Что ж войдем в другую реку
Прочитала прошлую запись и расплакалась. Горько и безутешно. «Поплачь, поплачь, дорогая. Хочется - плачь, не хочется - смейся», - разговариваю сама с собой.
Зачем-то дала прочитать Саше.
- Ну, как?
- Вскоре хозяева поймут ценность старого кота и вернут его обратно, - сын у меня замечательный, умеет успокоить.
Только мой внутренний голос говорит обратное. А может, я заблуждаюсь и вообще не слышу своего внутреннего голоса. Я поняла, что вообще не знаю, что такое интуиция. Все, что я чувствую, не сбывается.
Например, не сбылось то, что я чувствовала о поездке. Когда Саша узнал, что нам дали добро на поездку, то развил бурную деятельность. Обошел все (или почти все) туристические агентства, выбрал самую недорогую поездку в Египет (заботимся о папином бюджете), собрал документы и…ничего не получилось. Просто сын был вписан в мой паспорт, а так как ему уже исполнилось четырнадцать, ему нужен отдельный документ. Саша был просто в шоке, даже заплакал. Я, как могла, его успокаивала. Но из меня сейчас такой успокаивальщик, что я его еще больше расстроила.
- Саш, видно, не судьба, ну что сделаешь?
- Что бы я ни делал, у меня ничего не получается! - в отчаянии кричал он.
- Если ты очень хочешь поехать, то делай загранпаспорт и ни перед чем не останавливайся! - закричала я еще громче.
И он пошел делать загранпаспорт. Срок изготовления паспорта - один месяц. Саша бегал как савраска: сам снимал копии с документов, сам выстаивал очереди. Только как-то все безрезультатно. «Вот, я же чувствовала, что ничего не получится», - мой противный внутренний голос.
И тут опять неожиданность. У старых знакомых нашлись хорошие друзья в миграционной службе. И через неделю паспорт был у нас на руках, а через четыре дня мы полетели в Египет. И где же тут интуиция?
Кстати, этих ребят я не видела лет шесть и даже не хотела видеть, осуждая в глубине души за то, что они, разбогатев, стали, на мой взгляд, очень важными и заносчивыми. Боже мой! Кого я только не осуждала!
Папа вызвался нас проводить, в шесть утра это было очень любезно с его стороны. Он был очень деликатен и внимателен. Я села на заднее виденье автомобиля вместе с Дашей. Чем его немного удивила. Отпускать - так отпускать. Всю дорогу он пытался непринужденно разговаривать, но голос дрожал, и тем для разговоров не находилось. А может быть, это я не хотела общаться в дружеской манере. Я чувствую, что он хочет со мной говорить, ведь за столько лет сложились очень стойкие привычки. Нет, отпускать - так отпускать.
На улице стоял дикий мороз. Вообще в этом году зима невероятно холодная: минус тридцать - минус сорок. Тоже мне, глобальное потепление! Когда-то я была патриоткой, хотела жить только в своем городе, только в своей стране. Сейчас все это я вдруг резко возненавидела. Наверное, я просто больна и меня «колбасит». Но я обязательно поправлюсь, обязательно. Хотя, говорят, в одну реку не входят дважды…
Что ж войдем в другую реку.
В аэропорту папа всех обнял, в том числе и меня. Было очень тяжело. Потом долго стоял и смотрел вслед, как в дешевой мелодраме. Однако, душу мне надорвал…
Зал ожидания. Долго и утомительно. Соображаю, что не курила со вчерашнего дня и заерзала. Лететь целых пять часов! Что делать? Начинает потряхивать: курить, курить, курить. Захожу в туалет: запах никотина. А, значит, я не первая, кто решился на подобную выходку. А еще совсем недавно я бы брезгливо разворчалась: как можно? что за манеры! С каким остервенением я ловила и таскала малолетних курильщиков из своей школы к директору. Как они посмели! На территории гимназии! Видели бы они меня сейчас.
Как преступник, торопясь и волнуясь, лихорадочно закурила. Никакого удовлетворения.
Зачем я это делаю? Какое-то постоянное бегство от себя. Ну, ничего, еще немного и мы на пляже. Море! как я на тебя надеюсь. Может быть, ты мне поможешь?
Садимся в самолет. Почему-то я оказываюсь у окна. Дети очень заботливо ко мне относятся, словно я самая маленькая в семье.
Летим мучительно долго, и пока никакого удовольствия. А я-то думала: самолет, смена обстановки…
Теплый ветер Египта встретил у трапа. Он очень старался помочь мне. И я старалась, но… ничего не получалось. Несмотря на райское местечко, чувствовала себя гораздо хуже, чем дома. Это первый отпуск без него.
Один раз сходила с детьми на дискотеку, плясала до упада. А потом снова тоска.
Стала пить успокаивающие таблетки, а сначала даже не хотела их брать. Каждое утро приносит только дикую боль: все это не сон. Когда же это кончится!
В середине отпуска решились на поездку в Луксор, смотреть развалины храмов и гробницы. Ну, наконец-то, что-то новое! Экскурсовод, веселый египтянин со смешным акцентом, постоянно шутит. Люди смеются. А я как во сне. Священная река Нил, храм Рамзеса второго. Ведь я так хотела все это увидеть! И ничего не вижу.
И опять кошмар! Самый кошмарный из кошмаров! Тоска навалилась бетонной плитой - не сдвинуть. Всю обратную дорогу смотрела на звезды и сердце разрывалось от дикой нечеловеческой боли. Господи, помоги! Не оставляй, пожалуйста! Боженька! Пожалуйста!
В эту ночь долго не могла уснуть, сидела и смотрела на звезды. Да, видимо, кончилась моя жизнь. Буду доживать в одиночестве и в бедности, как-нибудь дотягивать до конца. Меня больше никто не будет целовать и ласкать, обо мне никто не будет больше заботиться... Что ж, нужно с этим смириться…И с этими мыслями я отправилась спать.
Зачем-то дала прочитать Саше.
- Ну, как?
- Вскоре хозяева поймут ценность старого кота и вернут его обратно, - сын у меня замечательный, умеет успокоить.
Только мой внутренний голос говорит обратное. А может, я заблуждаюсь и вообще не слышу своего внутреннего голоса. Я поняла, что вообще не знаю, что такое интуиция. Все, что я чувствую, не сбывается.
Например, не сбылось то, что я чувствовала о поездке. Когда Саша узнал, что нам дали добро на поездку, то развил бурную деятельность. Обошел все (или почти все) туристические агентства, выбрал самую недорогую поездку в Египет (заботимся о папином бюджете), собрал документы и…ничего не получилось. Просто сын был вписан в мой паспорт, а так как ему уже исполнилось четырнадцать, ему нужен отдельный документ. Саша был просто в шоке, даже заплакал. Я, как могла, его успокаивала. Но из меня сейчас такой успокаивальщик, что я его еще больше расстроила.
- Саш, видно, не судьба, ну что сделаешь?
- Что бы я ни делал, у меня ничего не получается! - в отчаянии кричал он.
- Если ты очень хочешь поехать, то делай загранпаспорт и ни перед чем не останавливайся! - закричала я еще громче.
И он пошел делать загранпаспорт. Срок изготовления паспорта - один месяц. Саша бегал как савраска: сам снимал копии с документов, сам выстаивал очереди. Только как-то все безрезультатно. «Вот, я же чувствовала, что ничего не получится», - мой противный внутренний голос.
И тут опять неожиданность. У старых знакомых нашлись хорошие друзья в миграционной службе. И через неделю паспорт был у нас на руках, а через четыре дня мы полетели в Египет. И где же тут интуиция?
Кстати, этих ребят я не видела лет шесть и даже не хотела видеть, осуждая в глубине души за то, что они, разбогатев, стали, на мой взгляд, очень важными и заносчивыми. Боже мой! Кого я только не осуждала!
Папа вызвался нас проводить, в шесть утра это было очень любезно с его стороны. Он был очень деликатен и внимателен. Я села на заднее виденье автомобиля вместе с Дашей. Чем его немного удивила. Отпускать - так отпускать. Всю дорогу он пытался непринужденно разговаривать, но голос дрожал, и тем для разговоров не находилось. А может быть, это я не хотела общаться в дружеской манере. Я чувствую, что он хочет со мной говорить, ведь за столько лет сложились очень стойкие привычки. Нет, отпускать - так отпускать.
На улице стоял дикий мороз. Вообще в этом году зима невероятно холодная: минус тридцать - минус сорок. Тоже мне, глобальное потепление! Когда-то я была патриоткой, хотела жить только в своем городе, только в своей стране. Сейчас все это я вдруг резко возненавидела. Наверное, я просто больна и меня «колбасит». Но я обязательно поправлюсь, обязательно. Хотя, говорят, в одну реку не входят дважды…
Что ж войдем в другую реку.
В аэропорту папа всех обнял, в том числе и меня. Было очень тяжело. Потом долго стоял и смотрел вслед, как в дешевой мелодраме. Однако, душу мне надорвал…
Зал ожидания. Долго и утомительно. Соображаю, что не курила со вчерашнего дня и заерзала. Лететь целых пять часов! Что делать? Начинает потряхивать: курить, курить, курить. Захожу в туалет: запах никотина. А, значит, я не первая, кто решился на подобную выходку. А еще совсем недавно я бы брезгливо разворчалась: как можно? что за манеры! С каким остервенением я ловила и таскала малолетних курильщиков из своей школы к директору. Как они посмели! На территории гимназии! Видели бы они меня сейчас.
Как преступник, торопясь и волнуясь, лихорадочно закурила. Никакого удовлетворения.
Зачем я это делаю? Какое-то постоянное бегство от себя. Ну, ничего, еще немного и мы на пляже. Море! как я на тебя надеюсь. Может быть, ты мне поможешь?
Садимся в самолет. Почему-то я оказываюсь у окна. Дети очень заботливо ко мне относятся, словно я самая маленькая в семье.
Летим мучительно долго, и пока никакого удовольствия. А я-то думала: самолет, смена обстановки…
Теплый ветер Египта встретил у трапа. Он очень старался помочь мне. И я старалась, но… ничего не получалось. Несмотря на райское местечко, чувствовала себя гораздо хуже, чем дома. Это первый отпуск без него.
Один раз сходила с детьми на дискотеку, плясала до упада. А потом снова тоска.
Стала пить успокаивающие таблетки, а сначала даже не хотела их брать. Каждое утро приносит только дикую боль: все это не сон. Когда же это кончится!
В середине отпуска решились на поездку в Луксор, смотреть развалины храмов и гробницы. Ну, наконец-то, что-то новое! Экскурсовод, веселый египтянин со смешным акцентом, постоянно шутит. Люди смеются. А я как во сне. Священная река Нил, храм Рамзеса второго. Ведь я так хотела все это увидеть! И ничего не вижу.
И опять кошмар! Самый кошмарный из кошмаров! Тоска навалилась бетонной плитой - не сдвинуть. Всю обратную дорогу смотрела на звезды и сердце разрывалось от дикой нечеловеческой боли. Господи, помоги! Не оставляй, пожалуйста! Боженька! Пожалуйста!
В эту ночь долго не могла уснуть, сидела и смотрела на звезды. Да, видимо, кончилась моя жизнь. Буду доживать в одиночестве и в бедности, как-нибудь дотягивать до конца. Меня больше никто не будет целовать и ласкать, обо мне никто не будет больше заботиться... Что ж, нужно с этим смириться…И с этими мыслями я отправилась спать.