в углу. Ночь после этого не спишь и думаешь, почему это одновременно и правда, и не правда? К утру понимаешь, что режиссёр при всем своём таланте и чутье непоправимо застрял в девяностых. Герои говорят, думают, поступают, одеваются, празднуют и убивают как в девяностых... Таким же тормозным образом снят, кстати, и «Географ глобус пропил». Почему талантливые люди так легко застревают в прошлом? Потому, что там больше ада, а значит, больше подпитки для личного авторского посттравматического стресса. Хотя, конечно, и в этих портретах узнАют себя нынешние глава управы, главный мент, главный пожарник, главный врач и особенно главный ЖКХашник. УзнАют, но они всё равно уже другие - двадцать лет сняли с них жирную стружку. Бросилось в глаза, что если в мужиках, кроме отца и сына, и появляется что-то человеческое, даже в конченых ворах перед дулом пистолета и профессиональных убийцах, наставивших на них это дуло, то с бабами в фильме полная катастрофа. Все бабы там - распоследние твари совершенно одного разлива, несмотря на то, что одна управляет городом, а другая моет полы. Эдакие мелкие грызуны с женскими половыми признаками. Не любит режиссер женщин, считает, что мужики в Кущевках имеют шанс стать людьми, а бабы только неприятным приложением к ним. Финал вообще обесценивает весь фильм. «Финал "Дурака" - это квинтэссенция такого взгляда. У меня был более оптимистичный финал. И я от него отказался. Я не смог найти в себе основания, чтобы главный герой остался жив…» - говорит в интервью режиссёр. Словно он не искусством занимается, отличительная особенность которого наличие катарсиса, а гонит публицистическую чернуху. Каждый раз в в ответ на вопрос, почему им не по плечу катарсис, почему они вместо катарсиса трясут трупами, вспоминаешь, что катарсис, это оргазм искусства. Но какого оргазма ждать от поколения, маркирующего свой жанр как чернушную импотенцию? И потому последние кадры отзываются внутри не ощущением « эй, дураки, давайте объединяться», а ощущением «эх, режиссер, не дотянул…» Смотреть фильм надо обязательно, но непременно помнить при этом, что автор приглашает нас в безумие девяностых.