Рецидив собственной правоты
Неделю назад, в прошлый четверг, едем на моей машине, Катя кушает понемногу панкейк с кофе. Машина у меня небольшая, скромная, неопасная для североамериканских среднестатистических монстрокаров.
Мы уже привыкли к местному вождению, расслабились, я никогда не сигналю, не спешу и не толкаюсь как ошпаренный. Потому что не надо и никто так не делает, почти. А те кто делает, ну наверное спешат куда-то, пускай себе спешат.
Мы не спешим, нам хорошо.
В левом ряду ждем поворота, пришел на черед поворачивать, понемногу поворачиваем набирая скорость. И тут я понимаю, что огромный мусоровоз справа тоже поворачивает налево синхронно со мной.
Он огромный и страшный. Я смотрю на него поверх катиного завтрака и выражаю своё умеренное негодование падением нравов.
Катя же натура более импульсивная, она протягивает руку, невзирая на уже приличный живот-дом и завтрак на коленке, и жмёт на сигнал. Машина издает непривычный ей звук "Би-и".
И в этот момент меня настигает волна Средиземного моря, голос покинутой израильской родины. Заполняет до краёв чувство собственной правоты, переполняет и хлещет наружу.
Острая необходимость демонстрировать свою правоту разрывает сознание на куски.
Я давлю на сигнал, кричу, выкатываю глаза и машу руками, с засекунду проросшими сквозь цивилизацию черными волосами на фалангах пальцев.
В лицо хлещет солёный прибой, звук маткот и яла-бе-золь.
Я жму на газ вижу водителя мусоровоза, он огромен и безобразен как и его грузовик. Совсем не молод, в майке на лямках, всё открытое взору тело размалёвано чудовищно примитивными бледными татуировками. Он ужасен, и ужасен его поворот налево со среднего ряда, практически античеловечен.
Это только усугубляет приступ собственного достоинства и непоколебимой нефраерности. Я, теряя остатки разума, давлю на газ, режу перед грузовиком и замираю, неуспев проскочить на светофоре.
Опалённый горячим азартом,
Он лупил в полковои барабан.
Был неистовым он Бонапартом,
Водовоз Грибоедов Степан.
Мусоровоз объезжает меня и встает справа.
Не сигналит и не кричит, но Катя тем не менее открывает окно, наверное её попросил жестами. И...
Я не слышал, я был горд свой гордостью, непоколебим в своей непоколебимости, прав в своём праве на правоту.
Катя мне передала искренние извинения водителя. Он очень вежливо, хоть и с квебекским акцентом, извинился и объяснил, что не мог поварачивать по-другому на своей машине, у него не оставалось выбора однако он посчитал что его маневр никому не помешает, так как поворачивали мы на трехполосную дорогу.
Потом был зелёный и он уехал.
А я не могу забыть.
Так же как в субботу вокруг денег может образоваться воскресенье, так и в Канаде вокруг меня образовался Израиль. Всего на минуту. И только вокруг меня, остальные же люди сохранили рассудок.
Posted via LiveJournal app for Android.