16 марта 1915 года. Письмо из Мисра. Запись из дневника Николая II
Сего дня, 16 марта 1915 года, хотел бы написать о полученном мной письме от наиразумнейшего брата нашего Адальмима II из грозной династии Руур. Письмо сие было исключительно деловым и касающимся сугубо личных проблем монархов. Задумал мой брат Адальмим, послушаться совета жены своей, увлеченной, как и Александра, и тоже в следствии заболевания дифтеритом, расчетом структур клеточных систем РНК и ДНК, и сделать предложение о возможном браке сына своего и дочери своей с греческой царствующей династией Мономахов. Для сего предложения по старинному обычаю пожелал он заручиться перед сватовством поддержкой саттелистических династий, бо Рорики и Тюдоры считают себя саттелистическими династиями по отношению к Мономахам, то и письменная поддержка наша при подобном предприятии вельми необходима. Признаться, я весьма растерялся, вчитавшись в первые строки письма! Сколько лет уже не бытует у нас подобная практика! Помнится, последний раз заручались мы, Рорики, письменными сватовскими рекомендациями, когда довелось прадедушке моему горестному Петру Алексеевичу посвататься к наиковарнейшей и наисварливейшей португальской принцессе Ульрихе, коя впоследствии пребывала в статусе наилюбимейшей царицы русской Ефросиньи Георгиевны. Вот написал "Ульрихе" и в след этимологическим изысканиям брата моего Адальмима задумался о сей странности нашей. Португальское звучание имени "Ульрика" странным образом трансформировалось в наших обыденных общениях в германскую "Ульриха". Сие есть и правильно, бо матушка Ульрики Тереза София была наследницей великого рода Конродингов и от германского племени и германского языка была отделена разве, что замужеством своим в род еще более великий, но также происходящий от германских корней, бо почитающимся первым родом среди племен германских, родом Каролингов. Вот же! Написал! Вчитался! И подумал, совпадая в размышлении моем с Адальмимом: совершенно зря, совершенно зря корю я нацию свою за любовь к легковесным сынам "бриллиантового века", таких, как господин Керенский и господин Милюков, все же велик народ мой! Дает он имена великие по величию людей и потайно угадывает национальную и духовную принадлежность персоны и судит судом праведным общества, бо всегда справедлив и милостив был русский народ в судах своих, иной раз даже мне, неоднократно перечитывавшему "Исторические записи Петра Акимовича Воронцова", казалось, что более милостив, чем достойно того было персонам, коим суд отводился. Как монарх, иной раз я значительно более строг к проступникам и преступникам, чем народ мой! Да что уж греха таить, часто решаю я вопросы суда значительно строже нации своей. И ведь вопрос расхождения моего с нацией моей в строгости судебной посещает размышления мои с детства, а вот сосредоточиться на раздумии сем довелось мне уже в возрасте весьма зрелом и по прочтении тревог брата моего монарха египетского о слабости суда собственного, превысившего строгость народного суда, бо толпа, собравшаяся у водяных бань Колиет-Аль-Зираа (Хазим-Аль-Зираа) намеревалась совершить противоправные действия против господина Сержа Медилла и его супруги "за непотребство и преступления недоказанные правосудием, но ужасающие народ египетские", так гласило народное обращение к фараону, пдписанное 1208 персонами. Брат мой Адальмим из-за сей юридической нескладности пребывает в совершеннейшем неудовлетворенности личностью своей из-за слабости и неподготовленности к новым мировым тенденциям развития общества юридического аппарата Королевства своего. Многое писалось в газетах о казнях строптивых должников в карточных домах господина Медилла, но не единого трупа не нашли жандармы в окрестностях Набережной Сабо. Верны ли слухи о кислотах, разъедающих трупы в якобы установленных в болотах Нилах ваннах доказать невозможно, бо ванны сии не найдены, хоть и подвергалась 79-гектарная территория "Карточного мира", развлекательного центра господина Медилла, в соответствии с письменными обращениями подданных и почти всех религиозных общин, имеющих дома присутствия в Мисрире, тщательному осмотру. Запах же сероводорода, возникающий зачастую нынче на Набережной Сабо, не может служить свидетельством уничтожения преступных улик. Адальмим, опираясь на присущую роду его государственную хитрость, испросил у меня трех или четырех разведчиков для проведения тайных работ в среде развлекательного центра господина Медилла, бо богатые русские купцы вызывают интерес у местных воротил карточного бизнеса и очевидно будут приняты с радушием в среде развлекательного центра господина Медилла. "Беспокойство народное испугало Медилла, - пишет мне Адальмим: - Я полагаю, что от испуга он прекратил свой преступный бизнес по совращению должников, но ведь стоит полагать, что беда сия ушла от нас на время, но по возвращении способна уязвить нас незалечимее, чем ныне. Собственных служителей разведывательных служб посылать к господину Медиллу я опасаюсь, бо, если рассуждать логически, то финансовые средства, наличиствующие у господина Медилла, вполне могут позволить ему тайно выкупить знания о штате разведывательных и жандармских служб, бо то, как ловко молодой лис скрыл преступления свои от жандармских проверок, заставляет меня задуматься о готовности его к экономическим санкциям со стороны правительства. Разведывательные же службы Всероссийской монархии вряд ли по зубам даже столь хищному зверю, бо велико государство Ваше и штат разведывательных служб у Вас, должно быть, значительно более моего, коий героизмом своим хоть и достоин Ордена Серафимов, из коего и происходит в радении своем, но все же малочисленен и от того весьма узнаваем и на улицах Мисра и за пределами Золотой страны нашей. Народ же весьма недоволен: пропадают дети и взрослые из семей, оскверняются святыни, ходят слухи о шантаже мелких и крупных чиновников. Уж не знаю, как и разрешить сию юридическую промашку мою! Планировал я выставить патрули у входа в развлекательный центр господина Медилла и, создав определенный личный государственный документ, позволяющей вести учетность каждой персоне, входящей на территорию "Карточного мира", обязать патрули выдывать и собирать сии документы при охране развлекательного центра господина Медилла и по отчетности сего документа вести публичный ежедневный рассказ о достойном поведении господина Медилла, а не о криминальных преступлениях, свидетельством коих может стать отсутствие выхода персоны с личным документом с территории развлекательного центра "Карточный мир", но в деле сем при неудачном исходе его можно изыскать невероятную оплошность, бо персоны сами могут, в страстном желании навредить господину Медиллу, изыскать возможности утаиться на огромной территории 79-гектарного участка земли и тем самым создать невероятную политическую проблему для меня. Хотелось бы мне совместить присутствие богатых русских купцов, способных привлечь к себе внимание самых жадных игроков господина Медилла с введением государственных карточек личного учета персон, посещающих развлекательный центр господина Медилла." Вот же ж! Пока рассуждал над разумностью решения Адальмима и раздумывал о возможностях не менее мудрого, чем письмо его, ответа, вновь забыл рассудить раздумья мои о различиях в суде монарха и суде народа. Решительно стоит продолжить рассуждения мои сегодняшние о народном суде, ответ же на письмо из Мисра я создать еще успею, бо и ведется для подготовки ответов на письма другая тетрадь, более тайная и более серьезно сохраняемая в исторических архивах наших. Впрочем, воротимся же к судам. Радуюсь, что снова вчитался в написанное, снова задумался, и нашел все-таки верную нить размышлений своих, подхваченную разумом еще в давние времена моего детства и потерянную в анналах записей моих за иными казавшимися в те дни более значительными и важными раздумьями. Сие означает, что чаще надо вчитываться в собственные же строки и чаще стоит задумываться о смысле написанного сию минуту, а не устремляться вослед музам философии и этимологии, как то любим делать мы с Вильгельмом, удаляясь в дебри энциклопедических и словарных цитат и разбирательств и зачастую не возвращаясь к изначально растревожившей теме, но удаляясь все далее и далее во вселенские, космополитические и глобальные форматы возможности конструирования, осуществления и анализа осуществленных идей. Боже мой, ну до чего же люблю я красивые словеса! Право же, стоит мне чаще задумываться о юридических тонкостях проблем наших, как то делает Адальмим, хоть и нахожусь я ныне вотставлении, и моему сыну всегда стоять рядом со мной при заполнении мной дневника и напоминать мне о той мысли, кою я озвучил вслух, но не вписал в дневник, увлекшись красотой того мига, в коий мне довелось изыскать прекрасную идею, кою довелось забыть, заплутав в красоте мига.
"О судах! - воскричал из-за материнского письменного стола Алеша, заприметив мои мысленные блуждания и отвлекшись от домашнего задания своего: - О судах ты хотел написать, папушка! О дифференцировании милости суда народного и милости суда монаршьего и о инструкционном взаимодействии двух сих судов в аспектах исторических и педагогических, бо сии аспекты хоть и рядом следует, но функциональные последствия разные из них выводит нам должно!"
Вот несдержусь! Глядя на Алешу со сверкающим орлиным взором, созидающим мудрость мою вместе со мной и успевающего уследить и за речью моей, обращенной к матери и за выполнением собственного домашнего задания, хочется сейчас написать мне в дневник мудрость, высказанную Его Императорским Величеством Петром Алексеевичем в праздничной речи своей, посвященной открытию первой нефтяной платформы баррета Вильгельма Нобеля в Астрахани в 1757 году, 27 июля: "Славен будет тот день, когда встанут наши сыны у престолов наших и исправят ошибки наши, не вместо нас, но вместе с нами! И понеже сбывающейся мудрости славен сей день!" Определенно, снова написал, снова прочитал и снова задумался: а так ли строго спрашивают сына моего в его домашнем задании в духовной семинарии Алексеевской Лавры, коли дозволительным для себя он считает, отвлекшись от домашнего задания, обратиться к прослушиванию размышлений отца и даже позволить себе оспорить сии размышления, не столь сильно волнуясь о качество собственного домашнего задания, сколь волнуясь о лишении себя прослушивания мыслеформ наилюбимейшего отца, кои мыслеформы могут быть значительно далеки от педагогических заданий школы его, хотя, возможно, и полезны, и значительно более обучающи. Ну вот, дожили! Сын ноне советует мне прислушаться к нему с усилием и обратиться к школьным программам с большей строгостью, чем к сыну своему, бо сын его не считает себя первым из умнейших персон в классе своем, но педагогической программой недоволен, бо, как и многие из одноклассников, его считает программу свою слабой, неровной и лишенной обращений ко многим новым научным изысканиям современности! Право же, все также просится в семинарию при Георгиевском монастыре, где обучаются племянники мои, юные княжичи Распутины и всяко при встречах наших хвалятся и восторгаются единоначалием над гимназией князя Строганова, коий воспитание в семинарии устраивает из инструктивно-дидактических материалов Ордена Белого Плаща, в коем занимает должность Второго Хранителя Короны! Уж не знаю, доберусь ли я до проверки познаний, структурированных в педагогических программах, но познания сына своего я, определенно, проверю со всей строгостью мужа, умудренного в делах научных и имеющих четыре ученых степени в университетах и признанного доктором наук в шести королевских академиях! Определенно, стоит принять мне строгость сына на вооружение, но, прежде, чем дозволять ему высказывать столь серьезные мысли столь серьезному отцу, необходимо мне провести экзамен его познаний в школьной программе и, возможно, предложить сыну воспользоваться системой экстерната, столь свойственной нашей семье на протяжении вот уже четырех столетий. Завтрашнего утра составим с Алешей инструкционную опись возможной проверки знаний его и назначим дату для нашего экзамена. Вспоминал я уже неоднократно и сам о преимуществах обучения в духовной семинарии Свято-Николаевского монастыря, кою и я закончил, и батюшка. Право же, солдатский образ жизни, который вел я в Москве много способствовало развитию самостоятельности, зря нянчусь я с Алексеем, бо домашние щи да борщи ослабляют строгости наши к обществу, как то нынче со мной происходит, но право же не пойму с какой стороны я прав, бо сын, воспитуемых на домашних борщах более строг к обществу в оценках своих, хотя бы и дидактических программ, но я его не слушаю.
Но воротимся же от суда семейного к суду народному и к дифференциации милости суда народного и суда монаршьего и педагогической консеквенциональности сей дифференциации в исторической ретроспективе и асцендентности сей консеквенциональности в воспитании монархом народа или же народом монарха. Русские монархи, воспитанные на медах и веселых сбитнях русской общественности, зачастую все же многая дистанцируются от обществ, взростивших их, и принимают решения многая более суровые, чем то свойственно народным делагационным палатам. В отличии от обдумываемого мной ныне суда народа Мисрира. Притчей во языцех является у нас история Его Светлости псковского князя Александра Невского, коий был заключен государем во Владимирский острог за своеволие его в женитьбе на печенежской княжне Зелинэ из рода Яндаров и за учененный из-за сей женитьбы позор на Ладожском озере, где иной жених Зелинэ королевич Владислав прикован был к камню, а войны его заключены в зимние воды озера на пониженном твиндеке и в стойкости своей вмерзшие во льды в ожидании решения спора благородных дворян. Бо Его Царское Величество Всеволод II склонен был к усекновению головы Его Светлости да боярская дума отговорила государя и по 12 лет заключения в остроге и подвигах при битве с Масхадами подали бояре прошение о восстановлении князя в титуле и о возвращении его к поместным землям, коими без князя не дожито управлял Его Светлость Андрей Боголюбский. Классический сей случай для истории дипломатии всероссийской! Много ли потеряла псковщина от "недожитости", то бишь от низконалоговой земельной и торговой политики Его Светлости князя Андрея Боголюбского? Более ли приобрела от возвращения Его Светлости князя Александра Невского, в лютости своей по возвращению в вотчину повесившего голову казначейской палаты псковщины и голову земского приказа, бо по недостаче в средствах не мог князь жениться на возлюбленной княжне своей Яндаровне, ожидавшей его в судебных греческих палатах Мономахов? Разумно ли было Его Царскому Величеству Всеволоду Всеволодовичу быть более настоятельным в требовании своем о высшей мере наказания для Его Светлости князя Александра и тем спасти жизни трех исправных чиновников, о коих много жалел в записях своих Его Светлость князь Андрей Георгиевич Боголюбский, бо "дельные были люди и многое могли предугадать и превозмочь, бо умалить народную боль и тяготы сиротские и при должном научении были бы они достойные государевы, а не только поместные люди, бо при обучении в государевых дворах дети бы их всяко развили бы таланты и душевные преимущества пращуров своих"? Сколь удивительную запись нашел я в "Государственных ежедневных отчетах о делах, деяниях и размышлениях государя" Его Царского Величества Всеволода II, позволявшую осознать волнения его о судьбе слабости решения своего о наказании князя Невского. Сколь чудесную историческую работу написал Гришка в те дни, исходя из сей моей находки. Я же ограничился записью в дневнике об асцендентности педагогических направленностей да перешел к размышлениям своим о различиях торговли на биржах между восточными государствами и государствами европейскими и об исторических истоках сих дифференциаций, о коем уходе, впрочем, не жалею. Размышление то свое, определенно, помню я дословно и удовольствием приведу ныне его в своем "Государственном ежедневном отчете о делах, деяниях и размышлениях государя", позже же сверю с собственной записью, составленной в студенчестве, тем и память проверю: "Асцендентность, кою можем мы наблюдать в данной ситуации, педагогическая асцендентность, свидетельствует о слабости суда народного и о терпении народном к суровости правителя." Сколь часто блуждал я в рассуждениях своих о расхождении между мнением народа моего и мнением отцов моих и моим мнением, но обрел таки ровность сознания, лишь только пожелав избрать асцендентность в соприкосновении тенденций! Разумен народ мой и не опирается в действиях своих на чувство агрессии большой толпы, как то свойственно народам германским, но стремится смягчить и унежить сию агрессию, даруя вышедшему против мнения толпы снисхождение, а иной раз и величие, как то вышло у Его Светлости Андрея Георгиевича Боголюбского, помянутого уже ныне с цинским императором Бо Квай Дорджи Хваном и как у меня похвалебно вышла неудача с Александром Федоровичем Керенским, коего я по неразумности задержал в Екатеринославле для трансляции глупости Александра Федоровича с помощью радиомашин да сам вышел дураком, бо не учел свежих юридических тенденций, в коих Александр Федорович преуспел всяко, общаясь с галльской нашей загадкой господином Херстом и другом его американизировавшимся латинянином господином Пулитцером! Определенно, Саша, слушающая меня сейчас, верно поправляет, что обращаю я внимание на народное мнение, кое Александр Федорович ознакомил с юридическими новостями, но не обращаю внимание на то, что не смог я из-за своей юридической неподготовленности предоставить обществу точных экономических, криминальных и научных данных о деяниях господина Херста и господина Пулитцера, бо опять же юридически не смеем мы считать их действия незаконными, бо подобного создаваемого ими ранее не существовало и, если сильны мы в защите, в создании и улучшении средств защиты бумажных документов, хотя совершенно не верное словосочетание сие "бумажные документы"! Ей-богу, стоило бы уже изобрести что-то более достойное и юридически тонкое и изощренное в соединение с проблемой, о коей я пытаюсь рассказать. Впрочем, продолжу мысль свою и, если сильны мы в защите, в создании и улучшении возможностей защиты документов, созданных на бумагокомпозиционной основе, то не сильны мы в защите документов, созданных на фотографической, фильмографической и аудиальной основах, а ведь впереди XXI век и, как монарх, должен я думать о том, что ждет народ мой не при правлении моем и не при правлении детей моих, но при правлении внуков моих и правнуков моих! Хотя, в данном случае, вряд ли можно грешить на неразумностью мою, бо никто из нас не ожидал, что столь научно-точное и научно-прогрессивное увлечение, как фотографирование, имеет столь много возможностей для шулерства и обидных шуток, нераспознаваемых человеческим глазом и принимаемых за истинную работу наилучшими профессионалами! Ей-же Богу, господин Даггер и его последователи были неразумны, бо не продумали прежде, чем предоставлять обществу их изобретения, возможностей создания фальшивых работ с помощью их технологий и возможностей противостояния или же распознавания сих фальшивых работ с помощью методов, исходящих из изобретенных ими технологий. Определенно, и мы виноваты в том, что позволили предоставлять миру технологию, не рассмотрев предварительно всех возможных последствий использования технологии обществом, а более того криминальными преступниками! В наш буржуазный век, прежде всего, требуется проверять технологии на возможность их использования криминальными преступниками! Ведь услуги их стали сравнительно дешевы от доходов даже среднего городского жителя! Как развили мы государства и технологии, но как запоздали мы с развитием защитных структур! Впрочем, Саша сейчас поправляет меня и ныне уделю я внимание и занесу в свой "Государственный ежедневный отчет о делах, деяниях и размышлениях государя" ее размышлениям, бо второй раз она останавливает меня в размышлениях моих, я же к ней не прислушиваюсь, а извечно я бываю не прав, когда не прислушиваюсь к мнению жены, бо кантианская ее наследственность ведет к размышлениям логическим и правдивым, а, следовательно, к размышлениям, способным структурировать мудрость веков в аккуратный тенденциональный кластер. "Криминальные преступления всегда опережают изобретения юридические в использовании наук и технологий, негативно консеквенционилируясь в дурных желаниях и страстях, коих предсказать здоровому обществу не всегда возможно, количество же нездоровых криминальных персон всегда не превышает 12 процентов общества, что позволяет криминальному заболеванию развиться и укрепиться в смелости своей. Но цифра сия качественно является тестовой и приводит к укреплению общественных нравов и законов, хотя при превышении доли выгод для мещанских слоев народа в криминальном сем заболевании над этическими потерями, заболевание и критическим может быть". По следу размышления Саши вздумал назвать нынешнюю моду на поддельные фотографии "фотографической чумой", но думаю, что не приживется сей термин, бо не столь сильно заболевание, но лечение его, определенно, уже необходимо. Впрочем, в сем лечении народный суд и являет милость свою, а монарх - суровость. Стоит восстановить мне народ мой в его этических и законодательных устоях в выдержанном отношении к заболеванию поддельного фотографирования, но прежде стоит подготовить достойную научную базу сему предприятию, бо народ мой не глуп и велик, не только количественно, но и эстетически, и ошибок дурного тона не прощает тяжелее, чем выбор плохих невест.
Определенно, добрый сегодня день, бо в речевых блужданиях своих воротился я к началу письма своего и предстоит мне затронуть научную тему, кою я избрал ранее для записи сегодняшней, да Саша гонит меня спать, бо беседа наша о "фотографической чуме" затянулась и за окном уж полтора часа, как прошла полуночь. Оставлю же размышления свои о серебряных негативах и кислотах нуклеиновых до завтрашнего дня, бо кислот 24, а я - один, а у Адальмима, коему сии размышления тоже важны, имеется еще, пожалуй, часа два, а то и три, но бо сыну его всего два года противу девяти лет моего Алексея, хлопот у него с супругой поболее. Не успеть нам все, братцы! Не перегнать общество и науки, но как же стремиться надо! Да, впрочем, сыны наши всегда с нами и Алексей мой явно изберет путь экстерната в обучении, бо вновь обгоним мы ровесников своих, как и четыреста лет назад. Путь монархии.
"О судах! - воскричал из-за материнского письменного стола Алеша, заприметив мои мысленные блуждания и отвлекшись от домашнего задания своего: - О судах ты хотел написать, папушка! О дифференцировании милости суда народного и милости суда монаршьего и о инструкционном взаимодействии двух сих судов в аспектах исторических и педагогических, бо сии аспекты хоть и рядом следует, но функциональные последствия разные из них выводит нам должно!"
Вот несдержусь! Глядя на Алешу со сверкающим орлиным взором, созидающим мудрость мою вместе со мной и успевающего уследить и за речью моей, обращенной к матери и за выполнением собственного домашнего задания, хочется сейчас написать мне в дневник мудрость, высказанную Его Императорским Величеством Петром Алексеевичем в праздничной речи своей, посвященной открытию первой нефтяной платформы баррета Вильгельма Нобеля в Астрахани в 1757 году, 27 июля: "Славен будет тот день, когда встанут наши сыны у престолов наших и исправят ошибки наши, не вместо нас, но вместе с нами! И понеже сбывающейся мудрости славен сей день!" Определенно, снова написал, снова прочитал и снова задумался: а так ли строго спрашивают сына моего в его домашнем задании в духовной семинарии Алексеевской Лавры, коли дозволительным для себя он считает, отвлекшись от домашнего задания, обратиться к прослушиванию размышлений отца и даже позволить себе оспорить сии размышления, не столь сильно волнуясь о качество собственного домашнего задания, сколь волнуясь о лишении себя прослушивания мыслеформ наилюбимейшего отца, кои мыслеформы могут быть значительно далеки от педагогических заданий школы его, хотя, возможно, и полезны, и значительно более обучающи. Ну вот, дожили! Сын ноне советует мне прислушаться к нему с усилием и обратиться к школьным программам с большей строгостью, чем к сыну своему, бо сын его не считает себя первым из умнейших персон в классе своем, но педагогической программой недоволен, бо, как и многие из одноклассников, его считает программу свою слабой, неровной и лишенной обращений ко многим новым научным изысканиям современности! Право же, все также просится в семинарию при Георгиевском монастыре, где обучаются племянники мои, юные княжичи Распутины и всяко при встречах наших хвалятся и восторгаются единоначалием над гимназией князя Строганова, коий воспитание в семинарии устраивает из инструктивно-дидактических материалов Ордена Белого Плаща, в коем занимает должность Второго Хранителя Короны! Уж не знаю, доберусь ли я до проверки познаний, структурированных в педагогических программах, но познания сына своего я, определенно, проверю со всей строгостью мужа, умудренного в делах научных и имеющих четыре ученых степени в университетах и признанного доктором наук в шести королевских академиях! Определенно, стоит принять мне строгость сына на вооружение, но, прежде, чем дозволять ему высказывать столь серьезные мысли столь серьезному отцу, необходимо мне провести экзамен его познаний в школьной программе и, возможно, предложить сыну воспользоваться системой экстерната, столь свойственной нашей семье на протяжении вот уже четырех столетий. Завтрашнего утра составим с Алешей инструкционную опись возможной проверки знаний его и назначим дату для нашего экзамена. Вспоминал я уже неоднократно и сам о преимуществах обучения в духовной семинарии Свято-Николаевского монастыря, кою и я закончил, и батюшка. Право же, солдатский образ жизни, который вел я в Москве много способствовало развитию самостоятельности, зря нянчусь я с Алексеем, бо домашние щи да борщи ослабляют строгости наши к обществу, как то нынче со мной происходит, но право же не пойму с какой стороны я прав, бо сын, воспитуемых на домашних борщах более строг к обществу в оценках своих, хотя бы и дидактических программ, но я его не слушаю.
Но воротимся же от суда семейного к суду народному и к дифференциации милости суда народного и суда монаршьего и педагогической консеквенциональности сей дифференциации в исторической ретроспективе и асцендентности сей консеквенциональности в воспитании монархом народа или же народом монарха. Русские монархи, воспитанные на медах и веселых сбитнях русской общественности, зачастую все же многая дистанцируются от обществ, взростивших их, и принимают решения многая более суровые, чем то свойственно народным делагационным палатам. В отличии от обдумываемого мной ныне суда народа Мисрира. Притчей во языцех является у нас история Его Светлости псковского князя Александра Невского, коий был заключен государем во Владимирский острог за своеволие его в женитьбе на печенежской княжне Зелинэ из рода Яндаров и за учененный из-за сей женитьбы позор на Ладожском озере, где иной жених Зелинэ королевич Владислав прикован был к камню, а войны его заключены в зимние воды озера на пониженном твиндеке и в стойкости своей вмерзшие во льды в ожидании решения спора благородных дворян. Бо Его Царское Величество Всеволод II склонен был к усекновению головы Его Светлости да боярская дума отговорила государя и по 12 лет заключения в остроге и подвигах при битве с Масхадами подали бояре прошение о восстановлении князя в титуле и о возвращении его к поместным землям, коими без князя не дожито управлял Его Светлость Андрей Боголюбский. Классический сей случай для истории дипломатии всероссийской! Много ли потеряла псковщина от "недожитости", то бишь от низконалоговой земельной и торговой политики Его Светлости князя Андрея Боголюбского? Более ли приобрела от возвращения Его Светлости князя Александра Невского, в лютости своей по возвращению в вотчину повесившего голову казначейской палаты псковщины и голову земского приказа, бо по недостаче в средствах не мог князь жениться на возлюбленной княжне своей Яндаровне, ожидавшей его в судебных греческих палатах Мономахов? Разумно ли было Его Царскому Величеству Всеволоду Всеволодовичу быть более настоятельным в требовании своем о высшей мере наказания для Его Светлости князя Александра и тем спасти жизни трех исправных чиновников, о коих много жалел в записях своих Его Светлость князь Андрей Георгиевич Боголюбский, бо "дельные были люди и многое могли предугадать и превозмочь, бо умалить народную боль и тяготы сиротские и при должном научении были бы они достойные государевы, а не только поместные люди, бо при обучении в государевых дворах дети бы их всяко развили бы таланты и душевные преимущества пращуров своих"? Сколь удивительную запись нашел я в "Государственных ежедневных отчетах о делах, деяниях и размышлениях государя" Его Царского Величества Всеволода II, позволявшую осознать волнения его о судьбе слабости решения своего о наказании князя Невского. Сколь чудесную историческую работу написал Гришка в те дни, исходя из сей моей находки. Я же ограничился записью в дневнике об асцендентности педагогических направленностей да перешел к размышлениям своим о различиях торговли на биржах между восточными государствами и государствами европейскими и об исторических истоках сих дифференциаций, о коем уходе, впрочем, не жалею. Размышление то свое, определенно, помню я дословно и удовольствием приведу ныне его в своем "Государственном ежедневном отчете о делах, деяниях и размышлениях государя", позже же сверю с собственной записью, составленной в студенчестве, тем и память проверю: "Асцендентность, кою можем мы наблюдать в данной ситуации, педагогическая асцендентность, свидетельствует о слабости суда народного и о терпении народном к суровости правителя." Сколь часто блуждал я в рассуждениях своих о расхождении между мнением народа моего и мнением отцов моих и моим мнением, но обрел таки ровность сознания, лишь только пожелав избрать асцендентность в соприкосновении тенденций! Разумен народ мой и не опирается в действиях своих на чувство агрессии большой толпы, как то свойственно народам германским, но стремится смягчить и унежить сию агрессию, даруя вышедшему против мнения толпы снисхождение, а иной раз и величие, как то вышло у Его Светлости Андрея Георгиевича Боголюбского, помянутого уже ныне с цинским императором Бо Квай Дорджи Хваном и как у меня похвалебно вышла неудача с Александром Федоровичем Керенским, коего я по неразумности задержал в Екатеринославле для трансляции глупости Александра Федоровича с помощью радиомашин да сам вышел дураком, бо не учел свежих юридических тенденций, в коих Александр Федорович преуспел всяко, общаясь с галльской нашей загадкой господином Херстом и другом его американизировавшимся латинянином господином Пулитцером! Определенно, Саша, слушающая меня сейчас, верно поправляет, что обращаю я внимание на народное мнение, кое Александр Федорович ознакомил с юридическими новостями, но не обращаю внимание на то, что не смог я из-за своей юридической неподготовленности предоставить обществу точных экономических, криминальных и научных данных о деяниях господина Херста и господина Пулитцера, бо опять же юридически не смеем мы считать их действия незаконными, бо подобного создаваемого ими ранее не существовало и, если сильны мы в защите, в создании и улучшении средств защиты бумажных документов, хотя совершенно не верное словосочетание сие "бумажные документы"! Ей-богу, стоило бы уже изобрести что-то более достойное и юридически тонкое и изощренное в соединение с проблемой, о коей я пытаюсь рассказать. Впрочем, продолжу мысль свою и, если сильны мы в защите, в создании и улучшении возможностей защиты документов, созданных на бумагокомпозиционной основе, то не сильны мы в защите документов, созданных на фотографической, фильмографической и аудиальной основах, а ведь впереди XXI век и, как монарх, должен я думать о том, что ждет народ мой не при правлении моем и не при правлении детей моих, но при правлении внуков моих и правнуков моих! Хотя, в данном случае, вряд ли можно грешить на неразумностью мою, бо никто из нас не ожидал, что столь научно-точное и научно-прогрессивное увлечение, как фотографирование, имеет столь много возможностей для шулерства и обидных шуток, нераспознаваемых человеческим глазом и принимаемых за истинную работу наилучшими профессионалами! Ей-же Богу, господин Даггер и его последователи были неразумны, бо не продумали прежде, чем предоставлять обществу их изобретения, возможностей создания фальшивых работ с помощью их технологий и возможностей противостояния или же распознавания сих фальшивых работ с помощью методов, исходящих из изобретенных ими технологий. Определенно, и мы виноваты в том, что позволили предоставлять миру технологию, не рассмотрев предварительно всех возможных последствий использования технологии обществом, а более того криминальными преступниками! В наш буржуазный век, прежде всего, требуется проверять технологии на возможность их использования криминальными преступниками! Ведь услуги их стали сравнительно дешевы от доходов даже среднего городского жителя! Как развили мы государства и технологии, но как запоздали мы с развитием защитных структур! Впрочем, Саша сейчас поправляет меня и ныне уделю я внимание и занесу в свой "Государственный ежедневный отчет о делах, деяниях и размышлениях государя" ее размышлениям, бо второй раз она останавливает меня в размышлениях моих, я же к ней не прислушиваюсь, а извечно я бываю не прав, когда не прислушиваюсь к мнению жены, бо кантианская ее наследственность ведет к размышлениям логическим и правдивым, а, следовательно, к размышлениям, способным структурировать мудрость веков в аккуратный тенденциональный кластер. "Криминальные преступления всегда опережают изобретения юридические в использовании наук и технологий, негативно консеквенционилируясь в дурных желаниях и страстях, коих предсказать здоровому обществу не всегда возможно, количество же нездоровых криминальных персон всегда не превышает 12 процентов общества, что позволяет криминальному заболеванию развиться и укрепиться в смелости своей. Но цифра сия качественно является тестовой и приводит к укреплению общественных нравов и законов, хотя при превышении доли выгод для мещанских слоев народа в криминальном сем заболевании над этическими потерями, заболевание и критическим может быть". По следу размышления Саши вздумал назвать нынешнюю моду на поддельные фотографии "фотографической чумой", но думаю, что не приживется сей термин, бо не столь сильно заболевание, но лечение его, определенно, уже необходимо. Впрочем, в сем лечении народный суд и являет милость свою, а монарх - суровость. Стоит восстановить мне народ мой в его этических и законодательных устоях в выдержанном отношении к заболеванию поддельного фотографирования, но прежде стоит подготовить достойную научную базу сему предприятию, бо народ мой не глуп и велик, не только количественно, но и эстетически, и ошибок дурного тона не прощает тяжелее, чем выбор плохих невест.
Определенно, добрый сегодня день, бо в речевых блужданиях своих воротился я к началу письма своего и предстоит мне затронуть научную тему, кою я избрал ранее для записи сегодняшней, да Саша гонит меня спать, бо беседа наша о "фотографической чуме" затянулась и за окном уж полтора часа, как прошла полуночь. Оставлю же размышления свои о серебряных негативах и кислотах нуклеиновых до завтрашнего дня, бо кислот 24, а я - один, а у Адальмима, коему сии размышления тоже важны, имеется еще, пожалуй, часа два, а то и три, но бо сыну его всего два года противу девяти лет моего Алексея, хлопот у него с супругой поболее. Не успеть нам все, братцы! Не перегнать общество и науки, но как же стремиться надо! Да, впрочем, сыны наши всегда с нами и Алексей мой явно изберет путь экстерната в обучении, бо вновь обгоним мы ровесников своих, как и четыреста лет назад. Путь монархии.