Веселый кусочек из «Кофемолки» Михаила Идова про коммерческую жилку
История богатства Ави, собранная мной по частям из его собственных скупых высказываний, очерка в районной многотиражке и бесконечной болтовни Берты. К 1982 году Сосна поднакопил достаточно денег, чтобы вырвать из рук хозяина лавки Берни Левенталиса семидесятипроцентную долю в предприятии. Новый режим начался с новой вывески. Когда Берни, в чьей семье магазин был с 1911 года, ее увидел, он «издал, тихий сип, и ему пришлось присесть прямо на тротуар. Сосна вырезал «ентал» из Левенталиса. Магазин теперь назывался «Джинсы Левиса» - с такой крохотной «а» на конце, что невнимательному прохожему являлось на редкость достоверное подобие марки Levi's. Витрина синела стопками безымянной джинсовки.
Этот гамбит принес только один заметный результат - Берни продал Ави свою оставшуюся долю в магазине и в негодовании исчез. Впрочем, не прошло и месяца после того, как Сосна перенял бразды правления «Джинсами Левиса», как его интерес к парусине сдулся.
Он заметил новую тенденцию, которую его коллеги с Орчард-стрит в лучшем случае игнорировали и которой в худшем случае сознательно противились: постепенный, но верный наплыв темнокожей клиентуры из Гарлема, интересующейся почти исключительно спортивными костюмами. Объяснения этому феномену не было. Ави не любил задавать лишних вопросов, чтобы ненароком не выдать потенциальную золотую жилу. Он предпочитал делать собственные наблюдения, для чего его единственного глаза вполне хватало. Сосна сел на поезд линии «А» и поехал в Гарлем. «Вскоре сутулый, сухощавый Ави, в те годы еще носивший черную повязку на глазу в стиле Моше Даяна, возвышался над собравшейся в круг группой подростков. В центре круга несколько таких же подростков ломались и изворачивались под суматошный ритм, исходящий из огромного магнитофона с огоньками на динамиках. Время от времени один зритель выскакивал из толпы в круг, рядом с танцорами, и читал пару-тройку хвастливых четверостиший, придуманных, кажется, прямо на месте. Остальные отзывались хохотом и пронзительным гиканьем.
Поодаль еще двое подростков, темнокожий и белая девочка, покрывали кирпичную стену кривой, раздутой, как бы трехмерной клинописью. На обоих были солдатские сапоги и списанные военные куртки, а носы и рты закрывали повязанные по-бандитски платки. Последнее было данью необходимости: над всей сценой витал резкий, кружащий голову запах аэрозольной нитроэмали. Практически все остальные собравшиеся - танцоры, зеваки, виршеплеты - носили спортивные костюмы.
Ави даже не притворялся, что понимает происходящее; ему это и не надо было. Он приехал в Гарлем не развлекаться или выносить какие-то суждения. Он увидел все, что ему требовалось увидеть.
Сосна ехал обратно в Нижний Ист-Сайд на вонючем «А», окна и сиденья которого испещряли нечитабельные надписи и подписи вроде тех, что на его глазах только что малевали подростки. Поганый был поезд, и Ави чувствовал себя так же погано: его язва работала на полную мощность, рубашка набрякла августовским потом, все внутри скрутилось от злости. Вместо того чтобы быть на седьмом небе от только что совершенного открытия, Ави клял себя за медлительность. Все эти спортивные костюмы - ребята уже купили их где-то, у кого-то, а не у него. Он вообще, скорее всего, опоздал к раздаче. В конце концов, как широко могла эта дебильная мода разойтись и как долго продержаться? Не широко и уж точно не долго. Черт, черт, черт.
Ави подумал о подростках с аэрозолем и их странной неоновой палитре. Они явно принадлежали к той же тусовке. В глубине души, где Сосна «все еще позволял себе формировать нелогичные мнения, танцоры ему чем-то показались симпатичными - они вправду были милые, хоть и смотрелись по-дурацки, - а вот маляры не понравились ни капли. Их военные прикиды, а особенно платки на лицах, напомнили Ави террористов с Мюнхенской олимпиады 1972-го. Еще он волновался за белую девочку. Где ее родители? Куда смотрят? Они вообще представление имеют или как? Что за город, я вам скажу. Что за город.
Тем не менее, когда замызганный состав со скрежетом вошел в клоаку станции «Гранд-стрит», Ави уже точно знал, что делать. Он позвонил своему поставщику, которым по совпадению служил его шурин Ефим, и попросил заказать на фабрике партию спортивных костюмов в неоновых расцветках.
Два года спустя Ави владел четырьмя магазинами одежды на Нижнем Манхэттене, каждый под названием «Сосна», а также магазином кроссовок и оптовым складом Ефима. Он начал рекламироваться - сперва исключительно в вагонах метро. На его рекламных плакатах специально оставалось много незаполненного белого фона, как бы притягивающего граффити; неизбежно возникающие на них тэги смотрелись как изначально задуманный элемент дизайна. Райтеры - аэрозолыцики в армейских сапогах - невольно работали на Ави. Бомбя его рекламы, они выполняли за него самую трудную часть задания - придавали его бизнесу реальный вид.
Он зазубрил всю эту лингвистическую шрапнель - бомбы, тэги, - потому что хотел знать клиента в лицо. Он ходил в кино на фильмы, которые обсуждали при нем покупатели, еле улавливая сюжет, но зорко следя за костюмами. Он взял на заметку малопонятную, но неистребимую любовь своих гарлемских гостей к фильму «Лицо со шрамом» и вопреки всем своим профессиональным инстинктам затоварился кожаными пальто, по логике вещей вышедшими из моды к концу семидесятых. Всю партию разобрали за неделю. Он стал заказывать «особые издания» - ограниченные тиражи спортивных костюмов с коронами, стразами, надписями в шрифтах а-ля граффити, золотой вышивкой, леопардовыми пятнами - и выставлять их на продажу за все более экстравагантные суммы. Сколько бы он ни просил, клиенты платили: многие из них, как он заметил, не вполне понятным ему образом богатели сами.
Еще через год-полтора на пороге объявилась грудастая корреспондентша еженедельника «Виллидж Войс», сказала, что пишет серию статей про искусство граффити («Искусство?» - переспросил озадаченный Ави), и принесла ему кассету группы по имени «Стрит-Клик».
- Послушайте, - сказала она, нажимая клавишу на портативном магнитофоне. Пластмассовый корпус затрясло от стандартного трясогузочного ритма, к которому Ави уже успел привыкнуть.
«SOS, brother need a fix, new kicks,
Paging LES, A-Dog playing new tricks,
Sneaking out in new sneaks slicker than Slick Rick,
Run like the Rev, eclectic triptych, Apocalyptic, cut the diatribe,
The cut tribe's all right with the Street Clik.
- Ничего не понимаю, - признался Ави.
- A-Dog - это вы, - объяснила журналистка. - Рэпер говорит, что ему нужны новые кроссовки, поэтому он звонит вам в Нижний Ист-Сайд. А «СОС» в начале - каламбур на название вашего магазина, «Сосна». Это, так сказать, бесплатная реклама вашего магазина. Я ничего подобного еще не встречала.
Ави не сказал ни слова, только очень быстро заморгал здоровым глазом.
- Но это не все, - продолжила девушка из «Войса», перематывая. - Послушайте последнюю строчку: «Хватит трепа / долой непонятки / носатым респект / пацаны в порядке». Это что-то вроде комплимента евреям. Так что вы играете важную роль в диалоге между культурами.