Я редко сильно меняю изначальный текст. Но тут уже пришлось, потому что я, если честно, попросту уснула, не дописав. Прямо с ручкой в руке. Да, я держу тетрадь рядом и пишу в кровати, так как именно перед сном меня чаще всего "накрывает".
Захвачен мой город,
сломали цветы моих предков.
Каштаны уже не цветут,
и редко
тут слышен смех.
Кто голос подаст -
тот один против всех.
Это странное дело - толпа.
Под землёю моею есть пласт
из металла,
из самых тяжёлых пород
наших усталых сердец.
Благослови, отец!
Я сегодня достал копьё,
я извлёк из-под грунта сталь.
Мне не жаль,
что вернуться нельзя.
Я устал от всех тех обезьян,
что кричат и ликуют -
о да, новый вождь!
Пусть будет вечным дождь.
Всё равно ведь не стало дома.
Я надеваю плащ
и иду в толпу.
Где ты, мой милый враг?
Я ведь жду
и уже не могу
удержать свой трепет.
Достаю копьё из земной коры.
Обезьяны ждут, открывая рты,
и тихонько слушают до поры,
что им скажет новый -
святой! -
командир.
Я сниму мундир,
посажу цветы
(пусть растут, пока меня нет).
и пойду в этот дождь,
в этот льющийся бред -
не с намереньем заржаветь,
но с желанием жить по правде.
Где ты, мой старый враг?
На старте
не должно герою пасть.
Что же, и я не герой!
Я - дровосек.
Железный…
И на высшую власть
да на суд высокий
отдам свою участь.
Ржаветь?
Любить?
Я ушёл, совершенно не мучась,
с разрешеньем идти,
с шерстяным плащом.
Из земли вырастают копья…
И железное ноет плечо
в ожидании долгих ливней.
В ожидании новой беды.
Будет день.
Прояснится небо.
Я - весь в рыжем,
каштаны - в цвету.
Дождь закончился,
город - дышит…
По полям золотым бреду
с добрым старым своим врагом.
Нам вдвоём
никогда в этой жизни
не было так легко.