Где мои 16 лет...
где моя фигурочка?
Где мои три кавалера
Коля, Толя, Юрочка?
Мой личный вход в страну Нетландию находится на дне шкафа, в мешке с летней одеждой. Там пылится немало вещей, купленных еще в студенческие времена. Кое-что с тех пор и не надевалось, но рука не поднимается выкинуть. Другие вещички надевались лет 5-7 назад, хоть и сидели уже не так ладно, как хотелось бы. И тоже выкинуть жаль. Я помню себя в них в ту пору, когда они меня еще украшали. А сейчас надеть - срам да слёзы. Не "предали" меня только вещи, приобретенные во времена горячего увлечения всяческой этникой: сари, шальвар камиз, косоклинный сарафан, понева... Вещи, прекрасные в своей безразмерности, и потому одинаково хорошо садящиеся на любую фигуру. Эх...
Каждый год я торжественно вынимаю на свет Божий этот мешок позора, достаю всё, что в нем есть, разглядываю, кое-что даже меряю, и прячу обратно. И обещаю себе, что уж в следующем-то году непременно похудею настолько, чтобы влезть в вот те брюки. Но внутри понимаю, что чуда не произойдет, и пора бы давно всё это вынести на помойку. Но не могу я этого сделать. Мне кажется, что тогда оборвется еще одна ниточка, связывающая меня сейчашнюю со мной прошлой, не такой, как сейчас. И оборвав ее, я даже перестану мечтать, а просто соглашусь быть вот этой вялой толстоватой тётей из зеркала.
Где мои три кавалера
Коля, Толя, Юрочка?
Мой личный вход в страну Нетландию находится на дне шкафа, в мешке с летней одеждой. Там пылится немало вещей, купленных еще в студенческие времена. Кое-что с тех пор и не надевалось, но рука не поднимается выкинуть. Другие вещички надевались лет 5-7 назад, хоть и сидели уже не так ладно, как хотелось бы. И тоже выкинуть жаль. Я помню себя в них в ту пору, когда они меня еще украшали. А сейчас надеть - срам да слёзы. Не "предали" меня только вещи, приобретенные во времена горячего увлечения всяческой этникой: сари, шальвар камиз, косоклинный сарафан, понева... Вещи, прекрасные в своей безразмерности, и потому одинаково хорошо садящиеся на любую фигуру. Эх...
Каждый год я торжественно вынимаю на свет Божий этот мешок позора, достаю всё, что в нем есть, разглядываю, кое-что даже меряю, и прячу обратно. И обещаю себе, что уж в следующем-то году непременно похудею настолько, чтобы влезть в вот те брюки. Но внутри понимаю, что чуда не произойдет, и пора бы давно всё это вынести на помойку. Но не могу я этого сделать. Мне кажется, что тогда оборвется еще одна ниточка, связывающая меня сейчашнюю со мной прошлой, не такой, как сейчас. И оборвав ее, я даже перестану мечтать, а просто соглашусь быть вот этой вялой толстоватой тётей из зеркала.