Идолопоклонство перед Западом :-)
VS
Давным-давно Глеб Гусаков gleb_gusakov высказал мысль, что российский читатель (и российский критик как представитель сообщества наиболее квалифицированных читателей) страдает (или наслаждается?) "идолопоклонством перед Западом" (идеологический штамп советских времен, но уж больно точный). То есть не прощает отечественному автору жанровой литературы всё то, что легко прощает западному. Медилайн Симонс может подтвердить, что клуб ее поклонников почти не пересекается с клубом поклонников Елены Хаецкой. Поэтому лично для меня не стало удивительным, когда на читательских форумах сразу вскипело и забурлило, стоило появится новости о выходе в свет сборника "Классициум" (кстати, он наконец поступил в продажу). Удивительным стало, что некоторые уважаемые товарищи (не будем называть имен) выразили свое полное пренебрежение сборнику, заранее заявив, что читать эту "халтуру" не будут. При этом в свое время те же самые товарищи весьма благожелательно высказывались о сборнике "War of the Worlds: Global Dispatches", а один рассказ из этого сборника даже опубликовал уважаемый журнал "Если", который фанфики и зависимые произведения в принципе не печатает. А ведь этот сборник, выпущенный к столетию первоиздания "Войны миров" Уэллса, выглядит куда более искрометнее "Классициума": в нем великие писатели и поэты конца XIX века не только рассказывают о вторжении марсиан, но и о своем участии в сопротивлении захватчикам. Весьма популярен на Западе и литературный "мэшап", когда некое классическое произведение переписывается с добавлением какого-нибудь фантдопущения. Примером может служить роман Сета Грэма-Смита "Гордость, предубеждение и зомби". И ничего -- все кушают, всем нравится. Но нашим авторам в праве резвиться на поле классиков читатель (критик) отказывает, называя подобную деятельность чуть ли не "преступлением против нравственности". У нас, дескать, особенная стать. Похоже, вслед за понятием "суверенной" демократии пора вводить понятие "суверенной" литературной критики. :-)
С уважением,
Антон Первушин