хорошо
я совершенно бухая. по возвращению с трассы, где я отрабатывала хождение на лыжах по склону по прямой (потому что в таком сугробе не ехалось), была бутылка ламбруско пополам с юлей
потом было сколько-то мерло из коробки, так что его количество не известно
под хамон и пармезан, да
потом мы с олей и юлей погрузились на замотанный в цепи туран и поехали в магазин
в сугроб сразу не въехали, хоть видно его сквозь заледеневшее стекло и не было
отсутствие прав, украденных в барселоне, меня давно не волнует. уже второй год я без прав в этом месте ежедневно за рулем. степень алкогольного опьянения в этом чудесном месте тоже вроде как не важна. где документы на машину... да черт его знает.
так вот, после магазина было кафе, где глинтвейн и интернет
и вот, хочу я вам сказать, хорошо мне
и не хочется ничего писать вообще-то
а писать придется вечером. не вам. а книгу, ибо вроде как я теперь книгу пишу за деньги
сложно писать книгу, когда дети хотят кататься на лыжах, а интернет почти отсутствует
потом было сколько-то мерло из коробки, так что его количество не известно
под хамон и пармезан, да
потом мы с олей и юлей погрузились на замотанный в цепи туран и поехали в магазин
в сугроб сразу не въехали, хоть видно его сквозь заледеневшее стекло и не было
отсутствие прав, украденных в барселоне, меня давно не волнует. уже второй год я без прав в этом месте ежедневно за рулем. степень алкогольного опьянения в этом чудесном месте тоже вроде как не важна. где документы на машину... да черт его знает.
так вот, после магазина было кафе, где глинтвейн и интернет
и вот, хочу я вам сказать, хорошо мне
и не хочется ничего писать вообще-то
а писать придется вечером. не вам. а книгу, ибо вроде как я теперь книгу пишу за деньги
сложно писать книгу, когда дети хотят кататься на лыжах, а интернет почти отсутствует