Был ли псалмопевец Давид мужеложцем?
Основание поставить такой вопрос дают описания в Еврейской Библии отношений между сыном царя Саула Ионафаном и Давидом во время службы последнего у Саула и последующего изгнания. Эти отношения завязываются после того, как Давид побеждает филистимского богатыря Голиафа и Саул приближает его к себе: «Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его (wayye’ehaḇehu) Ионафан, как свою душу… Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его (bə’ahaḇato), как свою душу. И снял Ионафан верхнюю одежду свою, которая была на нём, и отдал её Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой, и лук свой, и пояс свой» (1 Цар. 18, 1-4). Связь между Давидом и Ионафаном описывается здесь словом ’ahaḇa, которое может означать как любовь, так и дружбу, однако то, что Ионафан полностью обнажается перед Давидом, придаёт этой связи эротический оттенок.
Вскоре успехи Давида вызывают зависть и страх Саула: «И говорил Саул Ионафану, сыну своему, и всем слугам своим, чтобы умертвить Давида; но Ионафан, сын Саула, вожделел Давида весьма (ḥap̄eṣ bədawid mə’od; Септ.: ᾑρεῖτο τὸν Δαυὶδ σφόδρα)» (1 Цар. 19, 1). Глагол ḥap̄eṣ «любить; хотеть, желать» имеет более выраженный эротический смысл, чем ’ahaḇ, почему он и переводится в Септуагинте словом ᾑρεῖτο. Глагол ’ahaḇ Септуагинта переводит словом ἠγάπησε: «И снова Ионафан клялся Давиду своею любовью к нему (bə’ahaḇato), ибо любил его, как свою душу (ki ’ahaḇat nap̄šo ’aheḇo)» (1 Цар. 20, 17). Масоретский текст второй части этого предложения явно неисправен; текст Септуагинты также несколько отличается от него (ὅτι ἠγάπησε ψυχὴν ἀγαπῶντος αὐτόν; цсл.: яко возлюби душу любящаго его).
Когда Давид при содействии Ионафана бежит от собирающегося его убить Саула, израильский царь обрушивается на своего сына с самой настоящей матерной бранью: «Тогда сильно разгневался Саул на Ионафана и сказал ему: сын негодный и непокорный! разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?» (1 Цар. 20, 30). Это синодальный перевод отрывка, который представляет ряд текстологических сложностей. Во-первых, как «сын негодный и непокорный» здесь переведено выражение масоретского текста ben-na‘awat hammardut. Слово (ham)mardut означает «непокорство», «мятеж» и т.п. Слово na‘awat представляет собой действительное причастие ж.р. ед.ч. в сопряжённом состоянии возвратно-пассивной породы nip̄‘al от глагола ‘awah «гнуть(ся); искажать(ся); развращать(ся)»; ср. «развращённый сердцем» (na‘awe leḇ) в Притч. 12, 8. Таким образом, na‘awa(t) можно перевести как «блудница» или «развратница».
В Септуагинте выражению ben-na‘awat hammardut соответствует υἱὲ κορασίων αὐτομολούντων (букв. «сын девок-перебежчиц»; цсл.: «сыне девокъ блудниц»). По всей видимости, в еврейском тексте, с которого переводилась Септуагинта, в слове n‘wt буква вав оказалась заменённой на букву реш, в результате чего получилось n‘rt, которое было истолковано не как слово в ед.ч. в сопряжённом состоянии, а как слово во мн.ч. - «девушки, девки, служанки» (na‘arot). Это предположение подтверждает написание n‘rwt в кумранском фрагменте 4QSamb. Итак, в оригинале текста Саул называл Ионафана сыном развратницы или блудницы (ср. аналогичное русское выражение «сын блядин»), т.е. развратником или блудником.
Фразе синодального перевода «ты подружился с сыном Иессеевым» в масоретском тексте соответствует фраза boḥer ’atta ləḇen-yišay. Слово boḥer является действительным причастием глагола baḥar «избирать», т.е., согласно масоретскому тексту, Ионафан не подружился с Давидом, а избрал его, сделав это «на срам себе и на срам матери своей» (ləḇaštəḵa uləḇošet ‘erwat ’immeḵa). Синодальный перевод опускает слово ‘erwa(t), которое означает «нагота» или «половой орган», в данном случае vulva. Септуагинта скромно переводит это слово как ἀποκάλυψις, что в данном случае должно значить «обнажение»: εἰς αἰσχύνην σου καὶ εἰς αἰσχύνην ἀποκαλύψεως μητρός σου (цсл.: въ срамоту твою и въ срамоту откровения матере твоея). (Как видим, матерная ругань совсем не чужда иудеям и даже присутствует в их священном писании.) Итак, в рассмотренном отрывке для обозначения связи между Давидом и Ионафаном Саул использует лексику запретных сексуальных отношений.
Перед тем, как перебежать к филистимлянам, Давид в последний раз встречается со своим другом: «Давид… трижды поклонился; и они [с Ионафаном] целовали друг друга (wayyišqu ’iš ’et-re‘ehu), и плакали вместе, но Давид плакал более» (1 Цар. 20, 41). Синодальный «перевод» «но Давид плакал более» очевидно не соответствует еврейскому оригиналу ‘ad dawid higdil, поскольку предлог ‘ad означает «до тех пор, пока» и не имеет противительного значения. Кроме того, глагол higdil, которым описано действие Давида, является единственным в Еврейской Библии случаем использования в каузативной породе hip̄‘îl глагола в породе pi‘ēl giddel, образованного, в свою очередь, от корня gdl «большой». Глаголы в породе hip̄‘îl обычно означают придание предмету определённого качества, в данном случае - увеличение. Что же увеличил Давид? Септуагинта не помогает ответить на вопрос, поскольку её перевод не менее загадочен: ἕως συντελείας μεγάλης, что церковнославянский перевод отражает довольно точно как «до скончания велика». Туманность еврейского оригинала и большой разнобой в переводах, отражающий явное смущение переводчиков, позволяют по меньшей мере допустить, что первоначальный текст имел в виду, что под влиянием объятий и поцелуев с Ионафаном у Давида произошло восстание плоти.
Наконец, узнав о гибели Ионафана, Давид в горе восклицает: «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; мил ты был для меня весьма (na‘amta li mə’od); чудеснее была любовь твоя для меня любви женщин (nip̄lə’ata ’ahaḇatəḵa li me’ahaḇat našim)» (2 Цар. 1, 26) (Септ.: ἀλγῶ ἐπὶ σοί, ἀδελφέ μου ᾿Ιωνάθαν· ὡραιώθης μοι σφόδρα, ἐθαυμαστώθη ἡ ἀγάπησίς σου ἐμοὶ ὑπὲρ ἀγάπησιν γυναικῶν; цсл.: «Болезную о тебе, брате мой Ионафане, красный ми зело, оудивися любовь твоя от мене паче любве женския»).
Таким образом, нигде в ЕБ не говорится прямо, что Давид и Ионафан вступали между собой в половую связь. Однако неоднократное использование при описании их отношений сексуальных образов свидетельствует, что в сознании авторов этих описаний данные отношения имели определённое гомоэротическое измерение.
В связи с этим можно вспомнить, что запретные половые связи в семье Давида не были чем-то неслыханным. Через свою прабабку моавитянку Руфь (Руфь. 4, 13-22) Давид был потомком пьяного инцеста между Лотом и его старшей дочерью (Быт. 19, 31-37) (иудейское предание истолковывает этноним Моав именно как me ’aḇ «от отца», т.е. рождённый дочерью Лота от своего отца). Кроме того, в десятом колене Давид был отпрыском связи между Иудой и Фамарь (Руфь. 4, 18-22). Эта связь была инцестом (причём трижды, потому что Иуда приходился Фамарь свёкром дважды актуально и ещё раз потенциально), строго запрещённым иудейским законодательством: «Наготы (‘erwat) невестки твоей не открывай: она жена сына твоего, не открывай наготы её» (Лев. 18, 15). Праотец Иуда совокупился в придорожных кустах с Фамарь, выдавшей себя за проститутку, произведя тем самым на свет племя иудеев, включая Давида.
Вскоре успехи Давида вызывают зависть и страх Саула: «И говорил Саул Ионафану, сыну своему, и всем слугам своим, чтобы умертвить Давида; но Ионафан, сын Саула, вожделел Давида весьма (ḥap̄eṣ bədawid mə’od; Септ.: ᾑρεῖτο τὸν Δαυὶδ σφόδρα)» (1 Цар. 19, 1). Глагол ḥap̄eṣ «любить; хотеть, желать» имеет более выраженный эротический смысл, чем ’ahaḇ, почему он и переводится в Септуагинте словом ᾑρεῖτο. Глагол ’ahaḇ Септуагинта переводит словом ἠγάπησε: «И снова Ионафан клялся Давиду своею любовью к нему (bə’ahaḇato), ибо любил его, как свою душу (ki ’ahaḇat nap̄šo ’aheḇo)» (1 Цар. 20, 17). Масоретский текст второй части этого предложения явно неисправен; текст Септуагинты также несколько отличается от него (ὅτι ἠγάπησε ψυχὴν ἀγαπῶντος αὐτόν; цсл.: яко возлюби душу любящаго его).
Когда Давид при содействии Ионафана бежит от собирающегося его убить Саула, израильский царь обрушивается на своего сына с самой настоящей матерной бранью: «Тогда сильно разгневался Саул на Ионафана и сказал ему: сын негодный и непокорный! разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?» (1 Цар. 20, 30). Это синодальный перевод отрывка, который представляет ряд текстологических сложностей. Во-первых, как «сын негодный и непокорный» здесь переведено выражение масоретского текста ben-na‘awat hammardut. Слово (ham)mardut означает «непокорство», «мятеж» и т.п. Слово na‘awat представляет собой действительное причастие ж.р. ед.ч. в сопряжённом состоянии возвратно-пассивной породы nip̄‘al от глагола ‘awah «гнуть(ся); искажать(ся); развращать(ся)»; ср. «развращённый сердцем» (na‘awe leḇ) в Притч. 12, 8. Таким образом, na‘awa(t) можно перевести как «блудница» или «развратница».
В Септуагинте выражению ben-na‘awat hammardut соответствует υἱὲ κορασίων αὐτομολούντων (букв. «сын девок-перебежчиц»; цсл.: «сыне девокъ блудниц»). По всей видимости, в еврейском тексте, с которого переводилась Септуагинта, в слове n‘wt буква вав оказалась заменённой на букву реш, в результате чего получилось n‘rt, которое было истолковано не как слово в ед.ч. в сопряжённом состоянии, а как слово во мн.ч. - «девушки, девки, служанки» (na‘arot). Это предположение подтверждает написание n‘rwt в кумранском фрагменте 4QSamb. Итак, в оригинале текста Саул называл Ионафана сыном развратницы или блудницы (ср. аналогичное русское выражение «сын блядин»), т.е. развратником или блудником.
Фразе синодального перевода «ты подружился с сыном Иессеевым» в масоретском тексте соответствует фраза boḥer ’atta ləḇen-yišay. Слово boḥer является действительным причастием глагола baḥar «избирать», т.е., согласно масоретскому тексту, Ионафан не подружился с Давидом, а избрал его, сделав это «на срам себе и на срам матери своей» (ləḇaštəḵa uləḇošet ‘erwat ’immeḵa). Синодальный перевод опускает слово ‘erwa(t), которое означает «нагота» или «половой орган», в данном случае vulva. Септуагинта скромно переводит это слово как ἀποκάλυψις, что в данном случае должно значить «обнажение»: εἰς αἰσχύνην σου καὶ εἰς αἰσχύνην ἀποκαλύψεως μητρός σου (цсл.: въ срамоту твою и въ срамоту откровения матере твоея). (Как видим, матерная ругань совсем не чужда иудеям и даже присутствует в их священном писании.) Итак, в рассмотренном отрывке для обозначения связи между Давидом и Ионафаном Саул использует лексику запретных сексуальных отношений.
Перед тем, как перебежать к филистимлянам, Давид в последний раз встречается со своим другом: «Давид… трижды поклонился; и они [с Ионафаном] целовали друг друга (wayyišqu ’iš ’et-re‘ehu), и плакали вместе, но Давид плакал более» (1 Цар. 20, 41). Синодальный «перевод» «но Давид плакал более» очевидно не соответствует еврейскому оригиналу ‘ad dawid higdil, поскольку предлог ‘ad означает «до тех пор, пока» и не имеет противительного значения. Кроме того, глагол higdil, которым описано действие Давида, является единственным в Еврейской Библии случаем использования в каузативной породе hip̄‘îl глагола в породе pi‘ēl giddel, образованного, в свою очередь, от корня gdl «большой». Глаголы в породе hip̄‘îl обычно означают придание предмету определённого качества, в данном случае - увеличение. Что же увеличил Давид? Септуагинта не помогает ответить на вопрос, поскольку её перевод не менее загадочен: ἕως συντελείας μεγάλης, что церковнославянский перевод отражает довольно точно как «до скончания велика». Туманность еврейского оригинала и большой разнобой в переводах, отражающий явное смущение переводчиков, позволяют по меньшей мере допустить, что первоначальный текст имел в виду, что под влиянием объятий и поцелуев с Ионафаном у Давида произошло восстание плоти.
Наконец, узнав о гибели Ионафана, Давид в горе восклицает: «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; мил ты был для меня весьма (na‘amta li mə’od); чудеснее была любовь твоя для меня любви женщин (nip̄lə’ata ’ahaḇatəḵa li me’ahaḇat našim)» (2 Цар. 1, 26) (Септ.: ἀλγῶ ἐπὶ σοί, ἀδελφέ μου ᾿Ιωνάθαν· ὡραιώθης μοι σφόδρα, ἐθαυμαστώθη ἡ ἀγάπησίς σου ἐμοὶ ὑπὲρ ἀγάπησιν γυναικῶν; цсл.: «Болезную о тебе, брате мой Ионафане, красный ми зело, оудивися любовь твоя от мене паче любве женския»).
Таким образом, нигде в ЕБ не говорится прямо, что Давид и Ионафан вступали между собой в половую связь. Однако неоднократное использование при описании их отношений сексуальных образов свидетельствует, что в сознании авторов этих описаний данные отношения имели определённое гомоэротическое измерение.
В связи с этим можно вспомнить, что запретные половые связи в семье Давида не были чем-то неслыханным. Через свою прабабку моавитянку Руфь (Руфь. 4, 13-22) Давид был потомком пьяного инцеста между Лотом и его старшей дочерью (Быт. 19, 31-37) (иудейское предание истолковывает этноним Моав именно как me ’aḇ «от отца», т.е. рождённый дочерью Лота от своего отца). Кроме того, в десятом колене Давид был отпрыском связи между Иудой и Фамарь (Руфь. 4, 18-22). Эта связь была инцестом (причём трижды, потому что Иуда приходился Фамарь свёкром дважды актуально и ещё раз потенциально), строго запрещённым иудейским законодательством: «Наготы (‘erwat) невестки твоей не открывай: она жена сына твоего, не открывай наготы её» (Лев. 18, 15). Праотец Иуда совокупился в придорожных кустах с Фамарь, выдавшей себя за проститутку, произведя тем самым на свет племя иудеев, включая Давида.