Монахи, Чубайс и пришельцы
- Ну чего там?
- Тихо... Не знаю, вроде не сюда. Наверное. Хотя стрелка сюда показывает... Но какой же это нафик музей?
Сырой тесный дворик, поросшая мхом каменная лестница, низкий вход и темное помещение непонятных размеров. С паутиной. Фу.
За спиной - шумная туристическая Мююривахе, здесь же раньше времени заснули даже мухи, но указатель утверждает, что музей Доминиканского монастыря - именно тут, заходите, гости дорогие. С другой стороны, это все-таки Эстония, тут даже на ступеньках посольств можно фотографироваться, а у нас если мимо посольства недостаточно быстрым шагом пройдешь, да еще и с камерой в руке - накостыляют и обвинят в международном терроризме, а если в такую вот кому-то принадлежащую каморку зайдешь - выскочит злобная бабка и двинет шваброй по хребту, и еще много интересного о тебе расскажет. Но у нас Россия и террорзим, а тут Эстония и энцефалит. Наверное, все правильно. Делаю вдох поглубже и шагаю в проход.
Бабка была.
Комната, куда вела лестница с улицы, освещалась расставленными на полу свечами, где-то вдалеке мелькали остатки солнечных лучей, а дверь в правой стене была открыта и демонстрировала то ли подсобку, то ли библиотеку - в общем, помещение, отличавшееся от первого наличием света от настольной электической лампы - стеллажи с книгами и, собственно, бабку. Швабры и застиранного синего халата не было: был белый балахон, белый же колпак (не ККК, но тоже не от мира сего), книжки и абсолютно пронзительные глаза. Глаза я разглядела уже потом, а в тот момент она подошла к нам в темноту, поприветствовала и начала объяснять про устройство монастыря. Маленькая женщина лет 55-60, русская.
- Вообще у нас тут три хозяина: тут наша часть, библиотеки монастыря, у нас вход 50 крон, с другой стороны двор и галереи, у них свои расценки, и еще в подземном этаже тут художник есть, он тоже отдельно денег берет. Будете смотреть?
50 крон - это сто рублей примерно, дико даже для евротичных музеев. Особенно если в них так темно. И паутина.
В каморке, оказавшейся, собственно, библиотекой, она с неповторимыми интонациями рассказала о монастыре, об истории доминиканского ордена, о его роли в истории города как храма науки и крепости, о - да! да! - подземном ходе в женский монастырь в Пирита. Ход был, правда, не по бабам, а по делу - чтоб незаметно свалить из города, ежели чего. Каменные лица основателей, приехваших сюда 750 лет назад, висели над стеллажами и бесстрастно смотрели в разные стороны.
- Вот вы когда выйдете на наши галереи, обратите внимание на окна во внутренний двор... Тут однажды проводилось какое-то мероприятие, шествие, что ли, я стояла на галерее, и сделала очень интересную фотографию через окно... Сейчас покажу...
На снимке над небольшим шествием явно религиозного характера, снятым сверху через стекло, бурлил свет. Именно бурлил: этот был клубок из лучей и ярких белых кривых, и если это был блик от стекла, это был положительно непростой блик, не похожий на световые дефекты, что мне доводилось видеть. При желании там можно было даже разглядеть лицо и кисть руки. Впрочем, на одном небезызвестном форуме однажды в фотографии леса в ветках и артефактах сжатия внимательные люди разглядели порядка десяти страшных физиономий и одну жопу.
- Может, вы когда на ту галерею выйдете, пофотографируете там, через это окно, - с надеждой в голосе спросила она, - может, поймете, что это, вдруг у вас тоже такое от стекла получите? Я вот пробовала уже, у меня не вышло...
Мы вздохнули и собралсь идти сложными подземными путями к упомянутой галерее.
- А вообще тут такая атмосфера... - вдруг сказала бабка, - Я вот тут даже стихи стала писать. Вот два хороших написала. Про Чубайса. Давайте я вам прочитаю один.
Мы вздохнули еще раз и вежливо кивнули. К счастью, финансово-электрификацонная поэма была недлинной, и литературными качествами отличалось от незабвенной "Баллады о гангрене" заметно в лучшую сторону. Я совершенно ничего не понимаю в поэзии, но то, что нам предьявили, несмотря на некоторую безумность происходящего, лично меня устроило.
Приблизительно под библиотекой туристическая тропа приводила к пустому залу с невысоким куполом. В Куполе заключалась главная фича помещения: пересекавшие его линии сходились в центральной точке, и из этой точки, как обещалось, вниз шел мощный энергетический поток. Иностранные туристы и простые эстонские пейзане любят под эту точку садиться и заряжаться энергией, правда, при злоупотреблении не исключен эффект передозировки. Мы, как два циника и скептика с соответствующей репутацией, чарджиться в невидимом столбе друг друга постеснялись, но зал пофоткали. К сожалению, там не нашлось даже пыли, которая бы расфокусированными красивыми полупрозрачными шарами летала бы перед объективом, так что пугать читателя мне совершенно нечем.
вот отсюда оно идет
Пришлось подниматься в галерею, выслеживать неясный источник световых пятен во внутреннем дворе монастыря. То ли отсутствие шествия культистов помешало, то ли находящееся в районе предпологаемого света окно кафешки было освещено не так - никаких бликов и пятен мы, даже с помощью смотрительницы, не поймали. Впрочем, на блики ЭТО на фотографии было похоже меньше всего.
примерно с таким ракурсом была сделана фотография
- ...А вот тут у нас одна пара недавно венчаться приезжала.
Тесный темный зал без окон, каменные стены, у стен - каменные же монастырские артефакты неописуемо далекого года. Сильные люди, эти эстонские молодожены, жму руку.
Возвращаемся в помещение, где нас, собственно, встретили. На стене висит булыжник с портретом инопланетянина, булыжнику четыреста лет. Там, правда, написано, что это - маска шута, но любому здравомыслящему человеку ясно, что персонаж явился монахам откуда-нибудь из окрестностей Тау Кита. Нет, ну правда:
- А вчера тут немцы были... Представляете - утащили книгу прямо с кафедры! Пришлось новую класть.
Книгу я пощупала. Псалтырь на немецком языке. Чтобы ее незаметно стащить, тоже надо быть сильным человеком, правда, уже физически. Я подозреваю, что слабые люди здесь просто не выживают, аннигилируют где-нибудь на стадии общения с космической подзаряжалкой.
...Она долго рассказывала про посетителей, про дурацкие постановочные фотографии, которые она им делает а они радуются, про то, что русских приходит мало, а потом вдруг опять встрепенулась:
- А хотите я вам второе прочитаю про Чубайса? Прдеставляете, до пятидесяти лет прожила, стихов вообще не писала, а поработала тут... И мне как будто открылось. Я вот считаю, что это мне оттуда идет. Не просто же так.
Я слушала стихи про нравственные терзания Чубайса и его сына, и думала, что в этом абсолютно шизофреническом месте, где нет солнечного света, где ты каждый день по нескольку раз ходишь и меняешь свечи, а они подпаливают твой смешной белый балахон, где на стене висят пришельцы, а в подвале заряжаются энергией люди, где немцы воруют антикварную литературу, а если в кои-то веки русские забредут, то это обязательно будет молодая пара распиздяйского вида, которая и слушает-то, кажется, только из вежливости, в чужой стране, в конце концов, стихи про Чубайса - это не самое худшее, что может случиться с работающим здесь человеком.
Когда мы уходили, она нас окликнула:
- Скажите, а вы не знаете какой-нибудь газеты в России, куда можно эти стихи послать?...
Мы не знали.
Выдох на улице, быстрый переход на Вене, к другой части монастыря, улыбчивая эстонка, продающая билеты за 45 крон. Берешь монетку, кладешь в наковальню и лупишь со всей дури молотком. На монетке остается гравировка с доминиканской собакой и названием монастыря, эта монетка - пожизненный билет сюда. Ну или просто хороший сувенир. Здесь - светлый двор, колодец им. Садако, эстонка болтает с бойфрендом, тихие уголки галерей, откуда раздается безмятежное пение. Очень хочется верить, что это - причуды местной акустики, и поют в монастырском храме, но вульгарные колонки возращают обратно в XXI век. Здесь проводят шоу с факелами и монахами для туристических групп. Говорят, красиво. Только здесь нет пришельцев, председателя правления РАО ЕЭС, свадеб в катакомбах, и не приезжает молиться под энергетический столб белобрысый рыбак с Сааремаа.
там не было маленьких мертвых девочек :(
вот тут делают монетки
- Тихо... Не знаю, вроде не сюда. Наверное. Хотя стрелка сюда показывает... Но какой же это нафик музей?
Сырой тесный дворик, поросшая мхом каменная лестница, низкий вход и темное помещение непонятных размеров. С паутиной. Фу.
За спиной - шумная туристическая Мююривахе, здесь же раньше времени заснули даже мухи, но указатель утверждает, что музей Доминиканского монастыря - именно тут, заходите, гости дорогие. С другой стороны, это все-таки Эстония, тут даже на ступеньках посольств можно фотографироваться, а у нас если мимо посольства недостаточно быстрым шагом пройдешь, да еще и с камерой в руке - накостыляют и обвинят в международном терроризме, а если в такую вот кому-то принадлежащую каморку зайдешь - выскочит злобная бабка и двинет шваброй по хребту, и еще много интересного о тебе расскажет. Но у нас Россия и террорзим, а тут Эстония и энцефалит. Наверное, все правильно. Делаю вдох поглубже и шагаю в проход.
Бабка была.
Комната, куда вела лестница с улицы, освещалась расставленными на полу свечами, где-то вдалеке мелькали остатки солнечных лучей, а дверь в правой стене была открыта и демонстрировала то ли подсобку, то ли библиотеку - в общем, помещение, отличавшееся от первого наличием света от настольной электической лампы - стеллажи с книгами и, собственно, бабку. Швабры и застиранного синего халата не было: был белый балахон, белый же колпак (не ККК, но тоже не от мира сего), книжки и абсолютно пронзительные глаза. Глаза я разглядела уже потом, а в тот момент она подошла к нам в темноту, поприветствовала и начала объяснять про устройство монастыря. Маленькая женщина лет 55-60, русская.
- Вообще у нас тут три хозяина: тут наша часть, библиотеки монастыря, у нас вход 50 крон, с другой стороны двор и галереи, у них свои расценки, и еще в подземном этаже тут художник есть, он тоже отдельно денег берет. Будете смотреть?
50 крон - это сто рублей примерно, дико даже для евротичных музеев. Особенно если в них так темно. И паутина.
В каморке, оказавшейся, собственно, библиотекой, она с неповторимыми интонациями рассказала о монастыре, об истории доминиканского ордена, о его роли в истории города как храма науки и крепости, о - да! да! - подземном ходе в женский монастырь в Пирита. Ход был, правда, не по бабам, а по делу - чтоб незаметно свалить из города, ежели чего. Каменные лица основателей, приехваших сюда 750 лет назад, висели над стеллажами и бесстрастно смотрели в разные стороны.
- Вот вы когда выйдете на наши галереи, обратите внимание на окна во внутренний двор... Тут однажды проводилось какое-то мероприятие, шествие, что ли, я стояла на галерее, и сделала очень интересную фотографию через окно... Сейчас покажу...
На снимке над небольшим шествием явно религиозного характера, снятым сверху через стекло, бурлил свет. Именно бурлил: этот был клубок из лучей и ярких белых кривых, и если это был блик от стекла, это был положительно непростой блик, не похожий на световые дефекты, что мне доводилось видеть. При желании там можно было даже разглядеть лицо и кисть руки. Впрочем, на одном небезызвестном форуме однажды в фотографии леса в ветках и артефактах сжатия внимательные люди разглядели порядка десяти страшных физиономий и одну жопу.
- Может, вы когда на ту галерею выйдете, пофотографируете там, через это окно, - с надеждой в голосе спросила она, - может, поймете, что это, вдруг у вас тоже такое от стекла получите? Я вот пробовала уже, у меня не вышло...
Мы вздохнули и собралсь идти сложными подземными путями к упомянутой галерее.
- А вообще тут такая атмосфера... - вдруг сказала бабка, - Я вот тут даже стихи стала писать. Вот два хороших написала. Про Чубайса. Давайте я вам прочитаю один.
Мы вздохнули еще раз и вежливо кивнули. К счастью, финансово-электрификацонная поэма была недлинной, и литературными качествами отличалось от незабвенной "Баллады о гангрене" заметно в лучшую сторону. Я совершенно ничего не понимаю в поэзии, но то, что нам предьявили, несмотря на некоторую безумность происходящего, лично меня устроило.
Приблизительно под библиотекой туристическая тропа приводила к пустому залу с невысоким куполом. В Куполе заключалась главная фича помещения: пересекавшие его линии сходились в центральной точке, и из этой точки, как обещалось, вниз шел мощный энергетический поток. Иностранные туристы и простые эстонские пейзане любят под эту точку садиться и заряжаться энергией, правда, при злоупотреблении не исключен эффект передозировки. Мы, как два циника и скептика с соответствующей репутацией, чарджиться в невидимом столбе друг друга постеснялись, но зал пофоткали. К сожалению, там не нашлось даже пыли, которая бы расфокусированными красивыми полупрозрачными шарами летала бы перед объективом, так что пугать читателя мне совершенно нечем.
вот отсюда оно идет
Пришлось подниматься в галерею, выслеживать неясный источник световых пятен во внутреннем дворе монастыря. То ли отсутствие шествия культистов помешало, то ли находящееся в районе предпологаемого света окно кафешки было освещено не так - никаких бликов и пятен мы, даже с помощью смотрительницы, не поймали. Впрочем, на блики ЭТО на фотографии было похоже меньше всего.
примерно с таким ракурсом была сделана фотография
- ...А вот тут у нас одна пара недавно венчаться приезжала.
Тесный темный зал без окон, каменные стены, у стен - каменные же монастырские артефакты неописуемо далекого года. Сильные люди, эти эстонские молодожены, жму руку.
Возвращаемся в помещение, где нас, собственно, встретили. На стене висит булыжник с портретом инопланетянина, булыжнику четыреста лет. Там, правда, написано, что это - маска шута, но любому здравомыслящему человеку ясно, что персонаж явился монахам откуда-нибудь из окрестностей Тау Кита. Нет, ну правда:
- А вчера тут немцы были... Представляете - утащили книгу прямо с кафедры! Пришлось новую класть.
Книгу я пощупала. Псалтырь на немецком языке. Чтобы ее незаметно стащить, тоже надо быть сильным человеком, правда, уже физически. Я подозреваю, что слабые люди здесь просто не выживают, аннигилируют где-нибудь на стадии общения с космической подзаряжалкой.
...Она долго рассказывала про посетителей, про дурацкие постановочные фотографии, которые она им делает а они радуются, про то, что русских приходит мало, а потом вдруг опять встрепенулась:
- А хотите я вам второе прочитаю про Чубайса? Прдеставляете, до пятидесяти лет прожила, стихов вообще не писала, а поработала тут... И мне как будто открылось. Я вот считаю, что это мне оттуда идет. Не просто же так.
Я слушала стихи про нравственные терзания Чубайса и его сына, и думала, что в этом абсолютно шизофреническом месте, где нет солнечного света, где ты каждый день по нескольку раз ходишь и меняешь свечи, а они подпаливают твой смешной белый балахон, где на стене висят пришельцы, а в подвале заряжаются энергией люди, где немцы воруют антикварную литературу, а если в кои-то веки русские забредут, то это обязательно будет молодая пара распиздяйского вида, которая и слушает-то, кажется, только из вежливости, в чужой стране, в конце концов, стихи про Чубайса - это не самое худшее, что может случиться с работающим здесь человеком.
Когда мы уходили, она нас окликнула:
- Скажите, а вы не знаете какой-нибудь газеты в России, куда можно эти стихи послать?...
Мы не знали.
Выдох на улице, быстрый переход на Вене, к другой части монастыря, улыбчивая эстонка, продающая билеты за 45 крон. Берешь монетку, кладешь в наковальню и лупишь со всей дури молотком. На монетке остается гравировка с доминиканской собакой и названием монастыря, эта монетка - пожизненный билет сюда. Ну или просто хороший сувенир. Здесь - светлый двор, колодец им. Садако, эстонка болтает с бойфрендом, тихие уголки галерей, откуда раздается безмятежное пение. Очень хочется верить, что это - причуды местной акустики, и поют в монастырском храме, но вульгарные колонки возращают обратно в XXI век. Здесь проводят шоу с факелами и монахами для туристических групп. Говорят, красиво. Только здесь нет пришельцев, председателя правления РАО ЕЭС, свадеб в катакомбах, и не приезжает молиться под энергетический столб белобрысый рыбак с Сааремаа.
там не было маленьких мертвых девочек :(
вот тут делают монетки