Троицкое
Отпуск этого года я решил потратить на путешествие в Буй. Причин такого выбора было несколько, и не последней из них было желание подробнее познакомиться с храмом села Троицкое. Дело в том, что этот храм оставался одним из белых пятен среди памятников, отнесённых мной к архитектурному направлению, мною же обозванному словом “чухлоциссизм”. В интернете нашлась всего пара снимков, фиксировавших только верхнюю часть храма и колокольню. Это меня несколько удивляло, поскольку Троицкое находится не в каких-то глухих лесах, а довольно близко от оживлённого шоссэ. Вроде бы чего проще: чуть свернуть с шоссэ и пофоткать со всех сторон. В реальности, увы, всё оказалось намного сложнее. Но начнём по порядку.
Троицкое - это распространённый ныне в России тип “ненаселённого пункта”. Вроде пара домов выглядит “живыми”, но ни людей, ни даже собак мы за время нашего визита не увидали. Зато колокольню церкви видать сразу за зарослями борщевика.
Хорошо хоть дорога к храму не заросла этой гадостью,
читать дальше
и по ней можно относительно комфортно дойти до самого памятника, взирая на бескрайние костромские дали
И вот, наконец, перед нами тропка, ведущая непосредственно к храму. Почти без борщевика.
Колокольня просматривается прекрасно (она не слишком интересна), а вот сам храм - ну прямо как на фотографии, выложенной в интернете, и даже хуже. Только самый верх.
И тут до меняя начинает доходить, почему предыдущие витязи не одолели дракона. Дело в том, что храм с трёх сторон окружён близкорастущими высокими деревьями, а с четвёртой - колокольней и деревьями пусть не столь высоекими, зато растущими внутри храма и даже непосредственно на нём самом. Обойти с юга и попытаться найти брешь в деревьях? Отличная идея, вот только придётся продираться сквозь девственные заросли борщевика высотой с человеческий рост. Да и найдётся ли брешь? Что-то она как-то не угадывается. Обходить с севера вообще нет смысла. Потому что против солнца, да и там вообще какой-то непролазный лес. Единственная возможность - зайти внутрь храма и уже оттуда попытаться прорваться “на какую-нибудь фотосессию”.
Первое, что встречается на пути, - традиционный вид “колодца” разорённой колокольни. В данном случе, колодец ещё не совсем пуст
За колокольней следует трапезная, над которой время поработало весьма прихотливо. Редкий случай, когда центральный пролёт уцелел, а боковые своды почти полностью разрушились, и через дыры в них тянутся к небу ветви рябин.
Образ на редкость романтичный, напоминает какой-то парковый грот.
Далее - основной объём храма. Он особого впечатления не производит.
Всё тривиально, как избушка в три окна. Даже фирменный чухлоциссистский неравносторонний воcьмерик не придаёт внутреннему пространству яркой индивидуальности. Да и архитектурной гармонией тут не пахнет.
Площадь помещения крайне невелика, при этом снаружи храм выглядит весьма внушительно. Секрет обмана - крутой, высокий и массивный переход от четверика к восьмерику и относительно большой размер самого восьмерика. В результате выигрывает внешний вид здания и проигрывает - внутренний. Внушительный свод четверика давит на зрителя и визуально отсекает светлый восьмерик, который воспринимается только при задранной голове. Конструктивное решение свода просто и наглядно: лотки малых граней восьмерика покоятся на миниатюрных тромпах, лотки больших граней - непосредственно на стенах. В более изысканных чухлоциссистских храмах чётко выраженных границ между лотками нет, отверстие в своде имеет овальную форму.
Последний элемент внутреннего пространства храма - апсида.
Она довольно обширна и свод её неплохо сохранился, несмотря на то что служит “кашпо” для растущих снаружи деревьев, корни которых украшают стены:
На одним из окон апсиды видны остатки росписей
Впрочем, единственный прилично сохранившийся фрагмент росписи расположен не в апсиде, а на одном из окон основного объёма
Он позволяет предположить, что росписи в храме были довольно высокого качества и должны были производить сильное впечатление на зрителя.
После осмотра интерьера предстояло наконец главное: прорваться на юг и рассмотреть храм снаружи. Стоило мне высунуть нос сквозь проём утраченной двери, как стало ясно: предстоит не слишком приятная прогулка. Сплошной борщевик, к тому же даже и по нему особо не загуляешь: только к юго-востоку небольшой прогал между деревьями. Путь сквозь борщевик прокладывался методом “карточного домика”: наступаешь на стебель близко к корню, растение наклоняется и нагибает соседние растения, появляется возможность наступить и на них и т.д. Метод позволяет прокладывать дорогу сквозь жгучие растения, не рискуя коснуться их руками или лицом. Увы, добыча оказалась не слишком богатой:
Впрочем, это всё равно намного больше того, что я смог найти ранее в интернете. Пусть по этому виду трудно оценить эстетические достоинства архитектуры, зато можно попытаться угадать основные идеи архитектора. Увы, только угадать. Потому что, в то время как верхняя часть храма сохранилась практически полностью, нижняя представляет собой совершеннейшую руину. Довольно необычную. Сохранились все 8 колонн, по 4 с каждой стороны, однако от антаблемента не осталось почти ничего. Только одна деревянная доска архитрава, небольшие кирпичные фрагменты над крайними колоннами и металлические связи.
Не сразу можно понять и внешнее строение перехода от четверика к восьмерику. У большинства чухлоциссистских храмов оно представляло собой систему ступеней-цоколей, с четырёх сторон охваченных щипцами фронтонов. При этом портик чаще всего состоял из пилястр или, в “особо шикарных” случаях, из почти вплотную приставленных к четверику колонн. В Троицком вынос коллонн весьма велик, переход от 4ка к 8ку - невероятно высок и крут, трудно представить себе 4-щипцовую чехлоциссистскую конструкцию, которая “вытянула” бы подобный “экстрим”. Впрочем, её тут скорее всего никогда и не было. Как и кирпичных фронтонов вообще. Если бы он рухнули, у подножия храма всё было бы завалено кирпичами. К тому же если они рухнули, почему боковые кирпичные стенки карниза (те, что над крайними колоннами) остались целы-невредимы? Видимо, фронтоны были деревянными и давно сгнили. Осталась только балка архитрава, поддерживаемая снизу металлической связью и, возможно, остатки одной из поперечных балок фронтона.
Деревянный фронтон над каменными колоннами - решение довольно странное. Обеспечить гармоничный вид подобной конструкции очень нелегко. Заметной экономии на стоимости материалов это тоже дать не могло. Так в чём смысл? Чтобы его обнаружить, следует внимательно вглядеться в наружную поверхность свода четверика. Она только на первый взгляд кажется беспорядочной грудой кирпичей. На самом деле, кирпичный свод не так уж и сильно пострадал от времени. Просто он, судя повсему, изначально и не предназначался для глаз, будучи скрыт металлической кровлей. Неплохо сохранившиеся ступенчатые выступы, вероятно, служили опорой для её деревянных стропил. Кажется, сохранилась даже одна из таких стропил, застряв между выступами кирпичей. Она сильно пострадала от времени, однако криволинейная форма неплохо читается и сегодня.
Криволинейная кровля свода четверика в практике чухлоциссизма не уникальна. Таковая присутствует на храме села Туровского. Но в Туровком портик каменный. Впрочем, он состоит из не отделённых от четверика полуколонн, в то время как в Троицком - полные колонны, да ещё с приличным выносом. Вероятно, строителям пришла в голову идея: если уж всё равно нужно сооружать масштабную стропильную конструкцию вокруг свода, почему бы не интегрировать в неё стропильную конструкцию двускатной крыши над колоннами (сиречь фронтона)? Технологически такое решение было, надо думать, вполне оправданным.
К сожалению, значимых остатков самой кровли мне обнаружить не удалось. Один ржавый кусок слева над южным фронтоном вроде есть, но по нему трудно о чём-нибудь судить . Нет никакого железа и у подножия храма. Исчезновение кровли четверика тем более странно, что кровля венчающего восьмерика сохранилась очень неплохо. Единственно что мне приходит в голову по этому поводу - что некогда этот металл был с четверика снят. Либо колхозу понадобился, либо алкашам во времена перестройки. Тогда, бывало, даже и колокола в металлолом сдавали. Кровля четверика куда более лёгкая добыча - не требует ни богатырских усилий, ни альпинистских навыков.
Если мои предположения относительно конструкции храма верны, то в Троицком имело место быть чрезвычайно интересное и оригинальное сооружение. Увы, оценить его достоинства воочию мы вряд ли когда-нибудь сможем. Но вероятно они были весьма велики. В пользу этого говорит качество архитектуры неплохо сохранившегося восьмерика. Его пятиглавие безусловно относится к числу лучших образцов чухлоциссизма наряду с пятиглавиями Покрова-Пемы, Николы на Быстрых, Николы-Острова и Чмутова.
Что касается принадлежности храма к чухлоциссизму, она изначально не вызывала у меня никакого сомнения. Личное посещение позволило обнаружить ещё один характерный чухлоциссистский признак, на прежних фотографиях не просматривавшийся - парные полуколонны на малых гранях восьмерика.
Я очень жалею, что не попытался прорваться сквозь борщевик на восток дабы исследовать снаружи густо заросшую апсиду. Честно говоря, я про неё просто забыл. Все внимание было сосредоточено на четверике, на том, как сделать его фотографии информативнее. Ну, может быть как-нибудь в другой раз, и лучше когда все эти берёзы будут стоять голыми. Впрочем, я не обольщаюсь. Их там столько, что даже и одних веток хватит для “хорошей жизни”.
Весь альбом с фотографиями Троицкого здесь
Троицкое - это распространённый ныне в России тип “ненаселённого пункта”. Вроде пара домов выглядит “живыми”, но ни людей, ни даже собак мы за время нашего визита не увидали. Зато колокольню церкви видать сразу за зарослями борщевика.
Хорошо хоть дорога к храму не заросла этой гадостью,
читать дальше
и по ней можно относительно комфортно дойти до самого памятника, взирая на бескрайние костромские дали
И вот, наконец, перед нами тропка, ведущая непосредственно к храму. Почти без борщевика.
Колокольня просматривается прекрасно (она не слишком интересна), а вот сам храм - ну прямо как на фотографии, выложенной в интернете, и даже хуже. Только самый верх.
И тут до меняя начинает доходить, почему предыдущие витязи не одолели дракона. Дело в том, что храм с трёх сторон окружён близкорастущими высокими деревьями, а с четвёртой - колокольней и деревьями пусть не столь высоекими, зато растущими внутри храма и даже непосредственно на нём самом. Обойти с юга и попытаться найти брешь в деревьях? Отличная идея, вот только придётся продираться сквозь девственные заросли борщевика высотой с человеческий рост. Да и найдётся ли брешь? Что-то она как-то не угадывается. Обходить с севера вообще нет смысла. Потому что против солнца, да и там вообще какой-то непролазный лес. Единственная возможность - зайти внутрь храма и уже оттуда попытаться прорваться “на какую-нибудь фотосессию”.
Первое, что встречается на пути, - традиционный вид “колодца” разорённой колокольни. В данном случе, колодец ещё не совсем пуст
За колокольней следует трапезная, над которой время поработало весьма прихотливо. Редкий случай, когда центральный пролёт уцелел, а боковые своды почти полностью разрушились, и через дыры в них тянутся к небу ветви рябин.
Образ на редкость романтичный, напоминает какой-то парковый грот.
Далее - основной объём храма. Он особого впечатления не производит.
Всё тривиально, как избушка в три окна. Даже фирменный чухлоциссистский неравносторонний воcьмерик не придаёт внутреннему пространству яркой индивидуальности. Да и архитектурной гармонией тут не пахнет.
Площадь помещения крайне невелика, при этом снаружи храм выглядит весьма внушительно. Секрет обмана - крутой, высокий и массивный переход от четверика к восьмерику и относительно большой размер самого восьмерика. В результате выигрывает внешний вид здания и проигрывает - внутренний. Внушительный свод четверика давит на зрителя и визуально отсекает светлый восьмерик, который воспринимается только при задранной голове. Конструктивное решение свода просто и наглядно: лотки малых граней восьмерика покоятся на миниатюрных тромпах, лотки больших граней - непосредственно на стенах. В более изысканных чухлоциссистских храмах чётко выраженных границ между лотками нет, отверстие в своде имеет овальную форму.
Последний элемент внутреннего пространства храма - апсида.
Она довольно обширна и свод её неплохо сохранился, несмотря на то что служит “кашпо” для растущих снаружи деревьев, корни которых украшают стены:
На одним из окон апсиды видны остатки росписей
Впрочем, единственный прилично сохранившийся фрагмент росписи расположен не в апсиде, а на одном из окон основного объёма
Он позволяет предположить, что росписи в храме были довольно высокого качества и должны были производить сильное впечатление на зрителя.
После осмотра интерьера предстояло наконец главное: прорваться на юг и рассмотреть храм снаружи. Стоило мне высунуть нос сквозь проём утраченной двери, как стало ясно: предстоит не слишком приятная прогулка. Сплошной борщевик, к тому же даже и по нему особо не загуляешь: только к юго-востоку небольшой прогал между деревьями. Путь сквозь борщевик прокладывался методом “карточного домика”: наступаешь на стебель близко к корню, растение наклоняется и нагибает соседние растения, появляется возможность наступить и на них и т.д. Метод позволяет прокладывать дорогу сквозь жгучие растения, не рискуя коснуться их руками или лицом. Увы, добыча оказалась не слишком богатой:
Впрочем, это всё равно намного больше того, что я смог найти ранее в интернете. Пусть по этому виду трудно оценить эстетические достоинства архитектуры, зато можно попытаться угадать основные идеи архитектора. Увы, только угадать. Потому что, в то время как верхняя часть храма сохранилась практически полностью, нижняя представляет собой совершеннейшую руину. Довольно необычную. Сохранились все 8 колонн, по 4 с каждой стороны, однако от антаблемента не осталось почти ничего. Только одна деревянная доска архитрава, небольшие кирпичные фрагменты над крайними колоннами и металлические связи.
Не сразу можно понять и внешнее строение перехода от четверика к восьмерику. У большинства чухлоциссистских храмов оно представляло собой систему ступеней-цоколей, с четырёх сторон охваченных щипцами фронтонов. При этом портик чаще всего состоял из пилястр или, в “особо шикарных” случаях, из почти вплотную приставленных к четверику колонн. В Троицком вынос коллонн весьма велик, переход от 4ка к 8ку - невероятно высок и крут, трудно представить себе 4-щипцовую чехлоциссистскую конструкцию, которая “вытянула” бы подобный “экстрим”. Впрочем, её тут скорее всего никогда и не было. Как и кирпичных фронтонов вообще. Если бы он рухнули, у подножия храма всё было бы завалено кирпичами. К тому же если они рухнули, почему боковые кирпичные стенки карниза (те, что над крайними колоннами) остались целы-невредимы? Видимо, фронтоны были деревянными и давно сгнили. Осталась только балка архитрава, поддерживаемая снизу металлической связью и, возможно, остатки одной из поперечных балок фронтона.
Деревянный фронтон над каменными колоннами - решение довольно странное. Обеспечить гармоничный вид подобной конструкции очень нелегко. Заметной экономии на стоимости материалов это тоже дать не могло. Так в чём смысл? Чтобы его обнаружить, следует внимательно вглядеться в наружную поверхность свода четверика. Она только на первый взгляд кажется беспорядочной грудой кирпичей. На самом деле, кирпичный свод не так уж и сильно пострадал от времени. Просто он, судя повсему, изначально и не предназначался для глаз, будучи скрыт металлической кровлей. Неплохо сохранившиеся ступенчатые выступы, вероятно, служили опорой для её деревянных стропил. Кажется, сохранилась даже одна из таких стропил, застряв между выступами кирпичей. Она сильно пострадала от времени, однако криволинейная форма неплохо читается и сегодня.
Криволинейная кровля свода четверика в практике чухлоциссизма не уникальна. Таковая присутствует на храме села Туровского. Но в Туровком портик каменный. Впрочем, он состоит из не отделённых от четверика полуколонн, в то время как в Троицком - полные колонны, да ещё с приличным выносом. Вероятно, строителям пришла в голову идея: если уж всё равно нужно сооружать масштабную стропильную конструкцию вокруг свода, почему бы не интегрировать в неё стропильную конструкцию двускатной крыши над колоннами (сиречь фронтона)? Технологически такое решение было, надо думать, вполне оправданным.
К сожалению, значимых остатков самой кровли мне обнаружить не удалось. Один ржавый кусок слева над южным фронтоном вроде есть, но по нему трудно о чём-нибудь судить . Нет никакого железа и у подножия храма. Исчезновение кровли четверика тем более странно, что кровля венчающего восьмерика сохранилась очень неплохо. Единственно что мне приходит в голову по этому поводу - что некогда этот металл был с четверика снят. Либо колхозу понадобился, либо алкашам во времена перестройки. Тогда, бывало, даже и колокола в металлолом сдавали. Кровля четверика куда более лёгкая добыча - не требует ни богатырских усилий, ни альпинистских навыков.
Если мои предположения относительно конструкции храма верны, то в Троицком имело место быть чрезвычайно интересное и оригинальное сооружение. Увы, оценить его достоинства воочию мы вряд ли когда-нибудь сможем. Но вероятно они были весьма велики. В пользу этого говорит качество архитектуры неплохо сохранившегося восьмерика. Его пятиглавие безусловно относится к числу лучших образцов чухлоциссизма наряду с пятиглавиями Покрова-Пемы, Николы на Быстрых, Николы-Острова и Чмутова.
Что касается принадлежности храма к чухлоциссизму, она изначально не вызывала у меня никакого сомнения. Личное посещение позволило обнаружить ещё один характерный чухлоциссистский признак, на прежних фотографиях не просматривавшийся - парные полуколонны на малых гранях восьмерика.
Я очень жалею, что не попытался прорваться сквозь борщевик на восток дабы исследовать снаружи густо заросшую апсиду. Честно говоря, я про неё просто забыл. Все внимание было сосредоточено на четверике, на том, как сделать его фотографии информативнее. Ну, может быть как-нибудь в другой раз, и лучше когда все эти берёзы будут стоять голыми. Впрочем, я не обольщаюсь. Их там столько, что даже и одних веток хватит для “хорошей жизни”.
Весь альбом с фотографиями Троицкого здесь