Светлая и печальная годовщина
«Синие гусары»
1
Раненым медведем
мороз дерёт.
Санки по Фонтанке
летят вперёд.
Полоз остёр -
полосатит снег.
Чьи это там
голоса и смех?
Руку на сердце
своё положа,
я тебе скажу:
Ты не тронь палаша!
Силе такой
становясь поперёк,
ты б хоть других -
не себя - поберёг!
2
Белыми копытами
лёд колотя,
тени по Литейному
дальше летят.
Я тебе отвечу,
друг дорогой,
Гибель не страшная
в петле тугой!
Позорней и гибельней
в рабстве таком
голову выбелив,
стать стариком.
Пора нам состукнуть
клинок о клинок:
в свободу - сердце
моё влюблено.
3
Розовые губы,
витой чубук,
синие гусары -
пытай судьбу!
Вот они, не сгинув,
не умирав,
снова собираются
в номерах.
Скинуты ментики,
ночь глубока,
ну-ка, запеньте-ка
полный бокал!
Нальём и осушим
и станем трезвей:
За Южное братство,
за юных друзей!
4
Глухие гитары,
высокая речь...
Кого им бояться
и что им беречь?
В них страсть закипает,
как в пене стакан:
впервые читаются
строфы «Цыган».
Тени по Литейному
летят назад.
Брови из-под кивера
дворцам грозят.
Кончена беседа,
гони коней,
утро вечера
мудреней.
5
Что ж это,
что ж это,
что ж это за песнь?
Голову на руки
белые свесь.
Тихие гитары,
стыньте, дрожа:
синие гусары
под снегом лежат!
Николай Асеев
1925 г.
Как нам показывает история, богоугодные шпицрутены возвращаются обратно богоугодным динамитом, который немножко рвёт Святое Голштинское Мясо на куски.
1
Раненым медведем
мороз дерёт.
Санки по Фонтанке
летят вперёд.
Полоз остёр -
полосатит снег.
Чьи это там
голоса и смех?
Руку на сердце
своё положа,
я тебе скажу:
Ты не тронь палаша!
Силе такой
становясь поперёк,
ты б хоть других -
не себя - поберёг!
2
Белыми копытами
лёд колотя,
тени по Литейному
дальше летят.
Я тебе отвечу,
друг дорогой,
Гибель не страшная
в петле тугой!
Позорней и гибельней
в рабстве таком
голову выбелив,
стать стариком.
Пора нам состукнуть
клинок о клинок:
в свободу - сердце
моё влюблено.
3
Розовые губы,
витой чубук,
синие гусары -
пытай судьбу!
Вот они, не сгинув,
не умирав,
снова собираются
в номерах.
Скинуты ментики,
ночь глубока,
ну-ка, запеньте-ка
полный бокал!
Нальём и осушим
и станем трезвей:
За Южное братство,
за юных друзей!
4
Глухие гитары,
высокая речь...
Кого им бояться
и что им беречь?
В них страсть закипает,
как в пене стакан:
впервые читаются
строфы «Цыган».
Тени по Литейному
летят назад.
Брови из-под кивера
дворцам грозят.
Кончена беседа,
гони коней,
утро вечера
мудреней.
5
Что ж это,
что ж это,
что ж это за песнь?
Голову на руки
белые свесь.
Тихие гитары,
стыньте, дрожа:
синие гусары
под снегом лежат!
Николай Асеев
1925 г.
Как нам показывает история, богоугодные шпицрутены возвращаются обратно богоугодным динамитом, который немножко рвёт Святое Голштинское Мясо на куски.