Мистика в нашей жизни
Весь остаток вчерашнего вечера я пролежал на диване, пребывая в том скверном расположении духа, когда искренне хочется сделать что-то нужное и полезное, но никак не можешь решить, чем именно заняться. Время идет, день переходит в вечер, вечер в утро, мысли перескакивают с предмета на предмет, и в какой-то момент ты признаешься себе, что лучшим выходом в данной ситуации будет последовать старинному принципу «утро вечера мудренее» и отправиться спать.
Итак, я лежал на диване, а на стене висел шелковый гобелен в форме длинного вертикального прямоугольника, приобретенный мной на рынке во Вьентьяне. Полотно было перекинуто через резную деревянную перекладину в виде дракона. Более короткая его часть, обращенная к стене, оставалась в тени и была видна только в узкую щелку между стеной и лицевой поверхностью. Сначала я развлекал себя тем, что внимательно рассматривал узор на гобелене, пытаясь уловить закономерность в чередовании однотонных областей синего и вишневого цветов, золотистых вертикальных полос и горизонтальных вставок с незамысловатым узором. Затем взгляд мой переместился на теневую часть, и я вспомнил замечание о том, что созерцание тени от предмета может иногда быть полезней и интересней, чем разглядывание его самого. В верхней части изнанки еще можно было разглядеть какие-то намеки на узор, а самая нижняя прямоугольная область казалась абсолютно черной. Именно там я сосредоточил свой взгляд и в какую-то секунду вдруг понял, что черный прямоугольник представляет собой не часть гобелена, а углубление в стене, расположенное за ним. Я твердо знал, что ничего подобного в этой стене быть не может, но визуальный эффект был настолько силен, что я никак не мог избавиться от него. Нелепость ситуации усугублялась тем, что жиденькая бахрома, расположенная на кромке гобелена была по-прежнему отлично видна, только теперь она обрамляла нижний край воображаемой ниши.
Где-то в глубине моей души еще жила детская вера в реальность самообмана. Иногда, воображая себе разные несуразицы, я с младенческой наивностью старался удостовериться в их подлинности, и, конечно же, всегда терпел фиаско. Теперь я прикрыл глаза, чтобы не спугнуть возникшую передо мной иллюзию, осторожно приподнялся на диване, очень медленно провел рукой по стене, до тех пор, пока кожа моя не соприкоснулась с шелком, нащупал внутреннюю поверхность гобелена, просунул палец под нее и медленно начал передвигать руку вертикально вниз. В какой-то момент палец мой споткнулся о неровный край штукатурки. Сердце бешено заколотилось, я замер на несколько мгновений, не открывая глаз, а затем с утроенной осторожностью продолжил тактильное обследование несуществующего. В то время как тыльная сторона моей руки ясно чувствовала шелк, пальцы все дальше и дальше погружались в нишу. Подушечки уже испачкались в алебастровой пыли, покрывающей ее боковую стенку. Я прошелся по краю углубления вертикально, затем принялся обследовать горизонтальную поверхность. Уже собрался отдернуть руку, как мой безымянный палец наткнулся на какой-то предмет. Вначале я принял его за камушек, но потом понял, что это нечто металлическое, скорее всего, какой-то строительный крепежный элемент. Я зажал его между пальцами, отдернул руку и открыл глаза.
Прежде всего, я увидел, что никакого углубления в стене нет, и задняя поверхность гобелена продолжается без каких-либо изъянов до самой бахромы. Изумляясь живости своего воображения, я вскочил с дивана и вдруг услышал характерный звон металлического предмета, катящегося по линолеуму. Я наклонился и отыскал под диваном то, что без сомнения пару секунд назад было зажато у меня между пальцев. Это была не какая-нибудь строительная шайба или муфта, а золотое кольцо наподобие обручального...
Итак, я лежал на диване, а на стене висел шелковый гобелен в форме длинного вертикального прямоугольника, приобретенный мной на рынке во Вьентьяне. Полотно было перекинуто через резную деревянную перекладину в виде дракона. Более короткая его часть, обращенная к стене, оставалась в тени и была видна только в узкую щелку между стеной и лицевой поверхностью. Сначала я развлекал себя тем, что внимательно рассматривал узор на гобелене, пытаясь уловить закономерность в чередовании однотонных областей синего и вишневого цветов, золотистых вертикальных полос и горизонтальных вставок с незамысловатым узором. Затем взгляд мой переместился на теневую часть, и я вспомнил замечание о том, что созерцание тени от предмета может иногда быть полезней и интересней, чем разглядывание его самого. В верхней части изнанки еще можно было разглядеть какие-то намеки на узор, а самая нижняя прямоугольная область казалась абсолютно черной. Именно там я сосредоточил свой взгляд и в какую-то секунду вдруг понял, что черный прямоугольник представляет собой не часть гобелена, а углубление в стене, расположенное за ним. Я твердо знал, что ничего подобного в этой стене быть не может, но визуальный эффект был настолько силен, что я никак не мог избавиться от него. Нелепость ситуации усугублялась тем, что жиденькая бахрома, расположенная на кромке гобелена была по-прежнему отлично видна, только теперь она обрамляла нижний край воображаемой ниши.
Где-то в глубине моей души еще жила детская вера в реальность самообмана. Иногда, воображая себе разные несуразицы, я с младенческой наивностью старался удостовериться в их подлинности, и, конечно же, всегда терпел фиаско. Теперь я прикрыл глаза, чтобы не спугнуть возникшую передо мной иллюзию, осторожно приподнялся на диване, очень медленно провел рукой по стене, до тех пор, пока кожа моя не соприкоснулась с шелком, нащупал внутреннюю поверхность гобелена, просунул палец под нее и медленно начал передвигать руку вертикально вниз. В какой-то момент палец мой споткнулся о неровный край штукатурки. Сердце бешено заколотилось, я замер на несколько мгновений, не открывая глаз, а затем с утроенной осторожностью продолжил тактильное обследование несуществующего. В то время как тыльная сторона моей руки ясно чувствовала шелк, пальцы все дальше и дальше погружались в нишу. Подушечки уже испачкались в алебастровой пыли, покрывающей ее боковую стенку. Я прошелся по краю углубления вертикально, затем принялся обследовать горизонтальную поверхность. Уже собрался отдернуть руку, как мой безымянный палец наткнулся на какой-то предмет. Вначале я принял его за камушек, но потом понял, что это нечто металлическое, скорее всего, какой-то строительный крепежный элемент. Я зажал его между пальцами, отдернул руку и открыл глаза.
Прежде всего, я увидел, что никакого углубления в стене нет, и задняя поверхность гобелена продолжается без каких-либо изъянов до самой бахромы. Изумляясь живости своего воображения, я вскочил с дивана и вдруг услышал характерный звон металлического предмета, катящегося по линолеуму. Я наклонился и отыскал под диваном то, что без сомнения пару секунд назад было зажато у меня между пальцев. Это была не какая-нибудь строительная шайба или муфта, а золотое кольцо наподобие обручального...