Про коТишку.
А вот плохо.
Вроде совсем недавно и глаза у нас перестали быть на бесконечно мокром месте, и лапы обрели более пристойное очертание, а после курса антибиотиков в скоте вообще появилось много жизни.
Но то был подъём на горку, а теперь мы опять катимся с горки. И глаза нехороши, и лапы жалки, и жизнь перетекла в Борькину кровать - там Тихон чувствует себя увереннее.
Ибо Сэр Филипп стал отвешивать Тишке пощёчины.
С когтями, оставляющими на размордевшем лике новенького царапки.
Сам-то Сэр Филипп, взятый в дом, долго был мерзкой тварью и характером, и манерами.
Симба его не принимал около года, вроде.
Всю жизнь антагонизм с телесными повреждениями, однако, продолжаться не будет.
Так-то Тихон гладок, блестящ, и ни разу не собирается умирать или там падать навзничь с ослабших лап.
Но спад после подъёма на антибиотиках очевиден.
Снова пить курс никак не могём, минимальный просвет между приёмами месяц, месяца не прошло.
Только, блин, понос от лекарств закончился... не с Тишиными лапами колупаться в наполнителе горшка по сто раз на дню.
Аппетит у скота прекрасный, готов есть любые виды корма, но уже не жадничая, не захлёбываясь, как в начале своего укотовления.
Может, просто велики глаза моих страхов, на что и надеюсь.
В конце концов, еду Тиша стал получать только три месяца назад, абы какое лечение с конца августа, нормальное лечение лишь в октябре.
Ничего радикального по лапам врачи предложить нам не могут, выглядят лапы намного-намного лучше, чем месяцы назад.
Внешне.
А что там внутри, не идут ли скверные процессы, кто знает...
Может, активность скота снизилась не по нездоровью, а из-за того, что на него бугры наезжают.
Симба тоже умеет повоспитывать салагу.
Ох, в общем.
Вроде совсем недавно и глаза у нас перестали быть на бесконечно мокром месте, и лапы обрели более пристойное очертание, а после курса антибиотиков в скоте вообще появилось много жизни.
Но то был подъём на горку, а теперь мы опять катимся с горки. И глаза нехороши, и лапы жалки, и жизнь перетекла в Борькину кровать - там Тихон чувствует себя увереннее.
Ибо Сэр Филипп стал отвешивать Тишке пощёчины.
С когтями, оставляющими на размордевшем лике новенького царапки.
Сам-то Сэр Филипп, взятый в дом, долго был мерзкой тварью и характером, и манерами.
Симба его не принимал около года, вроде.
Всю жизнь антагонизм с телесными повреждениями, однако, продолжаться не будет.
Так-то Тихон гладок, блестящ, и ни разу не собирается умирать или там падать навзничь с ослабших лап.
Но спад после подъёма на антибиотиках очевиден.
Снова пить курс никак не могём, минимальный просвет между приёмами месяц, месяца не прошло.
Только, блин, понос от лекарств закончился... не с Тишиными лапами колупаться в наполнителе горшка по сто раз на дню.
Аппетит у скота прекрасный, готов есть любые виды корма, но уже не жадничая, не захлёбываясь, как в начале своего укотовления.
Может, просто велики глаза моих страхов, на что и надеюсь.
В конце концов, еду Тиша стал получать только три месяца назад, абы какое лечение с конца августа, нормальное лечение лишь в октябре.
Ничего радикального по лапам врачи предложить нам не могут, выглядят лапы намного-намного лучше, чем месяцы назад.
Внешне.
А что там внутри, не идут ли скверные процессы, кто знает...
Может, активность скота снизилась не по нездоровью, а из-за того, что на него бугры наезжают.
Симба тоже умеет повоспитывать салагу.
Ох, в общем.