Вера Ника Доля Иная
Взял в руки книгу двадцатипятилетней давности: Вероника Долина. Воздухоплаватель. Стихи. М., «Книжная палата», 1989. С таким особым дополнением в выходных данных, которое соответствовало духу эпохи - времени первых кооперативов: «Издание осуществлено при уча¬стии редакционно-производственного кооператива „Копирайт"». И зачитался авторским предисловием. Вот оно полностью:
ОТ АВТОРА
Довольно давно уже все это началось. Мне было лет около шестнадцати… Вот и первые стихи. Преобычное дело. Правда, оттенки были сразу - стихи явились крошечные размером и почему-то с мелодией. Я наигрывала себе на пианино, но голос звучал резко и неуверенно, был какой-то странно-низкий… В общем, не слишком обаятельно было это… Немного позже пришла гитара. Настоящий музыкант, известный гитарист Андрей Гарин пять раз пришел ко мне домой и дал мне пять уроков - первые аккорды. И я сыграла «Дома без крыш» Новеллы Матвеевой и «Пилигримы» Клячкина на стихи Бродского. Андрей поцеловал мне руку, жутко смутив меня, сказал: «Дальше - сама» и пропал. С тех пор я «сама».
Потом была «Девушка из харчевни», снова Новелла Николаевна. Боже мой, без этой песни я - никто. Потом из каких-то осколков, обрывков тетрадок выплыли «…она меня не щадит…», «…в троекратном размере болтливость людская…», «…и, конечно, уже не вернется…» и еще, и еще, и еще…
К стихам появилась жадность, просто яростная жажда какая-то. Читать, конечно. Не писать, нет. Очень многое тогда было прочитано из хороших стихов и впиталось. Прививка пронзительной, поющейся строкой была сделана - но я долго еще не знала всего могущества этой вакцины.
Прошло время. Встречались люди - поющие и слушающие, а сочиняющие - все еще очень редко. В основном, были это люди зрелые и пожилые, с ровесниками все обстояло значительно беднее. Я училась у всех, кто хотел со мной разговаривать.
Мне был 21 год, и мне благосклонно кивнул Б.Ш. Окуджава. А песни я тогда уже писала не шутя. За более чем десятилетнюю историю наших взаимоотношений - это краткие встречи, которые я могу сосчитать, его суховатые замечания и суровые призывы «не суетиться». Я не слишком соответствую его кодексу, но я любила, люблю и буду любить Булата Шалвовича независимо ни от чего.
Я много выступаю с песнями. Коротко, не без любопытства за все эти годы на меня взглядывали люди, мнение которых мне дорого. Есть некоторый соблазн назвать эти имена и пококетничать этим, да я все-таки обойдусь…
В моем поколении людей пишущих стихи и поющих почему-то оказалось очень мало. Это сделалось видно довольно скоро. Были, как будто. Но - странно - они быстро останавливались в чем-то главном, а надо-то было учиться работать, когда были молоды… Я по-своему очень переживала это, мне было одиноко. Моим эшелоном среди поющих стали люди старшего поколения - меня до сих пор смущает и трогает то, что многим из них я говорю «ты».
Есть у меня одно наблюдение. Может, наивное. Но кажется мне, что те, кто рожден в 56 - 57-м годах, - такие, что ли, последние шестидесятники, - хоть чуть-чуть да ухватили воздух и атмосферу тех живописных лет. Видимо, и рождены, и зачаты-то мы уже были в пору раскрепощения, ну а потом уже втянули детские наши ноздри нечто важное из того воздуха… И вот получилась тоненькая шеренга последних шестидесятников. И от этого тоже - такие ненатужные отношения со многими из тех, кто старше меня лет на двадцать…
Ну, ладно. Я так и не предпочла стих на бумаге стиху, который поется. Но я не делала ему скидок на «певучесть». Кое-какая выдумка, просто сюжетная, хотя бы приемы - часто сопровождают то, что называется песней. Но со временем я все больше и больше делаюсь служанкой «песни без прикрас». И повторы, и припевы - все эти чудесные вещи уходят от меня…
Я хотела бы сказать, что я пекусь о звуке и звукописи, но это была бы не вся правда. Скорее - они надзирают за мной. Звуки нанизываются чаще всего сами, а я снова и снова с удивлением обнаруживаю, что это единственно верный способ… Может быть, это песенная закваска дает о себе знать, но я не уверена все же… Я не слышу в эстрадной песне, даже и симпатичной, этих вот закономерностей, довольно волшебных. Так что, подозреваю, что эти мои построения из звуков - суть проявления все же стихотворные и не обязательно песенные. Хотя песня - ах, песня! - все же необыкновенная вещь. Глаз, глаз, глаза - и все к тебе, господи же! Полуулыбка, полувздох - и они тебе отвечают…
И с музыкой все не так-то просто, хотя об этом я совсем не умею рассуждать. Но зато я знаю, как отыскивается та нужная музыка - она просто вытягивается из стиха. Может быть, вы заметите, как нечасто я повторяю размеры и ритм в стихах. Объясняется это просто и рационально - музыка же не должна быть однообразной. Ну, может, есть и иррациональные причины тоже…
Книжку эту я назвала «Воздухоплаватель». Лет пять назад Е. Евтушенко привез мне из США письмо от Н. Коржавина. Тот одобрял меня из своего «далекого далека». Одну вещь из этого письма я очень помню: с темой «воздухоплавания» мне пора расставаться. Я и сама так думаю, во всяком случае, так не настаиваю на этом способе быть и писать, как несколько лет назад.
В книжке три раздела. Первый - это стихи, каждый из которых был мне важен в разные мои времена. Это мой фундамент, меня теперешней. Одновременно - это и выжимка из моей первой нетолстой книжки «Моя радость».
Второй раздел - это просто романтические знамена юности. Там много очень старых стихов, а все же есть и другие, те, что я писала для театра и кино, но всем сердцем вспоминая полудетские каноны рыцарства и куртуазной любви и прочие красивые вещи, которые трудно бывает потом чем-нибудь заменить…
Ну, и третий раздел, это - самое. Стихи последних лет - во-первых, и просто стихи на самые важные для меня темы - во-вторых. Как-то дежурно это звучит, ну, что поделаешь…
Поющаяся поэзия - особенное ремесло, честное слово. Сейчас рядом со мною встанут несколько человек, пишущие стихи под музыку. Появление моей книжки очень поддержит их всех, я точно знаю.
Мне 33 года. У меня нет крупных задач - чего-то такого добиться, где-то там преуспеть. Я бы хотела писать - по возможности все лучше и лучше (эта книжка тоже выстроена нехитрым способом, от старых стихов ко все более новым) - и петь. Ну, это уж как получится.
Декабрь. 1988. Москва
Ну и самое первое стихотворение сборника:* * *
Я всегда подгоняю поезд,
Даже если он самый скорый,
Потому что ничто не мчится
Так же быстро, как жизнь сама.
Я всегда подгоняю повесть,
Даже если писатель хороший,
Потому что ничто не мчится
Так же быстро, как жизнь сама.
А жизнь нельзя подгонять нисколько.
Ее одну подгонять не надо.
Потому что ничто не мчится
Так же быстро, как жизнь сама.
Жизнь - сама тебе скорый поезд.
Жизнь сама - недлинная повесть.
И ее подгонять не надо.
А себя подогнать - не грех.
------------
Ссылки:
1. Женское начальное