Лёгкое, чтобы дышать
Я нашла такое лёгкое, про Чернобыль, сказала девушка в метро. Понадобилось полторы секунды, чтобы выдумать, кажется, единственно верное объяснение: речь шла о немецко- или англоязычной статье для перевода положенных девушке тысяч. На Пушкинской уже цветёт абрикос, а у нас ещё нет, а через пару дней можно будет написать, что у нас ещё цветёт абрикос, а в центре уже нет, это тоже лёгкое, лёгкое, чтобы дышать. В новых обувных магазинах хорошо, играет соответствующая музыка (соответствующая обуви? покупке обуви? её продаже? фасонам? о них подробней: кажется, у каждого нового поколения людей и тут кивок про мутации резко меняется форма стопы; вот уже год? два? пять? пальцы уплощены и собраны лопаткой, и мы с тобой, чей идеал клоунские башмаки с полусферами, безнадёжно отброшены эволюцией), сегодня, говорит один продавец другому, по телефону, продалось то, что не продавалось годами, так работает весна. Я пишу частные письма с того мейла, с которого, по совести, не надо бы писать частных писем, но так тоже легче и тоже честней.
Кто-то думал о тропинке хуже, кто-то лучше, но оказывается, что если её забросить всего на зиму, на следующий год уже всходит трава. Что и хорошо с нашим экологическим самосознанием, но и увы с бренностью сферо- и плоскопалых поколений, следов их следов. Мода и поколения ничто, гены уже нечто, родословная хорошая ветка отсчёта; а есть такая область человеческой деятельности, в которой усыновления и удочерения происходят с точностью до наоборот, хотя для них и я! и я! из апофатической осторожности и слово-то остереглись придумать. Но что слово это сандалии? спрашиваю я, да, говорит продавщица, то есть полуботинки, читает ценник, хотя по мне так максимум туфли, а ещё есть мокасины, штиблеты, кроссовки, тенниски, бутсы, лапти, сапоги, это вы называете цветущей сложностью? если отказаться от идеи дырочек, скептически, то что-то ещё можно подобрать. От идеи дырочек и вентиляции отказаться нельзя, коротким летом это наше всё, но от носков тоже нельзя отказаться, и эта область вовсе не обувистроение, как можно бы подумать, следуя за мелкобуржуазным авторским пафосом, хотя и оно, хотелось бы верить, тоже.
Общество дырчато, как его хлеб и сыр, мелкодисперсно, как колбаса, перфорировано, как итальянская кожа, но и, благодаря тому же, монолитно и гомогенно, надо только придвинуться умеренно близко или убыть совсем далеко, и для того, и для другого нужны экипировка, энергия и дыхание, когда всё рифмуется со всем (каждое слово находит брата: ударим на первое слово получим утопию, заменим находит на ищет получим филологическую фантастику, не заменим девушкин буквальный перевод, на второе хитрый пантеизм, я бы выбрал четвёртое), но в подведомственных, тоже самозахваченных, как тропинка, как фасон, как хата в зоне, несравнимых, но соотнесённых пределах. А потом вернуться где не был, на место.
Кто-то думал о тропинке хуже, кто-то лучше, но оказывается, что если её забросить всего на зиму, на следующий год уже всходит трава. Что и хорошо с нашим экологическим самосознанием, но и увы с бренностью сферо- и плоскопалых поколений, следов их следов. Мода и поколения ничто, гены уже нечто, родословная хорошая ветка отсчёта; а есть такая область человеческой деятельности, в которой усыновления и удочерения происходят с точностью до наоборот, хотя для них и я! и я! из апофатической осторожности и слово-то остереглись придумать. Но что слово это сандалии? спрашиваю я, да, говорит продавщица, то есть полуботинки, читает ценник, хотя по мне так максимум туфли, а ещё есть мокасины, штиблеты, кроссовки, тенниски, бутсы, лапти, сапоги, это вы называете цветущей сложностью? если отказаться от идеи дырочек, скептически, то что-то ещё можно подобрать. От идеи дырочек и вентиляции отказаться нельзя, коротким летом это наше всё, но от носков тоже нельзя отказаться, и эта область вовсе не обувистроение, как можно бы подумать, следуя за мелкобуржуазным авторским пафосом, хотя и оно, хотелось бы верить, тоже.
Общество дырчато, как его хлеб и сыр, мелкодисперсно, как колбаса, перфорировано, как итальянская кожа, но и, благодаря тому же, монолитно и гомогенно, надо только придвинуться умеренно близко или убыть совсем далеко, и для того, и для другого нужны экипировка, энергия и дыхание, когда всё рифмуется со всем (каждое слово находит брата: ударим на первое слово получим утопию, заменим находит на ищет получим филологическую фантастику, не заменим девушкин буквальный перевод, на второе хитрый пантеизм, я бы выбрал четвёртое), но в подведомственных, тоже самозахваченных, как тропинка, как фасон, как хата в зоне, несравнимых, но соотнесённых пределах. А потом вернуться где не был, на место.