Написано в январе
Чем мы не насладимся - так это зимой,
Крепкой и свежей, как сахарные уста.
Жизнь нас зато порадует дикой хурмой,
Выпроставшей монисто из-под моста.
Плавно поехал вбок поворотный круг,
Вновь натянулась дорожная бечева
И увлекла за собой туннель, виадук,
Гроздья шаров запоздалого Рождества.
Где горизонт пока окропил краплак,
Скатерть-дорожку, железное полотно
Сажей и жженой пробкой замажет мрак
И облака и скалы сольет в одно.
В черном оконном зеркале - посмотри:
Губы шевелятся - ропот или мольба?
Долгие насыпи, надолбы, пустыри.
Эту морщинку надо бы прочь со лба.
Где-то земля тридесятая: гладкий наст,
Сладкий зефир и безумный глазурный снег.
На сортировочной станции встретят нас,
Отсортируют, расцепят, - и снова в бег.
Прежде чем, в гравий проваливаясь, пойти,
Ну же, в последний раз в объектив взгляни.
Пусть нам уже не свидеться в этом пути,
Боже, храни попутчиков, где бы ни.
Ветром опухшие веки ополоснув,
Поворочусь - на собственный путь успеть.
Самая острая боль - пока не усну.
Завтра полегче, лишь бы перетерпеть.
Что же нас здесь утешит и утишит?
Белой испарины инея беглая дрожь,
Хвойная ветвь можжевельника, мшистый самшит, -
Замшевой южной зимы неуклюжая ложь.
Тронется завтра со скрежетом новый день.
Мы размежеваны, ты перешел рубеж.
Где же ты, где же ты, где же ты, где ж ты, где?
Где же ты, где же ты, где же ты, где ж ты, где ж?
Крепкой и свежей, как сахарные уста.
Жизнь нас зато порадует дикой хурмой,
Выпроставшей монисто из-под моста.
Плавно поехал вбок поворотный круг,
Вновь натянулась дорожная бечева
И увлекла за собой туннель, виадук,
Гроздья шаров запоздалого Рождества.
Где горизонт пока окропил краплак,
Скатерть-дорожку, железное полотно
Сажей и жженой пробкой замажет мрак
И облака и скалы сольет в одно.
В черном оконном зеркале - посмотри:
Губы шевелятся - ропот или мольба?
Долгие насыпи, надолбы, пустыри.
Эту морщинку надо бы прочь со лба.
Где-то земля тридесятая: гладкий наст,
Сладкий зефир и безумный глазурный снег.
На сортировочной станции встретят нас,
Отсортируют, расцепят, - и снова в бег.
Прежде чем, в гравий проваливаясь, пойти,
Ну же, в последний раз в объектив взгляни.
Пусть нам уже не свидеться в этом пути,
Боже, храни попутчиков, где бы ни.
Ветром опухшие веки ополоснув,
Поворочусь - на собственный путь успеть.
Самая острая боль - пока не усну.
Завтра полегче, лишь бы перетерпеть.
Что же нас здесь утешит и утишит?
Белой испарины инея беглая дрожь,
Хвойная ветвь можжевельника, мшистый самшит, -
Замшевой южной зимы неуклюжая ложь.
Тронется завтра со скрежетом новый день.
Мы размежеваны, ты перешел рубеж.
Где же ты, где же ты, где же ты, где ж ты, где?
Где же ты, где же ты, где же ты, где ж ты, где ж?