С праздником всех, кого это касается!
Первые три класса я была круглой отличницей, одни пятерки. Просто хорошая подготовка дома. Не насильственная, наоборот, я сама просила научить меня читать, писать, считать.
Всё было интересно. И каждое новое знание добавляло мне независимости.
Четвертый класс был кошмаром. Из-за преподавателя, женщины, до нас работавшей в детской комнате милиции.
В пятом классе нам повезло, Людмилу Ивановну и ее затеи я не забуду никогда. Она первая, кто устраивал нам балы-маскарады, поощрял любую инициативу. Папе на собрании впервые сказали про меня, что я активная.
Но в пятом уехали два моих друга, Алька Горбачев и Костя Родя. С пятого по седьмой класс я была «белой вороной». Потому что не интересовалась модой, не прокалывала уши, с мальчишками просто дружила, а не ходила на свидания.
А потом мы перевезли бабушку в поселок неподалеку. И бабушка вытребовала меня к себе. Родители организовали перевод в сельскую школу. И я снова полюбила ходить на уроки. Даже больная ходила, а в прежней школе использовала болезнь, как отдых.
Просто в новой школе все были как одна семья. И меня любили. Просто так, ни за что.
Я ни разу не съездила на встречу выпускников. Хотя очень по всем соскучилась. Просто знаю: эти умерли, другие спились, третьи уехали подальше. Я боюсь узнать еще что-то плохое. Боюсь увидеть тех, кто остался в поселке. Опустившихся, рожающих детей с врожденным сифилисом, не выходящих из запоя…
А что вы можете сказать про свои школьные годы?
Всё было интересно. И каждое новое знание добавляло мне независимости.
Четвертый класс был кошмаром. Из-за преподавателя, женщины, до нас работавшей в детской комнате милиции.
В пятом классе нам повезло, Людмилу Ивановну и ее затеи я не забуду никогда. Она первая, кто устраивал нам балы-маскарады, поощрял любую инициативу. Папе на собрании впервые сказали про меня, что я активная.
Но в пятом уехали два моих друга, Алька Горбачев и Костя Родя. С пятого по седьмой класс я была «белой вороной». Потому что не интересовалась модой, не прокалывала уши, с мальчишками просто дружила, а не ходила на свидания.
А потом мы перевезли бабушку в поселок неподалеку. И бабушка вытребовала меня к себе. Родители организовали перевод в сельскую школу. И я снова полюбила ходить на уроки. Даже больная ходила, а в прежней школе использовала болезнь, как отдых.
Просто в новой школе все были как одна семья. И меня любили. Просто так, ни за что.
Я ни разу не съездила на встречу выпускников. Хотя очень по всем соскучилась. Просто знаю: эти умерли, другие спились, третьи уехали подальше. Я боюсь узнать еще что-то плохое. Боюсь увидеть тех, кто остался в поселке. Опустившихся, рожающих детей с врожденным сифилисом, не выходящих из запоя…
А что вы можете сказать про свои школьные годы?