Иран в интерьере "Арабской весны"
Владимир Ахмедов
Иран в интерьере «арабской весны» Развитие революционного движения в Арабском мире, начавшееся в декабре 2010 года и получившее мощное продолжение в 2011 году оказало прямое воздействие на ход событий на всем Ближнем Востоке и изменило сложившийся баланс сил в регионе. События «арабской весны» затронули не только арабские страны, но и региональные державы, прежде всего Турцию и Иран, оказавшись, непосредственно связаны с их ролью в Ближневосточном регионе.
На начальном этапе «арабской весны» в Иране в целом позитивно были встречены революционные события в арабских государствах. В Тегеране прошли многотысячные митинги и демонстрации в поддержку арабских революционных движений, на которых выступили рахбар Али Хоменеи и президент М. Ахмединежад. Складывавшаяся в регионе обстановка, по мнению иранских руководителей, способствовала осуществлению далеко идущих внутренних и внешнеполитических планов Тегерана. В Иране полагали, что свержение недружественных ИРИ арабских режимов укрепит позиции ИРИ на Ближнем Востоке и отвлечет внимание Запада от иранской ядерной программы. С самого начала арабских событий иранское руководство с целью сплочения и мобилизации масс пыталось представить арабские революционные движения как продолжение иранской исламской революции 1979 года, чтобы подчеркнуть верность избранного властью политического курса и избежать новых внутренних потрясений. Эти надежды подкреплялись изменением позиций нового руководства крупнейшей арабской страны - Египта по отношению к Ирану. ИРИ всегда стремилась нормализовать отношения с Египтом. В течение более 30 лет после исламской революции ирано-египетские отношения носили в основном враждебный характер. Новые власти революционного Египта, озабоченные безопасностью и стратегическими интересами своей страны, пытались вернуть Египту прежнюю лидирующую роль на Ближнем Востоке, которая существенно ослабла в период правления Х. Мубарака. В качестве новых принципов внешней политики революционного Египта были продекларированы независимость, отказ от участия в каких-либо блоках и пересмотр характера прежних отношений со многими странами и в частности с Ираном. В первой декаде апреля 2011 года новый министр иностранных дел АРЕ Набиль аль-Араби принял в МИД АРЕ главу бюро защиты интересов ИРИ в Каире Моджтаба Амани. В ходе встречи аль-Араби заявил, что контакты между Каиром и Тегераном по нормализации отношений продолжатся. Он также принял приглашение главы МИД ИРИ посетить Иран. Кроме Стали меняться подходы Каира к союзным ИРИ ливанской «Хизбалле» и палестинскому «ХАМАС». Каир разрешил лидерам «ХАМАС» в Газе выезжать через Каир в другие страны, что раньше было невозможно. При Х. Мубараке для «ХАМАС» выезд с территории Газы был заблокирован. Военный Совет Египта предоставил разрешение на проход через Суэцкий канал иранским военным кораблям в сирийский порт Латакию, несмотря на протесты США и Израиля. Изменился тон официальной египетской риторики в отношении ливанской «Хизбаллы» и ее союзников в Ливане с непримиримого и жесткого на более спокойный и нейтральный. Сократились связи с движением «14 марта» во главе с С. Харири, направленным против Ирана и Сирии. Нормализация ирано-египетских отношений была особенно важна для Ирана. Она означала не только отход Каира от лагеря «умеренных» арабских стран, созданного США против Ирана, Сирии, «Хизбаллы» и «ХАМАС», но и то, что внешняя политик ИРИ в арабском мире получила дополнительные признание и легализацию. Этот создавало серьезную брешь в политике антииранской мобилизации арабских стран, которую проводили монархии Персидского залива, что нередко обостряло конфессиональные противоречия на Ближнем Востоке и вело к расколу региона на два лагеря суннитский и шиитский. В тоже время на пути нормализации ирано-египетских отношений оставалось немало преград. Это, прежде всего, проблемы ближневосточного урегулирования, ядерная программа Тегерана, безопасность в Персидском заливе и другие. В Египте по разному относились к Ирану и его стремлению наладить отношения с Каиром. Однако указанные перемены в отношении Египта к ИРИ позволили Тегерану получить хороших союзников в новых властных структурах Египта, прежде всего в структурах законодательной и исполнительной власти. Глава бюро по защите интересов ИРИ в Каире сделал заявления о готовности Ирана оказать масштабную экономическую и финансовую поддержку Египту.
События на Бахрейне явились для Ирана первым неприятным сюрпризом «арабской весны». На Бахрейне против правящего суннитского режима выступили шииты, составлявшие большинство населения страны. События на Бахрейне приобрели характер конфессиональных противоречий. Во многом это было связано не столько с внутренним фактором, сколько с вмешательством внешних сил и прежде всего Ирана и Саудовской Аравии. Сочувственное отношение Ирана к протестному движению на Бахрейне натолкнулось на скоординированные военные действия ССАГПЗ в составе войск Саудовской Аравии и Омана. Для иранских руководителей вмешательство арабских войск было неожиданно. Иран полагал, что внутренние разногласия среди членов Союза помешают им выступить столь решительно с единой позицией. Тегеран резко осудил вмешательство арабских стран в бахрейнские дела. Президент ИРИ М. Ахмединежад даже потребовал от КСА извиниться за военное вмешательство на Бахрейне. Иран явно недооценил тот факт, что арабы считают Бахрейн исключительной зоной своего влияния. Отношения между Эр-Риядом и Тегераном серьезно осложнились. Иран подвергся жесткой критике со стороны лидеров ССАГПЗ и стал объектом прямых обвинений в причастности к бахрейнским событиям. Арабские монархии опасались, что Иран может воспользоваться их потенциальной слабостью в результате развития арабских революционных движений и использовать это обстоятельство для укрепления своих позиций в регионе. Процесс идущих изменений в арабских странах нельзя рассматривать в отрыве от результата постоянной конфронтации между ИРИ и арабскими монархиями Персидского залива, с одной стороны и между Ираном и Западом, с другой. Государства Персидского Залива пытались избежать каких-либо революционных изменений внутри своих стран под воздействием происходивших в арабском мире событий и сохранить прежний порядок правления. Это свидетельствовало об ограниченности видения арабскими монархиями стратегических перспектив в условиях быстрой трансформации политических процессов в регионе. Показателем озабоченности государств Персидского залива защитой правящих в них режимов в связи с арабскими движениями являлся тот факт, что они, не колеблясь, поддержали жесткие санкции и военное вмешательство западных стран в Ливии, в обмен на признание их права на вмешательство в дела Бахрейна.
Начавшиеся 15 марта 2011 г революционные события в Сирии стали и являются самым тяжелым испытанием для внешней политики ИРИ в отстаивании своих завоеваний на Ближнем Востоке. Иран за последние два десятилетия превратился в одну из влиятельных держав в регионе и он, конечно, не хочет, чтобы произошедшие перемены отрицательно сказались на его роли в ближневосточных делах. В результате военно-политического, экономического, стратегического союза с Сирией Ирану удалось сорвать формирование США единого арабского фронта против ИРИ. Дамаск служил проводником политики Ирана в Ливане. Президент ИРИ М. Ахмединежад не скрывал, что впервые с VII века Иран получил возможность серьезно укрепить свои позиции в Средиземноморье в результате усиления своего влияния в Сирии и Ливане. Но по мере развития революционных событий в Сирии, направленных против существующего в САР режима, Тегеран уже не мог рассчитывать на прежний уровень поддержки Дамаском своих интересов в регионе. Показательным в этой связи стала поддержка сирийским правительством, вопреки отношениям с Ираном, военной операции стран Персидского залива на Бахрейне, что продемонстрировало всю степень остроты расколов прежних союзов в регионе. К тому же с учетом сирийских событий многие политические силы Ливана начали менять свое отношение к Ирану. Иран также опасался, что смена режима в Сирии может отрезать ему пути оказания помощи ливанской «Хизбалле», а также отрицательно сказаться на его позициях в Ираке. Более того, под влиянием США такие страны как Турция и Египет начали пересматривать прежний характер связей с Ираном, в связи с поддержанными Тегераном жесткими действиями сирийского режима в отношении своего народа. Более того в начале марта 2012 года «ХАМАС», который пользовался поддержкой Ирана, отказался помогать Тегерану в случае войны с Израилем и занял сторону арабских монархий в отношении событий в Сирии. В то время как шиитский Иран поддерживает близкий к нему алавитский режим Асада, «ХАМАС», исповедующий суннизм, стоит на стороне противников сирийского режима, особенно после его жестких расправ с местным населением. Это вызвало критику со стороны Тегерана. Иран даже был вынужден пригрозить «ХАМАС» лишить его финансовой помощи, которая составляла 23 млн. долларов США в месяц. Однако, в последствие, Иран стал пересматривать принятые решения и предпринял ряд шагов, чтобы вернуть на свою сторону «ХАМАС». (продолжение следует)
Статья подготовлена совместно с Л.М. Кулагиной.
Иран в интерьере «арабской весны» Развитие революционного движения в Арабском мире, начавшееся в декабре 2010 года и получившее мощное продолжение в 2011 году оказало прямое воздействие на ход событий на всем Ближнем Востоке и изменило сложившийся баланс сил в регионе. События «арабской весны» затронули не только арабские страны, но и региональные державы, прежде всего Турцию и Иран, оказавшись, непосредственно связаны с их ролью в Ближневосточном регионе.
На начальном этапе «арабской весны» в Иране в целом позитивно были встречены революционные события в арабских государствах. В Тегеране прошли многотысячные митинги и демонстрации в поддержку арабских революционных движений, на которых выступили рахбар Али Хоменеи и президент М. Ахмединежад. Складывавшаяся в регионе обстановка, по мнению иранских руководителей, способствовала осуществлению далеко идущих внутренних и внешнеполитических планов Тегерана. В Иране полагали, что свержение недружественных ИРИ арабских режимов укрепит позиции ИРИ на Ближнем Востоке и отвлечет внимание Запада от иранской ядерной программы. С самого начала арабских событий иранское руководство с целью сплочения и мобилизации масс пыталось представить арабские революционные движения как продолжение иранской исламской революции 1979 года, чтобы подчеркнуть верность избранного властью политического курса и избежать новых внутренних потрясений. Эти надежды подкреплялись изменением позиций нового руководства крупнейшей арабской страны - Египта по отношению к Ирану. ИРИ всегда стремилась нормализовать отношения с Египтом. В течение более 30 лет после исламской революции ирано-египетские отношения носили в основном враждебный характер. Новые власти революционного Египта, озабоченные безопасностью и стратегическими интересами своей страны, пытались вернуть Египту прежнюю лидирующую роль на Ближнем Востоке, которая существенно ослабла в период правления Х. Мубарака. В качестве новых принципов внешней политики революционного Египта были продекларированы независимость, отказ от участия в каких-либо блоках и пересмотр характера прежних отношений со многими странами и в частности с Ираном. В первой декаде апреля 2011 года новый министр иностранных дел АРЕ Набиль аль-Араби принял в МИД АРЕ главу бюро защиты интересов ИРИ в Каире Моджтаба Амани. В ходе встречи аль-Араби заявил, что контакты между Каиром и Тегераном по нормализации отношений продолжатся. Он также принял приглашение главы МИД ИРИ посетить Иран. Кроме Стали меняться подходы Каира к союзным ИРИ ливанской «Хизбалле» и палестинскому «ХАМАС». Каир разрешил лидерам «ХАМАС» в Газе выезжать через Каир в другие страны, что раньше было невозможно. При Х. Мубараке для «ХАМАС» выезд с территории Газы был заблокирован. Военный Совет Египта предоставил разрешение на проход через Суэцкий канал иранским военным кораблям в сирийский порт Латакию, несмотря на протесты США и Израиля. Изменился тон официальной египетской риторики в отношении ливанской «Хизбаллы» и ее союзников в Ливане с непримиримого и жесткого на более спокойный и нейтральный. Сократились связи с движением «14 марта» во главе с С. Харири, направленным против Ирана и Сирии. Нормализация ирано-египетских отношений была особенно важна для Ирана. Она означала не только отход Каира от лагеря «умеренных» арабских стран, созданного США против Ирана, Сирии, «Хизбаллы» и «ХАМАС», но и то, что внешняя политик ИРИ в арабском мире получила дополнительные признание и легализацию. Этот создавало серьезную брешь в политике антииранской мобилизации арабских стран, которую проводили монархии Персидского залива, что нередко обостряло конфессиональные противоречия на Ближнем Востоке и вело к расколу региона на два лагеря суннитский и шиитский. В тоже время на пути нормализации ирано-египетских отношений оставалось немало преград. Это, прежде всего, проблемы ближневосточного урегулирования, ядерная программа Тегерана, безопасность в Персидском заливе и другие. В Египте по разному относились к Ирану и его стремлению наладить отношения с Каиром. Однако указанные перемены в отношении Египта к ИРИ позволили Тегерану получить хороших союзников в новых властных структурах Египта, прежде всего в структурах законодательной и исполнительной власти. Глава бюро по защите интересов ИРИ в Каире сделал заявления о готовности Ирана оказать масштабную экономическую и финансовую поддержку Египту.
События на Бахрейне явились для Ирана первым неприятным сюрпризом «арабской весны». На Бахрейне против правящего суннитского режима выступили шииты, составлявшие большинство населения страны. События на Бахрейне приобрели характер конфессиональных противоречий. Во многом это было связано не столько с внутренним фактором, сколько с вмешательством внешних сил и прежде всего Ирана и Саудовской Аравии. Сочувственное отношение Ирана к протестному движению на Бахрейне натолкнулось на скоординированные военные действия ССАГПЗ в составе войск Саудовской Аравии и Омана. Для иранских руководителей вмешательство арабских войск было неожиданно. Иран полагал, что внутренние разногласия среди членов Союза помешают им выступить столь решительно с единой позицией. Тегеран резко осудил вмешательство арабских стран в бахрейнские дела. Президент ИРИ М. Ахмединежад даже потребовал от КСА извиниться за военное вмешательство на Бахрейне. Иран явно недооценил тот факт, что арабы считают Бахрейн исключительной зоной своего влияния. Отношения между Эр-Риядом и Тегераном серьезно осложнились. Иран подвергся жесткой критике со стороны лидеров ССАГПЗ и стал объектом прямых обвинений в причастности к бахрейнским событиям. Арабские монархии опасались, что Иран может воспользоваться их потенциальной слабостью в результате развития арабских революционных движений и использовать это обстоятельство для укрепления своих позиций в регионе. Процесс идущих изменений в арабских странах нельзя рассматривать в отрыве от результата постоянной конфронтации между ИРИ и арабскими монархиями Персидского залива, с одной стороны и между Ираном и Западом, с другой. Государства Персидского Залива пытались избежать каких-либо революционных изменений внутри своих стран под воздействием происходивших в арабском мире событий и сохранить прежний порядок правления. Это свидетельствовало об ограниченности видения арабскими монархиями стратегических перспектив в условиях быстрой трансформации политических процессов в регионе. Показателем озабоченности государств Персидского залива защитой правящих в них режимов в связи с арабскими движениями являлся тот факт, что они, не колеблясь, поддержали жесткие санкции и военное вмешательство западных стран в Ливии, в обмен на признание их права на вмешательство в дела Бахрейна.
Начавшиеся 15 марта 2011 г революционные события в Сирии стали и являются самым тяжелым испытанием для внешней политики ИРИ в отстаивании своих завоеваний на Ближнем Востоке. Иран за последние два десятилетия превратился в одну из влиятельных держав в регионе и он, конечно, не хочет, чтобы произошедшие перемены отрицательно сказались на его роли в ближневосточных делах. В результате военно-политического, экономического, стратегического союза с Сирией Ирану удалось сорвать формирование США единого арабского фронта против ИРИ. Дамаск служил проводником политики Ирана в Ливане. Президент ИРИ М. Ахмединежад не скрывал, что впервые с VII века Иран получил возможность серьезно укрепить свои позиции в Средиземноморье в результате усиления своего влияния в Сирии и Ливане. Но по мере развития революционных событий в Сирии, направленных против существующего в САР режима, Тегеран уже не мог рассчитывать на прежний уровень поддержки Дамаском своих интересов в регионе. Показательным в этой связи стала поддержка сирийским правительством, вопреки отношениям с Ираном, военной операции стран Персидского залива на Бахрейне, что продемонстрировало всю степень остроты расколов прежних союзов в регионе. К тому же с учетом сирийских событий многие политические силы Ливана начали менять свое отношение к Ирану. Иран также опасался, что смена режима в Сирии может отрезать ему пути оказания помощи ливанской «Хизбалле», а также отрицательно сказаться на его позициях в Ираке. Более того, под влиянием США такие страны как Турция и Египет начали пересматривать прежний характер связей с Ираном, в связи с поддержанными Тегераном жесткими действиями сирийского режима в отношении своего народа. Более того в начале марта 2012 года «ХАМАС», который пользовался поддержкой Ирана, отказался помогать Тегерану в случае войны с Израилем и занял сторону арабских монархий в отношении событий в Сирии. В то время как шиитский Иран поддерживает близкий к нему алавитский режим Асада, «ХАМАС», исповедующий суннизм, стоит на стороне противников сирийского режима, особенно после его жестких расправ с местным населением. Это вызвало критику со стороны Тегерана. Иран даже был вынужден пригрозить «ХАМАС» лишить его финансовой помощи, которая составляла 23 млн. долларов США в месяц. Однако, в последствие, Иран стал пересматривать принятые решения и предпринял ряд шагов, чтобы вернуть на свою сторону «ХАМАС». (продолжение следует)
Статья подготовлена совместно с Л.М. Кулагиной.