Мои 500 книг, № 12 "Невыносимая лёгкость бытия" Милана Кундеры
Книга к месту. Сначала показалась недосоленной, Мими даже посмела недооценить пана Кундеру: "Как можно писать про Прагу 68 и не писать про Прагу 68?! Что за красивый любовный романчик?" Однако стоило внимательней вчитываться-вдумываться в заголовок, ведь те первые три главы, это разбег, а потом он взял и полетел.
На полпути герои обрели вполне конкретные лица - с Жюльет Бинош в роли Терезы долго не могла справиться, но пришлось, ибо Дэниэл Дэй-Льюис сразу органично вписался в Томаша, меня даже уговаривать не пришлось. Когда в сюжете появился свин Мефисто запахло Кустурицей, казалось что вот-вот все участники запляшут, запоют, появятся цыгане и медведь в красной юбке.
Но это не про Чехию, она умудрилась зарулить на дорогу абсурда и китча, и почти приблизиться к "Ничьей земле". Неприятно чувствовать себя тем самым Эдипом...
Она долго смотрела на воду, казавшуюся здесь более печальной и темной, и вдруг посреди реки увидела какой-то предмет, красный предмет, да, это была скамейка. Деревянная скамейка на металлических ножках, каких полно в пражских парках. Она медленно плыла по середине реки. А за ней еще одна скамейка. И еще и еще, и только сейчас Тереза увидела, что по течению плывут скамейки из города, из пражских парков, их много и становится все больше и больше, они плывут по Влтаве, как осенью листья, унесенные водой из лесов, они красные, желтые, голубые. Она оглянулась назад, словно хотела спросить прохожих, что все это значит. Почему уплывают по воде скамейки из пражских парков? Но все они шли мимо нее равнодушно, нисколько не заботясь, что какая-то река течет из века в век по их бренному городу.
Она снова загляделась на реку. Ей было бесконечно грустно. Она понимала: то, что она видит, это разлука.
А когда большинство скамеек исчезло из виду, появилось еще несколько запоздалых, одна желтая, а потом еще одна, голубая, последняя.