23 декабря 1907 год. Визит в Гётеборг. Запись из дневника Николая II
Сего дня, 23 декабря 1907 года, по прошествии трех дней путешествия на пароме "Северный шторм" прибыли, наконец, с Сашей, Алешей и матушкой в Гётеборг, на крестины к будущей невесте нашей Химелде Хадубирге. Как и всегда, взволнованный в собственной эмоциональности Густав, с взъерошенной норд-вестом златокудрой своей шевелюрой, и в, как и прежде, идеально-элегантном и сходном в цвете своем с зданием лодочной станции плаще, опережая солдат своих подавал трап к нашему парому. В очереди на выход с парома мы с Александрой не торопились, бо не подвергать Алешу излишнему вниманию общества и "вредным", по мнению Саши, дыханиям, кои в Гетеборге были бы и странны, но даже мысли о них опасны для столь маленьких, как Алеша, детей, посему отсутствие на палубе пассажиров, ожидающих в каютах завершения церемония встречи Всероссийской монархической семьи, стало для нас удивительной и приятной, но все же смущающей новостью. Визит наш, понимался нами, исключительно, как частный, и произвести впечатление персон известных и шокирующих публику мы не стремились. Речи наши по схождению с трапа окончательно смутили и без того растерянного Густава, но в оправдании его, стремящемся извиниться перед нами в своем беспокойстве о невеликом сыне нашем, коий является единственным престолонаследником столь крупного государства, было столько искренности и, пожалуй, даже нежности, столь несвойственной отцу его, что мы в Сашей были окончательно тронуты и не менее суровая к неловкостям иных персон, чем суровые, хотя и плодородные берега Эльсвландии, супруга моя доверила даже понести Алешу на руках сентиментальному брату нашему Густаву. Признаться, Алеше сия прогулка моментально пришлась по нраву и весь путь наш к "Белой и воинствующей Собирательнице масок" он что-то радостно лепетал Густаву, определенно, возможно просто радуясь перемене жаркого и сухого воздуха парового отопления кают парома к свежему и прохладному воздуху Гетеборгского пирса. Сие показалось мне еще более вероятным, когда в жарко натопленной каюте "Белой и воинствующей Собирательницы масок" Алеша вновь, спустя всего лишь секунд пятнадцать-семнадцать, принялся кукситься и раздраженно сучить ручками и ножками, старательно стремясь выбраться из укутывающих его одежд. В уютной, обитой белой твидовой тканью с роскошными берлинской лазури цветами каюте нас уже ожидали четыре прекраснейшие дамы: Ее Королевское Величество 97-летняя тетушка Хадубирга, Ее Королевское Высочество 84-летняя тетушка моя Хейдольт и прекрасная Химильдрада с будущей бушующей и скрывающейся в покровах Хильдуис Хильхимильдрадой и двенадцать великолепнейших мужчин, коих всех увидеть для меня было великим сюрпризом и великой радостью. С великолепно охлажденным брютом в продолговатом синем фужере рассуждал посреди кают-компании о силе традиций и обычаев в обществе религиозной морали дядюшка мой Константин Мономах, при сем рассуждении дядюшка одномоментно придирчиво оглядывал сына и двух внуков своих и портреты шведских монархов, то бишь родителей Густава, кои по качеству, ухоженности и аккуратности своей были одинаково удалены от даже среднего идеала Мономахов от чего совместно выглядели ужасающе отвратительно в ужасающей белизной своей нордической кают-компании. Созерцая дядюшку Константина, с трудом удерживал смех свой и крепко держался за юбку матери своей юный германский принц Людвиг Растущий Созерцатель, испанский же племянник мой Альфонс смех не удерживал и вовсю веселился, скача и прыгая вокруг идеально извивающегося в тонкости своей посреди монархического детского сада старшего Мономаха, и вопрошал, что есть "средний идеал" и чем он отличается от идеала низшего и высшего и не преступен ли низший идеал. Юный Альфонс, очевидно, изображал датскую боевую королевскую гвардию, сопровождающую эскорт короля, от чего время от времени отбирал, у созерцающего портреты предков юного принца Кристиана его лиловый с золотым оленем на кокарде кивер. Но наибольшей радостью для меня стала все же встреча с дражайшим другом моим Его Императорским Высочеством принцем Гу Ан Сюй, коий в розовой накидке своей, поглашающий из кремовой же пиалы неспешный свой чай, производил впечатление иллюзорное и сказочное и от того бесконечно радостное в дивном предстоянии перед мной! Но, немедля разглядев у ног его трех юных принцев Благостной империи Ниппон Аяхито, Такахито и Есихито, догадался я, что милым беседам нашим не доведется состояться в сем месяце, бо если и состоятся, то будут они сопровождены множеством вопросов, кои всегда следуют от детей, впервые прибывающим в дивное наше и сказочное Королевство Швеции, наполненное легендами и тайнами, подобно скульптурному изображению юного Гёта, коего тайны нескончаемы. Я даже пожалел несколько, созерцая сей монархический детский сад, что Алеша мой мал еще и не может принять участия в общем лепетании, задавании вопросов и салочках, но припозднившийся чуть с рождением своим лишь через год-другой начнет радовать жизнь молодого отца многочисленными вопросами и не менее многочисленными шалостями. Право же, юный Альфонс совершенно очаровал меня, в коий уже раз! Хотя, определенно, наивеселейший Созерцатель наш будет сыну моему не менее добрым другом, надежной помощью и, определенно, великолепным сватом, коим был, есть и, дай Бог, еще долгое время будет для меня Вильгельм. О радости и неумолимой усталости отцовства, коему железной волей судьбы отпущено бремя постоянного и обстоятельного ответствования на вопросы юных и вечнолюбопытсвующих отроков, и начали мы беседу нашу с прекрасным моим братом принцем Великой империи Цин Гу Ан Сюем. В ходе беседы нашей выяснилось, что Его Императорское Величество император Ту Чжин приболел воспалением легких и достаточно тяжело после длительных своих скитаний в переходах и скрытых хранилищах парка Утайшань, кое историческое для Великой Империи Цин место за отсутствием надобности в педагогических мерах в отношении финансистов и деловых людей в нашем скоростном и электрическом веке, задумал величайший из императоров превратить в парк аттракционов, уподобившись императорам Францу и Вильгельму, создавших в Лихтенштайне, Айнштайне и Доме грамотеев величайшие дидактические в совершенно различных, но одинаково полезных обществу науках центры развлечения, воспитания и повышения уровня общей эрудиции общества. Путешествие сие завершилось в Лаошане не очень удачно для Его Императорского Величества императора Ту Чжин, но метафизически совпадающе с традиционным восприятием в Великой империи Цин сего трагичного, но благородного места. Император приболел и вот уже два месяца, как не покидал постели в последнем пристанище своего великого предка Юнь Фу Лина, из сего же места строжайшим своим письменным распоряжением Его Императорское Величество и повелел сыну сопровождать двух крестников Великой империи Цин к месту встречи столь великих монархических семей, как семьи наши. Гу Ан Сюй был величайше обеспокоен состоянием родителя и даже провел телефонную линию в Лаошань. За сии громадные расходы опять же был строжайше наказан родителем своим и лишен части наследственных земель в Яц Зы Шане, кои земли император велел обязательнейшим образом продать и продать настолько дорого, чтобы выручка полученных средств в восемь раз превышала средства, затраченные на проведение правительственной телефонной линии в Лаошань. Если же сия задача неподсильна оказывалась брату моему, то ему следовало бы восемь лет отдавать восьмую часть собственных доходов за собственную же сыновью глупость. На сем месте повествования Гу Ан сюй наконец-то весело рассмеялся, бо рассуждения отца его в размышлениях о судьбе Яц Зы Шана совпадали с размышлениями сыновьями. Бо сын, определенно, давно желавший продать земли сии, попробовал прежде улучшить земли сии и построил прежде у подножия горного хребта, а также на всем протяженном пути Восьми храмов несколько гостевых домов, несколько точек общественного питания и! туалеты! Невероятно, но большую прибыль принесли сему предприятию именно точки отдыха, содержащие туалеты и питьевую воду! О чем и намеревался поведать брат наш Гу Ан Сюй собственному отцу перед исполнением требования о продаже земли и озвучанием преждевременного исполнения коего требования намеревался получить похвалу. Зная волю наиприжимийстого из наших монархов, искренне поделился я с Гу Ан Сюем своим размышлением, что при сем известии воля отца его, определенно, смягчится. Так же намеревался Гу Ан Сюй рассказать оцу свое размышление о том, что наличии платных точек отдыха, содержащих туалетные кабины и питьевую воду, и в парках У Тай Шань и Лао Шань принесут прибыль и доход прежде, чем появится достаточно разумных средств на создание в сих местах дидактических образовательных парков развлечений. Но размышления сии Гу Ан Сюй пока лишь обдумывал, боясь нарушить запрет родителя и не обращался к помощи телефонных линий господина Белла.
От сей темы беседа наша плавно перетекла в недостаточность информации газет о наших семейных событиях для понимания наших жизней и я невольно с огромным смехом вспомнил недавнюю свою историю с Вильгельмом, в коей из газет невозможно было понять, что за нужда заставила брата моего ввести подетальный регистрационный учет на машиностроительных заводах Германской империи, о неудобстве коего учета и профсоюзы машиностроительных заводов, и простолюдины много печаловались и прямо-таки ворчали, и от сих возмущений газеты писали, печаловались и шумно требовали отмены столь строгой системы мер невыносимо долго и серьезно. Я уже полагал пошутить в германской прессе о "всеевропейском кризисе сериального номера", когда настигла меня предрождественская речь брата моего, в коей с треском и шумом выговаривал нации своей об измене собственным традициям и собственному статусу наиответственнейшей и наипедантичнейшей нации, привыкшей строить жизненные устои свои с учетом необходимости порядка и ответственности каждого работника не только перед работодателем и перед семьей своей, но и перед будущим всей нации. Много я сетовал и Вильгельму, и братьям своим о том, что лишь спустя год, продравшись сквозь завесы общественного шума, осознал я истинный смысл введения столь важной государственной традиции! Система учета, позволяющая в нашем техногенном веке установить причину и истинного виновника той или иной техногенной аварии, право же разумнейшее из изобретений наших монархов! Совершенно необходимо перенять сию традицию всему миру! но ведь сколько пустого газетного шума! Кабы не он и сам бы я ввел сию систему в монархии своей уже полгода тому назад, но ведь сидел и вчитывался в разговоры об излишнем канцелярском и организаторском даре брата своего и о большом количестве свободных средств для покупки и выпуска книг учета в германской казне! А ведь создание и в иных монархиях собственных систем подетального регистрационного учета машиностроительных заводов не только бы поддержало борения германского нашего неукротимого предводителя нации, но и нашим бы монархиям поспособствовало в учете причин и поиске истинных виновников техногенных катастроф, кои велики в своем числе в наш техногенный век и растут ежедневно, бо потребность населения в различных видах технических средств уменьшиться никак не может. Насмешило же меня нынче то, что в ответе на мой телефонный звонок разгоряченный Вильгельм клятвенно пообещал и моей семье выслать к Рождеству в подарок пять взрослых книг учета Германской империи и, определенно, одну детскую, кои подарки он нынче страстно навязывает каждой германской семье, дабы не восставали более простив суровости и педантичности собственного отца! Вильгельм много кричал о нерасторопности и контрпродуктивности собственной нации и о небольших размерах собственной державы, бо на снабжение каждой семьи в России книгами учета личных средств бы ни у одного монарха не хватило бы. Вильгельм, как и прежде, в личной беседе был невероятно афористичен от чего я в течении получаса пересказывал каждую шутку его речи и сам ежесекундно восторгался трогательной любовью предводителя германской нации к собственному неторопливому, но высокотребовательному к властям народу. Право же и от Густава, и от Гу Ана шуток в сей вечер я услышал столько, что пожалели мы о невозможности Вильгельма быть с нами и выслушать наши восторги его шутками.
Впрочем, определенно, от сей темы мы оказались у порога темы не менее важной, бо прошлогодняя рождественская речь Вильгельма, в коей многократно благодарил он нацию свою за поддержание гастрономического его вкуса в любви к японской кухне и удивленно цитировал рассказы японских промышленников о многократном увеличении доходов своих от увеличения спроса на гастрономические составляющая обычной японской гастрономии в Германской империи, оказалось важной не только для нации Германской, но и для нации Всероссийской. Русские мои, обожающие Вильгельма, немедля и сами устремились к изучению японской гастрономии и свойств водорослей и маринованного имбиря и столь много имел я вопросов от газетчиков о собственных предпочтениях в гастрономии, что невольно принялся изучать спрос на гастрономические товары в собственной нации. Определенно, собственные наблюдения мои о предпочтениях различными слоями нации моей гастрономических товаров, предоставляемых в качественной и долговечной упаковке, произвели фурор в среде нашей компании. Густав тут же принялся убеждать меня, что сие свойство его нации доставляет ему немалую толику волнений, бо утилизации сей упаковки явно необходимо уделить особое внимание! "Сколько же стеклянных кадушек, банок, баночек, пузыречков, бутылочек, - буквально взмолился Густав: - заполняют наши мусорные баки! Стекло в сих бутылях, несомненно, самое наивысококачественнейшее, но я совершенно обеспокоен тем, что будет со столь немногочисленной нашей шведской землей, если ее покроет такой слой крепчайшей слюды! Ведь, верно Вы заметили: наикачественнейшая посуда, наикачественнейшее стекло! Исключительно с заводов ваших Глинских! Под нашим жарким и штормовым солнцем мы за сто или двести лет такого потребления превратимся в Норвегию! Кругом будут скалы и камень! Нам и нашим животным нечего будет есть! Я посчитал уровень потребления ни в килограммах, но в метрах, приобретаемой стеклянной посуды! Лишь за прошлый год шведы купили 24 кубических километра стекла! Я даже допускаю, что 67 или 70 процентов приобретенного стекла будут использоваться в домашних хозяйствах еще два или три года, но ведь потребление качественной упаковки лишь растет! Если я не ошибаюсь, то на 22-25 процентов в год, ну, уж на 12 процентов совершенно точно! Сие, действительно, стоит рассчитать! Нам нужны технологии по переработке стекла или новые нравы в обществе в отношении упаковок, как бы мы ни гордились элегантностью и стремлениям к идеальной санитарии наших наций в гастрономии! Нам нужно бить в набат, чтобы сей вопрос был предоставлен на решение Королевского Совета! Ей-богу, иногда качество бывает тяжелейшей ношей! Но, глядя на красоту дочери Вашего князя Глинского и на твердость и строгость ее характера, от единой мысли о котором страдает брат мой Бальдрад, я подумываю над тем, чтобы предложить брату проверить качество стекла заводов Семена Михайловича и построить из стеклянных его утилизированных тар либо здание, либо же пристань, кою и посвятить предмету влюбленности своей и ее крепкому нраву! Думаю ведь выдержит!" Гу Ан Сюй, однако же, отошел от темы романтической, но поддержал рассуждения Густава об утилизации тар, бо по его мнению многочисленные гофрированные поликартонные упаковки, кои производятся из богатых сульфатами земель Цин, грозят неутилизованные должным порядком превратить в недоступные сульфатные горы всю империю! Гу Ан Сюй уже приступил к размышлениям над идей о утилизацию сульфатных упаковок в центре или в жерлах самих сульфатных гор, бо они, вероятно, и разлагаться будут там значительно быстрее, нежели на обычных свалках и обратятся в те же сульфаты в том же месте, где и были изъяты для производства гофрированного картона. Определенно, Гу Ан Сюй был раздосадован сдержанностью картонных промышленников в разработке сей идеи. "Признаться, - рассмеялся Гу Ан Сюй: - я даже стал побаиваться за собственное будущее после сих настоятельных бесед, ибо один из главных производителей гофрированного картона, не поверите, но имеет в своей родословной Давида Ташэ! Приходится ему правнуком! Этот непоколебимый торговец всем даже не стесняется носить сию фамилию! И знаете, глядя на него, я, кажется, начал понимать откуда такие баснословные капиталы взялись у его прадеда! Он совершенно беспринципен в собственном производстве, его не беспокоят ни комфортабельность общества, ни государственные законы, ни нарушения правил морали! Прибыль и расходы! Прибыль и расходы! Чем меньше расходы, тем лучше! Мнения общества - не существует. Мнение общества покупается! Комфортабельность общества для увеличения прибыли лучше создавать лишь для отдельных, избранных, но подходящих в моральном, точнее в аморальном мировоззрении людям! Я был потрясен после последней нашей беседы с ним! Признаться, я даже был шокирован немного холодностью и дерзновенностью его взгляда! На какой-то момент я понял испуг Людовика, не пожелавшего короноваться после версальских событий! Он был четырнадцатилетним юношей, мне же 54 года и я был напуган!" Определенно, Гу Ан Сюй тут же в своей шутке перешел к особенностям соприкосновения внешностей азиатов и европейцев, но слова его обеспокоили и меня, бо великий наш князь Невский, пусть и вставший на путь исправления после событий 1240 года, но тоже, признаться, имеет в своем роду третьей наследственной линией господина Таше! И многие нехорошие сплетни бродят ныне по Санкт-Петербургу о деяниях князя Евгения Ивановича под влиянием восторга о сем странном предке своем! Определенно, по возвращению в Санкт-Петербург стоит обеспокоить Его Светлость князя снова Глинского и снова Семена, но еще и Преображенского необходимостью наблюдения за Евгением Ивановичем. Пытаясь же смягчить ситуацию и разговор наш, я посоветовал Гу Ану перенять нашу традицию, принятую еще у князей Рождественских, и создавать подарочную упаковку из тонкой бумаги и тканей, бо шелковых тканей, столь ценящихся во Всероссийской монархии, в Великой империи Цин производится больше и они явственно дешевле, хотя, определенно, бумага из тропических видов деревьев качественной получается лишь при больших затратах, либо при использовании огромного количества сульфатов. Право же, в производстве легко утилизирующихся материалов из дешевых природных веществ судьба уготовила везение лишь нам да странам Американского континента, за что должно нам всяко благодарить Создателя! О сем, определенно, скажу в своей Пасхальной речи! Впрочем, под влиянием Густава беседа перетекла в обсуждение сходства правил словообразования шведского и китайского языков, а также к сходству в традициях присвоения и дарения имен, то есть крестин. Столь много нового неожиданно понял я для себя про наши языки, слушая Густава, но подошедшая с тетушкой Хейдольт Саша отвлекла меня, бо принесли наши дамы Алешу и кашу одновременно, и супруга заставила меня при высоких моих собеседниках потчевать сына вкуснейшей рисовой кашей на воздушнейшем и сытнейшем шведском молоке. Собеседников же моих она просила не прерывать беседы, бо по мнению мудрой жены моей дети и в годовалом возрасте слышат, и запоминают, и внимают наилучшим образом даже самым сложным философским беседам, бо лингвистический запас никогда не бывает велик, особливо для монарха. И каким-то странным образом тревожный мой испуг, возникший от размышлений наших о господах Таше развеялся, но в планы свои я сии раздумья занес, аж четырежды, бо, определенно, к сим размышлениям необходимо будет подойти наикрепчайше с юридическо-стратегической стороны вопроса.
От сей темы беседа наша плавно перетекла в недостаточность информации газет о наших семейных событиях для понимания наших жизней и я невольно с огромным смехом вспомнил недавнюю свою историю с Вильгельмом, в коей из газет невозможно было понять, что за нужда заставила брата моего ввести подетальный регистрационный учет на машиностроительных заводах Германской империи, о неудобстве коего учета и профсоюзы машиностроительных заводов, и простолюдины много печаловались и прямо-таки ворчали, и от сих возмущений газеты писали, печаловались и шумно требовали отмены столь строгой системы мер невыносимо долго и серьезно. Я уже полагал пошутить в германской прессе о "всеевропейском кризисе сериального номера", когда настигла меня предрождественская речь брата моего, в коей с треском и шумом выговаривал нации своей об измене собственным традициям и собственному статусу наиответственнейшей и наипедантичнейшей нации, привыкшей строить жизненные устои свои с учетом необходимости порядка и ответственности каждого работника не только перед работодателем и перед семьей своей, но и перед будущим всей нации. Много я сетовал и Вильгельму, и братьям своим о том, что лишь спустя год, продравшись сквозь завесы общественного шума, осознал я истинный смысл введения столь важной государственной традиции! Система учета, позволяющая в нашем техногенном веке установить причину и истинного виновника той или иной техногенной аварии, право же разумнейшее из изобретений наших монархов! Совершенно необходимо перенять сию традицию всему миру! но ведь сколько пустого газетного шума! Кабы не он и сам бы я ввел сию систему в монархии своей уже полгода тому назад, но ведь сидел и вчитывался в разговоры об излишнем канцелярском и организаторском даре брата своего и о большом количестве свободных средств для покупки и выпуска книг учета в германской казне! А ведь создание и в иных монархиях собственных систем подетального регистрационного учета машиностроительных заводов не только бы поддержало борения германского нашего неукротимого предводителя нации, но и нашим бы монархиям поспособствовало в учете причин и поиске истинных виновников техногенных катастроф, кои велики в своем числе в наш техногенный век и растут ежедневно, бо потребность населения в различных видах технических средств уменьшиться никак не может. Насмешило же меня нынче то, что в ответе на мой телефонный звонок разгоряченный Вильгельм клятвенно пообещал и моей семье выслать к Рождеству в подарок пять взрослых книг учета Германской империи и, определенно, одну детскую, кои подарки он нынче страстно навязывает каждой германской семье, дабы не восставали более простив суровости и педантичности собственного отца! Вильгельм много кричал о нерасторопности и контрпродуктивности собственной нации и о небольших размерах собственной державы, бо на снабжение каждой семьи в России книгами учета личных средств бы ни у одного монарха не хватило бы. Вильгельм, как и прежде, в личной беседе был невероятно афористичен от чего я в течении получаса пересказывал каждую шутку его речи и сам ежесекундно восторгался трогательной любовью предводителя германской нации к собственному неторопливому, но высокотребовательному к властям народу. Право же и от Густава, и от Гу Ана шуток в сей вечер я услышал столько, что пожалели мы о невозможности Вильгельма быть с нами и выслушать наши восторги его шутками.
Впрочем, определенно, от сей темы мы оказались у порога темы не менее важной, бо прошлогодняя рождественская речь Вильгельма, в коей многократно благодарил он нацию свою за поддержание гастрономического его вкуса в любви к японской кухне и удивленно цитировал рассказы японских промышленников о многократном увеличении доходов своих от увеличения спроса на гастрономические составляющая обычной японской гастрономии в Германской империи, оказалось важной не только для нации Германской, но и для нации Всероссийской. Русские мои, обожающие Вильгельма, немедля и сами устремились к изучению японской гастрономии и свойств водорослей и маринованного имбиря и столь много имел я вопросов от газетчиков о собственных предпочтениях в гастрономии, что невольно принялся изучать спрос на гастрономические товары в собственной нации. Определенно, собственные наблюдения мои о предпочтениях различными слоями нации моей гастрономических товаров, предоставляемых в качественной и долговечной упаковке, произвели фурор в среде нашей компании. Густав тут же принялся убеждать меня, что сие свойство его нации доставляет ему немалую толику волнений, бо утилизации сей упаковки явно необходимо уделить особое внимание! "Сколько же стеклянных кадушек, банок, баночек, пузыречков, бутылочек, - буквально взмолился Густав: - заполняют наши мусорные баки! Стекло в сих бутылях, несомненно, самое наивысококачественнейшее, но я совершенно обеспокоен тем, что будет со столь немногочисленной нашей шведской землей, если ее покроет такой слой крепчайшей слюды! Ведь, верно Вы заметили: наикачественнейшая посуда, наикачественнейшее стекло! Исключительно с заводов ваших Глинских! Под нашим жарким и штормовым солнцем мы за сто или двести лет такого потребления превратимся в Норвегию! Кругом будут скалы и камень! Нам и нашим животным нечего будет есть! Я посчитал уровень потребления ни в килограммах, но в метрах, приобретаемой стеклянной посуды! Лишь за прошлый год шведы купили 24 кубических километра стекла! Я даже допускаю, что 67 или 70 процентов приобретенного стекла будут использоваться в домашних хозяйствах еще два или три года, но ведь потребление качественной упаковки лишь растет! Если я не ошибаюсь, то на 22-25 процентов в год, ну, уж на 12 процентов совершенно точно! Сие, действительно, стоит рассчитать! Нам нужны технологии по переработке стекла или новые нравы в обществе в отношении упаковок, как бы мы ни гордились элегантностью и стремлениям к идеальной санитарии наших наций в гастрономии! Нам нужно бить в набат, чтобы сей вопрос был предоставлен на решение Королевского Совета! Ей-богу, иногда качество бывает тяжелейшей ношей! Но, глядя на красоту дочери Вашего князя Глинского и на твердость и строгость ее характера, от единой мысли о котором страдает брат мой Бальдрад, я подумываю над тем, чтобы предложить брату проверить качество стекла заводов Семена Михайловича и построить из стеклянных его утилизированных тар либо здание, либо же пристань, кою и посвятить предмету влюбленности своей и ее крепкому нраву! Думаю ведь выдержит!" Гу Ан Сюй, однако же, отошел от темы романтической, но поддержал рассуждения Густава об утилизации тар, бо по его мнению многочисленные гофрированные поликартонные упаковки, кои производятся из богатых сульфатами земель Цин, грозят неутилизованные должным порядком превратить в недоступные сульфатные горы всю империю! Гу Ан Сюй уже приступил к размышлениям над идей о утилизацию сульфатных упаковок в центре или в жерлах самих сульфатных гор, бо они, вероятно, и разлагаться будут там значительно быстрее, нежели на обычных свалках и обратятся в те же сульфаты в том же месте, где и были изъяты для производства гофрированного картона. Определенно, Гу Ан Сюй был раздосадован сдержанностью картонных промышленников в разработке сей идеи. "Признаться, - рассмеялся Гу Ан Сюй: - я даже стал побаиваться за собственное будущее после сих настоятельных бесед, ибо один из главных производителей гофрированного картона, не поверите, но имеет в своей родословной Давида Ташэ! Приходится ему правнуком! Этот непоколебимый торговец всем даже не стесняется носить сию фамилию! И знаете, глядя на него, я, кажется, начал понимать откуда такие баснословные капиталы взялись у его прадеда! Он совершенно беспринципен в собственном производстве, его не беспокоят ни комфортабельность общества, ни государственные законы, ни нарушения правил морали! Прибыль и расходы! Прибыль и расходы! Чем меньше расходы, тем лучше! Мнения общества - не существует. Мнение общества покупается! Комфортабельность общества для увеличения прибыли лучше создавать лишь для отдельных, избранных, но подходящих в моральном, точнее в аморальном мировоззрении людям! Я был потрясен после последней нашей беседы с ним! Признаться, я даже был шокирован немного холодностью и дерзновенностью его взгляда! На какой-то момент я понял испуг Людовика, не пожелавшего короноваться после версальских событий! Он был четырнадцатилетним юношей, мне же 54 года и я был напуган!" Определенно, Гу Ан Сюй тут же в своей шутке перешел к особенностям соприкосновения внешностей азиатов и европейцев, но слова его обеспокоили и меня, бо великий наш князь Невский, пусть и вставший на путь исправления после событий 1240 года, но тоже, признаться, имеет в своем роду третьей наследственной линией господина Таше! И многие нехорошие сплетни бродят ныне по Санкт-Петербургу о деяниях князя Евгения Ивановича под влиянием восторга о сем странном предке своем! Определенно, по возвращению в Санкт-Петербург стоит обеспокоить Его Светлость князя снова Глинского и снова Семена, но еще и Преображенского необходимостью наблюдения за Евгением Ивановичем. Пытаясь же смягчить ситуацию и разговор наш, я посоветовал Гу Ану перенять нашу традицию, принятую еще у князей Рождественских, и создавать подарочную упаковку из тонкой бумаги и тканей, бо шелковых тканей, столь ценящихся во Всероссийской монархии, в Великой империи Цин производится больше и они явственно дешевле, хотя, определенно, бумага из тропических видов деревьев качественной получается лишь при больших затратах, либо при использовании огромного количества сульфатов. Право же, в производстве легко утилизирующихся материалов из дешевых природных веществ судьба уготовила везение лишь нам да странам Американского континента, за что должно нам всяко благодарить Создателя! О сем, определенно, скажу в своей Пасхальной речи! Впрочем, под влиянием Густава беседа перетекла в обсуждение сходства правил словообразования шведского и китайского языков, а также к сходству в традициях присвоения и дарения имен, то есть крестин. Столь много нового неожиданно понял я для себя про наши языки, слушая Густава, но подошедшая с тетушкой Хейдольт Саша отвлекла меня, бо принесли наши дамы Алешу и кашу одновременно, и супруга заставила меня при высоких моих собеседниках потчевать сына вкуснейшей рисовой кашей на воздушнейшем и сытнейшем шведском молоке. Собеседников же моих она просила не прерывать беседы, бо по мнению мудрой жены моей дети и в годовалом возрасте слышат, и запоминают, и внимают наилучшим образом даже самым сложным философским беседам, бо лингвистический запас никогда не бывает велик, особливо для монарха. И каким-то странным образом тревожный мой испуг, возникший от размышлений наших о господах Таше развеялся, но в планы свои я сии раздумья занес, аж четырежды, бо, определенно, к сим размышлениям необходимо будет подойти наикрепчайше с юридическо-стратегической стороны вопроса.