"Нам милы ночные духи с роковой чертой бровей…"
Таким образом мы плавно переходим к области "просто-шуточного". Вот, например, кое-что жизнерадостное, исходно не маргинальное, но нежно любимое маргиналами всей страны:
* * *
Нам милы ночные духи
С роковой чертой бровей,
Но милее нам толстухи
Светлых смешанных кровей.
К зову Божьему не глухи,
Мы порвём уютный плен -
Но милее нам толстухи
В пышных юбках до колен.
* * *
И вот это тоже:
* * *
Когда настанет темнота и мрак,
И будет ночь ужасного масштаба -
Тогда бегом беги, коль не дурак,
Ты поскорее к дочери начштаба!
* * *
А ещё вот такая есть песенка, из разряда пограничных между маргинальным и просто-шуточным - привожу одну строфу, которую помню точнее всего, ибо её нередко цитируют (выражение "на ощупь и на вкус" является обиходным, крылатым):
* * *
Кругом палят, и просто жалость,
Что командиры разбежались -
Поскольку их полно, то занят каждый куст;
А мы в землянки залезаем
И ищем ихних партизанок -
Поскольку там темно, на ощупь и на вкус.
* * *
А вот эта, следующая песенка - вполне невинно-просто-шуточная:
* * *
Если ты в самом деле, милый,
От меня будешь завтра далёк -
Подари мне букетик лилий
И ещё большой кошелёк.
Наша жизнь была словно сказка,
Завтра будем мы далеки.
Подари мне немного ласки
И новые башмаки.
Помоги нам, Господи Боже!
Понапрасну ты не горюй:
Подари ты мне всё что можешь -
И прощальный поцелуй.
* * *
Или вот, скажем, социальная сатира, не без язвительности - но вместе с тем вполне обще-шуточного настроя (о нюансах соотношений "светской" и "духовной" власти - штаба и комендатуры - и о функциях тюрьмы я рассказывал в "приблизительном наброске" нашего социального устройства):
* * *
Комендатуре продал штаб
Тюрьму пустую городскую,
Чтобы не выпускать из лап
Ни ту контору, ни другую.
Свершив, что было на уме,
Отныне штаб и в ус не дует:
И та теперь сидит в тюрьме -
И эта больше не пустует.
Иные мнят: сие позор
И дело времени; когда же
Приедет в город ревизор -
Он аннулирует продажу!
Но мы считаем - это вздор,
И не находим здесь позора;
Комендатура ж, ревизор
Иль штаб - но что-то сгинет скоро.
* * *
А вот вам кое-что в высшей степени популярное и притом лучезарно-оптимистическое. Это знаменитая песенка учеников Школы Следователей - невзирая на остросюжетные реалии, юношеская жизнерадостность так и хлещет:
* * *
Меня спросили под шумок,
Где у арийца печень? -
Словами я сказать не смог,
А думать было нечем.
Меня хотели гнать, но вот
Я сам расправил плечи -
И распорол себе живот,
И показал им печень.
Меня несут башкой вперёд,
Я мёртвый и весёлый.
Пусть моё тело раздерёт,
Рыча, начальник Школы.
Лежать на кухне буду рад
В оцепененье тихом -
Пускай товарищи едят,
Не поминают лихом!
* * *
Не сомневаюсь, что учащиеся всех стран и народов имеют между собою нечто общее, в чём всегда могут оказаться солидарны: это манкирование учёбой, ужас перед отчислением и вечный, неутолимый голод юного растущего организма. Молодёжь голодна всегда, а уж в военной обстановке - и тем более; тема людоедства, физического пожирания человека человеком популярна в просто-шуточном фольклоре именно потому, что побеждать голод смехом есть наиболее доступное средство борьбы с недоеданием - и вдобавок потому, что на самом деле, в действительности, ничего такого не бывает. Людоедство (в любой его форме) жесточайшим образом табуировано, в реальном обиходе Арийского Запада столкновение с ним практически исключено; всякое очень страшное может происходить у нас на каждом углу, но только не это - так что нормальный добропорядочный гражданин может смело шутить на сию тему, не опасаясь причинить боли никому из ближних.
Ну вот - общую картину, кажется, набросали. Теперь можно поговорить и про бижанрик.
К оглавлению написанной части "Черты Мира"
* * *
Нам милы ночные духи
С роковой чертой бровей,
Но милее нам толстухи
Светлых смешанных кровей.
К зову Божьему не глухи,
Мы порвём уютный плен -
Но милее нам толстухи
В пышных юбках до колен.
* * *
И вот это тоже:
* * *
Когда настанет темнота и мрак,
И будет ночь ужасного масштаба -
Тогда бегом беги, коль не дурак,
Ты поскорее к дочери начштаба!
* * *
А ещё вот такая есть песенка, из разряда пограничных между маргинальным и просто-шуточным - привожу одну строфу, которую помню точнее всего, ибо её нередко цитируют (выражение "на ощупь и на вкус" является обиходным, крылатым):
* * *
Кругом палят, и просто жалость,
Что командиры разбежались -
Поскольку их полно, то занят каждый куст;
А мы в землянки залезаем
И ищем ихних партизанок -
Поскольку там темно, на ощупь и на вкус.
* * *
А вот эта, следующая песенка - вполне невинно-просто-шуточная:
* * *
Если ты в самом деле, милый,
От меня будешь завтра далёк -
Подари мне букетик лилий
И ещё большой кошелёк.
Наша жизнь была словно сказка,
Завтра будем мы далеки.
Подари мне немного ласки
И новые башмаки.
Помоги нам, Господи Боже!
Понапрасну ты не горюй:
Подари ты мне всё что можешь -
И прощальный поцелуй.
* * *
Или вот, скажем, социальная сатира, не без язвительности - но вместе с тем вполне обще-шуточного настроя (о нюансах соотношений "светской" и "духовной" власти - штаба и комендатуры - и о функциях тюрьмы я рассказывал в "приблизительном наброске" нашего социального устройства):
* * *
Комендатуре продал штаб
Тюрьму пустую городскую,
Чтобы не выпускать из лап
Ни ту контору, ни другую.
Свершив, что было на уме,
Отныне штаб и в ус не дует:
И та теперь сидит в тюрьме -
И эта больше не пустует.
Иные мнят: сие позор
И дело времени; когда же
Приедет в город ревизор -
Он аннулирует продажу!
Но мы считаем - это вздор,
И не находим здесь позора;
Комендатура ж, ревизор
Иль штаб - но что-то сгинет скоро.
* * *
А вот вам кое-что в высшей степени популярное и притом лучезарно-оптимистическое. Это знаменитая песенка учеников Школы Следователей - невзирая на остросюжетные реалии, юношеская жизнерадостность так и хлещет:
* * *
Меня спросили под шумок,
Где у арийца печень? -
Словами я сказать не смог,
А думать было нечем.
Меня хотели гнать, но вот
Я сам расправил плечи -
И распорол себе живот,
И показал им печень.
Меня несут башкой вперёд,
Я мёртвый и весёлый.
Пусть моё тело раздерёт,
Рыча, начальник Школы.
Лежать на кухне буду рад
В оцепененье тихом -
Пускай товарищи едят,
Не поминают лихом!
* * *
Не сомневаюсь, что учащиеся всех стран и народов имеют между собою нечто общее, в чём всегда могут оказаться солидарны: это манкирование учёбой, ужас перед отчислением и вечный, неутолимый голод юного растущего организма. Молодёжь голодна всегда, а уж в военной обстановке - и тем более; тема людоедства, физического пожирания человека человеком популярна в просто-шуточном фольклоре именно потому, что побеждать голод смехом есть наиболее доступное средство борьбы с недоеданием - и вдобавок потому, что на самом деле, в действительности, ничего такого не бывает. Людоедство (в любой его форме) жесточайшим образом табуировано, в реальном обиходе Арийского Запада столкновение с ним практически исключено; всякое очень страшное может происходить у нас на каждом углу, но только не это - так что нормальный добропорядочный гражданин может смело шутить на сию тему, не опасаясь причинить боли никому из ближних.
Ну вот - общую картину, кажется, набросали. Теперь можно поговорить и про бижанрик.
К оглавлению написанной части "Черты Мира"