Вот вспомнилось тут.
Коммуникация и бухло
Это было в конце 90-х. Я студент с репутацией весельчака и нищий как церковныя мышь. Не, сигарета была за ухом и червонец на хот-дог за подкладом кожанки, но в остальном...
Приехал домой на каникулы, дружбаны налетели, «как» да «что»?... Ну разговоры за жизнь не получились - некогда, да и трезвые. Сказали: «Завтра в пять - на рыбалку, заедем за тобой, потаскаем бредень, поговорим». На утро я, вскочив в 4:50, в 5:00 уже был выбрит и одет (в армии не был, и был разыскиваем за уклонение).
Звук одноцилиндрового Ижака разбудил соседских собак. Они с радостью проследовали через посёлок за моими друзьями. Короткое приветствие и я в «люльке». Там какие-то трубы, ключи, проволока, но свежий воздух в лицо и довольные рожи моих компаньёнов мешают мне рассматривать содержимое «люльки». Ветер прикольно щекочет мою лысую голову и доносит мне отрывки речи сидящего на мотоцикле сзади: «Зайэбись...». Да, я согласен - так и есть. Что ещё надо? Ты молод, здоров, друзья везут тебя на рыбалку. На дворе Май. Девчёнки одевают короткие юбочки... ты доволен и счастлив - вся жизнь впереди.
40 километров быстро остаются позади. Озеро встречает прохладой, но утреннее солнце уже по-летнему печёт. Разгружаемся и тут же выясняется - в попыхах забыли бредень. Мои кореша решают быстро сгонять за бреднем, отцепляют коляску... со словами «знаем мы тебя - ты и в чистом поле найдёшь и выпьешь» заберают бутылку водки и закусь с собой. «Через пол часа будем». Горьковатый дым от Ижа растворяется в аромате трав. Синее небо намекает на смысл бытия. Прислонённая к дереву коляска манит своим рваным матрасом подремать - на земле ещё прохладно...
Я изо всех сил стараюсь не заснуть, глядя в бездонное небо, лёжа в прислонённой к одинокому дереву коляске. Безуспешно... проваливаясь снова и снова в приятный сон. Мотор. «Жига» вроде... Странно. Тут ведь нет рядом сёл. Открываю глаза. Да. «Нива». Вываливаются три здоровых мужика. Ах, вот оно что! Рыбнадзор!
- Браконерничаем?
- Да ну, что вы?
- Сети? Бредень?
- Да ну! Ничего подобного!
- Хм. Правда ничего. А что тут делаешь?
- Да вот сплю.
- А ну ладно... Хм. Выпьешь с нами? Пасха ведь.
- Ну дык не откажусь.
На затёртом поклывале появились как в сказке гранёные стаканы, огурчики, сало и чёрный хлеб. Самогон был крепким, но к счастью не вонючим. Дяди наливали по 150. Я пил до дна, но понимал, что мне с ними при моём весе в 70 кило и их в 100-150 не гоняться. После четвёртого стакана мне запомнилось, что небо уж очень очень синее, сало очень очень вкусное, а чёрный хлеб так приятно тает на языке и пахнет немного корицей что-ли... Потом были солнце, ароматы трав, свежий ветер. Птицы что-то там пели. А я был счастлив...
Я проснулся утром. Голова гудела. Мать недовольно сказала мне что-то, но я не расслышал. Подъехали обиженные дружбаны. Рассказали мне недостающую часть дня.
Они вернулись с бреднем и обнаружили меня на том же самом месте абсолютно невменяемо пьяным в коляске. Я спал и улыбался. И это при том, что поблизости нет ни деревень ни тем более магазинов. Они пытались до самого вечера добиться от меня вменяемого объяснения, но не смогли. Потом они отвезли меня домой.
Так мнение о том, что я везде найду выпить закрепилось ещё больше. Естесственно, правды я не рассказывал.
Это было в конце 90-х. Я студент с репутацией весельчака и нищий как церковныя мышь. Не, сигарета была за ухом и червонец на хот-дог за подкладом кожанки, но в остальном...
Приехал домой на каникулы, дружбаны налетели, «как» да «что»?... Ну разговоры за жизнь не получились - некогда, да и трезвые. Сказали: «Завтра в пять - на рыбалку, заедем за тобой, потаскаем бредень, поговорим». На утро я, вскочив в 4:50, в 5:00 уже был выбрит и одет (в армии не был, и был разыскиваем за уклонение).
Звук одноцилиндрового Ижака разбудил соседских собак. Они с радостью проследовали через посёлок за моими друзьями. Короткое приветствие и я в «люльке». Там какие-то трубы, ключи, проволока, но свежий воздух в лицо и довольные рожи моих компаньёнов мешают мне рассматривать содержимое «люльки». Ветер прикольно щекочет мою лысую голову и доносит мне отрывки речи сидящего на мотоцикле сзади: «Зайэбись...». Да, я согласен - так и есть. Что ещё надо? Ты молод, здоров, друзья везут тебя на рыбалку. На дворе Май. Девчёнки одевают короткие юбочки... ты доволен и счастлив - вся жизнь впереди.
40 километров быстро остаются позади. Озеро встречает прохладой, но утреннее солнце уже по-летнему печёт. Разгружаемся и тут же выясняется - в попыхах забыли бредень. Мои кореша решают быстро сгонять за бреднем, отцепляют коляску... со словами «знаем мы тебя - ты и в чистом поле найдёшь и выпьешь» заберают бутылку водки и закусь с собой. «Через пол часа будем». Горьковатый дым от Ижа растворяется в аромате трав. Синее небо намекает на смысл бытия. Прислонённая к дереву коляска манит своим рваным матрасом подремать - на земле ещё прохладно...
Я изо всех сил стараюсь не заснуть, глядя в бездонное небо, лёжа в прислонённой к одинокому дереву коляске. Безуспешно... проваливаясь снова и снова в приятный сон. Мотор. «Жига» вроде... Странно. Тут ведь нет рядом сёл. Открываю глаза. Да. «Нива». Вываливаются три здоровых мужика. Ах, вот оно что! Рыбнадзор!
- Браконерничаем?
- Да ну, что вы?
- Сети? Бредень?
- Да ну! Ничего подобного!
- Хм. Правда ничего. А что тут делаешь?
- Да вот сплю.
- А ну ладно... Хм. Выпьешь с нами? Пасха ведь.
- Ну дык не откажусь.
На затёртом поклывале появились как в сказке гранёные стаканы, огурчики, сало и чёрный хлеб. Самогон был крепким, но к счастью не вонючим. Дяди наливали по 150. Я пил до дна, но понимал, что мне с ними при моём весе в 70 кило и их в 100-150 не гоняться. После четвёртого стакана мне запомнилось, что небо уж очень очень синее, сало очень очень вкусное, а чёрный хлеб так приятно тает на языке и пахнет немного корицей что-ли... Потом были солнце, ароматы трав, свежий ветер. Птицы что-то там пели. А я был счастлив...
Я проснулся утром. Голова гудела. Мать недовольно сказала мне что-то, но я не расслышал. Подъехали обиженные дружбаны. Рассказали мне недостающую часть дня.
Они вернулись с бреднем и обнаружили меня на том же самом месте абсолютно невменяемо пьяным в коляске. Я спал и улыбался. И это при том, что поблизости нет ни деревень ни тем более магазинов. Они пытались до самого вечера добиться от меня вменяемого объяснения, но не смогли. Потом они отвезли меня домой.
Так мнение о том, что я везде найду выпить закрепилось ещё больше. Естесственно, правды я не рассказывал.