(no subject)
Вчера в филармонии было кризисное меню. Два произведения, созданные в моменты кризиса авторов.
Сначала играли Альтовый концерт Ф.Г. Шнитке.
Во втором отделении была 4 симфония П.И. Чайковского.
Музыка Шнитке настолько проникает в душу, что мне уже не надо было второго отделения. Хотя все понимаю, и понимаю для чего концерт был составлен именно так. После Шнитке я даже не хлопала, кощунство хлопать таким страданиям. После Шнитке кажется, что впереди только смерть, страдания и нет надежды. Чайковский возвращает эту надежду.
Эмоции переполняли настолько, что мы с подругой моей филармонической после даже не разговаривали, вяло покурили и разбежались по домам. Я ее спросила, играла ли она когда-нибудь Шнитке. Лена задумчиво сказала, что не только не играла, а даже в ноты боялась заглядывать, потому что подозревает, что это записано не обычными знаками, а какими-то специальными иероглифами.
Сначала играли Альтовый концерт Ф.Г. Шнитке.
Во втором отделении была 4 симфония П.И. Чайковского.
Музыка Шнитке настолько проникает в душу, что мне уже не надо было второго отделения. Хотя все понимаю, и понимаю для чего концерт был составлен именно так. После Шнитке я даже не хлопала, кощунство хлопать таким страданиям. После Шнитке кажется, что впереди только смерть, страдания и нет надежды. Чайковский возвращает эту надежду.
Эмоции переполняли настолько, что мы с подругой моей филармонической после даже не разговаривали, вяло покурили и разбежались по домам. Я ее спросила, играла ли она когда-нибудь Шнитке. Лена задумчиво сказала, что не только не играла, а даже в ноты боялась заглядывать, потому что подозревает, что это записано не обычными знаками, а какими-то специальными иероглифами.