобой, да и она, были как зверьки - а теперь она стала…эх… да за одну мочку её ушка я готов был бы отдать не только Ракушку, но и ухо Иерусалимского Господнего осла, и оба уха ослицы праотца нашего Валаама, будь они у меня!
Мелхиседекминор хмыкнул.
- Они у тебя явно незримо присутствуют - я вижу их нашим пресловутым семейным чутьём на твоей мудрой голове. Давай договоримся так: как только Белый хрыч выберет одного из нас - счастливчик тихо-тихо организует второму из нас доступ к интересующему сокровищу. Спи с девочкой хоть всю ночь напролёт, если я буду иметь возможность проводить эту же ночь с её папашей в его библиотеке или магической комнате…
- Беру обоих комплектом! - загремел из клепсидры демонический хохот Белого Ашшурбанипала.
* * *
- Это была трахеотомия, Хам! - Стронг заискивающе улыбнулся: он стоически продолжал шутить, несмотря на выражение лица друга. - Если вовремя не проткнуть трахею, как ты знаешь, человек может умереть от дыхательного спазма…
- …который ты подло симулировал, - Хамберт, наконец, нашёл в себе силы отозваться.
- Так я и самоубийство же… симулировал… в каком-то смысле! - бывший подследственный умоляюще шмыгнул носом, - Ну что ты так злишься, как будто я и вправду умер!
- Я не злюсь, - его сотоварищ по Школе Следователей был хмур, - во всяком случае, на тебя. Я сам виноват, что завалил экзамен.
- Ну что ты так расстраиваешься, как будто тебя расстреляли на всю оставшуюся жизнь! Пересдашь, эка невидаль! Подследственный же имеет моральное право… э… разыгрывать следователей, чтобы не дать себя размазать по кушетке - а следователь имеет моральное право на ошибку, оказаться слишком доверчивым… и человеколюбивым!
- Ага, а Крошке Джену очень нужен такой доверчивый и человеколюбивый двоечник, как я. Мастер не имеет права брать в напарники для настоящей работы ученика с хвостами! - Хамберта прорвало, наконец. - А к тому времени, как я пересдам экзамен, Дженивер уже начнёт разработку - я узнавал, он собирается заняться Карательным Отрядом Мертвецов! А я-то мечтал, балда, именно этим и именно с ним, нарыл и прочёл всё, что о них известно - про них же никто толком не знает!
- Ничего себе никто! - Стронг аж завертелся на месте. - Да мой старший кровный брат хоронил последнего из них, и столько мне всего нарассказал из того, что слышал от него, пока тот парень у него валялся на чердаке! Хотел бы и я с полковником Дженом поразобраться с этой историей… Слушай, а если бы ты подкатил с пеленгом этого последнего Мертвеца, то Крошка Джен непременно взял бы тебя в напарники по этому делу…
- Но не я же его хоронил, и даже не мой брат, а твой! У тебя, кстати, зачётка в порядке, валяй попробуй…
- Не! Крошка Джен моя страсть как лектор, а в напарники - ни за что… Эх, был бы мой брат сестрой, мы бы наврали, что она - твоя девушка, и будет тебе помогать с Мертвецами, обихаживать оживлённых…
- Хочешь, давай наврём, что наоборот я - девушка твоего брата; мне уже всё равно терять нечего, - меланхолически заметил Хамберт.
- Обоим двойка по информ-подготовке! - в проёме дверей возникла щуплая фигурка умалея в выцветшей форменке с полковничьими погонами. - Думать надо головой: если я как разведчик собираюсь распечатать тему - значит, основные пеленги, в том числе последнего Мертвеца, у меня уже на руках, равно как и обстоятельства его похорон. И ещё минус к этим двойкам - за то, что воображаете, что меня волнует успеваемость сотрудников по работе. Практикант Хамберт, завтра в десять ноль-ноль к моему кабинету - будет совещание по теме Мертвецкого Карательного. Практикант Стронг - можете сопровождать товарища… в качестве сестры милосердия.
* * *
Они лежали рядом на песке, как две колоды - точнее, Подколодный Змей в полном соответствии со своим именем оказался слегка придавлен телом противника, как огромным бревном. Кровь медленно уплывала вверх, крутясь как сигаретный дым. Но этот зверище - придумали же, назвали Мыш!
- Я Мыш, потому что меня родила Морская Тигра по имени Гора. Это прикольно. Она самая крупная из самок в своей возрастной категории, - с гордостью сообщил дылда. - Но можешь звать меня Лёпой.
Спасибо, ошеломлённо подумал Змей, благодарю за честь. Между тем, огни Культурного Центра вдалеке тревожно мерцали, преломляясь взволнованной водяной толщей.
- Сейчас явятся, - подтвердил Лёпа. - Скорая помощь не дремлет. Будут нас между собой мирить, лечить и успокаивать.
Какого хрена, возмутился Змей про себя.
- Это - бээ! - охотно согласился Чорный Мыш и пояснил: - У глобов очень сильный отцовский инстинкт в отношении всех морских животных. Они не могут не лечить и не мирить.
А если в морду, подумалось Змею.
- Не, чужие инстинкты надо уважать, - немедленно отозвался Морской Тигр, - я же тебя уважил, когда ты залез в мой квартал. Я же понимаю, что у тебя захватнический инстинкт.
То есть как это уважил, изумился Змей.
- Подрался с тобой со всей силы, - напомнил дылда. - Ты же этого хотел, чтобы появиться перед Махой в крови и боевом гормоне? Как инстинкт размножения велит, всё правильно. Но если не хочешь, чтобы нас тут помыли и заклеили, надо сматывать - а не то придётся драться ещё раз, специально для Махи.
Подколодный растерянно кивнул, оттолкнулся от дна и рванул в сторону высоких коралловых колонн. Мыш легко и грациозно, несмотря на свои килотонны, двинул следом.
Подколодный Змей чувствовал неловкость - да что там, натуральный стыд. Явился, понимаете, завоёвывать себе авторитет в подводном мире, витязь в чужой тигровой шкуре. Сидел бы уж у себя на суше, не распускал руки; или уж использовал бы навыки мутаборации в интересах мира и дружбы народов…
- А ты же и использовал! - с энтузиазмом поддержал эту мысль Чорный, - познакомил на практике с новыми приёмами боевого искусства! Как ты пырнул меня в брюхо - я тут же понял, что ты не из наших, не из Тигров. Это клёво! Мутаборант! Инстинкт освоения новых горизонтов рулит! Во Маха обрадуется!
Змей резко затормозил; до него только сейчас дошло, что ему незачем спешить к самке - он же вхлам проиграл поединок, причём и в моральном смысле тоже, о чём говорить! Вот уж бээ так бээ!
- А Маха обычно выбирает проигравшего, - сообщил детина отчасти жизнерадостно, отчасти сокрушённо. - Вопреки законам эволюции. Она у нас такая.
Потрёпанный мутаборант окончательно растерялся: тогда какого чёрта было меня так мочалить! - при одном воспоминании о драке начинал ныть каждый метр тела.
- Так инстинкт же бойцовый! - Мыш весело оскалил бездонную пасть. - Не даёт проклятый играть в поддавки, хоть убей! Колочу всяких-разных, а Маха их жалеет! А не меня!
В пароксизме сочувствия Змей подумал - блин, такого парня не любить! позову с собой на сушу, познакомлю с моей!..
- Ой, не знаю насчёт суши, - отозвался Лёпа с сомнением, - кто за меня будет квартал охранять? А за предложение познакомить с подругой - спасибо, не ожидал… тронут прям… Слушай, а познакомлю я тебя, раз у нас так легло, со своим всадником! Настоящий Наут, потомственный погонщик! Но только имей в виду, без обиды - у нас с ним строго: я - только его зверь, он - только мой человек. Тут не как с Махой, тебе не светит…
Свет верхних вод заслонила огромная тень. Тело безупречных обтекаемых форм описывало над ними математически правильную дугу.
- С подругой познакомишь меня, - объявила Маха. - Увидеть сушу как она есть! - это ж моя мечта детства: кухня, гардероб, настоящая женщина...
*******************************
Теперь Тата наконец написала нечто вроде того, о чём мы веселились тогда - изобразила кое-какие занятные варианты состязаний в прикольной форме, чтобы не заставлять читателя вникать в детали, а просто дать возможность "поймать" общий настрой. Текст заведомо пародийный, посему обстоятельства прошлого и современности нашей альтерры составляют в нём забавный коктейль; если кого заинтересуют реалии - спрашивайте, объясним.
Перед вами три сюжета: сперва три сцены поединков, затем три сцены вслед за этими поединками. В первом сюжете речь идёт о волхвах, во втором - об арийцах, в третьем - … впрочем, догадывайтесь сами:)
Итак,
*******************************
Состязание, победа и награда: оптимистические зарисовки
Сложенный из серого отсыревшего известняка, давным-давно заброшенный дом Клана Стражей был территорией смерти - во всяком случае, для волхва. Тем более для волхва в силах и с серьёзными намерениями. Об этом в таборе Позолоченных Зонтиков знал каждый ребёнок. Именно поэтому молодой патер Мелхиседекминор, называемый в семье Мелмором, в эту минуту стоял на пороге, намереваясь войти. Он был почти уверен, что не ошибся в своей догадке - сокровище Аурипентадигитала было укрыто здесь.
Не далее как вчера кузен и друг детства Мелмора, тоже ещё молодой и тоже уже патер Аурипентадигитал, или просто Уригал, расчувствовавшись в парах эйфориака, проболтался о своём драгоценном достоянии - Раковине Алькоры.
- Ты мой кузен и любимый друг, - сказал он Мелмору, - и я многим тебе обязан. Поэтому и только поэтому говорю тебе: не трать время попусту, перестань думать о прекрасной Азре и её папаше. Я точно знаю, что он выберет в зятья меня, хоть ты и не уступаешь мне по многим статьям, а по родовитости так даже превосходишь. Старый хрыч понимает, что хорошо иметь в семье хранителя Проклятой Ракушки.
- Я сам многим тебе обязан, - возразил Мелмор максимально заплетающимся голосом, немедленно принимая как можно более пьяную позу, ибо его сердце забилось при упоминании о фамильном сокровище кузена, - и только поэтому, вот исключительно поэтому не поднимаю тебя на смех. Ну разве мог почтенный патер Белый Ашшурбанипал хоть на секунду поверить, что эта штуковина, в существование которой верят только замшелые фанатики Культа Засухи - что она может быть у тебя? Даже я, я, ползавший с тобой в одном песке, не верю в это. Ибо если бы она даже существовала и принадлежала тебе - где бы ты хранил эту воистину сатанинскую реликвию? У тебя бы её отняли вмиг, да и вместе с жизнью, так что ты даже не успел бы её разглядеть как следует, не то что показать мне, своему преданному брату. Иначе как объяснить, что ты не имеешь понятия о том, как она, в сущности, выглядит, а?
- Имею, имею, - лениво отозвался Уригал, - и не доказывай мне, пожалуйста, что в нашем роду хранится подделка. На неё как глянешь - ни с чем не перепутаешь. Для этого не надо даже быть таким чутким и искушённым патером, как я, с моим наследственным чутьём. И ты бы сразу догадался, тем более что кровь в нас одна и чутьём мы одарены в равной мере. Но, видишь ли, Белого интересует не только заполучить в семью кровь Золотой Отары в лице одного из нас, но и заграбастать всё, что к этому причитается. А поскольку вышло так, что хренотень - у меня, то и дело это, считай, решённое…
- Ох, не нравится мне этот разговор! - Мелмор завращал глазами и несколько раз театрально огляделся. - Неровен час, услышат - вырвут прямо из рук и вещь, и счастливую судьбу. А ведь я только-только за тебя обрадовался. Поменьше болтай и получше перепрячь, притом как можно скорей. И только сам, в одиночку, никого не бери с собой. Даже меня, ха-ха...
- И не подумаю перепрятывать! - Уригал даже ногой топнул для убедительности. - Спрятана в наилучшем месте!
Оба мы переигрываем, неодобрительно подумал Мел, всё же эйфориак сильная вещь; ну да ничего, даже если Белый хрыч нас подслушивает в клепсидру - нам молодым простительно, тем более - дело такое важное, рука и сердце прекрасной Азры.
- Другого такого места нет и не будет, - продолжал Ур возбуждённым полушёпотом, - на виду и вместе с тем - никто и никогда не заподозрит… а если заподозрит, не рискнёт… а если рискнёт - не сносить ему головы!...
И вот молодой патер Мелхиседекминор стоял на пороге. Он знал, что в момент нравственного выбора следует полагаться только на интуицию и сердце. Сердце настоятельно звало его, наконец, свистнуть из-под носа кузена магическую цацку и по праву занять место у семейного очага Белого Шуры. Интуиция же подсказывала, что медлить нельзя - терпение у брата не безграничное: сейчас он даёт Мелмору шанс самостоятельно свернуть себе шею на этой авантюре, а завтра может и магию жажды применить против соперника, или что-нибудь покруче. Очевидно, что в глазах Азриного папаши они имеют почти равные достоинства, но раз Ур зашевелился первым, да ещё поставил на карту своё сокровище, значит, оценивает возможности Мела выше собственных. Молодой патер испытал прилив признательности к кузену, настолько сильный, что щёки вспыхнули чахоточным румянцем. Откашлявшись, Мелхиседекминор скользнул в подобный могильному сумрак прихожей.
Изнутри опустелая обитель чёрных также вызывала волнующие ассоциации со склепом или старинной темницей. Мел скользил по комнатам, сам как призрак, поводя глазами, стараясь свести к минимуму необязательные движения. Несут ли здесь незримый дозор чадолюбивые лары Клана или затаился как в логове сам адский Хозяин - в любом случае волхву несдобровать, если он суетой привлечёт к себе внимание, пробудив гибельные силы.
Где-то здесь, несомненно! - подсказало молодому наследнику Золотой Отары древнее чутьё: в этой зале пребывает точка сосредоточия сил, центр магической паутины. Некое стороннее движение призрачной стрелкой попыталось было отвлечь напряжённое внимание чуть прищуренных глаз, но Мелмор немедленно отвёл тренированный взгляд от ложного, как он чувствовал, знака. Мгновение - и зрячие пальцы потомка книжных воров уже нащупывали в пыльном содержимом ящика для угля, в полуистлевшем случайном мусоре, тугой свёрток. Коричневатые пеньки гнилых зубов истинно родовитого волхва сноровисто перекусили зачарованный шнурок из сухожилий, которого не должен был касаться никакой металл. Пергаментный кокон, напоминающий куколку верментала, развернулся. Да, действительно, сомнений быть не могло: промасленная до полупрозрачности ушная раковина - если не самого Алькоры-Первого, то кого-то из его бессчётных воплощений. Реликвия и в спящей фазе буквально источала эманацию силы, как будто продолжала невидимо крепиться к черепу великого и ужасного вершителя Культа Засухи.
Здравствуй, ключ к сердцу прекрасной Азры! - более того, ключ к сокровищнице знаний старого Шуры... Не позволяя ликованию перехлестнуть за край самоконтроля, Мелхиседекминор для начала воздал лаконичную хвалу Всевышнему, а затем именем Алькоры приказал паре-тройке ближайших демонов отправиться сковать Ура и заморозить его силу, дабы тот в запоздалом аффекте не нанёс бы себе какого-либо вреда бесполезной агрессией против кузена Мела.
Однако Мел чувствовал, что его торжество не будет всецелым, не натешит его в полной мере, если не решить вопроса о призрачном указателе. И то сказать, разве теперь Мелхиседек не властитель этого вертепа и всего, что наполняет его? Значит, и этот знак должен открыть свою тайну и принести к пьедесталу победителя всю ценность хранимого, что бы это ни было.
Мановением пушистых ресниц молодой патер вызвал таинственную стрелку и проследил направление. Его взору открылся прозрачный замысловатой формы сосуд с мерно пульсирующим сердцем кланового залога. Мел не мог не залюбоваться изысканными очертаниями вместилища, столь разительно контрастирующими с чудовищным содержимым. Сердце самого волхва стиснула невнятное томление, смешанное с тревогой предчувствия.
"Неужели, спросил он самого себя, чёрные сыны сатанинского Клана Стражей настолько изощрённо циничны и совершенны в своём отпадении от Всемилостивого Бога? Но если это так, не превзойдут ли они нас, сынов Авеля, не похитят ли внимание Создателя и не займут ли нашего места у Его трона?.."
Этот болезненный импульс ревности вызвал резонанс под глухими сводами прибежища дремлющих клановых сил. Неслышно загудела незримая лавина, сдвинутая соединённым толчком двух сердец - заключённого в стекло и окружённого плотью. Всё всколыхнулось, как в неподвижной воде омута, и вокруг волхва, соединившего в себе золотую и чёрную кровь, возник водоворот сил, набирая скорость и вовлекая в поток окружающие вещи.
В последний миг, озирая нацеленные острыми гранями и летящие в грудь многочисленные предметы обстановки, Мелхиседекминор с горькой улыбкой послал мысленный привет Аурипентадигиталу:
"Прощай, лукавый и вероломный брат! Я горжусь дружбой с тобой и отдаю должное твоему таланту! Ликуй, ты сразил меня - но знай, так Каин поразил камнем отца нашего Авеля!"
Его рассудок, погружаясь в воды беспамятства, продолжал терзаться вопросом: благочестивая Азра воздаст слёзным вздохом сыну Авеля, но вот её бестрепетный отец - не милей ли ему наследник Каина?..
* * *
- Ну что, запасец анекдотов иссяк? - Хамберт жёстко усмехнулся в лицо Стронгу, одновременно с тайным беспокойством оглядывая простёртое на кушетке тело. Хамберту категорически не нравилось, что подследственный за последние сорок минут ни разу не вырубился, несмотря на все хамбертовы старания, и теперь всё чаще давал паузы в канонической перебранке, неровно дыша вместо реплик; да ещё эта неравномерная кровоточивость порезов в сочетании с обозначившимся носогубным треугольником… Для подследственного такой расклад был чреват кризом, а для следователя, стало быть… известно чем. И прощайте все мечты, и прощай Крошка Джен.
- Не то чтобы иссяк… - запёкшиеся губы рассекла полуулыбка, - вот, перебираю в памяти наличный ассортимент с точки зрения соответствия твоему уровню… э… понимания юмора. Что-то затупилось, вижу я… мм… орудие следователя. Интеллектуальное, так сказать, жало… на глазах теряет блеск и остроту. Устал, поди, бедолага, со мной окаянным, утрудился… - от глубокого сочувственного вздоха полосы на груди Стронга опять закровили, но как бы нехотя.
- Увы, таков наш долг, не щадить себя ради блага арийского народа, - в унисон вздохнул следователь, перехватывая поудобней рукоять ножа, - трудиться до кровавого пота, так сказать, на ниве просвещения и вразумления особо упёртых субъектов. Ну, раз с анекдотами затор, может быть, подумаешь и вспомнишь всё-таки шифр? И тогда, наконец, отдохнём оба?
- Ши-и-ифр? - искренне изумился лежащий на допросной кушетке, как будто впервые услышав это слово, - Шыффрр.. Хм.. Может, ты хотел сказать - шарф? Или фарш, а? Фарш, о!
- Не понял намёка, - поспешил оскорбиться Хамберт, между тем углубляясь в процесс, - ты хочешь сказать, что я - мясник? Обидеть хочешь?
- Не, какой из тебя мясник!.. - Стронг продолжал улыбаться, только желваки играли, - Даже не сапожник… Ты, мой дорогой, белошвейка… М-м-м, оу, только неаккуратная… Глядя на твои строчки, Крошка Джен может умереть от возмущения…
- Крошка Джен может умереть от отвращения, слыша твои шутки! - парировал следователь, не отрываясь от дела; он восхищался Стронгом, но тем более остро ощущал, что следует быть начеку: беда стерегла за его плечом.
- Ну смотри ты! как хорошо, что Крошка Джен не здесь, не с нами! - выдал перл подследственный; от запредельной непристойщины оба непроизвольно хохотнули, и тут Стронг сглотнул, поперхнулся - в левой ноздре вздулся кровавый пузырь - и захрипел, багровея.
Взлетев с места как пружина, Хамберт высвободил руки Стронга. Голова подследственного запрокинулась, рот был открыт, глаза выпучены. Хамберт упёрся коленом в кушетку, вздёрнул под мышки в сидячее положение скользкое, сведённое судорогой тело. Выроненный в спешке нож скользнул из-под коленки - почему-то прямо в безвольно обвисшую кисть умирающего. Но догнать свой нож следователь не успел - сперва ладони оказались накрепко притиснуты к корпусу Стронга, а затем последовал сильный толчок прочь от кушетки.
Через мгновение из центра кабинета Хамберт с яростным бессилием наблюдал лезвие, как в замедленной съёмке пикирующее на горло Стронга, в точку чуть выше межключичной ямки. Если бы Стронг метил себе в сердце - следовало бы рискнуть и точным выпадом изменить траекторию ножа, чтобы его удар получился скользящим. А так…
Можно было бы перехватить эту руку, пухлую смуглую руку в подсохших потёках, чтобы на принцип потом ещё сколько-то бороться за жизнь хитрого лицедея с распоротой по ходу борьбы гортанью, но… "Я не заслужил поражения, - подумал он, - но Стронг заслужил победу".
Свет пред глазами застлала отрешённая печаль: "Не поминай лихом, Крошка Джен, значит, не судьба нам идти рука об руку…"
* * *
Подколодный Змей пробирался по чужому кварталу, зыркая во все стороны. Поскольку он был пришлый и вообще, у него не имелось на данный момент ни своего квартала, ни чувихи, ни авторитета - всё это он был намерен взять силой, притом всё самого лучшего качества. Именно поэтому в чувихи он присмотрел Маху, а квартал собирался отбить у самого Лёпы по прозвищу Чорный Мыш. Этот самый Мыш, если брать в расчёт его габариты и манеру драться, должен был бы иметь кликуху Слон или хотя бы Тигр. Но Слоном у них звали кое-кого другого, а Тигры тут они все. Морские Тигры, о как! - ни больше ни меньше. А что, круто - Подколодный Змей и сам теперь Морской Тигр.
Было не темно, а так - сумерки, огоньки там и сям, да ещё вдалеке светился как люстра ближайший Культурный Центр. Змей всю жизнь презирал Центры, чьи угодно, и культуру, в любых видах, так что и здесь не собирался никого оттуда звать на помощь, случись что неладное. Пускай этот Чорный Мыш зовёт, ежели струсит.
А вот и он сам впереди, не иначе - чёрная громадина неторопливо плыла навстречу Змею вдоль известняковых стен, между ракушечными колоннами. Подколодный нырнул в ближайшую арку и притаился - ясно, не из боязни. Морские же Тигры не знают страха, от слова вообще: у них в голове существуют только две категории, типа "это - клёво" и "это - бээ". Просто совсем было бы неплохо напасть на этого дылду неожиданно. Это клёво.
Как только местный мажор поравнялся с укрытием, пришлый сделал лёгкое движение и опять замер. Здоровенная чёрная морда немедленно повернулась в сторону арки, но в её глубине, заросшей всякой всячиной, было трудно разглядеть источник колебаний. У самого Лёпы явно никаких колебаний не возникло - он с места рванул под свод, на ходу прикрывая шею и плечи от неизвестного противника.
Однако Змей ударил снизу, в живот - на то он и пришёл в эти края, разрушать стереотипы; да и на кон для него было поставлено слишком много, чтобы соблюдать здешние церемонии. Чорный сложился вдвое, но не растерялся, буквально обвил Подколодного, облепил всей своей тушей, и они завертелись, сцепившись в клубок.
Противник дрался, видимо и вправду отродясь не зная таких слов, как страх, боль или усталость. Он, наверное, никогда не терпел поражений и не умел это делать: молотил, как будто это не его собственное тело, а резиновая дубинка в руках ярости. Подколодный Змей тоже как-то всё более и более ощущал себя отдельно от своей оболочки, как будто наблюдая драку со стороны - но тем жальче ему было такой красивой, добротной, уютной шкуры, бездарно убиваемой этим тупым животным. Кровь из бесчисленных ссадин слепила, застилая всё поле зрения. Кажется, проигрываю, понял Змей с удивлением, а как же Маха, а как же планы… вот не ожидал…
* * *
- Брат лукавый и вероломный, - сухо произнёс Мел, не глядя на кузена, - прими мои поздравления с выигрышем в данном раунде. Затея со стрелкой, чтобы заставить меня посмотреть на клановую реликвию, в высшей степени остроумна. Но, между прочим, я проиграл именно потому, что у меня дерзновенный нрав, богатая натура, отзывчивая на прекрасное, и несомненная чёрная кровь в предках. Иначе бы вещи в доме не накинулись бы на меня с такой злобой.
Ур выглядел ничуть не более радостным.
- Шура Белый тоже оценил мою интригу, - признался он нехотя, - но теперь взвешивает, по-моему, что ему интересней в смысле потомства - ты со своей толикой чёрной крови или я с моим процентом золотой. Вдобавок мои приёмы борьбы настолько созвучны его собственным любимым штучкам, что он опасается, вдруг я с ним в слишком близком родстве… а значит, прощай Азра.
- Азра-то тут причём? - искренне удивился Мел, - не будешь же ты, взрослый, серьёзный волхв, уверять, что для тебя какую-то роль играет её постель? Ты что, за детство с ней не натешился?
- В детстве не считается, - грустно возразил Уригал, - тогда мы с тобой, да и она, были как зверьки - а теперь она стала…эх… да за одну мочку её ушка я готов был бы отдать не только Ракушку, но и ухо Иерусалимского Господнего осла, и оба уха ослицы праотца нашего Валаама, будь они у меня!
Мелхиседекминор хмыкнул.
- Они у тебя явно незримо присутствуют - я вижу их нашим пресловутым семейным чутьём на твоей мудрой голове. Давай договоримся так: как только Белый хрыч выберет одного из нас - счастливчик тихо-тихо организует второму из нас доступ к интересующему сокровищу. Спи с девочкой хоть всю ночь напролёт, если я буду иметь возможность проводить эту же ночь с её папашей в его библиотеке или магической комнате…
- Беру обоих комплектом! - загремел из клепсидры демонический хохот Белого Ашшурбанипала.
* * *
- Это была трахеотомия, Хам! - Стронг заискивающе улыбнулся: он стоически продолжал шутить, несмотря на выражение лица друга. - Если вовремя не проткнуть трахею, как ты знаешь, человек может умереть от дыхательного спазма…
- …который ты подло симулировал, - Хамберт, наконец, нашёл в себе силы отозваться.
- Так я и самоубийство же… симулировал… в каком-то смысле! - бывший подследственный умоляюще шмыгнул носом, - Ну что ты так злишься, как будто я и вправду умер!
- Я не злюсь, - его сотоварищ по Школе Следователей был хмур, - во всяком случае, на тебя. Я сам виноват, что завалил экзамен.
- Ну что ты так расстраиваешься, как будто тебя расстреляли на всю оставшуюся жизнь! Пересдашь, эка невидаль! Подследственный же имеет моральное право… э… разыгрывать следователей, чтобы не дать себя размазать по кушетке - а следователь имеет моральное право на ошибку, оказаться слишком доверчивым… и человеколюбивым!
- Ага, а Крошке Джену очень нужен такой доверчивый и человеколюбивый двоечник, как я. Мастер не имеет права брать в напарники для настоящей работы ученика с хвостами! - Хамберта прорвало, наконец. - А к тому времени, как я пересдам экзамен, Дженивер уже начнёт разработку - я узнавал, он собирается заняться Карательным Отрядом Мертвецов! А я-то мечтал, балда, именно этим и именно с ним, нарыл и прочёл всё, что о них известно - про них же никто толком не знает!
- Ничего себе никто! - Стронг аж завертелся на месте. - Да мой старший кровный брат хоронил последнего из них, и столько мне всего нарассказал из того, что слышал от него, пока тот парень у него валялся на чердаке! Хотел бы и я с полковником Дженом поразобраться с этой историей… Слушай, а если бы ты подкатил с пеленгом этого последнего Мертвеца, то Крошка Джен непременно взял бы тебя в напарники по этому делу…
- Но не я же его хоронил, и даже не мой брат, а твой! У тебя, кстати, зачётка в порядке, валяй попробуй…
- Не! Крошка Джен моя страсть как лектор, а в напарники - ни за что… Эх, был бы мой брат сестрой, мы бы наврали, что она - твоя девушка, и будет тебе помогать с Мертвецами, обихаживать оживлённых…
- Хочешь, давай наврём, что наоборот я - девушка твоего брата; мне уже всё равно терять нечего, - меланхолически заметил Хамберт.
- Обоим двойка по информ-подготовке! - в проёме дверей возникла щуплая фигурка умалея в выцветшей форменке с полковничьими погонами. - Думать надо головой: если я как разведчик собираюсь распечатать тему - значит, основные пеленги, в том числе последнего Мертвеца, у меня уже на руках, равно как и обстоятельства его похорон. И ещё минус к этим двойкам - за то, что воображаете, что меня волнует успеваемость сотрудников по работе. Практикант Хамберт, завтра в десять ноль-ноль к моему кабинету - будет совещание по теме Мертвецкого Карательного. Практикант Стронг - можете сопровождать товарища… в качестве сестры милосердия.
* * *
Они лежали рядом на песке, как две колоды - точнее, Подколодный Змей в полном соответствии со своим именем оказался слегка придавлен телом противника, как огромным бревном. Кровь медленно уплывала вверх, крутясь как сигаретный дым. Но этот зверище - придумали же, назвали Мыш!
- Я Мыш, потому что меня родила Морская Тигра по имени Гора. Это прикольно. Она самая крупная из самок в своей возрастной категории, - с гордостью сообщил дылда. - Но можешь звать меня Лёпой.
Спасибо, ошеломлённо подумал Змей, благодарю за честь. Между тем, огни Культурного Центра вдалеке тревожно мерцали, преломляясь взволнованной водяной толщей.
- Сейчас явятся, - подтвердил Лёпа. - Скорая помощь не дремлет. Будут нас между собой мирить, лечить и успокаивать.
Какого хрена, возмутился Змей про себя.
- Это - бээ! - охотно согласился Чорный Мыш и пояснил: - У глобов очень сильный отцовский инстинкт в отношении всех морских животных. Они не могут не лечить и не мирить.
А если в морду, подумалось Змею.
- Не, чужие инстинкты надо уважать, - немедленно отозвался Морской Тигр, - я же тебя уважил, когда ты залез в мой квартал. Я же понимаю, что у тебя захватнический инстинкт.
То есть как это уважил, изумился Змей.
- Подрался с тобой со всей силы, - напомнил дылда. - Ты же этого хотел, чтобы появиться перед Махой в крови и боевом гормоне? Как инстинкт размножения велит, всё правильно. Но если не хочешь, чтобы нас тут помыли и заклеили, надо сматывать - а не то придётся драться ещё раз, специально для Махи.
Подколодный растерянно кивнул, оттолкнулся от дна и рванул в сторону высоких коралловых колонн. Мыш легко и грациозно, несмотря на свои килотонны, двинул следом.
Подколодный Змей чувствовал неловкость - да что там, натуральный стыд. Явился, понимаете, завоёвывать себе авторитет в подводном мире, витязь в чужой тигровой шкуре. Сидел бы уж у себя на суше, не распускал руки; или уж использовал бы навыки мутаборации в интересах мира и дружбы народов…
- А ты же и использовал! - с энтузиазмом поддержал эту мысль Чорный, - познакомил на практике с новыми приёмами боевого искусства! Как ты пырнул меня в брюхо - я тут же понял, что ты не из наших, не из Тигров. Это клёво! Мутаборант! Инстинкт освоения новых горизонтов рулит! Во Маха обрадуется!
Змей резко затормозил; до него только сейчас дошло, что ему незачем спешить к самке - он же вхлам проиграл поединок, причём и в моральном смысле тоже, о чём говорить! Вот уж бээ так бээ!
- А Маха обычно выбирает проигравшего, - сообщил детина отчасти жизнерадостно, отчасти сокрушённо. - Вопреки законам эволюции. Она у нас такая.
Потрёпанный мутаборант окончательно растерялся: тогда какого чёрта было меня так мочалить! - при одном воспоминании о драке начинал ныть каждый метр тела.
- Так инстинкт же бойцовый! - Мыш весело оскалил бездонную пасть. - Не даёт проклятый играть в поддавки, хоть убей! Колочу всяких-разных, а Маха их жалеет! А не меня!
В пароксизме сочувствия Змей подумал - блин, такого парня не любить! позову с собой на сушу, познакомлю с моей!..
- Ой, не знаю насчёт суши, - отозвался Лёпа с сомнением, - кто за меня будет квартал охранять? А за предложение познакомить с подругой - спасибо, не ожидал… тронут прям… Слушай, а познакомлю я тебя, раз у нас так легло, со своим всадником! Настоящий Наут, потомственный погонщик! Но только имей в виду, без обиды - у нас с ним строго: я - только его зверь, он - только мой человек. Тут не как с Махой, тебе не светит…
Свет верхних вод заслонила огромная тень. Тело безупречных обтекаемых форм описывало над ними математически правильную дугу.
- С подругой познакомишь меня, - объявила Маха. - Увидеть сушу как она есть! - это ж моя мечта детства: кухня, гардероб, настоящая женщина...
*******************************