Культура голода
Часть 1
На днях мне переслали письмо, в котором есть такие строки: «Кстати, о информации о Вас на сайте… Цитата: "Ни одна партия в 1918-ом году не смогла бы обеспечить крупные города продовольствием и дровами. А большевики, во главе с Лениным, смогли". Вы забыли, что при этом во времена продразверстки в деревнях (откуда это продовольствие произошло) умерло ОТ ГОЛОДА несколько миллионов человек. Историю надо чтить."
Мне этот вопрос показался показательным, потому что он позволяет затронуть одну большую и интересную тему. Тему культуры голода и мировоззрения. И понять, как наше мировоззрение отражается на нашем теле. Но обо всем по порядку. И для начала я хочу возразить автору вышеприведенного письма, который в пылу задорного юношеского максимализма заявляет, что я забыл важные факты истории своего народа. Конечно, историю нужно чтить (т.е. читать), поэтому предлагаю поближе познакомиться с этой самой историей. Итак, пройдемся по основным фактам, касающимся вопроса продразверстки:
1) Твердые цены, запрет на спекуляцию, реквизиции хлеба - издавна известные меры предотвращения голода. В широких масштабах, как единая и всесторонне рассмотренная государственная программа, они были впервые применены в 1793-1794 гг. во Франции.
2) Продразверстку ввели не большевики, а царское правительство в 1916 году. Во время 1-ой мировой войны сложилась катастрофическая ситуация с продовольствием в городах. Когда в 1915 г. был нарушен нормальный товарооборот и, несмотря на высокий урожай, «хлеб не пошел на рынок», были установлены твердые цены и начались реквизиции. 23 сентября 1916 г. царское правительство объявило продразверстку и ввело ее со 2 декабря 1916 г. Количество подлежащего сдаче хлеба составляло 772 млн. пудов. Как видим, вроде бы не имеющие никакого отношения к большевикам министры царского правительства идут на меру, присущую военному коммунизму. Ни одно правительство не вводит чрезвычайные меры без крайней необходимости, ибо они дороги и вызывают недовольство и сопротивление части населения. Идя на чрезвычайные меры, правительство наживает врагов. Поэтому вопрос стоит так: что вызовет большие по масштабу страдания - применение чрезвычайных мер или отказ от них? Николай II решил, что продразверстка - это меньшее зло, чем голод в городах. Но в феврале 1917 г. М. В. Родзянко подает Николаю II записку, в которой предупреждает о грядущей катастрофе и пишет «о полном крахе разверстки». Возникли перебои в снабжении хлебом Петрограда и ряда крупных городов. Подвоз продуктов в Петроград в январе составил половину от минимальной потребности. На заводах были случаи самоубийств на почве голода. На этой волне и было свергнуто самодержавие. Таким образом, именно неспособность царского правительства осуществить продразверстку погубила Российскую империю.
3) Временное правительство также вводит продразверстку. Как пишет Н. Н. Суханов, 16 октября 1917 г. на заседании Предпарламента выступил министр продовольствия С. Н. Прокопович, который завил, что «хлебная монополия, несмотря на удвоение цен, в условиях бестоварья оказывается недействительной и... при данном положении дел для хлебных заготовок придется употреблять военную силу». Таким образом, Временное правительство приходит к выводу о необходимости выполнения введенной еще царским правительством продразверстки уже с помощью военной силы - продотрядов. Но, приняв это решение, Временное правительство тоже не может провести его в жизнь из-за беспомощности государственного аппарата. По продразверстке 1917 г. было собрано ничтожное количество - 30 млн. пудов зерна. Ленин написал о надвигающемся голоде статью «Грозящая катастрофа и как с ней бороться».
4) Придя к власти именно в этих катастрофических условиях, большевики повели дело исходя из здравого смысла. Обеспечить минимальное снабжение города через рынок при быстрой инфляции, разрухе в промышленности и отсутствии товарных запасов было невозможно. Реально покупать хлеб на свободном рынке рабочие не могли. Были приняты чрезвычайные меры. Заводам предложили создать и послать в хлебные районы рабочие продотряды. Половина добытого ими зерна поступала предприятию, сформировавшему отряд, половина передавалась Наркомпроду. Эти отряды составили затем единую Продармию, которая к декабрю 1918 г. насчитывала 41 тыс. человек. Эти меры устранили угрозу голодной смерти (но не голода) в городах и в армии. Кроме того, введенная советским правительством продразверстка имела сравнительно небольшие масштабы: в 1914-15 г. правительственные заготовки составили, например, 302 млн. пудов - при наличии к тому же нормального еще рынка. По продразверстке в 1918-19 году было собрано 110 млн. пудов хлеба, а в 1919-20 году - 260 млн. пудов. Таким образом, продразверстка 1918-1920 гг. была весьма мягкой по сравнению не только с французской, но и с той, что была объявлена царским правительством на 1917 г. Большевики сделали именно то, что не смог сделать никто до них - они собрали этот хлеб. Пайками было обеспечено 34 млн. человек - практически все городское население и часть сельских кустарей. Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) были обеспечены 9 млн. семей военнослужащих. За счет внерыночного распределения городское население получало 50% потребляемого продовольствия.
5) В 1990 г. в США вышла большая книга профессора Калифорнийского университета Ларса Ли «Хлеб и власть в России. 1914-1921». Он сравнивает продовольственную политику царского, Временного и советского правительств. По мнению Л. Т. Ли, только большевики смогли создать работоспособный аппарат продовольственного снабжения и тем укрепили свою власть. Более того, вопреки созданному нашими демократами ложному представлению, продразверстка (из которой позже возник продналог), укрепила авторитет большевиков и среди крестьян. Крестьяне, пишет Л. Т. Ли, «поняли, что политическая реконструкция [т.е. восстановление государства] - это главное, что необходимо для прекращения смутного времени, и что большевики - это единственный серьезный претендент на суверенную власть».
6) Про голод - это тема большая, и к продразверстке он имеет весьма малое отношение. Вот что говорил историк В. В. Кондрашин на международном семинаре в 1995 г.: "К концу XIX века масштабы неурожаев и голодных бедствий в России возросли… В 1872-1873 и 1891-1892 гг. крестьяне безропотно переносили ужасы голода, не поддерживали революционные партии. В начале ХХ века ситуация резко изменилась. Обнищание крестьянства в пореформенный период вследствие непомерных государственных платежей, резкого увеличения в конце 90х годов арендных цен на землю… - все это поставило массу крестьян перед реальной угрозой пауперизации, раскрестьянивания… Государственная политика по отношению к деревне в пореформенный период... оказывала самое непосредственное влияние на материальное положение крестьянства и наступление голодных бедствий". До 1917 г. весь прибавочный продукт нещадно изымался из села («недоедим, а вывезем»). Все мало-мальски развитые страны, производившие менее 500 кг зерна на душу населения, зерно ввозили. Россия в рекордный 1913 г. имела 471 кг зерна на душу - и вывозила очень много зерна - за счет внутреннего потребления, причем именно крестьян. Даже в 1911 г., в год исключительно тяжелого голода было вывезено 53,4% всего зерна - больше и относительно, и тем более абсолютно, чем в годы предыдущего пятилетия. Даже в "нормальные" годы положение было тяжелым. Об этом говорит очень низкий уровень установленного официально "физиологического минимума" - 12 пудов хлеба с картофелем в год. Вы бы смогли прожить, если бы весь Ваш годовой запас еды состоял из 5 мешков картошки (12 пудов = 192кг)? Так вот, в нормальном по урожайности 1906 году этот уровень потребления был зарегистрирован в 235 уездах с населением 44,4 млн. человек. Т.е. почти 50 млн. человек питалось именно так - 12 пудов картошки в год. А это значит, что примерно 2-3 картофелины в день и составляли весь суточный рацион этих 44,4 млн. человек. Возмущение крестьян вызывало уже не то, что приходилось есть хлеб с лебедой и пушной хлеб (с мякиной, из неотвеянного зерна), а то, что «не было белого хлеба на соску» - грудному ребенку. Говоря языком экономистов, из села изымался весь прибавочный и значительная часть необходимого продукта. С. В. Онищук пишет об этом предреволюционном времени: «Эффект столыпинской кампании был ничтожным. Падение всех показателей на душу населения в сельском хозяйстве продолжалось, обостряя секторный разрыв. Количество лошадей в расчете на 100 жителей Европейской России сократилось с 23 в 1905 до 18 в 1910 г., количество крупного рогатого скота - соответственно с 36 до 26 голов на 100 человек... Средняя урожайность зерновых упала с 37,9 пуда с десятины в 1901-1905 гг. до 35,2 пуда в 1906-1910 гг. Производство зерна на душу населения сократилось с 25 пудов в 1900-1904 гг. до 22 пудов в 1905-1909 гг. Катастрофические масштабы приобрел процесс абсолютного обнищания крестьянства перенаселенного центра страны. Избыточное рабочее население деревни увеличилось (без учета вытеснения труда машинами) с 23 млн. в 1900 г. до 32 млн. человек в 1913 г. В 1911 г. разразился голод, охвативший до 30 млн. крестьян».
7) Тот факт, что большевики без всякой излишней болтовни, не имея еще государственного аппарата, обеспечили скудными, но надежными пайками все городское население России, имело огромное значение для того, чтобы «проект Ленина» был принят в целом большинством жителей России. Да, в ходе гражданской войны 1918-1922 население России сокращалось в среднем на 1,2 млн. человек в год (то есть именно так же, как и сейчас). Причем в этой статистике преобладают не умершие от голода, а умершие от тифа и погибшие в ходе различных военных действий (на полях сражений Гражданской войны, взаимоистребление бандгрупп и соседских дворов).
Итак, подведем итоги. Голодные, неурожайные годы - это нормальное явление. Русский человек, традиционно ориентированный на низкое потребление, имеющий культуру голода, привычно эти голодные годы переживал. Да, он голодал, ограничивал свое питание, но не умирал от голода. И только введение капитализма в конце XIX века начало изымать у крестьян даже последние крохи запасов. Голод стал убивать. Ситуация резко усугубилась во время 1-ой Мировой войны. Над городами нависла угроза тотального вымирания. Проблему снабжения городов хлебом сначала пыталось решить царское правительство, которое ввело продразверстку. Но хлеб собрать не удалось, и в городах начались голодные бунты, результатом которых и стало отречение Николая II от престола. Временное правительство пошло на более жесткие меры и постановило собирать хлеб с крестьян при помощи военной силы - с помощью продотрядов. Но даже эти меры не помогли собрать так нужный городам хлеб. То, что большевиков в итоге поддержало подавляющая часть населения России, было следствием того, что только они смогли спасти города от голодной смерти. Подчеркну, что они спасли от голодной смерти, а не от голода. Голод сам по себе не являлся каким-то исключительным бедствием для русского человека. Поэтому, касаясь темы голода, нужно вспомнить и об особой культуре, традиционно свойственной русскому народу - культуре голода. Но об этом чуть позже.
Часть 2
Отличительной чертой традиционного русского мировоззрения является ориентация на низкий уровень потребления. Знаток крестьянства А. В.Чаянов в свое время сказал: «побеждает тот, кто умеет голодать». Поэтому никто не смог сломить русского крестьянина и никто не сможет сломить русский народ (если сам он не захочет). Поэтому Запад не смог перемолоть Китай, Индию и Африку. Культура голода несравненно выше и тоньше культуры сытости. И крестьянские народы ею владеют. Культура голода - это вовсе не модные сейчас голодания и разгрузочные диеты. Культура голода - это мировоззрение довольного жизнью человека, находящего радость в собственном существовании и поэтому приученного обходиться малым. Вся жизнь русского человека была приспособлена к тому, чтобы обучиться культуре голода, культуре низкого потребления, и именно поэтому большинство дней в году - от 192 до 216 - в разные годы - были постными. Но постные дни вовсе не были днями печали, показной скорби и посыпания головы пеплом. Это были дни праздника. Традиционно на Руси было очень много праздников. С самых пеленок русский человек учился ограничивать свои неуемные желания и преодолевать их, отказываться от того, что по большому счету и не нужно.
Если говорить прямо, то традиционная русская культура учит именно этому - аскетизму. Часто не правильно понимают это слово. Аскетизм - это вовсе не мазохизм, не бессмысленные самоистязания. Аскетизм - это радость. Это умение находить радость в самых простых вещах, умение быть благодарным за то, что есть, умение находить удовольствие даже в отказе от желаемого. Для примера вспомним Татьяну Ларину из «Евгения Онегина». Почему Татьяна отказала Евгению Онегину? Многие из современных девушек поступили бы иначе: они брали бы деньги и у законного мужа, и на стороне бы крутили любовь с Женечкой Онегиным. Но для Татьяны клятва нелюбимому человеку была дороже, чем волнение ее сердца. Почему? Потому что она была воспитана в традиционной русской культуре, аскетической по своей природе. Она знала о том, что радость может быть горькой. И рождаться эта радость может и оттого, что ты сдержал себя и не переступил через черту.
Аскетическая культура, культура голода - это искусство радоваться всему, в том числе тому, что ты умеешь остановиться. Человек, имеющий эту культуру, не будет набрасываться на еду. Он сначала успокоится (раньше для этого существовала традиция помолиться перед едой) и после этого будет есть спокойно и уравновешенно. Он съест именно столько, сколько ему надо, не переест, не будет испытывать страстного желания набить полный живот всем подряд, на что упадет взгляд. Аскетическая культура - это вовсе не жесткий запрет что-то не делать. Совсем нет. В аскетической культуре никто не говорит о запретах, т.к. все понимают, что «запретный плод сладок». Аскетическая культура - это искусство радоваться и улыбаться в любой ситуации, даже если ситуация полна драматизма. Аскетическая культура - это искусство сделать так, чтобы запрещенные вещи делать просто не хотелось. Аскетическая культура воспитывает потребность делиться, а не брать.
Но мы постепенно теряем нашу традиционную культуру и превращаемся в общество потребления. Мы стремимся как можно больше потребить, и это становится нормой жизни. Можно сказать, что сбывается пророчество Александра Блока: «В будущем я вижу две России: Россию-Америку и Россию православную». Это два народа, живущие на одной территории, говорящие на одном и том же языке, но имеющие совершенно разное мировоззрение и этику. Россия-Америка - это биг-маки, хот-доги, чупа-чупсы, кока-кола и страстное желание потреблять. Это желание потреблять само собой приводит к росту ожирения - просто потому что мировоззрение безудержного потребления само собой провоцирует переедание. Образ этой культуры скопирован с США, страны, имеющей самое большое количество полных людей в мире. Так мировоззрение человека прямо отражается на его фигуре - если ты привык потреблять, то это относится не только к вещам, одежде, машинам и другим материальным благам, но и к еде.
Россия православная (т.е. традиционная) - это аскетическая культура, направленная на низкий уровень потребления. Кстати, именно поэтому люди с недоверием относятся к священнослужителям, имеющим лишний вес. И в самом деле, как может человек учить аскетической культуре (в данном случае Православию) других, если не смог научиться этому сам? Традиционная культура учит не привязываться к ценностям, вещам и страстям, это культура, которая учит делиться с ближним, а не обирать. Главная заповедь этой культуры: «Ты можешь владеть всем, лишь бы это не владело тобой». Аскетическая культура - вовсе не означает жизнь в бедности. Скорее, наоборот, она дает стержень человеку, и люди, принадлежащие аскетической культуре, могут быть очень богатыми. Но они накапливают богатство совсем не ради богатства. Чтобы продемонстрировать эту мысль я хочу обратиться к истории и вспомнить о староверах.
Во времена царствования Алексея Михайловича, прозванного «Тишайшим» (отца Петра I), после победы в войне с Польшей, Россия ощутила себя империей православных народов. Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон мечтали о том, что после присоединения Украины они двинутся дальше на Константинополь, и о том, что новая столица огромной православной империи будет перенесена из Москвы именно туда - в Константинополь. Согласно этому плану Никон и начал реформу богослужения, стараясь максимально ее подладить под греческие правила. (Кстати, это отличительная черта русского империализма - завоевывая страны, русские стремятся подладиться под тех, кого завоевали. Западный империализм действует противоположным образом - завоевывая народы он стремится навязать покоренному народу свою школу, свою культуру и свою религию.) Но не все русские христиане приняли новые правила богослужения, введенные Никоном - население раскололось на тех, кто не хотел менять свои обычаи (староверы) и на тех, кто был готов исполнять указ патриарха Никона. Чтобы преодолеть это разобщение, сын Алексея Михайловича - Петр I - ввел обязательный налог на староверов, полагая, что крестьянин ради лишней копейки пойдет к никонианскому попу. Но в итоге все вышло совершенно иначе. Дело в том, что до этого, люди жили по принципу «и нашим, и вашим». В душе они пусть и лелеяли любовь к старым обрядам и книгам, но при случае, какой храм попадется, в такой и шли. Но жесткий императорский указ заставил сделать выбор. Для мужиков-тружеников, привыкших нести ответственность за свои семьи, за свое хозяйство и будущее своих детей, это означало некий вызов. Это что же, значит, я совесть свою продам за какие-то копейки? Ну уж нет. Я лучше напрягусь, но этот налог отдам, зато веру своих отцов сохраню.
Эта мотивация и привела в итоге к появлению богатых (но аскетичных по своему образу жизни) староверческих общин. Они владели богатством, но это богатство не владело ими. Они пользовались богатством, но не прикипали к нему. Аскетическая культура - это не система запретов, как почему-то многие думают. Аскетическая культура - это то, что в наше время можно было бы назвать психотерапия неврозов, т.е. умение радоваться тому, что есть, непосредственно здесь и сейчас. Аскетическая культура - это радость собственного существования, умение быть довольным, тем, что есть. Место запретов в аскетической культуре можно сравнить с той ролью, которую играют в рождении ребенка правила безопасности, которым следует беременная женщина. Да, женщина, которая носит под своим сердцем ребенка, старается не делать некоторых вещей, например: она воздерживается от употребления алкоголя, возможно, она бросит курить, не станет поднимать тяжестей и т.п. Эти запреты - не являются какими-то внешними, они отражают естественные внутренние пожелания женщины родить здорового, крепкого малыша. Эти запреты рождаются как бы сами собой от бережного отношения к будущему собственных детей, от предвкушения радости от общения с ними. Но если некая девушка решит, что эти запреты и есть сам путь к рождению ребенка, то ее ждет разочарование. Если она не будет ни пить, ни курить, ни поднимать тяжести - это не значит, что в силу исполнения этих запретов и воздержания она через девять месяцев родит ребенка. Само воздержание от водки ребенка ей не даст. Нужен супруг. Так и в аскетической культуре - запреты происходят сами собой, естественно, без насилия. Они вторичны. Первична радость, которую в аскетической русской культуре называют словом «благодать».
Почему я так долго об этом говорю. Потому что в своем курсе «Похудение» я как раз и предлагаю двигаться этим путем. Не ограничивать питание, а сделать так, чтобы это ограничение возникло само, естественно. Не ставить запреты на продукты, а сделать так, чтобы выбор полезных продуктов произошел сам собой. Не насиловать свою природу жесткими диетами, а сделать так, чтобы похудение протекало мягко, комфортно и радостно. Чтобы оно происходило само по себе. Т.е. основная задача моего курса - обучение некоторым правилам, свойственным традиционной аскетической русской культуре. Ей Богу, мы очень многое потеряли, перестав придерживаться своих традиций. Я, когда еще был подростком, заметил, что светофоры на улицах моего города появляются только на тех перекрестах, где произошли крупные аварии со смертельным исходом. Теперь я уверен, что и многовековые традиции возникли не на пустом месте, а написаны кровью и искалеченными жизнями сотен тысяч наших предков. И если аварии на дорогах привели к «Правилам безопасности дорожного движения», то наши традиции переданы нам, как правила безопасности жизни. Эпидемия ожирения в нашей стране - это следствие того, что мы отказались от наших традиций, от нашей аскетической культуры. Той культуры, которая умеет ничего не запрещать. Большинство программ похудения пришли к нам из Америки - страны эмигрантов, страны, не имеющей свой культуры. Эти программы направлены только на запреты - нельзя есть сладкое, мучное, жирное, нельзя наедаться на ночь и, любой ценой, как можно больше физических тренировок. Это принципиально ошибочный подход. Этот подход противоречит нашей традиции (а значит и многовековому опыту). Запретный плод всегда сладок, поэтому наша основная задача для целей долгосрочного похудения - сделать так, чтобы никаких внешних запретов не было вовсе. А если какие-то ограничения в питании и возникнут сами собой, то они будут естественными, пришедшими изнутри. Не потому что надо, а потому что хочется именно так.
Источник перепоста: Print Version, среда, 4 января 2012 г. Культура голода