Психологические аспекты работы в спецслужбах
Представим себе сотрудника спецслужб, типа Путина в ГДР или сотрудника пятого(?) отделения, работавшего с диссидентами. Человек профессионально, на протяжении десятков лет, склоняет "чужих" к предательству. В одном случае это - граждане чужой страны, в другом - носители "чуждой" идеологии среди "своих". Как такая деятельность скажется на _собственной_ психике этого сотрудника? Не логично ли предположить, что его склонность к предательству окажется более высокой, чем у среднестатистического обывателя, при прочих равных по "боевой" и "морально-политической" подготовке?
Если это предположение верно, то нынешная инверсная заселенность верхних этажей власти выходцами из спецслужб становится угрозой национальной безопасности.
UPD: Предполагается, что сам вербовщик считает себя патриотом и всю свою деятельность подчиняет задачам национальной безопасности. Речь идет о более тонком психологическом механизме, посредством которого привычка находить убедительные аргументы в пользу того, что то, что собеседник считает предательством, на самом деле таковым не является, может в какой-то момент сыграть против самого вербовщика. Например, в условиях смены власти, развала предыдущей системы ценностей, когда и обывателю бывает не очень понятно, где патриотизм, а где предательство. Мое предположение заключается в том, что тот, кто сам привык убеждать других в относительности "предательства", окажется более уязвим к самообману, к "самовербовке", чем простой обыватель.
Если это предположение верно, то нынешная инверсная заселенность верхних этажей власти выходцами из спецслужб становится угрозой национальной безопасности.
UPD: Предполагается, что сам вербовщик считает себя патриотом и всю свою деятельность подчиняет задачам национальной безопасности. Речь идет о более тонком психологическом механизме, посредством которого привычка находить убедительные аргументы в пользу того, что то, что собеседник считает предательством, на самом деле таковым не является, может в какой-то момент сыграть против самого вербовщика. Например, в условиях смены власти, развала предыдущей системы ценностей, когда и обывателю бывает не очень понятно, где патриотизм, а где предательство. Мое предположение заключается в том, что тот, кто сам привык убеждать других в относительности "предательства", окажется более уязвим к самообману, к "самовербовке", чем простой обыватель.