Игорь Тюленев. Памяти Павла Васильева
Памяти Павла Васильева
Здесь пролетел степной орёл,
Большая раненая птица.
Как молот - русский стих тяжел,
Иль боевая рукавица.
Могли поэта уберечь,
Но не смогли иль не сумели.
Осталась нам степная речь
И псы - живущие доселе.
Кучум скулит исподтишка,
И лает на людей по-лисьи.
Ермак с далёка бережка
Глаза прищуривает рысьи.
Здесь, вынырнув из Иртыша,
Шмыгнула за Урал столица.
Блуждает в ельнике душа
На хвойных лапах, как царица.
То рыжим пеплом зверь мелькнёт,
И промельк отразит водица,
Что вкруг корней петлю совьёт -
Густую синь разрубит птица.
Степную и лесную Русь
Смешала омская криница.
По небу ночи, словно гусь,
Осенний месяц вдаль стремится.
Янтарная блестит слеза
В ладошке девушки Сибири.
Поэта потчуют друзья
Его товарищи меньшие.
Пусть пуля-дура в грудь летит,
Столбы сшибая верстовые.
Россия продолжает жить
И песни слушает степные.
Здесь пролетел степной орёл,
Большая раненая птица.
Как молот - русский стих тяжел,
Иль боевая рукавица.
Могли поэта уберечь,
Но не смогли иль не сумели.
Осталась нам степная речь
И псы - живущие доселе.
Кучум скулит исподтишка,
И лает на людей по-лисьи.
Ермак с далёка бережка
Глаза прищуривает рысьи.
Здесь, вынырнув из Иртыша,
Шмыгнула за Урал столица.
Блуждает в ельнике душа
На хвойных лапах, как царица.
То рыжим пеплом зверь мелькнёт,
И промельк отразит водица,
Что вкруг корней петлю совьёт -
Густую синь разрубит птица.
Степную и лесную Русь
Смешала омская криница.
По небу ночи, словно гусь,
Осенний месяц вдаль стремится.
Янтарная блестит слеза
В ладошке девушки Сибири.
Поэта потчуют друзья
Его товарищи меньшие.
Пусть пуля-дура в грудь летит,
Столбы сшибая верстовые.
Россия продолжает жить
И песни слушает степные.